Студентка МГТУ им. Баумана. Гл. 1. Поворот в жизни

               
                Серьёзный поворот в жизни бывшей школьницы

В коллаже: дочка хозяйки и я среди дюн на Рижском взморье,
           я в саду хозяйки,
           студенты на крыльце главного здания МВТУ. Мой отец - второй снизу,
           я в доме отдыха им. Воровского,
           прогулка на катере по Волге.

Когда я получила аттестат об окончании школы, то поторопилась подать документы в МВТУ. Сам вуз был выбран уже достаточно давно, но я долго не могла решить на какую специальность поступать. В конце концов я выбрала оптические приборы, поскольку мне было знакомо их название. Время близилось к концу июня, и я опасалась не успеть вовремя пройти собеседование, чтобы поступить на выбранную мной специальность, поскольку число медалистов, зачисляемых на каждую кафедру приборостроительного факультета, было лимитировано.
 
На собеседовании, помимо  нескольких формальных вопросов, члены приёмной комиссии задали мне довольно лёгкие вопросы по пройдённой в школе учебной программе. Мне было предложено начертить схему прохождения лучей в лупе и написать формулу кинетической энергии катера. По поводу второго вопроса у членов комиссии не возникло никаких дополнительных вопросов, а по поводу первого был задан вопрос: «Откуда свет поступает в лупу?» Я задумалась. Однако долго думать мне не дали и тут же ответили за меня: «Из глаза». Однако я до сих пор не уверена, что это правильный ответ, поскольку глаз не является источником света. Он воспринимает и обрабатывает свет, отраженный от исследуемого объекта, а лупа усиливает этот эффект, делая изображение более крупным и чётким.
 
После собеседования мне объявили, что все места для медалистов на кафедре оптических приборов уже заполнены, и предложили поступить на кафедру сварки механико-технологического факультета. Я согласилась, но была расстроена. Однако, когда мама, лечившаяся в это время в санатории, узнала о моём поступлении, она, по её словам, прыгала от радости и кричала: «Моя дочка – студентка!»

Стоит упомянуть, что в своё время в МВТУ учился мой отец. Сохранилась фотография, на которой он изображён среди своих друзей на ступеньках всем известного крыльца перед входом в главное здание. Снимок сделан в начале 30-х годов и свидетельствует о том, что фасад МВТУ давно не обновлялся. Отец был студентом Химико-технологического факультета, который позже отделился от МВТУ и стал самостоятельным вузом.
 
Мне не нравилось название Московское высшее техническое училище, поскольку  казались несовместимыми понятия «высшее» и «училище». Училищами в наше время считались учебные заведения, куда молодые люди поступали по окончании семилетки, чтобы получить рабочую специальность. Поэтому, когда в 1989 году МВТУ было преобразовано в МГТУ (Московский государственный технический университет), то я была очень рада этому событию, хотя оно произошло значительно позже моего окончания этого вуза.

Когда мама вернулась из санатория, я начала готовиться к поездке на Рижское взморье, где в это время в посёлке на станции Меллужи уже отдыхала племянница маминой подруги. До отъезда у меня оставалось недели две, и в это время я часто ездила в Ботанический сад, где однажды встретилась с Николаем Логиновым. Этой встрече и последовавшим за ней событиям я посвятила свой рассказ «Первый поцелуй и предсказание» (http://proza.ru/2024/06/23/673).

Я впервые приехала на Рижское взморье и с интересом знакомилась с окрестными достопримечательностями. Меня поразил белый песок на пляже, дюны и растущие на них сосны, прохладная вода Балтийского моря и мелководье. Я замерзала прежде, чем достигала глубины, где могла хотя бы окунуться и немного поплавать, хотя хорошим пловцом никогда не была.

Несколько раз я посещала Ригу, и в её Старом городе бродила по узким мощёным улочкам с разнообразной архитектурой. На улице Розена, самой узкой в столице Латвии, я могла дотронуться до стен противоположных домов, и от этого мне становилось немного жутко.  Я посетила старинный Домский кафедральный собор, где любовалась витражами на высоких окнах и с замиранием сердца слушала звучание величественного органа. На обратном пути передо мной мелькали названия железнодорожных станций: Булдури, Дзинтари, Майори, Дубулты, Яундубулты, Пумпури и, наконец, Меллужи.
 
Но вот наступил день 1 сентября, и я отправилась на свою первую студенческую лекцию. Наша группа мне понравилась сразу и безоговорочно. Моё внимание особо привлекли четыре маленькие (росточком) девушки: Инна Каганова, Юля Суркова, Валя Сучкова и Лида Белова. Лида Белова и я пришли в институт с косами. Это было необычно даже для тех лет, и когда Лида порой вплетала в косы большие банты, то выглядела совсем девчушкой. Несколько поодаль от этой группы в выстроенной мной «иерархии» стояли Зоя Буховцева и Наташа Фёдорова. Все или почти все эти девушки окончили школу с золотыми медалями, так что наша группа была очень сильной.

Я впервые училась в одной группе с юношами, и это обстоятельство слегка снесло мне крышу. По какой-то причине на меня обратил внимание мой одногруппник Лёня Солодкин. Иногда мы вместе с ним гуляли по московским улицам, и я помню, как, поддерживая меня за плечо, он однажды своим средним пальцем слегка коснулся моей груди, но я сделала вид, что этого не заметила.
 
В первом семестре у нас был предмет рисование, который вёл весьма пожилой и  добрый преподаватель. Он был глуховат, и мы, озорники, использовали это обстоятельство в своих целях. Когда преподаватель выставлял перед нами предмет, который нужно было нарисовать, мы принимались за работу и то же время дружно, хором вполголоса начинали петь «В лесу родилась ёлочка». У меня нет уверенности в том, что преподаватель совсем нас не слышал, однако он никогда не делал нам замечаний.
 
Однажды в производственных мастерских нас познакомили с нашей будущей специальностью. Я воочию увидела сварочные аппараты и узнала о существовании разных видов сварки: дуговой, газовой, точечной и других. Не могу сказать, что я была в восторге от увиденного, и окончательно осознала, что сварка меня, в отличие от других студентов, мало привлекает. Многие из них искренне полюбили свою будущую профессию, а Таня Чокова из соседней группы по окончании МВТУ даже стала доктором технических наук. Но мне пока надо было продолжать учиться в этой группе.

У нас появился новый предмет — начертательная геометрия, и многим студентам он давался с трудом. К счастью, у меня проблем с «начерталкой» не было. Проблема неожиданно возникла с черчением, которое в МВТУ существенно отличалось от того, к чему мы привыкли в школе, работая на листах небольшого формата. Здесь же нужно было выполнить чертёж на большом листе. Мне казалось, что с заданием я справилась неплохо, во всяком случае никаких проблем не испытывала. Однако на зачёте преподаватель задал мне несколько вопросов и, сделав пару замечаний по оформлению чертежа, поставил в зачётку тройку. Это была первая и единственная тройка в моей жизни. Всё время, пока шёл зачёт, Лёня под дверью «болел» за меня. Когда, расстроенная, я вышла из кабинета, он старался меня утешить.
 
Труднее мне давалась абстрактная, как мне казалось, теоретическая механика. В этой науке для обозначения компонентов тензоров, например тензора напряжений или деформаций, используются индексы i и j. Индекс i указывает на направление, в котором действует сила (например, нормальное или касательное напряжение), а индекс j указывает на направление, в котором происходит деформация. В совокупности индексы ij приводили меня в состояние дискомфорта. На экзамене по этой дисциплине я получила лишь четвёрку.

А вот с физикой у меня проблем не было. На экзамене в первых трёх семестрах я получила пятёрки. Когда у меня принимал экзамен заведующий кафедрой Яков Васильевич Кравцов, он сказал: «У этой девочки исключительное чувство физики». Учёный оказался прав. Самых больших достижений в своей работе я добилась, разрабатывая физические модели погрешностей гироскопических приборов.

На экзамене же в четвёртом семестре меня постигло большое разочарование. Тогда экзамен принимал молодой физик, у которого вместо ноги был протез по колено. Возможно, он был участником ВОВ, и моя фамилия ему не нравилась. Когда я полностью ответила по вопросам билета, он задал мне несколько дополнительных. Я помедлила с ответом на один из них, но когда сообразила, то ответила абсолютно правильно. Тем не менее преподаватель поставил мне четвёрку, и именно эта оценка пошла в мой диплом. В глубине души я понимала, что, как в случае с оценкой по черчению, так и с оценкой по физике, не последнюю роль, скорее всего, сыграла моя фамилия.

Став студенткой, я начала заниматься спортивной гимнастикой. Лучше всего мне удавались вольные упражнения. На зачёте я получила за них оценку 9, за выполнение упражнений на параллельных брусьях - оценку 7,4, а вот свою оценку за опорный прыжок не помню. В итоге мне дали третий спортивный разряд. Дальше мне предстояло осваивать упражнения для получения второго разряда. На первом же занятии на разновысоких брусьях мне стало страшно выполнить перехват, и после трёх неудачных попыток тренер предложила мне покинуть зал. На этом мои занятия спортивной гимнастикой закончились. Однако занятия общей физкультурой в МВТУ были обязательными, и я продолжила ею заниматься.

Отличницей в МВТУ я не была ни в первом, ни в нескольких последующих семестрах. В каждую из этих сессий я получала по паре четвёрок. Моя былая прилежность и ответственность временно меня покинули. В ту пору меня привлекали студенческие вечера, которые я посещала с одногруппницей Надей. Мы обе красили в парикмахерской ресницы, натирали щёки бодягой и являлись на вечера нарядные и очень румяные. На одном из вечеров меня пригласил на танец Виктор с элитного и в то время, и позже факультета СМ (Специального машиностроения). Раз или два после этого вечера мы с ним встретились, но вскоре поняли, что у нас слишком мало общего.
 
На этом вечере присутствовал и Лёня, который наблюдал, как я танцую с Виктором. После вечера он напрямик спросил меня: «Всё мечешься?» Что я могла ему ответить? Мне казалось, что и внешность у Лёни неподходящая, и отчество у него какое-то странное «Тихонович». Лишь значительно позже я осознала, что есть замечательный композитор Тихон Хренников и устыдилась своего снобизма. Но тогда я перестала уделять Лёне внимание, о чём впоследствии жалела всю свою жизнь, несмотря на доносившуюся до меня информацию о том, что он сильно пьёт.
 
По окончании первого курса наша группа отправилась на целину. У меня же ещё с зимы была договорённость с одной из сокурсниц поехать в летние каникулы в Карелию. И вот мы с ней и её другом  направились в край лесов и озёр, где у нас было много приключений. Об этой поездке я поведала в своём автобиографическом рассказе «Два летних сезона в жизни студентки» (http://proza.ru/2019/03/30/287). На целину я всё-таки поехала, но после третьего курса.

В профкоме МВТУ всегда можно было приобрести путёвки в дома отдыха и пансионаты за 30-процентную стоимость, и я широко пользовалась этой привилегией. Спустя месяц после поездки в Карелию я приобрела путёвку в дом отдыха имени Воровского, расположенный в Ярославской области и в 1958 году преобразованный в санаторий, и хорошо там отдохнула. Никаких связей с людьми, с которыми я проводила там время, у меня не сохранилось. Однако осталось несколько фотографий той поры, на одной из которых я запечатлена среди молодых женщин, а на другой – в компании молодых мужчин, когда мы катались на катере по Волге, причём последнее фото носит явно иронический характер.

Продолжение следует.