Платяной шкаф

           В шкафу каждой девочки живут интересные вещи. Предметы одежды разного стиля, форм и размеров. Конечно, каждая девочка мечтает выглядеть как принцесса – в платье, туфлях и короне. Девочек наряжают в красивые платья, делают прически и надевают украшения, если есть для этого повод. Например, день рождения, школьный бал, дискотека и т.д. Пышные юбки с воланами и рюшами, или прямые из флюсовой ткани. Каждая девочка по-своему чудесна в таком наряде. Платье занимает в шкафу свое почетное место и считается священным. Однако вещи в шкафу способны жить своей собственной жизнью пока этого никто не видит. Вещи не просто там живут. Они переезжают с места на место, туда-сюда. Из шкафа в стиральную машину. Из машины – в сушку или на бельевую веревку. Потом – на гладильную доску. И снова – в шкаф. А что же делают вещи в шкафу в свое свободное время? Пока их никто не видит? Пока их никто не носит?

           Однажды ночью в комнате десятилетней Катюшки платяной шкаф с одеждой решил немножко пошуметь. Катюшка уже спала крепким сном, и не могла слышать, чем ее вещички в шкафу занимаются. А беседа была весьма занимательная. На нижней полке с комфортом расположились брючки, джинсы, шорты, юбки, комбинезон. Они были все разные, но одного роду. На полке выше поселились юбки, блузки и футболочки. В одном отделении платяного шкафа висели на плечиках платья, пиджачки, сарафанчики и вся одежда, которая требовала подобного положения. В нижнем ящичке хранились трусики, нижние маечки, топики и другие предметы спального обихода.

            Так вот. Десятилетняя Катюшка училась уже в четвертом классе, и ее гардероб выглядел как гардероб приличной и аккуратной девочки. Мама научила дочь правильно обращаться с одеждой, ухаживать за ней и беречь. Поэтому вещи девочки выглядели хорошо и опрятно. Сейчас Катюшка уже спала крепким сном, поэтому не могла слышать, чем в ее шкафу вещи занимаются. Их разговор был приватным и довольно интересным. Первой в беседу вступила нарядная блузка нежно-бежевого цвета с крахмальным воротничком и оборочками: «Ну что, друзья мои, как чувствуете себя? Все ли вы выстираны, выглажены и сложены аккуратным рядком? Вот я тут лежу аккуратно и неприметно, но устала уже молчать». Раздался дружный смех юбок и штанов: «Ой, посмотрите, какая чопорная! Крахмальная она лежит, переживает о своем внешнем виде!» Блузка обиделась и приняла высокомерный вид: «Чтобы вы понимали! Меня Катюшка все время в школу носит вместе с черной юбкой. Она одна из самых опрятных и культурных девочек в классе! Вон, спросите у той черной юбки прямого покроя, она подтвердит!»

         Юбка, на которую сослалась блузка, лениво протянула в ответ: «Ну да ладно уж, опрятность. Катя дома ходит как все нормальные девочки, в старой видавшей виды футболке и домашних шортах от летней пижамы. То же мне, нашла аристократку». Раздался сдавленный смешок из-под длинной джинсовой юбки: «Ой, товарищи, может хватит уже о стиле нашей хозяйки? Давайте обсудим куда делась та самая пара старых носков, которые были уже шитые-перешитые, но их унесли в страну стирки, да так и не вернули обратно. Может, они канули в лету?»

        Неожиданно голос подала одна из самых старших вещей, которые были в гардеробе у Катюшки. Это была дряхлая, умудренная жизненным опытом, шуба. Она висела на плечиках в отделении шкафа-купе. Шуба кашлянула в кулак и сказала тоном, не терпящим возражений: «Ой, да ладно вам. Болтаете тут про судьбу двух старых носков, а стоило бы задуматься что будет со всеми вами, когда Катюшка вырастет, и вы перестанете быть ей впору? Вот я, например, принадлежала раньше ее маме, служила верой и правдой пять лет. А потом ее мама купила себе новое кашемировое пальто и меня, старушку, сослала здесь висеть, в шкафу своей дочери. А того и гляди, выбросит скоро! Я вышла из моды, как она сказала» – с горечью закончила шуба свою исповедь.

        Все вещи затихли. Они задумались. В их жизни все было однообразно и однозадачно. Их стирали, гладили или просто отряхивали. Носили каждый день или по особому случаю и т.д. В них нуждались. Но, еще никто их не выбросил и никому не отдал в чужие руки. Эти вещички Катюшки об этом не знали, так как совсем недавно родители обновили дочке весь гардероб. За летние каникулы она сильно вытянулась и прибавила в росте. Старые вещи перестали ей подходить, и перекочевали по родственникам и знакомым, в семьи, где есть девочки подходящего возраста. И вот теперь новые вещи, которые еще не знали такого плачевного исхода, задумались о том, что ни у кого нет гарантии, что он будет нужен кому-то всегда. Безусловно всегда. А те, кто на это не способен, способны только насмехаться над верностью и постоянством.

      – А что же теперь делать?  Вдруг Катя избавится от нас также как ее мама от шубы? – заголосили со всех сторон предметы гардероба девочки.
     –  Как теперь ей доверять? – спросила крахмальная белая блузка. Это что же? Она подрастет и купит себе другую? А меня куда?
     – Ой, не кудахчите, голова от вас болит – раздраженно ответила шуба. Это я к тому – продолжила она свою речь – что у вас есть вопросы и проблемы важнее, чем судьба пары потертых носков. Например, долина стирки и то какими вещи после нее возвращаются.
     – Знаете ли, – вступила в разговор пара джинсов, – мы считаем, что проблемы в факте стирки нет. Они, конечно, меняют довольно часто сам порошок и ополаскиватель. Им то в порошке, то жидкий подавай… Но, нас всегда стирают правильно и сушиться кладут как положено. Мы еще долго прослужим Катюшке.

     Остальные штаны и юбки после слов джинсовой пары зашушукались. «А вы знаете эту страшную историю про погибшую пару штанов? Они с дырками были, и за это погибли в страшных судорогах» – в один голос заголосили они.

     – Господи, – ответила мамина старая шуба. Ну, что вы за сборище кретинов… Эти погибшие штаны изначально были с дырками и прорехами. Их Кате подружка дала, и она втихаря их надела. Мама ее застукала, сильно разозлилась и изрезала джинсы ножницами. Там и резать то уже почти нечего было. Разве можно в таких рваных штанах маленькой девочке ходить…
    – Мало ли в чем можно… – вмешалась в беседу черная юбка, – вот, например, одноклассницы Катюшки ходят вообще в чем попало. А Катя, при этом, ходит как положено приличной девочке. А одноклассницы уже и красятся и ногти делают, джинсы с камнями надевают.
    – Да, ты еще и на чужие блестящие штаны с помадами на губах пялишься… – ответило симпатичное платьице в горошек, – лучше за свой подол беспокойся. Как бы мальчишки не задирали тебя и снизу не заглядывали, чтобы Катю подразнить.
     – Можно подумать, под тебя никто никогда не заглядывал – рассмеялась юбка, – ты спроси у трусов сколько из них оказались выставленными на всеобщее обозрение.

       Из нижнего ящика с бельем раздался возмущенный вопль: «Никто и никогда нас не видел, кроме самой Кати! Что вы тут рассказываете небылицы!» И мамина шуба, до того момента молчавшая, сказала: «Это правда. Вас никто, кроме Кати, не видел. А ваших предшественников видели три сорванца, которые в ее классе всех девчонок обижают. Девочки не успевают отвечать обидчикам достаточно быстро. Они уже успевают подглядеть».

       Все предметы одежды и нижнего белья сконфуженно умолкли. Никому не хочется, чтобы кто-то увидел твои трусики. Вдруг со стороны ванной комнаты раздался дикий вопль боли. Все вещи вздрогнули. «Что это за крики?» «Кто так кричит?» – посыпались со всех сторон вопросы. Оказалось, что кричала та самая пара старых носков, про судьбу которой все так живо интересовались. Штопанные не единожды старые носки замотало среди стирающихся вещей в барабане машинки. Они зацепились нитками за молнию кофты и запутались среди остальной одежды. Как раз в этот момент стиральная машина заходила на третий круг отжима и носки просто напросто засосало под подкладку какой-то толстовки – она была ранее уже порвана. Крик носков затих.

      Суеверные вещи в шкафу Катюшки пытались отойти от шока. Наконец черная юбка-клеш выдавила из себя: «Получается, когда Катя вырастет, от нас не просто избавятся, вынеся на помойку? Нас будут убивать? Резать, кромсать и уничтожать?» «О, пусть только Катя никогда не вырастет! Я не хочу в долину стирки, чтобы погибать в ненасытной утробе машинки!» – вторила юбке белая блузка.

      И только старая мамина шуба висела, тихонько помалкивая и улыбаясь уголком рта. Она приветливо помахала рукавом крупной моли, которая успела уже завестись в ней, потому что мама забыла положить сюда газетку. Шуба мстительно улыбалась и радовалась: «Моя смерть будет красивой. А с таким отношением к вещам, ее новое пальто у нее тоже долго не протянет. И того меньше будет, чем я служила» ….