Чертовщина

 
 «Чертик-чертик, поиграй и вещицу мне отдай!»
(Присказка)
Вторник, 13 июня 2021 года. Екатеринбург, 3 часа ночи. По улице Июльской идет высокий мужчина атлетического телосложения. На его ушах – беспроводные наушники. Он слушает музыку, периодически негромко подпевая и пританцовывая. Его лицо светится от улыбки.
Мужчина закуривает, поворачивая на улицу Советскую, движется в сторону улицы Сулимова. Будучи полностью погруженным в свои позитивные мысли и грандиозные планы на остаток ночи, он не замечает черную иномарку, припаркованную на обочине дороги.
Едва мужчина вышел на Советскую, у иномарки завелся двигатель. Через какое-то время иномарка начала движение вперед с выключенными фарами.
Как только пританцовывающий мужчина ступил на пешеходный переход, черная иномарка ускорилась.
Сделав два шага по «зебре», мужчина, конечно же, услышал шум приближающейся машины, даже посмотрел в её сторону, но ничего сделать не успел, так как иномарка уже набрала приличную скорость.
Звук удара был как гром. Потревоженные им вороны взлетели с густых крон тополей и, тревожно каркая, взмыли в темное, почти черное небо.
Мужчину подбросило на два с лишним метра в высоту, с него  слетели наушники и кроссовки. Когда он с глухим звуком упал на асфальт, иномарка остановилась.
Машина остановилась, но водитель из неё не вышел.
Когда мужчина, лежащий на асфальте, пошевелился, черная иномарка резко сдала назад и, проехав по нему, снова остановилась. Водительская дверь открылась, и из машины вышла женщина в длинном черном плаще. На лице её была черная медицинская маска.
Попинав лежащее на асфальте тело и поняв, что пешеход мертв, женщина села в машину и нажала на педаль «газа», ещё раз проехавшись по мужчине. После чего черная иномарка набрала скорость и скрылась, затерявшись на улицах Екатеринбурга.
Тело насмерть сбитого мужчины только через три часа обнаружил проезжавший по улице Советской таксист. Он же вызвал «скорую» и полицию.
Так как дело было ранним утром, да ещё после праздника – Дня независимости России, свидетелей дорожно-транспортного происшествия с наездом на пешехода не было. Камер видеонаблюдения в радиусе, как минимум, сотни метров, тоже не было. В средствах массовой информации это странное происшествие, больше похожее на холоднокровное убийство, тоже не освещалось. Поэтому дело о смерти пешехода на улице Советской до сих пор не раскрыто.
Двумя годами ранее. Екатеринбург.
- Ты что, совсем дурак? -  Наталья с недоумением и со злостью в глазах посмотрела на мужа, который стоял в дверном проеме с закатанным рукавом рубашки.
На его левом предплечье, под прозрачной пленкой, красовался небольшой чертик с издевательской улыбкой на злом, сморщенном лице.
- А что такого? - Михаил Буров удивленно вытаращил глаза.
- Ты бы хоть со мной посоветовался! – Наталья укоризненно покачала головой.
- Я что, ребенок маленький? – Буров сдвинул брови. И тут же, словно отвечая на свой вопрос, продолжил: - Я не ребенок, а ты мне не мамочка. Я – мужик, что хочу, то и делаю!
- Нет, - Наталья продолжала качать головой. Глядя на неё, Буров подумал, что ещё немного, и у неё голова отвалится. Но вслух ничего не сказал, предпочитая не будить лихо, пока оно тихо.  - Нет! Ты не мужик! Ты – дурак! Самый настоящий дурак!
- Нет, я не дурак, - Михаил пожал плечами. – Я считаю, что имею право тоже хоть как-то украшать своё тело и потратить немного денег на тату. Не всё же нам тратить деньги на твои силиконовые сиськи и утиные губы.
- Почему именно черт? Ты хоть знаешь, что эта татуха означает?
- Знаю, - Михаил уверенно кивнул головой. - Это отражение моего внутреннего мира. Это значит, что я – красноречивый, обаятельный, азартный. В то же время, ты это знаешь, я хитрый…
- Нет, ты всё-таки дурак! – Наталья укоризненно покачала головой и скрылась в спальне.
Тут же в спальню заскочил их шестилетний сын, Никитка.
- Мама, а что случилось?
- Да, ничего, - со слезами в голосе ответила Наталья. – Просто твой папа – дурак!
Дурак? Ну, уж нет. Михаил Буров дураком себя точно не считал. У него было высшее экономическое образование. Он работал менеджером по продажам цифровой и бытовой техники в крупной торговой компании. Всего, что у него было – квартира, машина, дача, куча прочего барахла в придачу - он, в отличие от своей жены, которая работала администратором в парикмахерской, добился сам. Чем весьма гордился.
А сделать татуировку он решил во время двухнедельной поездки на отдых в Египет, где он увидел, что почти у всех, с кем он там познакомился, рисунки на телах есть, а у него, такого умного и хорошего, нет. И почувствовал он тогда себя белой вороной, что было для него чем-то неприятным. Вот он и решил, во что бы то ни стало, сделать себе тату. Внутренняя сторона левого предплечья, как ему тогда казалась, было идеальным местом для рисунка. Только вот с эскизом рисунка он не определился. Только понимал, что рисунок должен нести в себе какой-то скрытый смысл.
Приехав с отдыха в родной Екатеринбург,  он целый месяц вынашивал в голове мысль о тату. Многие «люди знающие» из его коллег говорили, что это больно, это неприятно, что татуировщик может занести инфекцию, обмануть по цене и ободрать как липку, но Михаила это не остановило. Более того, укрепило в решимости, так как был ещё элемент риска.
 Он искал тату-салоны поближе к улице Ленина, где располагался офис  компании, в которой он работал, наводил справки о лучших в городе татуировщиках. И в один прекрасный момент, как раз в день зарплаты, когда Михаил получил неприлично большую премию, он после работы зашел в тату-салон со странным названием «Вельзевул».
Внутри было светло, негромко играла рок-музыка. На стенах висели картины с изображениями всяких немыслимых монстров. Пахло благовониями.
Справа, у стены, за письменным столом, сидел татуировщик – мужчина средних лет, с бородой и длинными, черными как смоль волосами. На нем были кожаные штаны и кожаная безрукавка, которая была надета на голое тело. Все руки татуировщика были сплошь покрыты замысловатыми рисунками, выполненными в полинезийском стиле.
Левая сторона помещения была отгорожена большой белой ширмой.
- Роберт! - татуировщик протянул Михаилу свою разрисованную руку правую руку, а левой указал на стул, стоящий у его стола.
- Михаил, - буркнул Буров, отвечая на довольно-таки крепкое для человека отнюдь не богатырского телосложения рукопожатие.
Присел на стул, пятой точкой отметив его необычайную мягкость. Всю жизнь бы на нем сидел. А, казалось бы, стул как стул, ничего особенного.
- Ну-с, - откинувшись на спинку офисного кресла, Роберт вопросительно посмотрел на Михаила. – Вы уже определились с рисунком или вам помочь?
- Понимаете, Роберт, - глядя в пол, Буров кашлянул в кулак. – С тем, что мне нужна татушка, я давно определился. А вот с рисунком как-то не очень. Это должен быть именно мужской рисунок, а не какие-то там дельфинчики и цветочки. Это должно быть что-то, чтоб я увидел и понял, что это точно мне подходит…
- Ясно, - татуировщик надел очки в тонкой оправе, щелкнул пальцем по клавиатуре компьютера, стоящего на столе перед ним, и повернул к Михаилу монитор. – Вот, смотрите… Это всё мои работы. Я делал эти рисунки своим клиентам, и все они остались довольными. Иногда я делал перекрытия рисунков, что-то дорисовывал. Так сказать, исправлял ошибки своих коллег…
Перед глазами Бурова замелькали фрагменты тел с изображенными на них волками, тиграми, быками, обезьянами, змеями, гномами, черепами и всем прочим, что не привлекло внимания Михаила. Он минут десять смотрел на разукрашенные ноги, руки, спины, а потом, когда ему всё это наскучило, спросил:
- А есть что-то такое, чего тут нет?
- А… - Роберт заерзал на стуле, задумчиво почесав бороду. – Пожалуй, есть!
- Ну, так покажите! - Буров улыбнулся. – А то это всё как-то не соответствует моему внутреннему миру. Это всё не то, что мне нужно.
- Не вставляет? – Татуировщик по-дружески подмигнул.
- Да, - Михаил кивнул. – Хотелось бы что-то поинтереснее.
- Понимаю, - Роберт нагнулся, открыл нижний ящик своего стола, извлек из него альбом для рисования и положил его перед Буровым. – Это мои работы, которых ещё никто не видел.
Протянув руку, татуировщик большим и указательным пальцами правой руки начал листать страницы альбома.
Вот это были рисунки!
На них были изображены всевозможные мыслимые и немыслимые твари, выполненные красками и карандашом, цветные и черно-белые. Все они были объемными, как живыми, словно готовыми выпрыгнуть из альбома и начать жить в нашем мире. Были страшные существа и не очень. Некоторые даже выглядели мило. Но, как бы натуралистично они не выглядели, ни одно из этих существ не могло украсить тело Бурова. Он был уверен в этом, пока не увидел чертика. Черно-белого чертика, нарисованного простым карандашом.
Михаила в тот момент словно током ударило. Вот он, этот рисунок. Самое то! И ни у кого из его родственников, друзей, знакомых такой татухи нет!
Буров только хотел сказать об этом татушнику, но тот быстро перевернул лист и продолжил листать альбом дальше.
- Стоп! - Михаил остановил его нетерпеливым жестом руки.
- Что такое? – Роберт вопросительно посмотрел на него поверх очков.
- Вернитесь назад на два листа, пожалуйста, - Буров поскреб подбородок. – Кажись, я только что увидел то, что мне нужно.
- «Кажись»? – мастер тату усмехнулся, но листы всё же перевернул. – Вы должны быть уверены, что вам это нужно, что это точно ваше.
- Да, я уверен! – кивнул Михаил, еще раз глянув на чертика. – Это точно моё!
- Но рисунок не закончен…
- А мне пофиг! – отрезал Буров. – Я уверен, что это моя татуха! Именно этот рисунок и должен быть на моем теле!
- Так-так-так, - Роберт повернул альбом к себе, поправил очки. – Но это же черт! Если вы ассоциируете себя с ним, это значит, что вы способны на обман и хитрость. Это значит, что вы – очень коварный человек…
Как в воду глядел!
Обман, хитрость и коварство – те самые качества, которые в свое время помогли Михаилу получить образование, устроиться на престижную работу и стать одним из успешных менеджеров. Что поделать, если нельзя в наше время одновременно и быть честным, и зарабатывать деньги?
Сколько «серых» схем он знал? Сколько раз «впаривал» клиентам товар с сомнительным происхождением?
Да много раз! И чего только не сделаешь в погоне за длинным рублем?
А скольких клиентов ещё предстоит обмануть, об этом Михаилу даже подумать было страшно.
Разумеется, рассказывать обо всём этом каком-то там татушнику Буров не стал, так как не считал нужным. Поэтому он просто тряхнул головой и произнес:
- Не без этого… - пробормотал Михаил, потупив взгляд.
- Ясно! – Роберт негромко хлопнул в ладоши. – Когда начнем украшать ваше тело этим шедевром? Сегодня или всё-таки, может, дать вам время, чтобы подумать и всё взвесить?
- Сегодня и сейчас! – так же, не поднимая глаз, ответил Буров. – Только скажите мне, сколько это будет стоить?
Постучав пальцами по калькулятору, задумчиво почесав бороду, татушник произнес:
- Десять тысяч рублей… Это ещё со скидкой!
Михаил не знал и не представлял, сколько может стоить понравившееся ему тату. Поэтому он даже спорить не стал. Единственное, что резануло слух – слово «скидка».
- А скидка за что? – удивился он.
- Вы  мой тысячный клиент, – с гордостью в голосе ответил Роберт. - Это только в Екатеринбурге.  Раньше я, знаете ли, имел свой салон в Москве… Ну, так где вам тату делать?
- Здесь! - Буров закатал рукав рубашки, оголив левое  предплечье, ткнул в него пальцем. – Именно здесь!
- Почему именно здесь, а не на ноге, не на плече?
- Не знаю, - Михаил пожал плечами. – Я так это вижу…
- Хорошо, - Роберт поднялся из-за стола, отодвинул ширму, за которой Буров увидел черное кожаное кресло со столиком и кушетку. – Проходите, присаживайтесь на кресло. Руку положите на столик. Рубашку можете снять… Здесь тепло, а скоро вам будет жарко.
Аккуратно повесив рубашку на спинку стула, Буров прошел за ширму, уселся на кресло, которое мгновенно поглотило его, заволокло своей мягкостью и ввергло в состояние сонливости.
- Начнем? – Татушник вопросительно посмотрел на Михаила поверх очков.
Бурову в тот момент было так хорошо, что ему не хотелось говорить, и он просто кивнул головой в ответ.
Для Роберта этого было вполне достаточно, чтобы начать работу по украшению тела Михаила. Минут за пять, с помощью влажной трансферной бумаги, он перевел эскиз рисунка на кожу. Немного поколдовав над татуировочной машинкой, он включил её. Раздалось жужжание, очень похожее на звук работающей электробритвы.
- Будет больно? – глядя на татуировщика сквозь полузакрытые веки, спросил Буров.
В ответ тот  усмехнулся.
- Нет. Каждый прокол вашей кожи иглой будет сопровождаться ощущениями, сравнимыми с укусом комара. А это не больно.
И началось действо, к которому Михаил готовил себя долгие месяцы.
Да, болевые ощущения были. И сравнимы они были не с укусом одного комарика, а как будто в одно место кусали сразу сотни голодных комаров. Но эта боль была вполне терпимой. До такой степени терпимой, что Буров через какое-то время задремал. Из этой приятной дремы он иногда выныривал и приоткрывал глаза, чтобы посмотреть, что делает татушник. А тот обводил своей машинкой контуры эскиза, шевеля губами, будто подпевая.
Из динамиков, закрепленных по углам салона, звучал голос Курта Кобейна, солиста  «Нирваны». Буров тоже с удовольствием бы подпел, но ему не хотелось выходить из блаженного дремотного состояния, да и слов песни «Smells Like Teen Spirit» он не знал. Ему оставалось лишь снова погрузиться в пучину сна без сновидений, из которой он поднимался на поверхность лишь дважды: в первый раз это произошло тогда, когда татуировщик сказал про какую-то заливку, а во второй раз - когда Роберт громко отрапортовал, что тату готово «в полном объеме».
Роберт помог Михаилу подняться с кресла и за руку, как маленького ребенка, подвел его к зеркалу. Кстати, это было очень кстати, так голова Бурова в тот момент слегка кружилась.
- Ну, как? – глядя то на рисунок, то на его отражение в зеркале, спросил татушник.
- Отлично! – Буров удовлетворенно качнул головой, под разными углами рассматривая чертика, который не так давно смотрел на него с монитора компьютера, а сейчас красовался на его руке. Чертик улыбался. И хотя Михаил не помнил, улыбался ли чертик на рисунке, но эта улыбка ему нравилась, равно как и весь чертик. Он был выпуклым, объемным. Казалось, что он живой, что может в любой момент отделиться от руки и шагнуть в реальный мир.
- Выпуклость  рисунка – явление временное, - словно прочитав мысли Бурова, пояснил татушник и принялся заклеивать чертика заживляющей пленкой. – А объемность достигается с помощью теней.
- Всё равно прикольно, - не отрывая взгляд от зеркала, произнес Михаил.
Даже под пленкой чертик не утратил своей привлекательности. Но он как будто изменил положение тела, как человек, уставший стоять в одной позе. Изменилось положение рук и ног. Хвост с кисточкой куда-то исчез, словно оказавшись за ногой черта.
Буров понимал, что такого быть не может и списал это на обман зрения, вызванный заживляющей пленкой.
Наконец-то оторвавшись от зеркала, он надел рубашку.
Переведя через смартфон нужную сумму денег на счет Роберта, он направился к выходу из салона, но на половине пути татушник остановил его.
- Минуточку!
-  Что? – Михаил остановился и оглянулся.
- Возьмите это, - Роберт протянул ему свернутый пополам лист бумаги.
- Что это?
- Это памятка по уходу за тату.
- Спасибо! – Буров убрал листок в нагрудный карман рубашки.
Когда он уже дошел до входной двери, и его рука уже обхватила на дверную ручку, татушник бросил ему в спину:
- И лучше вам не пить!
- Сегодня? – стоя в пол оборота, уточнил Михаил.
- Вообще! – Роберт снял очки, потер переносицу, потом пристально посмотрел на Бурова, скрестив руки на  груди. Глаза его в тот момент сверкнули  зловещими огоньками, которые, как и движущийся рисунок, Буров принял за очередной обман зрения. Ну, не могут тысячи уколов иглой не нанести вред организму! Не могут – и всё тут!
В подтверждение его догадок  под пленкой началось жжение. Терпимое, но не очень приятное.
- Постараюсь, - буркнул Михаил и вышел из салона.
Едва он сел в салон своей «форточки», как он называл свою машину «Форд», жжение в руке прекратилось. Слова Роберта о том, что лучше не пить ВООБЩЕ, вылетели из головы.
Буров ехал домой, периодически посматривая на свое левое предплечье. Улыбка чертика, которая через заживляющую пленку казалась неестественно широкой и комичной, подняла ему настроение. И он тоже улыбался. Улыбался, глядя на ГИБДД-шников, на водителей проезжающих мимо машин, на пешеходов. Ему было хорошо, ведь он сделал ЭТО, он исполнил свою давнюю мечту, он изменил себя. Хоть немного, но всё же изменил. От этого на душе его было очень хорошо. Именно тогда он понял, что значит выражение «щенячий восторг».
И закончилось это ощущение счастья, растворилось, как будто его не было, именно тогда, когда Наталья  закрылась в спальне и сказала сыну Никите, что он, Михаил Буров, глава семейства - дурак.
Дурак…
Когда Михаил услышал это, его затрясло, а на лбу выступила испарина.
- Это я дурак? – закричал он. – Да это ты дура! Самая настоящая дура, которая в нательной живописи не понимает ни х…
И тут на него накатила такая волна злости, которую можно было сравнить лишь с сумасшествием или с цунами.
Буров поднял с пола игрушечную машину Никитки, запустил ею в дверь спальни. Игрушка разлетелась на сотни пластиковых и металлических деталей, которые рассыпались по полу.
Из-за двери послышался детский плач. Наталья что-то приглушенно говорила сыну, успокаивая его. Но он не успокаивался. Его плач, как это ни странно, ещё больше раззадорил Михаила. В него словно бес вселился. Он принялся кидать в дверь всем, что только под руку попадалось: игрушки, мобильный телефон Натальи, её плойка, фен, посуда. Всё это разбивалось об дверь и усеивало пол осколками. При этом Михаил извергал из себя такие ругательства, от которых у него встали бы волосы на голове дыбом даже тогда, когда он служил в армии на границе России и Казахстана. И он не мог остановиться. В него словно бес вселился. Он продолжал вымещать свою злость на двери спальни до тех пор, пока не понял, что перебил почти всё, что способен был кинуть. Осталась только мебель. Но она была большой и тяжелой, а такой кидать в дверь было бы неудобно.
Именно тогда, глядя на покореженную дверь и на кучу мусора под ней, Буров понял, что перегнул палку и пора остановиться. К тому же, злость прошла. И наступило чувство облегчения. Словно  Михаил не буянил только что, а избавился от тяжелого груза, который долгое время тащил на своих плечах, напрягаясь до усрачки. И тут он всё это сбросил с себя…
Да, он чувствовал себя лучше. Оставались только вопросы в голове: как можно после всего этого наладить нормальные отношения с домочадцами, кто всё это дерьмо уберет, а главное – что  это было?
Опять жжение в руке… Оно стало  сильнее прежнего.
Срочно нужно было принять чего-то успокоительного и обезболивающего.
Пройдя на кухню, Михаил достал из навесного шкафа сумочку с медикаментами, рассыпал её содержимое по кухонному столу. Однако сколько бы он ни вчитывался в названия препаратов, не мог понять, для лечения чего они предназначены. Исключение составили детские сиропы от простуды. Но они Бурову были не  интересны.
Тогда он открыл холодильник и – о, чудо! – сразу наткнулся на бутылку водки, оставшуюся после празднования майских праздников. В голове сразу всплыли слова Роберта: «И лучше вам не пить!.. Вообще!»
 Тогда, в татушном салоне, он не отнесся к словам татушника серьезно, так как даже в хороших компаниях пил крайне редко, предпочитая выпивке отдых за прочтением книг или за просмотром фильмов и телепередач.
Сейчас же, когда жжение в руке усилилось, в душе бушует ураган, а мозги трудно  собрать в кучку, Михаил подумал, что грамм 50 этой отравы  помогут ему восстановить душевное равновесие, успокоиться и ответить на все вопросы, которые возникли в связи с его нервным срывом. И пошёл в жопу татушник со своими дурацкими советами… У самого рожа, как у конченого алкаша!
К тому же, несколько раз в жизни водка Бурову помогала, когда он был на грани самоубийства и отчаяния.
В первый раз это произошло, когда его, одиннадцатиклассника, бросила его первая любовь  Даша Смирнова.
Во второй раз – когда, служа в пограничных войсках, он поранил ногу об колючую проволоку, но, наивно полагая, что «эта царапина и так заживет», запустил рану, и у него начался сепсис, который чуть не привел к ампутации ноги. К счастью, врачам удалось тогда ногу спасти. Пусть даже вся в шрамах, нога, несмотря на легкую хромоту, работает.
В третий раз - когда продал кавказцам партию дешевой и, соответственно, низкокачественной техники. А те, поняв, в чем дело, пообещали его убить. И убили бы, не вмешайся в дело директор фирмы – Рачков Сергей Аркадьевич, который сам же и посоветовал «толкнуть этим баранам серое говно. Желательно, побольше».
В четвертый раз – когда врачи сказали, что он, Михаил Буров, бесплоден. Вот это был удар ниже пояса! Михаил и Наталья тогда всерьёз подумывали о том, что нужно усыновить ребенка из детского дома, но в последний момент случилось чудо, и Наталья забеременела.
В жизни Бурова были ещё ситуации, справиться с которыми помогала водка, но они были не столь драматичными.
Ну, не зря же говорят, что русские пьют тогда, когда им слишком хорошо или слишком плохо?
Конечно, не зря. Вот и Михаил, поняв, что время, как нельзя, подходящее,  достал бутылку водки из холодильника,  поставил её на край заваленного лекарствами стола. Долго смотрел на неё, думая, стоит или не стоит сегодня пить, ведь завтра на работу. И как он поедет на машине с «выхлопом»?
Послышался шум в коридоре. Буров оглянулся. У входной двери стояли жена с сыном. В руке Наташи был большой, туго набитый чемодан.
В горле Михаила сразу пересохло, ноги стали ватными.
- Куда это вы? – прохрипел он.
- Не твоё дело, тварь! – ответила Наталья.
 Схватив за руку заплаканного, перепуганного Никиту, она вышла из квартиры, громко захлопнув за собой дверь.
Конечно, Буров знал, что его жена поехала к своей маме, в Верхнюю Пышму. И он был уверен, что Наташа пробудет там два дня, потом ей станет скучно, и она вернется домой. Ему же, Михаилу, останется навести порядок в квартире и готовиться к расходам на покупку «извинений», которые всегда были недешевыми: то  айфон последней модели, то шуба, то ужин в дорогом ресторане.
Так было всегда, когда Буровы ссорились. Так закончится и эта ссора. В этом Михаил был уверен на все сто процентов. Но это будет позже, а сейчас…
Срочно нужно было снять стресс. И условия подходящие: жены и ребенка дома нет, никто не помешает. Чуть-чуть выпить, перезагрузиться, чтобы стало легче.
Пройдя на кухню, Михаил распахнул дверцу холодильника.
Да, там было всё: салаты, колбаса, солености и самое главное – початая бутылка водки, которая стояла там чуть ли не с Нового года.
Буров выгреб всё это из холодильника и расставил на кухонном столе. Внимательно осмотрел.
В нем всё еще боролись две противоположности: одна была за здоровый образ жизни, вторая, наоборот, твердила, что нужно снять стресс, пока есть такая возможность.
Посмотрел на зудящую руку. В тот момент он готов был чем угодно поклясться, что чертик утвердительно кивнул.
Кажется! Конечно, ему это кажется. Всё это потому он всё ещё под впечатлением от первого в его жизни татуирования и от ссоры с женой. Ну, как же иначе?
- Ну, разве что, чуть-чуть, - пробормотал  Михаил, наливая в рюмку тягучую холодную жидкость, включая пультом телевизор, висящий на стене.
Первая рюмка пошла неплохо. Нервная система немного успокоилась. Зуд в руке начал сходить на «нет».
На экране телевизора Лепс пел про рюмку водки на столе, что было очень кстати.
Посмотрев на пустую рюмку, стоящую перед ним, Буров наполнил её огненной жидкостью.
Вторая рюмка пошла, как говорится, как к себе домой. Михаилу стало очень хорошо. Он откинулся на спинку стула и уставился на экран своего единственного верного на тот момент друга – телевизора.
С экрана гнусавил какой-то тщедушный юноша. Буров знал, что это - какой-то модный певец в среде малолеток, но лично ему творчество этого «певца» показалось смешным, и он от всей души рассмеялся.
Дальше начала петь какая-то девушка больше похожая на проститутку, чем на певицу, и Михаил рассмеялся пуще прежнего, наливая себе очередную порцию горячительного напитка.
«Вот черт, завтра же на работу!» - мелькнула мысль в его голове.
Выпив ещё немного, Буров потянулся за своим смартфоном, чтобы завести будильник, но его ноги вдруг стали непослушными и подкосились. Михаил рухнул на пол, недоумевая, как такое могло случиться, ведь он выпил по его меркам совсем чуть-чуть.
Попытался подняться, но голову тянуло к полу, словно к ней были привязаны гири. Руки, которыми он безуспешно отталкивался от пола, потеряли чувствительность. Ещё через мгновение Михаил погрузился в состояние, похожее на сон.
В своем «сне» он поднялся с пола, отряхнулся, прошел в коридор. Постоял перед зеркалом, глядя на свое отражение. Вроде, все в порядке, но вот с лицом что-то было не так: оно изменялось, обретая черты лица чертика, вытатуированного на его руке.
Впрочем, Михаила тогда это не испугало. Он был уверен, что это – всего лишь сон, пусть и пьяный, но сон. А во сне что может случиться? Да ничего плохого. Остается только спать и смотреть, чем всё закончится.
Вот Буров с лицом черта снял с вешалки ветровку и вышел из квартиры.
Вот он идет по знакомым с детства улицам, разглядывает редких прохожих, большинство из которых - подшофе.
Проходя мимо круглосуточного пивного магазина, он замечает двух крепких поддатых мужиков, которые хватали друг друга за грудки, толкались и выясняли, если отбросить в сторону мат, кто из них круче.
Круче оказался водитель подъехавшего к магазину такси, который спросил через открытое окно:
- Это вы заказывали такси на Репина?
Мужички тут же позабыли про свой спор и залезли в машину, заняв места на заднем сидении. Машина тронулась и умчалась вдаль. А Михаил продолжил свою прогулку. Однако, проходя мимо пятачка асфальта, на котором мужчины выясняли отношения, он увидел лежащую под кустом небольшую кожаную сумку, явно оставленную одним из любителей пенного напитка, которые так и не выяснили, кто из них круче.
В реальной жизни Буров даже не стал бы подходить к этой сумке, предоставив рассеянному «потеряльцу» возможность самостоятельно вспомнить о своей пропаже, вернуться и забрать её. Да, в реальности Михаил прошел бы мимо. Но сейчас он видел сон. А во сне ведь  можно делать всё. Всё, что душе угодно, без каких-либо негативных последствий.
Понимая это, Буров уверенно подошел к сумке. Подняв её с асфальта, он посмотрел по сторонам, потом засунул сумку под мышку и направился в ближайший двор, где сел на скамейку и при свете фонаря уличного освещения начал изучать содержимое своей находки.
Портмоне, распухшее от переполнивших его кредиток, пачка сигарет, шаурма и солнцезащитные очки его особо не заинтересовали. Но пистолет Макарова, две обоймы к нему и служебное удостоверение сотрудника органов внутренних дел – очень даже!
Удостоверение было на имя Мамедова Ивана Ахмедовича, но хозяин «корочек» имел ярко выраженную славянскую внешность, что показалось Михаилу  весьма забавным. Он даже рассмеялся.
- С такой фамилией и с таким отчеством тебе только баранов пасти, а не в полиции служить! - глядя на фотографию Мамедова, произнес Михаил, от чего ещё больше рассмеялся.
Пистолет  был в оперативной кобуре, и  Буров без труда ремешками закрепил его под мышкой. Удостоверение он засунул в карман брюк. А вот сумку он отнес назад, к пивному магазину и положил её под тот же куст, под которым её и нашел.
Во сне любого нормального человека всегда всё быстро меняется. Это же сон. Поменялась картинка и во сне Михаила. Теперь он видел себя стоящим у отделения одного из банков. Там, у банкоматов, находились двое – старик с кнопочным мобильным телефоном в руке и подозрительный тип с маргинальной внешностью, в спортивной кофте с капюшоном. Старик стоял у одного банкомата, маргинал – у другого. 
Даже через толстое стекло, отделяющее его от помещения с банкоматами, Буров слышал, как пожилой мужчина говорит своему собеседнику, плотно прижимая телефон к уху:
- Всё, я уже в отделении. Снимаю деньги. А сколько снять?... Понял, снимаю всё!
Подозрительный тип, услышав «снимаю всё», бросил на старика хищный взгляд. Такие взгляды он метал в пожилого мужчину ещё много раз, пока тот снимал со счета наличность и запихивал её в потрепанный кошелек.
Когда старик снял со счета своё «всё», он отошел от банкомата и уже хотел было засунуть кошелек в карман брюк, маргинал вдруг подскочил к нему сзади, выхватил из его руки кошелек и выскочил из отделения.
Пожилой мужчина заохал, затрясся всем телом, начал кричать:
-Стой, падла! Стой! Отдай деньги, пидор вонючий!
Похоже, в планы маргинального типа не входило останавливаться и возвращать деду наличность. Поэтому он бежал во  всю прыть, не останавливаясь и не оглядываясь назад. Буров побежал за ним, чего никогда не сделал бы в реальной жизни. В своей реальной жизни он успокоил бы деда и вызвал бы полицию. Во сне же он был вооружен, у него были ментовские корочки, и он был уверен, что с ним ничего не случится. Уверенность в этом была стопроцентная.
Грабитель бежал по улице Сулимова, в сторону Основинского парка. Услышав за спиной топот ног Михаила, он оглянулся и ускорился. Увы, ускорение его очень быстро измотало, и он начал быстро терять скорость. Это дало возможность Бурову сократить дистанцию и догнать преступника. Но сразу останавливать подонка он не стал. Слыша его шумное дыхание и видя страх в его глазах, когда тот оглядывался,  Михаил решить немного поиграть с ним, как кошка с мышкой. Поэтому он начал бить его кулаками по спине, по шее и по затылку. Это придало маргиналу ускорения, но ненадолго. Метров через сто такого ускорения, когда впереди уже виднелся Основинский парк, маргинал еле передвигал ноги, мог только хрипеть и тихо стонать под градом сыпавшихся на его спину ударов. Тогда Буров перешел на пинки ногами по тощим ягодицам грабителя. На перекрестке улиц Сулимова и Учителей ему это надоело, и он сделал подсечку.
Подонок рухнул на асфальт, распластавшись по нему, как мешок с картошкой. В тот самый момент в Михаиле проснулся настоящий боец ММА. Он принялся наносить лежащему противнику удары руками и ногами, буквально впечатывая его в асфальт.
Когда любитель легкой наживы уже не мог даже закрываться руками, Буров сел на него сверху в позиции «маунт» и достал из кармана служебное удостоверение  Мамедова. Помахав  им перед лицом маргинала, он произнес:
- А теперь ты отдашь мне деньги.
- Какие? – с трудом шевеля разбитыми в кровь губами, спросил грабитель.
- Те, что ты отобрал у старика!
Маргинальный тип полез в карман своей спортивной кофты, достал из него толстую стопку смятых купюр разного достоинства и протянул её Михаилу. Там было явно больше того, что пенсионер снял со своего счета, но преступник не стал отделять стариковские деньги от своих, видимо, предпочтя отдать всё.
- Бери, - выдохнул он и обмяк.
- А ты больше не грабь стариков, - с этими словами Буров засунул деньги в карман своей ветровки, развернулся и бодро зашагал назад, к отделению банка.
Он был уверен, что пенсионер всё ещё там, и он, Михаил, отдаст ему деньги.
Во сне время течет не так, как во время бодрствования, поэтому  до отделения банка он добрался за считанные секунды.
Однако старика он там не нашел. Он увидел лишь машину «скорой помощи» и полицейский автомобиль, почти синхронно отъезжающие от отделения и разъезжающиеся в разные стороны. Ещё он увидел парня в очках, со смешным «хвостиком» волос на макушке. Ещё на нем была затертая до дыр джинсовая куртка. Нищебродская куртка, как сказал бы в реальной жизни Михаил. Во сне же он этого озвучивать не стал.
- Дедулю не видел? – спросил у паренька Буров.
- Видел, - поправляя очки и пристально глядя на Михаила, ответил очкарик. – Он прямо на моих глазах умер от сердечного приступа.
- Ты уверен, что он умер? – Буров положил руку на плечо парня и посмотрел ему в глаза.
- Абсолютно, - очкарик уверенно кивнул головой. – Я же вызвал «скорую» и полицию. То, что он умер, это факт! Я учусь в медицинском университете и могу отличить живого человека от мертвого.
- Спасибо, - Михаил достал из кармана пару смятых купюр и засунул их в нагрудный карман студента-медика.
Развернувшись, он зашагал в сторону своего дома. Даже во сне он понимал, что уже через несколько часов ему нужно будет проснуться и ехать на работу. А поэтому хватит с него приключений! Это уже перебор для обычного сна.
Вот его родной подъезд. Буров вызывает лифт, но нажимает на кнопку не своего, пятого этажа, а решительно давит на кнопку с цифрой «7».
Выйдя из лифта на седьмом этаже, он начинает звонить в дверь сто восемьдесят четвертой квартиры, где жил молодой человек, с которым Михаил был практически не знаком. Общались лишь на уровне «здрасьте».
В обычной жизни, Буров в этом не сомневался, ждать, когда сосед по подъезду откроет, пришлось бы долго. Но во сне дверь распахнулась почти мгновенно. В дверном проеме стоял сосед в трусах и в майке.
- Здрасьте, - сказал он свою коронную фразу и зевнул так мощно, что Михаил услышал, как хрустнула его челюсть.
- Здорово! - держа в одной руке пистолет, а в другой - «корочки», Буров пнул соседа ногой в живот, от чего тот влетел в коридор своей квартиры и упал на пол.
- Ты чего, дурак? – прохрипел сосед, скорчившись на полу, держась руками за живот.
- Нет, я не дурак, - с киношным спокойствием в голосе ответил Михаил. – Как видишь, я при исполнении и всё про тебя знаю.
- И что? Ты арестуешь меня? – глядя снизу вверх на Бурова, сосед болезненно поморщился.
- Нет, - Михаил отрицательно покачал головой. – Я не арестую тебя, если ты дашь мне несколько красных пилюль… Из тех, что ты сегодня продал школоте.
- Да без проблем, - сосед поднялся на ноги и, пошатываясь, прошел в ванную комнату. Через секунду вышел из неё и протянул Бурову несколько капсул красного цвета. – Только не переборщи. Они сильные…
- Знаю, что сильные, - пробурчал Михаил, убирая пистолет в кобуру, а капсулы и удостоверение  - в карманы ветровки.  – И дай мне сумку.
Сосед открыл  стоящий в коридоре шкаф, порылся в нем, протянул Бурову сумку-шоппер.
- Есть только такая…
- Давай сюда, - Михаил вырвал шоппер из покрытой испариной соседской руки, повесил его на плечо и вышел из квартиры.
«Какого хрена мне пилюли и сумка понадобились? - сквозь сон думал Буров. – Я что, закинусь «колесами» и по магазинам сейчас пойду?.. Бред какой-то! Чертовщина! Мне домой надо. Мне бы …»
Насчет   «отдохнуть перед работой» мысль была вполне здравой. Но, как это часто бывает во сне,  дальнейшие события почему-то пошли вразрез со здравым смыслом.
Однако, вместо того, чтобы идти домой, в свою уютную квартиру, Михаил почему-то вышел из подъезда и направился в темноту дворов. Он блуждал по ним, распугивая редких бомжеватых встречных незнакомцев пистолетом, пока не оказался у серого двухэтажного дома, пригодного разве что под снос, а не для жилья.
Нажав на кнопку домофона, он услышал:
- Кто вы? И что вам нужно?
Звучало вполне прилично для места, в котором он оказался.
- Я от Казимира, - буркнул Буров в домофон, после чего дверь перед ним открылась.
«От какого ещё Казимира? – подумалось тогда ему. – Это что ещё за бред?»
Бред бредом, но, поднявшись по деревянной скрипучей лестнице на второй этаж, он вдруг оказался в самом настоящем казино с богатым внутренним убранством, с игровыми столами и «однорукими бандитами».
Глянув на свое отражение в большом зеркале, на золотистой раме которого было написано большими буквами: «ПОБЕДИТЕЛЬ», в очередной раз удивился, увидев не свое лицо, а лицо черта.
Сразу же уловил на себе взгляды десятков глаз. Это на него оценивающе смотрели охранник, два крупье и несколько посетителей. Впрочем, это его не смутило. Обменяв в кассе деньги, которые он даже не пересчитывал, на фишки, Михаил смело подошел к «рулетке» и уселся на мягкий стул с красной бархатной обивкой, повесив шоппер на спинку. Тут же из помещения, отгороженного от игрового зала черной плотной шторой, выскочила девушка – крупье.
- Добрый вечер, - улыбаясь белоснежной улыбкой, проворковала крупье.  - Вы готовы сделать ставку?
- Да, - ответил ей Михаил, глядя на её грудь, туго обтянутую белой блузкой.
 Ему казалось, что девице достаточно чихнуть, и блузка под натиском груди порвется. Да, хотел бы он глянуть на это. Чертовски хотел бы!
- Делайте вашу ставку…
И тут понеслось!
Как и положено, по законам сновидений, за исключением кошмарных, Буров делала ставку за ставкой, колесо рулетки крутилось, по ней лихо прыгал шарик, а Михаил всё выигрывал и выигрывал.
Гора фишек перед ним росла, как на дрожжах. Другие посетители казино столпились вокруг «рулетки», похлопывали Бурова по плечам, жали ему руку и обсуждали его сказочную везучесть.
В какой-то момент даже во сне, чего раньше Михаил за собой не замечал в реальности, ему вдруг захотелось выпить чего-нибудь крепкого. Коньяка, например. Спросить о крепком алкоголе сиськастую крупье он почему-то постеснялся, чтобы та не подумала, что он – алкаш. Но и  бороться с нарастающим с каждой секундой желанием выпить, сил не было. Именно тогда Буров подумал, что надо как-то уйти из казино, прийти домой и выпить хоть немного водки, которая – он был уверен в этом, - должна была остаться. Он её выпьет совсем чуть-чуть, потом вернется и доиграет. А после оттрахает пышногрудую крупье. Оттрахает  её  в подсобке за черной шторой, из которой она вышла.  И Михаил был уверен, что всё у него получится, ведь это сон, а во сне у него всегда всё получалось. Сон, который из бомбического и нереального превратится в эротический. А завтра, нет, уже сегодня, он проснется и с хорошим настроением поедет на работу. И пофиг, что жена от него ушла!
Правая рука Бурова тут же потянулась к спинке стула. Снимая со спинки стула сумку, он вдруг ощутил, что в ней что-то есть. Но как там может что-то быть, если она была пустой?
Заглянув вглубь шоппера,  Михаил вдруг, неожиданно для себя, увидел бутылку хорошего коньяка. Вот ведь здорово! И уходить никуда не надо!
Распечатав бутылку, он сделал пару глотков из горлышка. Даже во сне он ощутил аромат коньяка и приятное тепло, с которым тот растекается по организму.
Ещё бы сигару!
 Впрочем, это уже был бы перебор, но в тот момент Буров не сомневался, что либо в шоппере, либо в одном из карманов своей одежды может найти сигару, и не какую-нибудь, а кубинскую. И большую. Такую большую, что все ахнут!
И он нашел сигару. Она оказалась в том же шоппере, но не на дне его, а во внутреннем отделении.
- Ёшкин купорос! - восторженно произнес Буров, закуривая сигару.
Насыщенный запах табака тут же  защекотал ноздри.
Никто из присутствующих в казино даже не вздумал сделать Михаилу замечание: дескать, курить в общественных местах запрещено, подумайте об окружающих и так далее, и тому подобное. А как иначе? Это ведь его сон! Здесь он главный, и ему можно всё!
- Что вы сказали? – не поняла крупье.
«Я хочу тебя трахнуть!» - подумал Михаил, в очередной раз глядя на грудь крупье под белой блузкой, но вслух сказал:
- Три красное!
Выигрыши опять посыпались, как из рога изобилия. Но они, почему-то, уже не радовали Бурова, как в самом начале. Ему вдруг стало скучно и захотелось уйти.
Встав из-за стола, он сгреб все фишки, кроме трех или четырех, в сумку и направился к окошку кассы.
- Как, вы уже уходите? – с волнением в голосе спросила его крупье. - Может,  ещё поиграете?
- Да, что-то надоело, - ответил ей Буров. – Пойду я отсюда… И трахать тебя не буду!
Высыпав фишки в передаточный лоток, он долго смотрел, как кассир – дама восточных кровей в очках с толстыми линзами – пересчитывает деньги и укладывает их  в лоток. В тот момент Михаил не верил своему счастью. Эх, жалко, что это был сон. Всего лишь сон!
Переложив деньги из лотка в сумку, он вежливо попрощался со всеми крупье и с посетителями. Он уже направился было к выходу, но тут вдруг на его пути материализовался громила-охранник.
- Куда-то торопишься? – пробасил он, глядя на Бурова сверху вниз.
- Да, а что? - Буров почесал подбородок.
Ощутив под подушечками пальцев щетину, он подумал, что нужно будет побриться перед работой.
- Вернись и поиграй ещё! – Рука охранника, как флюгер, указала в сторону игрового зала.
- А если не вернусь, то что? – повесив сумку на плечо, Михаил деловито сложил руки на груди.
- Если не вернешься… - Охранник вздохнул. - Если не вернешься, расстроится крупье Даша, которая тебя обслуживала. Если расстроится Даша, могу расстроиться я. А если я расстроюсь…
Договорить, что будет, если он расстроится,  охранник не успел, так как Буров в мгновение ока  достал из кармана удостоверение сотрудника полиции и пистолет из кобуры.
- А теперь ты послушай меня… - Михаил направил пистолет на промежность охранника и подсунул под нос «корочки». – Если расстроюсь я, ты останешься без яиц. А я закрою к хренам собачьим вашу лавочку, а вас всех отправлю в места не столь отдаленные. Ты понимаешь, к чему я клоню?
- Да! - Охранник затряс головой. – Понимаю!
- Вот и хорошо, - Буров убрал удостоверение в карман брюк и улыбнулся. – А теперь дай мне пройти, горилла!
Охранник вздохнул. И хотя на его широком лице в тот момент отразилось вся гамма переполняющих его чувств – сожаление, нежелание отпускать Михаила, ненависть к нему и желание убить, он отошел в сторону.
А Буров, убрав пистолет в кобуру, быстро спустился вниз по жалобно скрипящей лестнице и выскочил из подъезда.
На улице он едва не столкнулся с мужчиной в коричневом костюме.
Бросив на Михаила взгляд, полный презрения, он подошел к той самой  двери, из которой только что выскочил Буров и принялся тыкать пальцем в кнопки домофона.
Через какое-то время послышался знакомый голос. Это был голос охранника, слегка искаженный шипением динамика:
- Кто вы? И что вам нужно?
- Я от Казимира, - ответил мужчина в  костюме.
- Уходите! Мы закрыты! – отрезал охранник.
- Надолго? – В голосе мужчины послышались нотки разочарования.
Вместо ответа из домофона грязным потоком полились отборные матерные ругательства.
Пока мужчина соображал, что к чему, Буров подошел к домофону, продолжающему извергать из динамика  русский мат, слегка оттолкнул несостоявшегося клиента казино в сторону и громко сказал, почти касаясь губами затертой панели домофона:
- Слышь ты, урод! Я тут подумал, что все-таки мне стоит вернуться и отстрелить тебе яйца…
Связь оборвалась. В воздухе повисла гнетущая тишина.
Печально вздохнув, мужчина пожал плечами и зашагал к припаркованному недалеко от подъезда внедорожнику. Михаил же сделал пару глотков из своей бутылки и направился в противоположную сторону, помахивая на ходу сумкой, набитой деньгами.
В обычной жизни он обязательно пошел бы домой. Уже не только потому, что должен был отдохнуть перед работой, а  для того, чтобы сохранить свой выигрыш и не стать жертвой грабителей. Хотя он и был вооружен, но дальше испытывать судьбу ему не хотелось.
Увы, во сне всё разворачивалось совсем по другому сценарию.
Он опять оказался не дома, а перед дверью какого-то ночного клуба. Из чрева клуба доносились звуки танцевальной музыки, вокруг Бурова толпились подростки. Обычно таких называют золотой молодежью. Но, по мнению Михаила,  в них дерьма было больше, чем золота.
Потянув на себя массивную деревянную дверь, он оказался в холле. Дорогу ему сразу же преградил лысый охранник с лопатообразной бородой.
- Это закрытая вечеринка. – Охранник сложил покрытые татуировками руки на груди, демонстрируя выпирающие из-под футболки накаченные бицепсы.  – У вас есть пропуск?
- Конечно, - Буров достал из кармана удостоверение полицейского, раскрыл его  и показал охраннику.
- Проходите, - охранник виновато опустил глаза и отошел в сторону, пропуская Михаила.
Буров миновал холл и оказался в самом сердце ночного клуба, где музыка не звучала, а ревела. «Золотая молодежь» танцевала, бухала или нюхала белый порошок, сидя за столиками со стеклянными крышками. Некоторые целовались и обнимались прямо на танцполе. Явно нетрезвая девица танцевала на стойке бармена, ногами скидывая на пол пустые бокалы. Падая, они разбивались на тысячи мелких осколков. Но из-за громкой музыки звон битого стекла был не слышен.
Побродив немного по большому залу, Буров зашел в туалет, где в кабинке допил свой коньяк. Почему в туалете? Да потому, что он по собственному опыту знал, что из клубов за распитие своего спиртного охрана может выгнать. Его уже много раз выгоняли в самый разгар вечеринки. И он не сомневался, что могут выгнать из клуба даже во сне. Даже в таком  счастливом, как этот.
Выйдя из кабинки, глянул на свое отражение в зеркале. В этот раз в зеркале отражался не черт, а тщедушный юноша. Симпатичный, с креативной стрижкой.
Очередное изменение внешности Михаила почему-то не удивило и не испугало. Должно быть, выглядеть по-разному было «фишкой» этого сна, которую нужно воспринимать как должное. Что Буров и делал.
Выйдя из туалета, он направился к стойке бара, где купил несколько бокалов с коктейлем. Едва кинув взгляд на танцующую на стойке девицу, спустил её на пол и предложил ей коктейль. Как и следовало ожидать по закону счастливого сна, она не отказалась.
Далее события развивались весьма предсказуемо: они пили коктейль и танцевали. Целовались на танцполе, снова пили коктейль и танцевали. В какой-то момент Буров утащил девицу, которую звали Алиной, в мужской туалет, где в той же кабинке, в которой Михаил допивал свой коньяк, они занялись сексом.
Какие там пресловутые три минуты? Буров даже не ожидал, что знает столько поз для секса в мужском туалете!
Он вертел её и так, и сяк… Она охала и стонала.
В соседней кабинке пыхтел и стонал какой-то юноша, видимо, занимаясь любовью с самим собой.
Вот это был сон! Когда ещё такое увидишь?
После бурного, затяжного секса Михаил  с Алиной выпили ещё по бокальчику и решили покинуть увеселительное заведение.
Выйдя из клуба, они какое-то время гуляли по незнакомой для Бурова местности, пока не вышли к набережной Исети. Там они, целуясь, встретили рассвет.
Тогда же выяснилось, что Алина – единственная дочь какого-то бизнесмена.
Михаил соврал ей, что он – тоже сын бизнесмена, занимающегося торговлей драгоценными металлами.
Когда Алина пожаловалась, что устала и  хочет спать, Михаил тут же предложил ей красную пилюлю, одну из тех, что дал ему сосед. Сам только сделал вид, что проглатывает капсулу, оставив её в ладони.
После приёма пилюли Алина заметно оживилась и повеселела. Предложила покататься по городу на её машине.
Конечно же, Буров согласился. И они долго катались на большой скорости  по просыпающемуся под первыми лучами солнца  Екатеринбургу на спортивной машине Алины. Всё это сопровождалось  громкой музыкой, льющейся из сабвуферов автомобиля и смехом Алины. Казалось, этот сон может длиться вечность, но он быстро закончился, когда машина выехала на встречную полосу дороги и лоб в лоб столкнулась с машиной коммунальной службы. Это произошло на Московской.
Михаил открыл глаза, вспомнил свой сон.
Да, сон был незабываемым! Он помнил всё, что испытал в мире грёз. Всё, до мельчайшей подробности. Это было здорово, особенно – эффектная концовочка, где они с Алиной на большой скорости попали в аварию. Буров был уверен, что всего того, что он увидел во сне, никто не видел в кино, а уж тем более – не переживал в жизни.
Немного опечалился, вспомнив, что от него в очередной раз ушла жена. Устыдился того, что позволил себе выпить водки, как говорится, в одно лицо, что, по его мнению, делают только конченые алкаши.
Да ладно. Выпил, ну и ладно. Так того требовали обстоятельства. Там всё свалилось и навалилось на него одной кучей: стресс, усталость. Да и выпил он совсем чуть-чуть.
Чуть-чуть…
Свежо придание, да верится с трудом!
Сухость во рту и ощущение, что в рот коты нагадили, свидетельствовали об обратном. Будто он пил коньяк и коктейли не во сне, а наяву.
Посмотрел на настенные часы.
О, ужас! Часы показывали 15:00. И они не сломались, не стояли. Секундная стрелка бодро бегала по циферблату. Так вот почему он чувствовал себя так хорошо выспавшимся, словно неделю спал. Обычно с утра, перед работой, у него глаза слипались, и было желание вздремнуть хотя бы полчаса. Сегодня было всё по-другому. А всё потому, что он проспал. Причем, безбожно проспал. И нужно было либо срочно ехать на работу, чтобы успеть хотя бы к концу рабочего дня и соврать директору Сергею Аркадьевичу, что ездил на встречи с клиентами, либо позвонить ему же и соврать, что заболел и весь день проспал по причине повышенной температуры тела.
В любом случае нужно было врать! То есть, делать то, что он, Буров Михаил Игоревич, делал на работе последние несколько лет. 
Когда план действий созрел, и Михаил в глубине души его одобрил, Буров попытался подняться с кровати. Увы, он не смог этого сделать, так как каждое его движение отдавалось вспышками боли в голове.
«Черт! Что делать-то?» - вслух задал сам себе вопрос Михаил, когда после очередной безуспешной попытки покинуть ложе его голова безвольно упала на подушку, что сопровождалось очередным всплеском боли.
А в ответ – тишина, нарушаемая лишь тиканьем  настенных часов.
Почему-то раньше  Бурову это тиканье не казалось таким громким, мерзким и отвратительным. Нужно  будет выкинуть эти часы к чертям собачьим!
Но это будет потом, а сейчас нужно подумать, как подняться с кровати и сделать звонок начальнику, так как ехать на работу не вариант. Однозначно!
Немного полежав на спине, собрав все свои силы и волю в кулак, превозмогая стреляющую боль в голове, Михаил со стоном повернулся на бок.
Взгляд его тут же уперся в початую бутылку водки, стоящую на прикроватной тумбочке.
«Нет! - выдохнул он. – Только не сейчас!»
Хотя, как «не сейчас»?
Он не планировал пить водку, так как хотел привести себя в порядок более приличными способами: выпить таблетку от головной боли, сделать зарядку и принять душ.
Разумеется, таблетка от головы стояла на первом месте. Но все лекарства хранились в белой кожаной  дамской сумке. А сумка была в настенном шкафу, в кухне.
Чтобы попасть на кухню, нужно было, прежде всего, подняться с кровати. А как это сделать, если голова раскалывается от боли? И как сделать звонок начальнику, если смартфон может быть где угодно в квартире, но не на расстоянии вытянутой руки. Его ещё поискать нужно. А с головной болью эта задача казалась невыполнимой.
Оставалось только одно из двух: выпить немого водки, чтобы избавиться от головной боли и тошнотворного привкуса во рту или ждать, когда всё пройдёт само собой. Тогда можно будет встать с кровати и начать действовать. Но ждать улучшения самочувствия можно до глубокой ночи, а действовать нужно сейчас. Как говорится, куй железо, пока горячо.
Оставалось только одно – водка, будь она неладна!
Протянув руку, Буров трясущейся рукой взял с тумбы бутылку. Она была холодной, будто её только что достали из холодильника.
«Прости, Господи! – прошептал он, воздев взгляд в натяжной потолок. – Не удовольствия ради, а в терапевтических целях».
Достав зубами пробку из горлышка, он выплюнул её и сделал пару глотков. Стало легче. Водка, как говорится, вошла, как к себе домой.
Немного полежав и дождавшись нужного эффекта, Михаил в очередной раз попытался встать. Как и следовало ожидать, попытка оказалась удачной. От головной боли и неприятного привкуса во рту не осталось и следа.
Как только ступни босых ног коснулись пола, Буров понял, что всё у него получится. И всё он сможет.
Первостепенной задачей было найти мобильный телефон.
Его не было нигде. И можно было найти его, позвонив со стационарного, но и стационарного телефона в квартире не имелось.
Тогда Михаил принялся обшаривать каждый уголок, каждый закуток своей квартиры.
Это было трудно. Он чувствовал себя юнгой во время шторма. Его качало, он натыкался на косяки, на мебель. Всё падало, ломалось, разбивалось, причиняя Бурову боль. Слава Богу, что не в голове, а в других частях тела. Эту боль можно было стерпеть. Но смартфона  нигде не было.
И тут Михаил решил, что нужно искать там, где ещё не искал. А именно  где-то выше.
И тут же его взгляд уперся в вешалку для одежды в прихожей.
Кроме ветровки, кожаной куртки и пальто, он увидел на этой «гаргулье»… пистолет в оперативной кобуре! Но как такое возможно? Не мог ведь он из сна попасть в реальность! Такого не бывает!
Ноги вдруг стали ватными и начали подкашиваться. Чтобы не упасть, Михаил присел на пуфик.
«Что за хрень? – глядя на пистолет, бормотал он. - Что за чертовщина?.. Или я всё ещё сплю, или схожу с ума? Может, это галлюцинация?»
С трудом оторвав свой зад от пуфа, он подошел к вешалке, протянул руку и прикоснулся к «галлюцинации».
Пистолет был вполне реальным, твердым и холодным. От него даже исходила энергетика убийственной мощи, вложенной в него российскими оружейниками. И пахло от него порохом, словно из него не так давно стреляли.
«Ешкин купорос!» - Михаил покрылся испариной.
 Казалось, еще немного, и он упадет в обморок. Но от обморочного состояния его спас шоппер, висящий на вешалке рядом с оперативной кобурой.
Шоппер выглядел раздутым, словно внутри его что-то было. И этого «что-то» там было много.
«Будем надеяться, что там одежда или обувь, которую забыла забрать моя жена», - с этими словами Буров сорвал сумку с вешалки, расстегнул «молнию» и заглянул внутрь.
И тут промашка! Шоппер на три четверти был набит пятитысячными купюрами, которые Михаил в своём «сне» выиграл в казино.
«Твою мать!  - Михаил  стер пот со лба. - Не может быть!.. Может, я страдаю сомнамбулизмом?  Но тогда мне нужно обратиться к врачу. А я не хочу этого. Ведь поход к тому же психиатру, возможно,  усложнит мне жизнь до гробовой доски. Это попахивает жопой! Может, нужно просто отказаться от бухашки? Раз и навсегда? Да!»
С этими словами Буров вылил остатки водки в унитаз, а пустую бутылку швырнул в ведро для мусора.
Да, выбор сделан! Причем, выбор в лучшую сторону. Буров дал себе слово, что больше не притронется к спиртному. Хотя последняя пьянка его существенно обогатила. Но это ведь случайность, не более того, да?
Больше он не будет сталкиваться с необъяснимыми явлениями, и всё в его жизни будет хорошо: жена с сыном вернутся, он всё будет держать под контролем, да и вообще, всё будет как в сказке! Оставалось лишь одно – позвонить  Сергею Аркадьевичу!
И он позвонил…
Аркадьевич ответил лишь после третьего звонка.
- Чего тебе надо? – сухо спросил он.
- Сергей Аркадьевич, - даже не репетируя, Михаил изобразил такую хрипоту в голосе, что любой врач сказал бы: «грипп». - Я тут немного приболел. Но завтра постараюсь выйти на работу. Меня тут жена антибиотиками напичкала… Поэтому я весь день проспал. Надеюсь, завтра всё пройдёт!
- Да мне похрен, пройдет или не пройдет! Твоя жена в офис сегодня приходила. Она столько про тебя нарассказывала, что ты мне вообще больше никуда не упираешься! Ты понимаешь, меня? Пошел бы ты на хрен. Особенно, после того, как ты меня старым пидором обозвал!
Пидором?
Нет! Кем угодно, но старым пидором Буров своего босса никогда не называл. И он хотел сказать, что это ошибка, но с губ сорвалось:
- А что, это не так? Ты ведь и есть старый пидор. Ты что, думаешь, я не знаю, что ты делаешь с воспитанниками детского дома, над которым ты взял шефство?
Черт побери! Это что такое? Какой детский дом? Какое шефство? Михаил даже понятия об этом не имел. Как говорится, слыхом не слыхивал. Но почему он об этом сказал? Ведь ляпнул на автомате, даже не задумываясь. И всё это, он был уверен в этом, последствия вчерашней пьянки. По трезвости такое не скажешь. Такое даже в голову не может прийти, особенно тогда, когда звонишь боссу для того, чтобы извиниться за прогул.
На какое-то время  в телефоне повисла тишина, нарушаемая лишь недовольным сопением Аркадьевича.
Буров покрылся испариной, судорожно соображая, что сказать, чтобы выпутаться из сложившейся ситуации. И как только он решил свалить все на действие антибиотиков, Сергей Аркадьевич нарушил молчание.
- Завтра приезжай в офис. Напишешь заявление об уходе по собственному желанию…
Гудки сброса вызова. 
Тихо выругавшись, Михаил на негнущихся ногах прошел в гостиную и уселся в кресло. Повертев в руках мобильный телефон, открыл канал новостей. Впрочем, уже через минуту он пожалел, что сделал это. Ведь все заголовки новостей издевательски напоминали о ночи, в которую он себя абсолютно не контролировал:
«Ограбленный пенсионер скончался у отделения банка», «Избитый грабитель добровольно сдался полицейским и во всем покаялся», «В Железнодорожном районе Екатеринбурга полицейские закрыли подпольное казино», «Учитель химии оказался наркоторговцем», «В страшной аварии погибла дочь олигарха».
Первые новости Бурова не очень-то удивили. Кроме громких заголовков они не содержали в себе ничего интересного, ведь всё это он, Буров, видел в своем «сне». Со всем этим он лично соприкоснулся, хотя было бы лучше, если бы этого не было. Но, как в народе говорят, что выросло, то выросло. И деваться от этого некуда.
Но вот последние две новости произвели на Михаила должное впечатление. Оказывается, сосед сверху, этот тщедушный юнец, работал учителем химии в одной из школ Екатеринбурга. Видать, зарплаты учителя ему было мало, поэтому он переоборудовал свою квартиру в нарколабораторию, где производил синтетические наркотики и продавал их. О нем сообщили полиции «бдительные жильцы подъезда, уставшие от постоянных сборищ наркоманов, от шума и драк, от неприятного запаха…»
Буров никогда не видел в подъезде наркоманов. Тем более, не слышал шума и не ощущал никаких неприятных запахов. Вероятно, всё это было где-то наверху, а до его, пятого этажа, вся эта грязь не опускалась. Ну, и слава Богу!
Алина, с которой Михаил познакомился в ночном клубе, оказалась не просто дочерью бизнесмена, а единственной дочерью самого настоящего екатеринбургского олигарха по фамилии Трердохлебов. За год с небольшим, прошедшим  с момента получения водительского удостоверения, она умудрилась  нарушить ПДД на миллионы рублей. На её счету было несколько крупных аварий, в которых погибло четыре человека, в том числе, один ребенок.
Вот тебе и Алина! Вот тебе и ангелочек, танцующий на барной стойке, способный отдаться первому встречному в мужском туалете!
Было ли Бурову её жалко, особенно после того, что между ними было? Скорее, нет. Больше никто не будет нарушать ПДД, причинять материальный ущерб простым людям, которые и без того еле-еле концы с концами сводят, убивать и калечить их  дорогостоящими  автомобилями.
Хотя, если вдуматься, с Алиной Буров время провел неплохо. Это было незабываемо. Это было как в кино. И ему было жалко, что тогда он себя не контролировал. Иначе воспоминания были бы более яркими.
Ну, и ладно. Чему бывать, того не миновать. А жить нужно дальше.
Под заживляющей пленкой появилось жжение. Михаил посмотрел на руку. Всё нормально, никаких покраснений. Всё тот же чертик смотрел на него из-под пленки и приветственно улыбался. Но почему он всегда выглядел по-разному?
Вздохнув, Михаил положил телефон на журнальный столик, хотел было взять в руку пульт, чтобы включить телевизор, но рука вдруг перестала его слушаться и плетью упала на подлокотник кресла.
«Твою мать!»
Буров  попытался пошевелить второй рукой, но её словно прижало к креслу чем-то тяжелым, и она не двигалась. Но как такое возможно?
В следующее мгновение Михаил понял, что не владеет не только руками, но и всем телом. По нему словно пробежала волна, вдавившая его в кресло и лишившая чувствительности. И Буров был уверен в том, что если бы в тот момент в него стали  втыкать раскаленные спицы, он бы ничего не почувствовал.
И впору бы испугаться, запаниковать, но не тут-то было!
Бурову вдруг стало хорошо. Та же волна, которая сделала его тело непослушным, принесла спокойствие и уверенность, что всё хорошо, всё так и должно быть. Хотя Михаил никогда не баловался наркотиками, он не сомневался, что они именно так и действуют на организм.
Сознание притупилось, но полностью его не покинуло. Оставалась небольшая щелочка, через которую Буров мог смотреть на мир. Только смотреть, но не более того. Еще он мог, хоть и вяло, но думать. В общем, всё как во вчерашнем сне, который сном, как таковым, не был.
Оставалось только безучастно смотреть, что будет дальше. И хотелось верить в то, что этот «сон» окажется не хуже  предыдущего.
В этом «сне» Михаил поднялся с кресла, начал одеваться. Нацепил на плечи кобуру с пистолетом, посмотрел на свое отражение в зеркале, стоящем в прихожей. Однако в зеркале он опять увидел не свое лицо, а лицо черта, которого ему наколол Роберт. В том, что Буров видел отражение того самого черта, сомнений не было. Две шишки в верхней части лба говорили о том, что у черта начинают расти рога, и скоро они прорвут кожу и покажутся во всей красе. Да пофиг!
Улыбнувшись своему отражению, продемонстрировав частые острые зубы, Михаил в чертовом обличии вышел из квартиры.
На стоянке он почему-то выбрал не свою серебристую  «Хонду», а черный «Лексус», запрыгнул в него. Машина завелась без ключа. Выехав со двора, автомобиль помчался по улицам города.
В динамиках ревел рок. На лице черта, в которого превратился Буров, играла зубастая улыбка.
Мельком бросив взгляд на лежащие на руле руки, Михаил увидел, что они густо покрыты растительностью, а его некогда ухоженные ногти превратились в острые когти.
Но это обстоятельство Бурова нисколько не смутило. Ему было всё равно.
Немного покружив по городу, «Лексус» остановился на улице Восточной у офиса фирмы «САР», в которой работал Михаил.
Лихо выскочив из салона, Буров открыл багажник «Лексуса» и достал из него кувалду - инструмент, которого, казалось бы, не должно было там быть. Как-никак, этот инструмент и автомобиль представительского класса не очень-то совместимы.
 «Ничего себе! – подумал тогда Михаил. – Зачем мне кувалда? Я же офисный работник, а не работяга… Пока ещё офисный…».
Но телу, которое ему не подчинялось, на его мысли было наплевать. Оно жило своей жизнью.
Пробежав по небольшой асфальтовой дорожке, Буров оказался на крыльце перед дверью с магнитным замком. Едва он подумал о том, что забыл дома магнитный ключ, дверь открылась, выпуская из чрева офиса торгового представителя Валеру. Всегда улыбчивый и хорошо воспитанный в этот раз Валерий проскочил мимо Михаила и даже не поздоровался.
Бурова это немного смутило, в голову даже пришла мысль, что, возможно, Валера за что-то обиделся на него и не хочет с ним разговаривать. Но тут он вспомнил, что выглядит как черт, и всё встало на свои места. Валерий его просто не узнал.
Пока входная дверь не закрылась, Михаил проскочил в офис и оказался в фойе. Из комнаты охраны тут же выскочил охранник Николай.
- Вы к кому, уважаемый? – он спросил это с таким видом, будто он в офисе был самым главным, хотя Буров знал, что это не так. 
Не говоря ни слова, Буров положил кувалду на пол. Цепкий взгляд охранника тут же переместился с его лица на инструмент, предназначенный для разрушения. Михаил словно ждал этого момента и, дождавшись его, нанес охраннику такой удар в челюсть, что тот отлетел от Бурова, как мячик. Ударившись спиной и затылком об стену, Николай сполз по ней на пол и остался лежать, не подавая признаков жизни. Но Буров в тот момент был уверен, что охранник жив, только находится без сознания.
Подхватив кувалду, он пустился по длинному коридору, заходя в каждый кабинет, круша там всё, что попадалось на глаза: мебель, оргтехнику и даже пластиковые перегородки. Досталось и тонким стенам из гипсокартона. Михаил не сомневался, что не поздоровилось бы и его коллегам, но никого из них на рабочих местах в тот момент не было. К счастью для них.
И надо было остановить это разрушительное безобразие, но Буров не мог этого сделать. Он мог только смотреть и радоваться, что не похож на самого себя, что позволит ему в будущем избежать уголовного наказания и прочих сопутствующих проблем.
Махая без устали кувалдой, в глубине души удивляясь своей силе и выносливости, он не пропустил ни одного кабинета, продвигаясь вперед, к кабинету директора, который был самым последним, в самом конце коридора.
Буров не сомневался, что его босс сейчас находится в своем кабинете, но ни в приемной, ни в самом кабинете директора никого не было.
Разгромив и приемную, и сам кабинет с его дорогостоящей мебелью, грамотами на стенах и многочисленными  заграничными сувенирами, Михаил вдруг вспомнил про хранилище, которое примыкало к кабинету. Дверь, ведущая в хранилище, находилась как раз за директорским креслом, которое Буров превратил в нечто бесформенное  одним ударом кувалды.
В хранилище стоял большой сейф, там располагался архив. Поговаривали даже, что Сергей Аркадьевич хранил там наркотики и оружие.
Насчет наркотиков и оружия Михаил всегда сомневался, с остальным был согласен, так как пару раз заходил туда, видел и сейф, и стеллаж с архивными документами.
Едва вспомнив про хранилище, Буров протянул руку  к массивной стальной двери, ухватился за округлую ручку и дернул дверь на себя.
Дверь, к его удивлению, открылась.
Там, в полумраке хранилища, Рачков занимался любовью со своей молоденькой секретаршей, которая, стоя на четвереньках, наигранно громко стонала, отрабатывая премию.
Глядя на эту парочку,  Михаил вспомнил, как Сергей Аркадьевич хвастался ему, что его хранилище оснащено  толстыми стенами из негорючих материалов, которые служат отличной звукоизоляцией. Поэтому в девяностые годы двадцатого века Рачков использовал хранилище как пыточную камеру для своих должников и конкурентов. Как выяснилось, хранилище он использовал не только для пыток. А благодаря толстым стенам  ни он, ни его секретарша не слышали звуков погрома, который Буров, пусть даже не желая того, устроил в офисе.
Ни босс, ни его секретарша  даже не заметили, что дверь в хранилище открыта, и за процессом их совокупления кто-то наблюдает.
Бурову тоже было неинтересно  смотреть, как старый пердун дрючит тощую девку с маленькой грудью, поэтому он просто закрыл дверь и провернул ручку по часовой стрелке, тем самым, заблокировав дверь снаружи. В свое время  Рачков  проболтался ему, что если дверь закрыть снаружи, изнутри открыть её невозможно. Якобы, это для защиты от грабителей.
Развернувшись, Михаил вышел из кабинета босса, прошел по пустому коридору и вышел из офиса. То, что он не увидел Николая, его обрадовало. Это означало, что охранник жив и, если пострадал, то несерьезно. Как говорится, «обделался легким испугом».
Положив кувалду в багажник, Буров запрыгнул в машину и включил музыку. Из динамиков, заполняя салон, полился старый, добрый рок.
Машина тронулась с места.
Направляемый какими-то неведомыми ему силами, Михаил долго катался по Екатеринбургу, осматривая его достопримечательности, смеялся, подставляя лицо потокам воздуха, бьющим через приоткрытое окно. Ему было хорошо. Так хорошо ему не было, наверное, с детства, когда он мог искренне радоваться всяким мелочам. Хотя он и понимал, что хорошо сейчас не ему, а тому, который похож на черта.
Что-то липкое потекло по лбу. Проведя по нему рукой, Михаил обнаружил кровь на подушечках когтистых пальцев. Глянув на себя в зеркало заднего вида, он увидел, что это небольшие рожки всё-таки прорвались сквозь кожу и торчат наружу. Прикольно! Теперь он и вправду был похож на самого настоящего черта.
Покатавшись ещё немного по городу, он свернул на заправку. Расплатившись наличными деньгами, долго пытался засунуть заправочный пистолет в выхлопную трубу. Видать, силы, управлявшие им в тот момент, или не знали, или забыли, что машина заправляется через бензобак. Ситуация показалась ему комичной. Он бы рассмеялся и смеялся бы долго и громко, если бы мог. А так, мог только наблюдать, как мохнатые руки безуспешно пытаются дотянуть шланг с пистолетом до выхлопной трубы.
Кинув взгляд на других автомобилистов, заправляющих свои автомобили, черт всё-таки исправился и вставил пистолет в бензобак.
Наконец-то!
Пока бензин с негромким шипением заполнял бак, Буров подумал, что это очень странно, что черт, который так хорошо водит машину, не знает, как машина заправляется. Быть может, это потому, что с момента нанесения тату на тело, он ни разу не заправлял ни свою машину, не чужую? И чертик, соответственно, не знал, как это делается.
Михаил уже не сомневался в том, что когда он находится в состоянии, больше похожем на сон, им овладевает тот самый черт, которого ему наколол Роберт.
Вот черт! По-другому и не скажешь.
«Лексус» продолжил кататься по городу. Когда начало темнеть, он выехал на Челябинский тракт и через какое-то время оказался у большого дома, больше похожего на дворец, окруженный высоким забором.
На парковке перед металлическими воротами каслинского литья стояло много дорогих автомобилей, из которых выходили люди в медицинских масках, в белых длинных плащах с капюшонами. Некоторые надевали плащи на ходу. Все они вереницей устремлялись к воротам.
«Это ещё что за сборище куклуксклановцев?» -  глядя на них, подумал Буров.
Черт же, выбравшись из салона автомобиля, открыл багажник. В багажнике, кроме кувалды, оказались и сложенные стопкой медицинские маски, шоппер и белый плащ. Надев всё это на себя, накинув капюшон на голову и повесив сумку для покупок на плечо, черт слился с толпой и направился к воротам.
У ворот стоял то ли охранник, то ли администратор, который критически всех осматривал и что-то спрашивал на гортанном языке. На нем был не белый, а черный плащ.
- Ур хаман? - спросил он у Михаила в образе черта.
- Марах эбу! – с ходу ответил Буров.
В тот момент у него было чувство, что он когда-то знал этот язык, но слегка подзабыл его. И вдруг вспомнил!
«Куда идешь?» - спросил его охранник или администратор.
Похоже, вся Россия наполнена администраторами и охранниками. Куда ни сунься – везде они!
«Увидеть своих», - был ответ Михаила. Но что это за язык и откуда он его знает – одному Богу известно.
Администратор-охранник одобрительно кивнул головой и отошел в сторону, пропуская Бурова   на территорию замка.
 Однако, пройдя метров двадцать по плиточной дорожке, Буров отделился от толпы и направился вдоль стены здания вглубь территории. Он шел, глядя по сторонам, осматривая всё вокруг. Хотя рассматривать было абсолютно нечего, так как вокруг замка, кроме дорожек, кустов и скамеек, ничего интересного не было.
Заметив двух охранников в черных плащах, которые вышли ему навстречу из-за угла, Михаил спрятался за куст. Один из них был высокий и такой тощий, словно его голодом морили. Второй же, наоборот, был низкорослым и толстым.
- Кто сегодня будет? – вопрошал на гортанном языке пухлый страж.
- Какая-то учительница, - отвечал тощий. – Рыжая, не люблю я таких…
Охранники прошли мимо, не заметив Бурова, к счастью для него. Когда они скрылись из вида, Михаил вышел из своего укрытия и снова пошел по дорожке, продолжая изучать периметр.
Так он шел, точнее, крался, пока не оказался перед запасным выходом – двустворчатой металлической дверью. Подергав за ручки, понял, что дверь заперта изнутри. Заметив на двери две металлические петли, Буров тут же достал из шоппера замок и повесил на петли, защелкнув его. Подергал. Убедившись, что замок закрыт, снова вышел на дорожку и продолжил своё шествие вокруг дворца.
Уже почти дошел до парадного входа, навстречу ему снова попались те же два охранника.
- А ты чего тут ходишь? – спросил его длинный стражник на своем странном языке.
- Туалет искал, - на том же языке ответил Михаил.
- Да он внутри, - рассмеявшись, пухлый охранник указал рукой в сторону парадной двери. – Беги быстрее, а то мероприятие пропустишь.
- Благодарю, - Буров кивнул головой и посеменил к входу.
Вопреки его ожиданиям, внутри всё выглядело так, словно этот дворец в семнадцатом году прошлого века разграбили революционно настроенные граждане. И с тех пор там ничего не менялось. 
Не было там никаких скульптур и картин на стенах. Не было никакой позолоты. Стены и колонны были потрескавшимися, краска и штукатурка с них давно осыпались, обнажив кирпичную кладку. Пол был покрыт грязью и мусором. Кое-где виднелись потрескавшиеся мраморные плитки. В углах виднелись кучи мусора.
В общем, не дворец, а ночной кошмар уборщицы.
Не было во дворце и электричества. Пространство внутри здания  освещалось факелами.
Пройдя по длинному коридору, держась подальше от обшарпанных стен и колонн, Михаил оказался в просторном зале, почти до отказа забитом людьми в белых плащах. Они явно чего-то ждали, поглядывая на часы или на экраны мобильных телефонов и негромко переговариваясь на своем языке.
«Ну, сколько уже можно ждать?.. Когда уже начнем?» - витало в воздухе.
Когда Буров осмотрел всю скудность и всё убожество зала, его взгляд вдруг уперся в  рыжеволосую красавицу, привязанную толстыми веревками к одной из колонн. Она была абсолютно голой, в её потухших глазах не было ничего, кроме безразличия. Но она была прекрасна. Прекрасна и в своей наготе, и в своей отрешенности. Михаил мог бы часами на неё смотреть, был бы художником, написал бы с рыжеволосой красавицы картину. Увы, черт не дал ему возможности лицезреть красавицу бесконечно долго, переместив свой взгляд на дверь, ведущую в зал. 
Как раз в тот момент из дверного проема вышел человек в красном плаще. Белые плащи, увидев его, сразу притихли и вытянулись по стойке смирно. Судя по всему, это был самый главный из людей в плащах. Он шел, держа в одной руке кинжал, а в другой – канделябр с зажженными тремя свечами, рыча на ходу:
«Братья, мы снова объединились, чтобы встретиться и отметить нашу победу. Сегодня мы, как никогда, близки к цели. Чувствую, что грядет тот час, когда здесь всё будет нашим, и мы будем править этим миром. Да хранят нас души наших предков! Да не забудутся их славные имена!»
Он шел вперед, толпа перед ним почтительно расступалась. Подойдя к обнаженной красавице, человек в красном плаще занес над ней кинжал. В тот самый момент Буров, направляемый чертом, протиснулся сквозь толпу и оказался между красным плащом и привязанной к колонне красоткой.
Толпа в тот момент тревожно загудела.
Приставив к голове вожака плащеносцев пистолет, он обвел взглядом толпу и громко, чтобы все слышали, произнес по-русски:
- А сейчас, Каракх, ты будешь делать то, что я тебе велю.
- Ты не понимаешь, что ты делаешь! – на чистейшем русском ответил ему человек в красном плаще. – Ты же не выйдешь отсюда живым!
- А мне пофиг! Я – черт… - Михаил рывком руки сорвал с себя маску. - И мне нечего бояться.
Толпа дружно охнула.
- Сволочь ты, а не черт, - прошипел  Каракх, но кинжалом разрезал веревки, удерживающие рыжую красавицу.
Как только обрезки веревок упали к её стройным ногам, Буров заметил трех охранников, пробирающихся к нему через толпу. Оказывается, их и было всего трое! Даже не занимаясь охранной деятельностью, Михаил знал, что для охраны столь массового мероприятия охранников должно быть гораздо больше. Как минимум, в разы.
- Только без глупостей! Иначе я убью вашего предводителя! – кидая взгляды на охранников, прокричал Михаил. – Тогда никто и никогда больше вас не объединит. Никто не будет представлять ваши интересы в коридорах власти. Все вы будете, как и раньше, жить на мусорных свалках и в канализационных  сетях. Будете света дневного не видеть, прячась от людей.
Похоже, проникновенная речь черта произвела нужный эффект. Охранники послушно замерли. Остальные из присутствующих даже  не думали как-то помешать Бурову.
- Вот дерьмо, - с раздражением в голосе выдохнул Каракх.
«Вот это да! – пронеслось тогда в его голове. – Ну, как в фильме про Джеймса Бонда. Только какого хрена в главной роли – я? Зачем мне это надо? Ну, праздник у людей, костюмированное шоу, которое я, кажись, испортил».
Похоже, черт прочитал его мысли и тут же обратился к толпе:
- А чего вы в масках-то? Вам что, и на вашей сходке есть, чего бояться? Вы и здесь, когда вас много, тоже ссыте?
Первым, поставив канделябр на пол, снял с себя медицинскую маску Каракх. Только после этого сняли с себя маски остальные.
То, что Буров увидел под масками, его шокировало. Оказывается, у людей в плащах только верхняя часть лица, а именно – глаза, были как у людей. Всё остальное, действительно, и можно, и нужно было прятать под маской.
Маленькие, округлые носы, обвисшие щеки, выдвинутые вперед нижние челюсти с торчащими вперед зубами, делали людей в плащах похожими на бульдогов. Глядя на них, Михаил засомневался в том, что это люди. Обильный волосяной покров на их щеках и шеях говорил о большем сходстве этих существ с животными, чем с людьми.
А ещё Буров тогда понял, что черт специально заставил человекобульдогов снять маски, чтобы показать Михаилу истинное лицо тех, кому он испортил вечеринку. Возможно, чтобы ему не было до конца жизни стыдно за этот поступок. Ведь это были не люди.
Повернувшись к рыжеволосой красавице, Михаил снял с себя плащ и накинул ей на плечи.
- Если хочешь жить, ты должна выполнять всё, что говорю тебе я! – сказал он ей. – Понятно?
- Да, - дама кивнула.
- А ты… - Буров указал пистолетом на предводителя человекобульдогов. – Ты иди к выходу. И подними свои лапки вверх, чтобы я их видел.
- Слушаюсь и повинуюсь, - со злостью прорычал Каракх, поднял свои мохнатые руки вверх и двинулся в сторону выхода, исподлобья глядя на своих товарищей в плащах.
На ходу он показывал какие-то знаки другим человекобульдогам. Заметив это, Михаил как можно сильнее надавил дулом пистолета на его затылок и шепнул ему на ухо:
- Слушай, ты не тупи! Я же всё вижу, и мне не составит особого труда продырявить твою тупую башку. Главное, ты доведи нас до дверей, а потом я тебя отпущу.
- Чарах! - Руки Каракха перестали передавать тайные знаки.
Удовлетворенно кивнув, Буров посмотрел на рыжеволосую красотку.
- А ты не отставай от нас!
- Как скажешь, - с покорностью в голосе ответила она.
Они вышли из зала, прошли по коридору. Когда они подошли к двустворчатой входной двери, Михаил бросил взгляд на Каракха. С явным неудовольствием на зверином лице он открыл дверь и  вышел  из здания. Следом за ним вышли и Михаил с красавицей. Однако, как только все трое оказались снаружи, Буров развернулся и ударил Каракха кулаком в челюсть. Удар оказался таким сильным, что предводитель бульдогоподобных подлетел в воздух, сделал кувырок назад, влетел спиной вперед в коридор дворца, где уже толкались другие человекобульдоги. Сбив нескольких из них с ног, он распластался на грязном полу.
Буров, тем временем, захлопнул створки двери, достал из шоппера тонкий трос с двумя петлями на концах, обмотал им ручки двери и повесил замок на петли.
На всё про всё ему понадобилось несколько секунд.
Как только он убрал руки от замка и отошел от неё, на неё посыпался град ударов с другой стороны. Дверь  начала дрожать под ударами, но ничего с ней не случилось. Перекрестив её, Михаил, направляемый чертом, развернулся и зашагал к своей машине. Шлепая босыми ногами по тротуарной плитке, зябко закутавшись в плащ, за ним семенила рыжая дама.
Когда они уселись в машину, черт достал из внутреннего кармана бутылочку коньяка, сделал пару глотков и протянул своей спутнице:
- Выпей, это то, что тебе сейчас нужно!
- Спасибо, - дама с жадностью  присосалась к бутылочке.
 Полностью опустошив бутылку, она протянула её Бурову, икнула.
- Тебя, кстати, как зовут? – посмотрев на красавицу, сидящую на пассажирском сидении, наконец-то спросил черт, хотя должен был, как считал Буров, узнать это в первую очередь.
- Марина Юрьевна, - ответила красавица.
- Марина Юрьевна? - Черт удивленно хмыкнул. А Михаил подумал, что для молодой дамы представляться по отчеству – более чем странно. – А я – Михаил. Просто Михаил.
- А почему вы, Михаил, пьете за рулем? – бесцветным голосом спросила Марина.
- Потому, что мне можно. Я же черт.
В тот момент Буров посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида. Увидел СВОЁ, до боли знакомое лицо. И два красных, кровавых развода там, где были рожки.
- А откуда кровь на лбу?
- Порезался, когда брился. – Черт засмеялся, и машина тронулась с места.
Однако далеко «Лексус» не уехал. Он отъехал от дворца метров на пятьсот и остановился.
Черт порылся в шоппере и извлек из него непонятно как оказавшийся там старый сотовый телефон, из тех, которые называют кнопочными. Сделав звонок, он обернулся, глядя на дворец. Тут же грохнули сразу три мощных взрыва. Часть кирпичной кладки здания разлетелась на сотни метров в разные стороны. Но большая её часть сложилась, как карточный домик, погребя под собой человекобульдогов.
Не выжил никто из них. Михаил в этом был уверен на сто процентов.
Потревоженные шумом взрывов, в темное небо взметнулись стаи птиц и, покружив, полетели на юг. 
Удовлетворенно кивнув, Черт направил машину на север, в сторону городских огней.
Следующая картинка: Буров с Мариной Юрьевной заходят в его квартиру. Михаил отправляет Марину в ванную комнату, сам же идет на кухню, разогревает в чайнике воду, заваривает чай для своей новой подруги.
Когда она в халате  Натальи  выходит из ванной, проходит на кухню, садится за стол и начинает пить горячий, крепкий чай, черт наконец-то спрашивает её:
- Марина Юрьевна, а ты мне не расскажешь, как ты оказалась там, в том загородном дворце?
- Расскажу, - Марина подула на чай и кивнула головой.
- После работы я зашла в ресторан  «У писателя», это на улице Малышева…
- Я знаю, где это. – Черт сложил руки на груди и качнул головой.
- Я не часто хожу по ресторанам, но вчера я чувствовала себя такой уставшей, такой одинокой, что не смогла пройти мимо этого ресторана. Думаю, надо посидеть, как-то развеяться… А там внутри всё так красиво, уютно. Книги писателя Темного на полках выставлены, чтобы их почитать можно было. Я заказала кофе, круасаны. Сижу, читаю рассказ про русалку. И тут вдруг подходит ко мне официант, ставит на столик бутылку шампанского и говорит, что это за счет заведения…
- Извини, что перебил тебя… - Сидящий напротив Марины черт подался вперед. - Официант был в медицинской маске?
- Да, что мне показалось немного странным. Ведь «корону» мы победили… И я такая думаю, раз он чем-то болеет, так сидел бы дома, а не ходил бы на работу, не заражал людей своими соплями…
- А бутылка шампанского была открыта? - не унимался черт, впившись взглядом в её красивые карие глаза.
- Да. И вкус его был каким-то странным. Оно было таким крепким, что я почувствовала себя пьяненькой уже после первого бокала. Тут же ко мне подошли трое мужчин в масках, предложили мне проехать с ними. И знаешь, Миша, при других обстоятельствах я бы послала их на три буквы, а тогда я просто не могла и не хотела сопротивляться. Мне было хорошо, и всё происходящее воспринималось мной как игра, как развлечение. Я встала из-за стола и пошла за этими мужчинами. Они посадили меня в дорогую иномарку, и мы поехали за город. Меня завели в тот большой дом, раздели, привязали к колонне. Потом начали собираться люди в плащах и в масках, потом появился ты… - Марина Юрьевна вздохнула. - Что было дальше, ты знаешь.
- Да уж, - черт бросил взгляд на грудь Марины, проглядывающую через не до конца запахнутые полы халата. – Ну, чем дальше займемся?
- Трахни меня! – спокойным голосом, глядя в глаза черта, произнесла Марина. – У меня полгода мужика не было. С тех пор, как муж ушел к другой. Вообще-то я не такая, но ты такой красивый, мужественный, что я аж вся горю, глядя на тебя.
Её теплая рука мягко накрыла ладонь  Бурова.
- Ого! – Черт усмехнулся. – Вижу, что зелье, которым тебя напоили ухты, всё ещё действует.
 - А кто такие ухты? – Тонкие брови Марины вопросительно приподнялись.
- Те, кто опоили тебя сдобренным зельем шампанским и увезли во дворец.  Ухты – народ, который жил когда-то давно на берегу Черного моря. Предание гласит, что они когда-то были похожи на обычных людей, но с гор спустились злые духи и начали совокупляться с их женщинами. После чего у женщин-ухтов  начали рождаться дети, похожие на собак. Их становилось всё больше и больше, и они начали совершать набеги на русские города. Русские князья это терпели до поры до времени, но потом объединились и разбили армию ухтов. Те ухты, которые остались, бежали в горы и леса, где жили в пещерах и в землянках, прячась от обычных людей. Так они и дожили до наших дней, перестав прятаться только после вспышки коронавируса, который дал им возможность выходить в масках из укрытий и не прятаться. На них вирус почему-то не действовал…
- А я им нужна была, чтобы меня изнасиловать толпой? – Марина пристально посмотрела на черта.
- Нет!
- Чтобы принести в жертву какому-то своему божеству?
- Нет. - Черт улыбнулся. – Ты им нужна была для того, чтобы сожрать тебя. Их предводитель, Каракх, должен был вырезать твое сердце и съесть его. Другие собакомордые доели бы всё остальное. Они, знаешь ли, не брезгуют человечинкой. Обглодали бы всю тебя до костей. Да и костей твоих потом никто бы не нашел.
- Значит, ты спас мне жизнь, - задумчиво проговорила Марина, поглаживая руку Михаила от кисти до локтя. – Какой же ты герой! Получается, я даже не должна, а обязана  как-то отблагодарить своего спасителя?
- Разумеется!- Улыбка черта стала ещё шире.
Он взял Марину Юрьевну за руку и повел в спальню. Как только они оказались в спальне, черт развязал пояс халатика, который был на Марине, распахнул его полы и долго рассматривал  молодое, красивое тело женщины, явно не знавшее ни беременностей, ни родов, ни тяжелой физической работы. Удовлетворившись увиденным, черт прижал Марину Юрьевну к себе.  Он жадно впился в её чувственный рот своими губами. В тот же момент Буров «проснулся». Его тело снова стало послушным. Он начал ощущать и чувствовать. Он стал самим собой, а не безвольной игрушкой в руках черта. Но главное – появилась возможность действовать САМОСТОЯТЕЛЬНО, чему Михаил очень обрадовался. Но, наверное, больше всего он обрадовался тому, что оказался наедине, в спальне, с почти обнаженной красивой  женщиной. С женщиной, с которой и жене изменить, как подумал тогда он, не грех. Грех от такой женщины отказаться. И он начал целовать её с ещё большей страстью, сдернув с неё халат, покрывая всё её тело поцелуями. Когда понял, что момент настал, он скинул с себя всю одежду, повалил Марину на кровать…
Он ворвался в неё, как ветер в открытую форточку. Он любил её так неистово, как никогда никого не любил. Уверенность в том, что Наталья ещё вернется, и секс с Мариной Юрьевной, возможно, первый и последний, ещё больше распаляла его, заставляя действовать с каждой секундой всё активнее, выкладываясь на все сто процентов.
Михаил старался запомнить каждое мгновение этого волшебного соития, запомнить каждый изгиб тела Марины, наполнить её своей любовью так, чтобы и ей было потом, что вспомнить. Ведь у неё полгода секса не было. А она имеет право на свой кусочек женского счастья. Хотя «кусочек» - слишком мягко сказано. В ту ночь она получила целый пуд женского счастья. Она извивалась под Буровым и стонала так громко, что разбудила всех соседей по подъезду. Люди стучали и в стены, и по батареям отопления, но на Бурова эти стуки действовали как аплодисменты на артиста, заставляя его действовать ещё активнее.
Всё закончилось, когда за приоткрытым окном уже брезжил рассвет и чирикали птицы. Когда Михаил излил на свою любовницу всю свою страсть до последней капли, когда она прошептала ему в ухо «спасибо»,  ласково убрала его ладонь со своей груди и сказала, что ей нужно отдохнуть и немного поспать.
Удовлетворенный во всех смыслах этого слова, довольный собой Буров перевернулся на бок и очень быстро заснул. Спал, судя по всему, долго. Без сновидений. Проснулся от щелчков в замке входной двери. Но кто бы это мог быть?
Только жена. Больше ключей от квартиры не было ни у кого.
В коридоре послышались знакомые шаги.
Черт, точно она.
Не без труда разлепив веки, Михаил приподнялся на локте.
В дверном проеме спальни, действительно, стояла Наталья, уперев руки в бока. Лицо её выражало крайнюю степень бешенства.
И рядом, на кровати, лежала голая Марина, разметав свои золотистые кудри по подушке.
Это была ситуация, которую Буров много раз видел в кинофильмах. Он всегда смеялся над этим, думая, что люди, оказавшиеся в таком положении,  конченные идиоты. И Михаилу даже в голову не приходило, что сам в такой ситуации может оказаться. Лучше бы это был сон! Но, ущипнув себя за щеку, он понял, что это не сон.
- Так! – Наталья сдвинула брови.
Её «так» было таким громким, что Марина Юрьевна проснулась. Увидев Наталью, она взвизгнула и с головой укуталась в одеяло. Хотя рыжие локоны и ступни ног всё равно торчали наружу.
- Наташа, я тебе всё сейчас объясню… - начал оправдываться  Буров, судорожно пытаясь придумать оправдание.
 Увы, в голову спросонья ничего не лезло, кроме того, что Марина – его сестра. Но это звучало бы глупо. Хотя бы потому, что Наталья знала, никаких не братьев, ни сестер у Михаила нет. Есть только двоюродный брат, живущий в Норильске. И Михаил с ним не поддерживает никаких отношений.
- Не надо мне ничего объяснять! – Голос Натальи взвился до предела. Казалось, от его громкости может лопнуть бокал, стоящий на прикроватной тумбочке. – Я всё и так поняла!
- Да ничего ты не поняла, - опустив глаза, пробормотал Буров.
- Нет, Мишенька, мне всё понятно! Прямо-таки ясно, как Божий день. Я, значится, только за порог, а он сразу какую-то шалаву в квартиру привел. Не только привел, но ещё и трахнул её!.. Какая же ты тварь Буров! Какой ты подлец! Говорили мне мама и подруги, что ты – редкостный козёл, так я же им не верила. Мне казалось, что они на тебя наговаривают. А тут, оказывается, что они были правы! - Наталья присела на край кровати и громко зарыдала в голос.
- Ты сама во всём виновата! – сорвалось с губ Михаила. И это были не его слова, а слова той сущности, которая овладевала им в последние дни. Это были слова черта – жесткие, беспощадные, не терпящие возражений. – Не стоило тебе орать на меня и унижать меня. Ты ведь и вправду думала, что я – козел. Поэтому ты и трепала мне постоянно нервы, бесила меня. Уехав, хоть ненадолго, к маме, ты дала мне понять, что между нами всё кончено. А я, между прочим, мужчина в полном рассвете сил. Поэтому появление в нашей спальне Мариночки – полностью твоя заслуга. И я счастлив, что всё произошло именно так, что всё так быстро для нас разрешилось. Кстати, ты зачем назад приперлась? Тебе же было так хорошо с мамой! Да ещё этот сосед, Дима, у которого, в отличие от меня, руки к нужному месту прикручены…
Наталья перестала плакать и посмотрела влажными от слез глазами  на Бурова.
- Да за кое-какими вещами я приехала. За своими и Никиткиными.
 - Вот и отлично! - подытожил черт, в очередной раз «проснувшийся» внутри Михаила.  – Собирай манатки и вали отсюда! Чтобы духу твоего здесь не было! И ключи от хаты не забудь оставить на комоде, в прихожей.
- Скотина! – Наталья вскочила с кровати, выбежала из спальни.
Михаил думал, что она уйдет, но через минуту Наталья вернулась с двумя чемоданами в руках. Открыв створку шкафа-купе, шмыгая носом, она принялась набивать чемоданы своими платьями, юбками, кофточками и джинсами.
Буров всё это время, молча, наблюдал за ней. Марина Юрьевна тоже притихла. И только её сопение выдавало то, что она всё ещё здесь и не задохнулась под одеялом.
Набив чемоданы своими «манатками», Наталья вышла из спальни, хлопнув дверью. Какое-то время она ходила по квартире. При этом слышался звон битой посуды и звуки падающих на пол всевозможных предметов: мебели, бытовой техники, электроники.
- Можешь хоть всё тут расхреначить. Мне не жалко! – прокричал черт. – Главное, делай это быстрее, а то твоё неуместное нахождение здесь сильно затянулось и нервирует нас с Мариночкой.
Снова шаги в коридоре, хлопнула входная дверь.
Ну, наконец-то, ушла! Теперь оставалось как-то решить вопрос с Мариной Юрьевной.
Она наконец-то зашевелилась, сбросила с себя одеяло и вскочила с кровати.
- Какой ужас! – накидывая на себя халат Наташи, который та почему-то не забрала, глядя на Бурова, сказала она. - Я не могу здесь больше оставаться!
- И куда же ты пойдешь в таком виде? – потягиваясь, спросил её Михаил. – Ты же выглядишь как подарок для сексуального маньяка.
- Ничего, дойду как-нибудь… Тут идти всего ничего! Заодно прогуляюсь и немного остыну.
Буров, наверняка, на это ответил бы: «Ну, ладно, иди. Раз уж ты решила, не буду тебя задерживать», но, вновь активизировавшийся в нем черт, вскочил с кровати, прижал Марину к себе, принялся покрывать её лицо поцелуями. Марина Юрьевна пыталась оттолкнуть его, но куда уж там! Объятия черта оказались слишком крепкими, и Марина очень быстро оставила попытки избавиться от них, так как поняла, что всё это бесполезно.
- Куда же ты пойдешь, глупенькая, - шептал ей на ушко черт. – Я никуда тебя не отпущу. Я ведь люблю тебя! К тому же, я сейчас свободен, да у тебя никого уже давно нет. Оставайся!
- Нет, нет… - всё ещё пыталась сопротивляться Марина, но черт толкнул её на кровать.
Полы халата распахнулись, в очередной раз продемонстрировав  прелести, которыми не могла похвастать Наталья. Именно тогда черт отступил, и на первый план выдвинулся Михаил.  Вовремя, блин!
И они в очередной раз занялись любовью. Казалось, это может длиться целую вечность, но тут вдруг зазвонил мобильный телефон Бурова, лежащий  рядом с бокалом на тумбочке. От неожиданности Михаил даже кончил, хотя не планировал этого, так как хотел растянуть удовольствие. Не столько для себя, сколько для Марины.
- Алло, - тяжело дыша в трубку, с плохо скрываемым раздражением буркнул он.
- Ты, когда приедешь, говнюк? – послышался в трубке голос Сергея Аркадьевича. – Я тебя уже полдня жду! Сколько можно? Я думал, ты уже в девять утра будешь здесь. Давай быстрее вези свою жопу сюда, тупень!
Связь оборвалась. Именно в тот момент Михаил понял, чего на работе  ему не хватало. А именно – элементарного уважения со стороны босса. Поэтому он не жалел, что увольняется. Терять, как говорится, ему было нечего.
А ещё, сверху вниз глядя на грудь своей пассии, он подумал, что не хотел бы потерять её. Поэтому он сделает всё возможное, чтобы она осталась с ним. Именно поэтому, прежде чем вскочить с кровати, он расцеловал Марину.
- Извини, родная, - прошептал он. – Мне нужно ехать.
- Да я уже поняла, - вздохнув, произнесла она.
- Но я вернусь быстро, поэтому, если хочешь, можешь остаться и подождать меня…
- Нет уж, - Марина покачала головой. – У меня тоже много дел. Мне перевод нужно закончить, а тебе – прибраться в квартире.
- Перевод-то денежный? – не понял Буров.
- Да нет, - Марина Юрьевна улыбнулась. – Я работаю учителем английского языка. Сейчас лето, каникулы, и я подрабатываю переводами текстов. Иногда занимаюсь репетиторствами.
«Так вот, почему она представилась не Мариной, а Мариной Юрьевной, - догадался Михаил. – Её в школе все так называют. И она привыкла к этому».
- Ясно, - как бы сильно не хотелось  продлить общение с Мариной, он всё же поднялся с кровати. – Тогда ты иди в душ, а я приготовлю завтрак.
- Завтрак? – Марина засмеялась. – Ты на часы смотрел? Три часа дня уже.
- Действительно, - глянув на настенные часы, Буров тряхнул головой и начал одеваться.
За поздним завтраком, состоящим из яичницы с колбасой и бутербродов, в Михаила вновь вселился черт, который достал из холодильника не пойми откуда взявшуюся там бутылку коньяка, разлил по бокалам янтарную жидкость и предложил Марине выпить, чтобы «немного прийти в себя после пережитого». Марина, конечно же, поломалась приличия ради, сказав, что она «не такая», но всё-таки выпила, их губы, в который раз за прошедшее время, слились в страстном поцелуе. 
Черт каким-то чудом нашел в одном из шкафов новое платье, на котором ещё красовалась этикетка и туфли, которые лежали в коробке. Всё это Марине понравилось и пришлось по размеру.
На себя черт надел белую рубашку и черный костюм, в котором Буров был на собственной свадьбе, когда женился на Наташе.
Выйдя из подъезда, держа свою новую подругу за руку, черт направился к автомобильной стоянке. Там он в очередной раз выбрал не  серебристую  «Хонду» Михаила, а черный «Лексус», галантно распахнул перед Мариной Юрьевной пассажирскую дверь и сел за руль.
Всю дорогу оба молчали. Черт даже не уточнил у Марины, куда ехать. Похоже, он знал, где находится пункт назначения. Единственное, что он спросил за всё время пути:
- Почему у тебя нет мужчины?
- Мой муж ушел к другой… - помолчав, печально добавила: - Я бесплодна. А мой бывший мечтал о сыне.
- Не будет у него сына, - сделав глоток коньяка, не отрывая взгляд от дороги, уверенно сказал черт. – И в будущем его ждет большая жопа. Только он сам ещё не знает об этом.
- Твои бы слова да Богу в уши, - Марина вздохнула.
Черт остановил машину у дома на улице Луначарского, проводил Марину до квартиры на шестом этаже.
Запасные ключи от квартиры Марины Юрьевны оказались у соседки.
Прежде, чем войти в свою квартиру, Марина долго в задумчивости смотрела на Бурова, словно чего-то ждала. Но черт просто чмокнул её в щёку, сказав на прощанье фразу из фильма про терминатора:
-  Я ещё вернусь!
И побежал вниз по ступенькам, даже ни разу не обернувшись. Михаил так никогда бы не сделал. Обязательно перед уходом отвесил бы Марине кучу комплиментов.
Прыгнув в машину, он поехал в офис некогда родной для Бурова фирмы.
У офиса стоял небольшой грузовичок, в кузов которого рабочие азиатской внешности грузили обломки мебели и оргтехники.
В самом офисе никого из работников не было. Не было и вечно пахнущих грязными носками, лапшой быстрого приготовления и чебуреками охранников. Только в комнате охраны сидел Рачков. Он был пьян, на столе стояла наполовину опустошенная бутылка водки.
- А, это ты… - глядя на Бурова мутными глазами, произнес Сергей Аркадьевич. – Пить будешь?
- С тобой? – это уже говорил черт. Михаил так никогда бы не сказал. Хотя бы из уважения к сединам Рачкова. – Да никогда!
Сергей Аркадьевич округлил от удивления глаза. В другой ситуации он бы начал орать и обозвал бы Бурова дебилом или ещё как-нибудь, но тут он сдержался и сделал вид, что пропустил слова Михаила мимо ушей.
- На, - Рачков протянул шариковую ручку и лист бумаги. – Пиши заявление по собственному желанию.
- Ты что, в конец охренел? – Черт сдвинул брови и пристально посмотрел на Сергея Аркадьевича.
Под его взглядом босс поморщился, отвел глаза в сторону.
- Ладно. Какие твои предложения?
- Отпуск с последующим увольнением! – безапелляционно заявил черт. – Я это заслужил.
- Ладно, - Рачков тряхнул головой, сделал глоток из бутылки. – Пиши на отпуск с последующим…
Нагнувшись над столом, черт довольно-таки быстро написал заявление, протянул его Сергею Аркадьевичу. Тот тут же подписал его.
- А почему ты не спрашиваешь, что здесь происходит? – Теперь уже бывший босс рыгнул, обдав Бурова мерзким запахом водочного перегара.
- Вообще, мне всё равно.  Но ты можешь рассказать, я послушаю.
- А чего рассказывать? - Рачков развернул монитор компьютера так, чтобы Буров хорошо его видел и щелкнул мышью.
На экране тут же появилось всё то, что Михаил уже видел в своем «сне», о чем прекрасно знал: черт заходит в офис, громит его, потом закрывает  в хранилище Аркадьевича с его секретаршей.
 Всё это было на ускоренной перемотке и без звука, как в немом кино. Смотрелось комично и даже интереснее, чем во «сне». Поэтому черт рассмеялся. Смеялся он громко и раскатисто. Закончив смеяться, он вдруг сделал серьезное лицо.
- Да этому чуваку уже при жизни можно памятник ставить. Я всё то время, что работал на тебя, мечтал это сделать!
Рачков вздрогнул как от пощечины. Его обвисшие щёки покрылись багровыми пятнами.
- Да как ты смеешь, говнюк? – Его рука потянулась к бутылке, словно он хотел ударить ею черта.
Но тот, улыбаясь, перехватил его руку. Причем, сжал запястье бывшего босса так, что лицо того ещё сильнее побагровело. И прошипел ему в ухо:
- Не напрягайся, старикашка. В твоём возрасте это вредно. Вдруг обосрешься?.. К тому же, это не в твоих интересах, так как я знаю всё и о твоей заграничной недвижимости, о твоих детях, живущих за бугром и обо всём прочем, о чем ты никому не рассказываешь. Сам понимаешь, запросто могу  поделиться этой информацией кое с кем…
- Черт! – сквозь зубы процедил Сергей Аркадьевич.
 Резко убрав руку с запястья Рачкова, черт развернулся и направился к выходу из комнаты охраны. Однако, дойдя до двери, бросил, обернувшись:
- Насчет черта ты прав. Только мне пофиг, что ты обо мне думаешь. От тебя я жду расчета. Ты должен перечислить мне всё, что должен. И только попробуй меня обмануть. У тебя будут ещё большие проблемы. Обещаю!
Рачков на это ничего не ответил, присосавшись к горлышку бутылки. Было видно, что уровень стресса у него просто зашкаливает. Двенадцать по десятибалльной шкале, как минимум.
А черт вышел из офиса, показав не успевшей закрыться входной двери неприличный жест согнутой в локте рукой, и направился к машине. На лице его играла победная улыбка.
Сев в машину, включил на всю мощь магнитолу.  Из колонок бахнуло что-то из творчества группы  «The Prodigy». Причем, так громко, что стекла в дверях и приборная панель задрожали. Казало, ещё немного, и корпус машины разорвет. Но не разорвало.
«Интересно, куда меня сейчас черт потащит? – подумал Буров. – Домой или к Марине Юрьевне?»
Оказалось, ни туда и ни туда.
«Лексус», покружив по городу, остановился у ресторана  «У писателя»,  на улице Малышева. Это был тот самый ресторан, в котором Марину напоили зельем и увезли на сходку ухтов.
На ходу достав из кармана удостоверение сотрудника полиции, черт взбежал по ступенькам крыльца и оказался внутри. В вестибюле стояло большое зеркало в человеческий рост. Разумеется, в нем отражался не Буров, а черт с нарождающимися рожками в верхней части лба, со своей неповторимой хитрой улыбкой.
Войдя в банкетный зал, потрясая «корочками» Мамедова Ивана Ахмедовича, он попросил удалиться из ресторана редких посетителей, разрешив им не платить за заказанные ими блюда.
Когда посетители вышли, он повесил на дверь с наружной стороны табличку «По техническим причинам ресторан закрыт», которую без труда нашел в пустующей гардеробной. Там же, на крючке, он нашел связку ключей, один из которых оказался ключом от входной двери. Заперев дверь изнутри, он достал из кобуры пистолет и с отборными матюгами загнал женщину-администратора и двух официантов в помещение кухни. На тот момент там вовсю трудились два повара. Разумеется, все они были в медицинских масках.
- Да вы что себе позволяете? – выпучив глаза, голосила администратор. – Мы ничего не нарушили. У нас всё по закону. Как вы смеете? На каком основании…
Голос у неё был громкий и грубый.
- Ну-ка, заткнись! – Черт навел на неё пистолет. Администратор тут же замолчала. В кухне повисла тишина, нарушаемая лишь бульканьем варева в кастрюлях и шипением чего-то мясного на сковородках. - Маски долой!
 Администратор и стоящий рядом с ней официант переглянулись, словно не понимая, о чем говорит черт.
- Это ещё зачем? - спросил официант.
- Снимайте маски! – Черт сорвался на крик.
Немного помедлив, администратор нехотя стянула с себя маску. Вслед за ней это сделали остальные работники ресторана.
Как и следовало ожидать, все они оказались собакомордыми ухтами.
- Может, договоримся и разбежимся по-хорошему? - Администратор почесала покрытую шерстью щеку.
Черт подошел к большому холодильнику, приоткрыл дверцу. Там, на полках, были разложены фрагменты человеческих тел – руки, ноги, головы, грудные клетки. На полу лежали два еще не разделанных женских тела.
Брезгливо поморщившись, черт захлопнул дверцу холодильника.
- Нет, со мной ты уже не договоришься! - Он подошел к администраторше вплотную и приставил пистолет ей ко лбу. – Я хочу, чтобы вы отдали мне зелье!
- Какое ещё зелье? - Администратор театрально захлопала глазками.
- Которым вы вчера напоили рыжую даму, чтобы увезти её на тусовку ухтов! Только вот не надо делать вид, что вы не понимаете, о чем я. У вас у всех морды в пушку. Я считаю до пяти, потом стреляю! Один, два, три…
Один из поваров метнулся к стеллажу, заваленному бакалейной продукцией, достал с верхней полки коробку с надписью «Перец» и поставил её на разделочный столик, перед чертом.
Внутри коробки лежали пакетики с коричневатым порошком. Засунув руку в коробку, Буров, ведомый чертом, достал из неё пару пакетиков и засунул в карман брюк.
Администратор перестала чесать щеку, тяжело вздохнула.
- Можете забрать хоть весь порошок. Главное, чтобы вы поскорее ушли отсюда!
- Ну, уж нет! Вы от меня так просто не отделаетесь! – Черт подошел к большой электрической плите, снял крышку с одной из кастрюль. Там было картофельное пюре, перемешанное с мясом. Нетрудно было догадаться, что мясо было человеческим.
- Что вам ещё от нас надо? – не унималась администратор. – Может, денег?
- Вы от меня так просто не откупитесь! – Черт подошел к магнитному держателю для ножей, отлепил от него самый маленький нож, вскрыл им пакет с зельем и высыпал его в пюре. Тщательно перемешав его половником, окинул взглядом ухтов. – А теперь жрите это!
- Прошу вас, не надо! – взмолилась администратор, сложив ладони на уровне своего безобразного лица. – Пюре же горячее!
- А вы дуйте на него. Тогда не обожжетесь!
Черт улыбнулся. Дуло пистолета, зажатого в его волосатой руке, принялось гулять от одного работника ресторана к другому.
Ухты медлили, пока администратор не взяла ложку и не принялась есть пюре, сдобренное зельем. Немного помедлив, остальные присоединились к ней, со всех сторон окружив газовую плиту.
Понимая, что сие действо может быть долгим, черт присел на табуретку. Он внимательно следил за тем,  чтобы ели все, чтобы никто не пропускал своей очереди. Когда всё пюре с мясом было съедено, администратор перевернула кастрюлю.
- Мы всё съели!
- Молодцы! – Черт хлопнул в ладоши, кинул взгляд на повара, застенчиво стоящего в углу кухни. – Теперь ты бери в руки молоток для отбивания мяса и тресни по башке  второго повара.
Не говоря ни слова, повар взял с разделочного стола молоток, подошел к своему коллеге и с размаху ударил его по голове. Глухой звук удара смешался с треском пробитого черепа. Второй повар рухнул на пол.
- Что-то ещё сделать? – застенчивый повар вопросительно посмотрел на черта.
- Да. Теперь дружно берите в руки ножи и начинайте резать друг друга. Последний, кто останется в живых, пусть воткнет себе в живот самый большой нож.
Сказав это, черт вышел из кухни, прикрыв за собой дверь. Из-за двери тут же послышались звуки борьбы, крики, рычание, грохот падающих стеллажей и звон бьющейся посуды.
Черт какое-то время стоял под дверью, слушая шум бойни, и только тогда, когда за дверью стало тихо,  направился к выходу.
Сев в машину, покатил не домой и не к Марине, как это сделал бы  Буров, а куда-то в сторону Сортировки.
Припарковав «Лексус» во дворах, посмотрел на затянутое тучами небо.
«Будет дождь. Ненавижу дождь, бл…», - тихо пробормотал черт. Михаил сказал бы то же самое.
Где-то вдалеке послышались громкие детские голоса, словно дети  играли в какую-то шумную игру. А чего от них ещё можно ожидать, если у них каникулы?
Черт направился на звук голосов, пересекая один незнакомый двор за другим, пока не оказался перед заваленным мусором пустырем. За тем пустырем, где росли кусты, и, казалось, заканчивается цивилизация, толпа подростков лет двенадцати-тринадцати мутузила тощего парнишку. Девица ****ской наружности снимала всё это на видеокамеру своего телефона.
Пока мальчики пинали даже не сопротивляющуюся, лежащую на земле жертву, девочка выкрикивала грязные ругательства, подбадривая их.
Подростки были так увлечены процессом избиения, что даже не заметили появления черта, не пойми зачем притащившего туда Бурова.
А черт уверенной походкой приблизился к месту расправы тупейших над слабейшим, достал из кармана брюк пакетик с порошком, добытом в ресторане, надорвал его и высыпал содержимое на ладонь.
Кружа вокруг подростков, он принялся дуть на ладонь, распыляя порошок в воздухе.
«Главное – самому это не вдыхать», - подумал в тот момент Михаил.
И только тогда, когда на ладони Бурова ничего не осталось, подростки его заметили. Малолетние агрессоры оставили свою жертву в покое, девушка ****ской наружности выключила камеру, а избитый подросток поднялся на ноги, размазывая по лицу слезы и фонтанирующую из разбитого носа кровь.
Прочитав мысли Михаила, черт отошел от толпы на несколько шагов.
Несколько секунд подростки молча стояли, недоуменно глядя на Бурова, потом начали чихать. Чихали они громко, долго. Когда последнее «апчхи» стихло, а глаза детей стали неподвижными и словно остекленевшими, черт громко сказал, посмотрев на жертву подросткового буллинга:
- А сейчас ты забери у неё мобильник и начинай снимать. Остальные, кроме снимающего, начинайте изо всех сил лупить друг друга. Выбейте друг из друга всю дурь. Только не до смерти, ладно?
- Ладно! – хором ответили подростки.
- Отлично, начинайте! – Черт улыбнулся, развернулся и зашагал прочь.
Судя по звукам за спиной, начался новый бой, ещё более ожесточенный. И больше всех досталось девице. Но, ни Бурову, ни черту жалко её не было. Им было плевать на неё, так для них она была всего лишь проблемой её родителей. Тринадцатилетней, прыщавой, закомплексованной проблемой. Хотя, когда Михаил контролировал своё тело на все сто процентов, он бы обязательно достал бы из кармана ветровки мобильный телефон и вызвал бы «скорую» и полицию. Сейчас же он даже не подумал об этом. А черт вел его теми же незнакомыми дворами назад, к машине. Однако до «Лексуса» он так и не дошел, присев на скамейку рядом с пожилым мужчиной.
- Я всё сделал, - произнес черт, не глядя на мужчину.
Вполне возможно, что со стороны это выглядело как встреча двух агентов спецслужб.
- Молодец, - сухо похвалил его мужчина, устремив взгляд своих мутноватых глаз на небо. Тучи тут же рассеялись, солнечный свет тут же раскрасил унылые сортировочные дворы яркими красками. – Так ты будешь продолжать на нас работать?
- Да, - черт утвердительно кивнул. – Мне нравится быть на вашей стороне. Только есть небольшое пожелание.
«Что? – пронеслось в голове Михаила. – Работать на кого? На мафию? Нет, я так не хочу. Не хило тут он за меня всё решил. А вдруг меня посадят?»
Эта мысль пришла ему в голову отнюдь не случайно, ведь мужчина больше был похож на криминального авторитета, чем на обычного пенсионера. Он был коротко подстрижен, на нем был дорогой серый костюм. Поверх  черной футболки красовалась золотая цепь в два пальца толщиной. Запястье левой руки украшал широкий золотой браслет. И его лицо… Это было лицо человека жесткого, повидавшего всё на свете: и огонь, и воду, и медные трубы.
- Какое у тебя желание? – Мужчина повернулся вполоборота к Бурову, пристально глядя на него.
- Я хочу владеть тем рестораном, который мы сегодня зачистили от ухтов.
«Что? Ресторан? Какого хрена он черту понадобился? Что-то я сомневаюсь, что черт имеет опыт управления рестораном. Даже я не представляю, как это делается».
- Будешь ты им владеть. - Мужчина кивнул. – Если не переобуешься и не соскочишь.
- Не соскочу! - уверенно заявил черт. – Я не хочу возвращаться в свой мир!
Черт наконец-то повернулся к мужчине. Но того и след простыл. Он исчез, словно испарился. Чудеса да и только!
Во внутреннем кармане пиджака пискнул мобильный телефон. Черт вытащил его из кармана и уставился на дисплей. Это было сообщение из банка о том, что Рачков перечислил расчет, и теперь они квиты.
«Ого! Так быстро и так много!» - подумалось Михаилу.
Действительно, расчет оказался гораздо больше, чем ожидал Буров.
«Вот тварь ушлая! - произнес черт. – Как мы будем жить на такие копейки?»
Мобильник еще раз пискнул. Снова сообщение от банка. На сей раз это был денежный перевод от некоего Егора К.  Сумма была в разы больше расчета.
Черт вздохнул, откинувшись на спинку скамейки.
«Вот это я понимаю! – вполголоса сказал он. – Теперь жить можно!»
Черт явно знал, кто и за что ему перечислил деньги. Вопросы были лишь у Михаила. Но Буров был уверен, что не сегодня-завтра он получит ответы на все свои вопросы. Нужно только запастись терпением и не давать волю эмоциям.
Сев в машину, черт сделал глоток  коньяка из горлышка бутылки, врубил музыку погромче и  наконец-то поехал ни куда-нибудь, а домой. И только дома Буров снова стал самим собой. И надо бы радоваться этому, но он чувствовал себя таким уставшим и разбитым, что упал на кровать, даже не раздеваясь, и заснул крепким сном.
Проснулся он среди ночи, когда за окном было темно, а сквозь темные облака проглядывала луна. Спать не хотелось, он чувствовал себя полным сил и энергии. Не зная, чем заняться, он уселся в кресло в гостиной и включил телевизор.
По всем каналам  транслировалось нечто скучное и неинтересное. Выключив телевизор, Буров кинул пульт на диван, откинулся на мягкую спинку кресла и закрыл глаза.
«Время - три часа ночи, - размышлял он. – Чем бы заняться этаким интересным? Может, поехать к Марине? Нет! Сочтет сумасшедшим, дверь не откроет и даже в квартиру не пустит. Поискать в интернете работающий ночной клуб и затусить там до утра? Нет! Я слишком взрослый, чтобы осознанно сделать это. А может, просто погулять по району? Нет! Делать это в одиночку слишком скучно. Вот с Маринкой бы погулял на секс грядущий. А так – нет!.. Может, бухнуть, чтобы с бессонницей справиться? В холодильнике по-любому бухло есть, стопудово. Нет! Я же не алкаш, чтобы бухать в одно рыло… Во всяком случае, сейчас, когда могу себя контролировать…»
Едва он подумал о том, что может себя контролировать и даже обрадовался этому, в руке, на месте татуировки, снова появилось жжение. Тело потеряло чувствительность, стало непослушным.
«Опять! Началась чертовщина…»
Глаза его открылись. Неподконтрольное ему тело вскочило на ноги, прошло на кухню, открыло холодильник, достало оттуда бутылку коньяка, сделало несколько жадных глотков из горлышка, закусило сосиской, рыгнуло и, не зажигая свет, начало одеваться. Нацепило на себя спортивный костюм, кобуру с пистолетом, кроссовки и старый черный плащ. Одеваясь, Буров открыл  для себя нечто новое: оказывается, когда им овладевает черт, он замечательно видит в темноте.
Обув  ноги в видавшие виды кроссовки, черт выскочил из квартиры, закрыв дверь на ключ.
Он снова прыгнул не в «Хонду», а в чужой «Лексус».
«Чья же всё-таки это тачка? – только сейчас задался вопросом Михаил. – Надеюсь, её хозяин не обратится в полицию».
И только черту было всё равно. Черт уверенно направлял машину в направлении, о котором знал только он. К сожалению Бурова, не к Марине. Машина остановилась у Харитоновского сада.
Черт выскочил из машины и спрятался за кустами. Там сильно пахло мочой, но черта, похоже, это не смущало. Он следил за одинокой фигурой, бредущей по улице Шевченко. Это была девушка лет двадцати, как бы сказал Михаил, вполне вдувабельной внешности. Судя по шаткой походке, она была не вполне трезвой. Скорее всего, шла от подруги домой, так как уже сегодня ей нужно быть на работе. А перед работой нужно немного поспать и привести себя в порядок.
Одна. Значит, в личной жизни бардак.
И, спрашивается, зачем она нужна черту?
Но внимание черта привлекла вовсе не она, а подозрительный субъект, преследующий её и прячущийся за толстыми стволами тополей. Он всё больше и больше сокращал расстояние между собой и девушкой, которая, будучи погруженной в свои мысли, даже не подозревала о том, что ей грозит опасность.
Когда девушка поравнялась с калиткой, ведущей в сад, подозрительный тип выскочил из-за тополя, грубо схватил девушку за руку и приставил нож к её  горлу. В тот самый момент черт вышел из-за кустов и, так же, прячась за тополями, стал приближаться к странному типу и пьяненькой искательнице приключений.
- Только вякни, зарежу, - хриплым голосом говорил подозрительный мужчина.
Девушка и не думала «вякать». Вид ножа и безумный взгляд незнакомца лишили её воли и превратили в послушную овечку, готовую безропотно по требованию пастуха идти куда угодно.
Когда она несколько раз кивнула головой, незнакомец затащил её в сад, подвел к густому кустарнику и ударил кулаком в лицо. Удар был таким сильным, что девушка упала на спину и, ударившись затылком об землю, потеряла сознание.
«Так это же маньяк, - догадался Буров. – Сейчас он её…»
Это действительно был маньяк. Грубо схватив свою жертву за длинные светлые волосы, он волоком затащил её за кусты, где уже лежал заранее приготовленный грязный матрас. Убрав нож в ножны, положив его на землю, маньяк задрал юбку девушки, рывком сорвал с неё трусики. Спустив штаны, долго разглядывал промежность своей жертвы, приводя правой рукой свое «достоинство» в рабочее состояние.
Черт всё это видел. Он тихо приблизился к маньяку как раз в тот момент, когда тот уже был полностью готов к совершению злодеяния. Маньяк уже нагнулся, чтобы упасть  на свою жертву и изнасиловать её, пользуясь её беспомощным состоянием. От возбуждения он вспотел, от резкого запаха его пота Михаила стошнило бы, но черта, похоже, этим было не испугать. Он подошел к маньяку сзади, высыпал на ладонь всё тот же порошок, лишающий воли и дунул маргиналу прямо в левое ухо, на котором была серебряная сережка.
Пока маньяк кашлял, черт нагнулся над девицей и выдохнул ей в лицо остатки порошка со своей ладони.
Девица начала приходить в себя, зашевелилась и открыла глаза. Зашлась кашлем.
- Что ты лежишь? – спросил черт, глядя на её опухший нос и льющиеся из него две струи крови.
- Не знаю, - ответила не состоявшаяся жертва маньяка.
- Вставай и иди в травмпункт! – как проповедник, положив ладонь ей на лоб, произнес черт. – А ещё у тебя нос сломан.
- Спасибо, - девица поднялась на ноги и такой же пошатывающейся походкой направилась к выходу из Харитоновского сада.
Дождавшись, когда она выйдет через калитку, черт повернулся к маньяку.
- А ты подними нож с земли, немного подрочи и отрежь себе половой член. Будет больно, но ты не ори. Просто иди домой и молчи. Ясно?
- Ясно, - маньяк поднял с земли нож, принялся возбуждать свое успевшее скукожиться «достоинство», а потом быстрым движением руки отрезал его. Из раны хлынула кровь, окрашивая в красный цвет приспущенные  джинсы маньяка. Держа отрезанный кусок своей плоти, который так долго не давал ему жить жизнью обычных, законопослушных россиян, он вопросительно посмотрел на черта: - А с этим что делать?
- А, кинь его на землю! - Черт махнул рукой. – Тебе он больше не понадобится.
Тут же, с кроны дерева, спикировала большая ворона. Немного покружив над отрезанным членом, она схватила его клювом и улетела прочь.
А черт направился к выходу из сада.
«Ничего себе! – Михаил был в шоке от увиденного. – Вот это жесть! Интересно, куда сейчас черт меня потащит? Я бы хотел к Маринке. Она классная. Почпокаемся и спать. Хватит приключений! »
Не тут-то было!
Черт направил колеса «Лексуса» на Уралмаш, где во дворах стояло серое, неприметное здание сталинской постройки,  похожее на клуб. Только это заведение не было клубом. Это было ещё одно нелегальное казино.
Выйдя из машины, он разделся до трусов, выбросив в мусорный контейнер плащ и спортивный костюм. Как по волшебству, в багажнике оказались темно-серые брюки, кремовый пиджак и белая рубашка. Надев всё это на себя, черт направился к серому зданию, оставив пистолет в кобуре и ментовские «корочки» в багажнике. Он словно знал, что ничего страшного с ним этой ночью не случится.
Как и в прошлый раз, черт выигрывал, периодически потягивая коньяк, бутылка которого волшебным образом оказалась во внутреннем кармане пиджака. Как и в прошлый раз, когда его шоппер наполнился пачками денег, он направился к выходу. Как и в прошлый раз, его попытались остановить охранник и мужчина-администратор. К ним присоединился подвыпивший, проигравший всё до копейки мужик. Для него главное было – подраться, чтобы хоть на ком-то выместить свою злость. Не получилось.
С жесткостью и легкостью, которую демонстрирует в своих фильмах Стивен Сигал, черт разложил троих нападавших на него мужчин на красном ковровом покрытии, бросив им напоследок: «Это вам ещё повезло. Я сегодня добрый!»
И только потом черт поехал домой.
Став самим собой, Буров почувствовал себя чертовски уставшим. Едва раздевшись и растянувшись на кровати, сразу заснул.
Проснувшись, в первую очередь посмотрел на стоящий у кровати шоппер, набитый деньгами. Болезненно поморщился, но не от жжения в руке, а от предчувствия чего-то плохого. Это предчувствие   тисками сжало сердце и мешало вздохнуть полной грудью.
В первую очередь, было страшно за свое будущее. Ну, нельзя в наше время иметь дело с такими крупными суммами наличности! За такое рано или поздно или убьют, или ограбят, или посадят. Нельзя безнаказанно делать всё то, что он вытворяет, не контролируя себя! А что делать? Только жить и ждать, что будет дальше.
Взял с тумбочки мобильный телефон, зашел на новостной канал. Как и следовало ожидать, сразу же в глаза бросилась новость, украшенная кровавыми фотографиями: «Сегодня ночью у ТЮЗа было найдено тело мужчины со следами насильственной смерти. По данным пресс-секретаря ГУВД, мужчина стал жертвой маньяка, на счету которого уже несколько жертв. В основном, это были молодые женщины. По факту смерти очередной жертвы возбуждено уголовное дело, ведутся следственные действия. Всем, кто располагает любой информацией о совершенном преступлении, просьба позвонить по телефонам…»
«Да уж, - размышлял Михаил, глядя на экран мобильного телефона. – Недалеко от сада он ушел. Так до дома так и не дошел. Ну, и хрен с ним. Удивительно только то, что никому и в голову не пришло, что он не жертва, а маньяк. Но, быть может, догадаются когда-нибудь. Главное, чтобы ко мне предъяв не было».
Жжение в руке, под заживляющей пленкой, усилилось. Возникло ощущение, что под кожей черви ползают и копошатся. Приподняв руку, Буров сорвал пленку. Черт опять выглядел не таким, каким Михаил его видел в первый раз. Сейчас это Михаила не удивило.
- И зачем, зачем только я сделал эту сраную татуху? - глядя в потолок, сам себе задал вопрос Михаил. – Жил бы как раньше, вел бы обычную жизнь, без всяких там сюрпризов. Может, права была Наталья, когда обозвала меня дураком.
Это был риторический вопрос, не требующий ответа. Но к великому удивлению Бурова ответ последовал незамедлительно:
- Потому что это твой выбор! - Это был мужской голос, похожий на голос Гарика Бульдога Харламова. Голос доносился откуда-то из коридора. – Ты сделал его осознанно, никто тебя не заставлял.
Михаила в тот момент бросило в жар от ужаса. Вот оно! Либо менты, либо бандиты, либо мохнатые ухты всё-таки добрались до него. Но как у них получилось попасть в квартиру так тихо, что он, Буров, ничего не услышал? Скорее всего, он сам помог им в этом, не закрыв входную дверь.
И, действительно, он помнил, как пришел домой, но как закрывал дверь – нет. И сейчас, скорее всего, поплатится за это! Но нет! Кто бы там, в коридоре ни был, сколько бы их там ни находилось , он так просто им не сдастся. Он будет сопротивляться!
К счастью, пистолет в оперативной кобуре оказался на прикроватной тумбочке. Достав его из кобуры, Михаил снял его с предохранителя, передернул затвор и уверенной походкой направился в коридор. Сейчас он им всем покажет! Сейчас…
Однако в коридоре никого не было. Интересно, куда они все подевались?
- Эй, вы там! – крикнул Буров, держа пистолет перед собой. – Выходи по одному!
- Не ори так громко! – снова послышался голос Гарика Харламова. – Я тут один.
Голос исходил от зеркала, стоящего в прихожей. Будто в зеркало были вмонтированы динамики.
Подойдя к зеркалу, Михаил увидел в нем черта. Того самого, которого ему Роберт наколол на руке. Только это был не тот маленький, забавный чертик, а большой, объемный, живой черт. Лицо его было серьезным, он не улыбался.
От неожиданности палец Бурова надавил на спусковой крючок. Грохнул выстрел, от которого у Михаила заложило уши. Пуля должна была разбить зеркало, но оно почему-то осталось невредимым.
- Мать моя женщина, - Михаил поставил пистолет на предохранитель и положил его на маленький столик, некогда заваленный косметикой Наташи. Чтобы не упасть, он опустился на мягкий пуфик, стоявший в прихожей. Посмотрел на руку. Рисунок на предплечье стал тусклым и размытым, словно выцветшим. – Это как?
- Как? – Черт пожал плечами. – А всё просто. Я знаю, что ты думаешь. Нет, ты не сошел с ума, у тебя нет белой горячки. Ты, действительно, можешь видеть меня и слышать. Всё дело в этом зеркале. Оно по полной заряжено магической энергией. Его же тебе твоя бабушка подарила?
- Да, - Михаил кивнул. – Перед смертью.
- Нет, - черт покрутил рогатой головой. – Она не умерла. В гробу была не она, а бомжиха, даже на неё не похожая. Мария Федоровна присутствовала на собственных похоронах и заморочила всех, кто там был, чтобы ни у кого не было сомнений в её смерти. Она была и остается довольно-таки сильной колдуньей. Сейчас она живет в Аргентине и зарабатывает там нехилые деньги на своем колдовстве
Черт щелкнул мохнатыми, когтистыми  пальцами. Буров увидел даму лет тридцати, в бикини, сидящую под ярким солнцем в шезлонге у бассейна. С виду – обычная эскортница, которых сейчас развелось – пруд пруди. В её руке был бокал с розоватой жидкостью. Несмотря на искусственные губы и грудь, она была очень похожа на ту молодую бабушку, которую Миша в детстве часто видел на пожелтевших фотографиях из семейного фотоальбома. На бабушке всегда были бусы, сделанные из каких-то камешков. Эти же бусы были и на «эскортнице».
По зеркалу пошла рябь. Сильно помолодевшая бабушка исчезла, снова появился черт.
- Ну, теперь-то ты мне веришь?
 Михаил отодвинул зеркало от стены. Не увидев никаких технических «наворотов» на обратной стороне зеркала, вернул его на место, где оно стояло много лет.
- Ну, да…
- Я знаю, что у тебя есть куча вопросов ко мне. Поэтому я постараюсь сразу рассказать о себе всё, чтобы ты больше не мучил себя вопросами, которые ты частенько задаешь себе. Я, действительно, черт. До поры до времени я существовал в своем, параллельном вашему, мире. В мире, который  люди называют потусторонним. По сравнению с вашим, этот мир скучный, пресный и неинтересный. Мы ничего не чувствуем, не способны к переживаниям. Мы там просто существуем. Поэтому многие жители нашего мира норовят попасть к вам. Есть два способа – законный и незаконный. Я выбрал законный, когда вся моя энергия, моя сущность  была заключена в простой рисунок. Когда ты его выбрал, Роберт пытался тебя отговорить, но ты настоял на своем, тем самым, сделав свой выбор. Далее, тот же Роберт сделал тебе татуху. Когда он прочитал заклинание, я смог поселиться в твоем теле и начать жить в нем. И тут я получил всё, что хотел.  Благодаря твоему телу я начал жить полноценной жизнью и кайфовать от этого. Это круто! Это ни на что не похоже! Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что ты – живой и всё чувствуешь!
- Кстати, о жизни… - Буров пристально посмотрел на черта. – Ты бухаешь, ездишь пьяным за рулем, трахаешь каких-то девок, рискуешь мной. А если когда-нибудь я загнусь от этого?
- Ах, вот что тебя беспокоит, - черт улыбнулся, продемонстрировав свои острые зубы, похожие на зубы акулы. – Тут ты можешь быть спокоен. Много выпить спиртного я не могу, так как в какой-то момент начинаю чувствовать себя дискомфортно. Та доза, которую выпиваю я, тебе не может навредить, так как я выбираю только качественный алкоголь. Далее, за то время, что я нахожусь в тебе, я настолько к тебе привык, слился с тобой и зауважал тебя, что не могу и не хочу рисковать тобой, так как, случись что с тобой, мне придется вернуться в свой мир, больше похожий на черно-белое кино, снятое сумасшедшим режиссером. А мне возвращаться туда абсолютно не нужно. К тому же, здесь я немного могу видеть будущее. И я всегда знаю, что тебе может навредить, а что - нет.
Михаил облегченно выдохнул. Тут же из спальни раздался писк мобильного телефона.
- Извини, я сейчас…
Буров прошел в спальню, взял в руки телефон. Это было очередное сообщение из банка о том, что счет Бурова стараниями Егора К пополнился на кругленькую сумму. Вернувшись в прихожую, держа телефон в руке, Михаил наконец-то задал тот самый вопрос, который мучил его не по-детски:
- За что мне перечисляет деньги Егор К? И кто он такой?
- Егор К это Егор Константинов. Потомственный колдун, президент СССР. Это с ним я встречался на Сортировке.
- Что? - Брови Михаила поползли вверх. – Единственным президентом СССР был Михаил Горбачев. СССР распался.
- Я говорю не про Союз Советских Социалистических республик, о котором ты думаешь. – Черт укоризненно покачал головой. – Я говорю про Союз Светлых Сил России. Это организация, основу которой составляют сильные колдуны и ведьмы. Они считают себя воинами света и следят за балансом темных и светлых сил. Если бы не они, темные силы давно бы победили, а в России началось бы такое, о чем тебе лучше не думать. Россия давно оказалась бы в большой жопе. Да, я – черт. Мы, черти, на темной стороне. Но, чтобы попасть сюда, я ещё заключил договор с СССР о том, что буду на их стороне, буду всячески помогать им. Поэтому, если тебе кажется, что кто-то пострадал от наших совместных действий, забей на это. Не жалей никого. Они все на темной стороне. Причем, многие даже не знают об этом. Не мы, так кто-нибудь другой вернет их в мир иной. И получит за это деньги. А ведь это немалые деньги, согласен?
- Да уж… - Буров сложил руки на груди. – Теперь мне понятно, откуда дровишки…
- Без этих «дровишек», как ты говоришь, мы не сможем долго протянуть. Ведь ты не сможешь работать, пока я живу в тебе. Тебя просто уволят за прогулы или ещё за что-нибудь. Ведь твое тело мне может понадобиться в любой момент. На работе ты будешь или дома, мне пофиг. Я просто начну действовать, а ты не сможешь никак меня остановить… Ладно работа, под бизнес у тебя тоже мозги не заточены, хотя ты работал в торговой фирме. Так что, терпи!
- А почему ты всегда отключался, когда у меня был секс с Мариной? – Михаил почесал подбородок.
Опять эта щетина. Опять нужно бриться. Едва он подумал об этом, щетина осыпалась. Хорошо. Бриться не надо.
- Я понимаю, что тебе она нравится, ты любишь её, хотя боишься сам себе в этом признаться. Но мне почему-то рыжие девки не очень нравятся. Поэтому, как только я понимаю, что секс между Мариной Юрьевной и тобой неизбежен, я не отключаюсь, а просто покидаю твое тело. В таком состоянии, не имея физической оболочки, я могу летать, читать мысли людей, проникать куда угодно, общаться с такими как я, гостями из потустороннего мира. Это здорово, поверь мне! А потом, когда я получаю сигнал о том, что нужно что-то делать, я снова вселяюсь в тебя, и мы действуем. В этой деятельности я использую не только твое тело, но и накопленные тобой знания. Будь ты тупым неучем, мне бы было не так легко, поверь мне. Ты – молодец! Время до моего появления в твоей жизни ты зря не терял.
- Спасибо за комплимент, - склонив голову, Буров приложил ладонь к груди. – Но меня вот мучает вопрос: я с тобой буду жить до гробовой доски или как-то могу от тебя избавиться?
- Избавиться от меня ты сможешь, но только тогда, когда я этого захочу. Тогда я скажу тебе, что делать. А пока что меня всё устраивает. Да и ты ко мне привыкнешь. Не исключено, что будешь скучать, когда я буду не в тебе.
- Ну, уж, вряд ли! – Михаил засмеялся. – В этом я сильно сомневаюсь.
- Но ты же не можешь предвидеть будущее, а я могу! - Черт ударил себя в грудь мохнатым кулаком. – Поэтому настоятельно советую тебе съездить в тату-салон Роберта и купить у него волшебное зеркальце. Оно будет у тебя для экстренной связи со мной. Мало ли что может случиться, понимаешь. А так я хоть чем-то помочь тебе смогу. Советом, например…
- Прям сейчас?
- А чего тянуть кота за яйца? - Черт усмехнулся. – Ты же всё равно ничем не занят. Потом, прямо из салона, можешь поехать к своей Марине Юрьевне, в очередной раз взлохматить ей мохнатку.  Потом можешь погулять с ней где-нибудь…
- А вдруг…
- Да всё у вас будет нормально, поверь мне! - Черт трижды ударил себя кулаком в грудь. – Романтический вечер вам обеспечен… Ну, ладно… Заболтался я тут с тобой, а у меня, понимаешь, дела кое-какие есть. Всё, я отключаюсь!
- Подожди, - Буров протянул к зеркалу ладонь с растопыренными пальцами.
- Чего ещё?
- Как к тебе обращаться?
- Не понял… - Черт удивленно вытаращил глаза.
- Ну, твоё имя… Как-то мне нужно к тебе обращаться…
- Ну… - Черт в задумчивости наморщил лоб. – Вообще-то, в нашем мире у меня не было имени. Я был просто чертом. Если тебе так хочется, если тебе так удобно, называй меня Игорем или Гариком, как зовут того комедианта, о котором ты подумал, когда услышал мой голос.
- Хорошо, Гарик. – Михаил улыбнулся.
- Хорошо, Миша, - Гарик улыбнулся в ответ. – Не чихай и не кашляй!
Связь оборвалась. По зеркалу прошла рябь, и черт исчез. Осталось только отражение Бурова, в трусах и в майке сидящего на пуфике, с взъерошенными волосами.
«В принципе, план действий на день уже продуман, - думал он, глядя на свое отражение. – Точнее, черт его продумал. И план довольно-таки неплохой. Нужно только привести себя в порядок и начать его реализовывать. Не сидеть же дома в бездействии, правильно?»
Приведя себя в порядок, используя старую, добрую схему «спорт-душ-завтрак», Буров надел на себя костюм с серебристым отливом, белую рубашку и новые, ещё неразношеные туфли, прыгнул в свою «Хонду» и поехал в тату-салон «Вельзевул».
Подъезжая к салону, через лобовое стекло увидел Роберта. Тот сидел на скамейке, у крыльца и курил трубку. Когда Буров проезжал мимо него, Роберт проводил взглядом его машину и приветственно кивнул головой. Вообще, у Михаила тогда сложилось впечатление, что татушник ждал его. Хотя это впечатление могло быть ошибочным.
Машин на парковке, несмотря на час пик, было мало. Запах табака из трубки Роберта щекотал ноздри за сто метров от салона. Что это был за табак – одному Богу известно. Наверное, очень дорогой.
- Добрый день, - подойдя к татушнику, Михаил протянул ему руку.
- Здравствуйте, Михаил, - приподнимаясь со скамейки, Роберт пожал Михаилу руку. – Как дела у вас?
- Нормально, - ответил ему Буров, про себя отметив, что трубка татушника куда-то исчезла, а вместе с ней рассеялся запах табака.
Чудеса, да и только!
- Ну-с, как вам живется с рисунком на теле? – спросил татушник, когда они уже находились в «Вельзевуле» и сидели в мягких кожаных креслах  напротив друг друга.
- В общем-то, хорошо, - откинувшись на спинку кресла, ответил Михаил. – Мы даже успели с этим рисунком подружиться. Он посоветовал мне съездить к вам и купить волшебное зеркало для экстренной связи с ним. Вот, поэтому я и здесь.
- Прекрасно, - Роберт рассмеялся. - Ну-ка, дайте мне на него посмотреть.
- Пожалуйста, - Буров снял пиджак, закатал рукав рубашки и вытянул руку.
На носу тату-мастера тут же оказались очки с толстыми линзами. Он долго рассматривал рисунок, качая головой. Пока он это делал, чертик улыбался и подмигивал ему.
Закончив осмотр, Роберт снял очки, слегка подался вперед.
 – Краска легла равномерно, кожа не шелушится, раздражения нет. Похоже, рисунок прижился.
- Ага, - Михаил кивнул головой. – А сегодня он мне заявил, что я смогу избавиться от него только тогда, когда он этого захочет. Это правда?
- Да, - ответил татушник. – А вам что, не нравится делить с ним тело?
- Даже не знаю, как ответить на ваш вопрос, - Буров пожал плечами. – Мне просто интересно, что можно с рисунком сделать, если он мне вдруг надоест. Можно его выжечь лазером или сделать поверх его какой-нибудь другой рисунок?
- Можно, но не нужно. Если перекрыть чертика другим рисунком, он будет к вам являться в другом образе. Будет выглядеть по-другому, но приходить к вам он всё равно будет. Если сжечь рисунок лазером, вы не будете видеть черта в зеркале. Но чувствовать его присутствие вы всё равно будете. Так стоит ли делать лишние телодвижения?
- Нет, - Михаил потер шею. - Похоже, мне с этим другом жить очень-очень долго.
- Ничего страшного! – Роберт развел руки в стороны. – Вы даже не представляете, что другие выбирают. А там – вообще кошмар. Вам, я считаю, еще повезло. Другие такое выбирают, что и в кошмарных снах никому не приснится. К черту вы привыкнете. Но видит Бог, я все сделал для того, чтобы вас отговорить…
- Я помню, - Буров поерзал в кресле. – Это мой выбор. Но давайте все-таки вернемся к главному. Я приехал за долбанным волшебным зеркальцем.
- Ах, да… - Татушник подскочил, подошел к шкафу. Дверцы сами по себе открылись. Немного покопавшись в темном чреве шкафа, он извлек зеркальце в золотой оправе. – Вот оно!
- Ого, - Михаил повертел зеркальце в руках. – И сколько оно стоит?
Роберт шмыгнул носом, провел рукой по своим черным волосам.
- Всё проплачено. Вы же член СССР.
- Даже так! Обожаю халяву. Что за день сегодня такой? Сплошная халява…
Это была шутка, но татушник, похоже, этого не понял. В ответ он изрек:
- Я желаю вам, чтобы все ваши дни были сплошной халявой!
- Спасибо! – Буров посмотрел на свое отражение, потом произнес, чтобы проверить волшебность его:
- Черт! Ты где?
Тут же на темном фоне появилось лицо Гарика:
- Я здесь – ответил он голосом Гарика Бульдога Харламова. - А зеркальце, похоже, у тебя.
- Да, - Михаил кивнул. – Качество зачетное.
- Ну, и чего ты тянешь? Газуй к Маринке своей. Она уже заждалась тебя!
- Понял. Действуем по плану! – Спрятав зеркальце в карман, Буров направился к выходу. Но, не дойдя двух шагов до входной двери, остановился и оглянулся: - Еще раз спасибо, Роберт!
- Всегда пожалуйста, - тату-мастер приложил ладонь к груди и сделал едва заметный поклон. – Приходите ко мне ещё!
- Ага! Приду, если что!
- Давай уже быстрее, - послышался голос черта из кармана. – Хватит с ним раскланиваться!
Вылетев из салона, Михаил  запрыгнул в «Хонду» и направил её колеса в сторону дома Марины Юрьевны. Однако доехать до своей новой дамы сердца так и не смог. Черт помешал, снова вселившись в него. Вместо того, чтобы везти Бурова на встречу с любимой, он резко остановил машину у киоска с надписью «Шаурма». Внутри киоска трудился тип в медицинской маске. Сдунув волшебный порошок с ладони в окошко, черт произнес:
- Закрывай свою лавочку и начинай жрать то, что наготовил!
- Хорошо! – работник шаурмячной закрыл окошко, выставил табличку «закрыто», сделанную маркером на картоне, стянул с лица медицинскую маску и принялся есть продукцию, которая уже никогда не дойдет до потребителя.
Сразу бросилось в глаза его волосатое бульдожье лицо. Это был ухт.
- Молодец! – произнес Гарик, направляясь к машине. – Будешь знать, как травить людей!.. Ухты, ах ты! Все вы долбонавты!
Сел в машину, сделал глоток коньяка из маленькой бутылочки, только потом тронулся с места.
Поехал черт почему-то не к Марине, а за город. Проехав километров десять по Челябинскому тракту, свернул на грунтовую дорогу, петляющую между высоких сосен. По той дороге он выехал на поляну, на которой стоял голубой вертолет. За штурвалом пилота сидел мужчина, с которым черт общался на Сортировке. Это был Егор Константинов.
Глядя на него, Михаил подумал, что о романтическом вечере в компании Марины можно забыть. Зато его ждет очередное незабываемое приключение.
Как только черт в теле Бурова забрался в кабину и сел рядом с Константиновым, вертолет взлетел.
Михаил никогда раньше не летал на вертолетах. Оказалось, что это здорово! Интересно было смотреть через округлое ветровое стекло на зеленеющие внизу леса, на извилистые реки, на озера, на серпантины дорог, по которым маленькими разноцветными точками сновали автомобили. В общем, если отбросить в сторону шум, ощущения были потрясающими.
Летели они, как показалось Михаилу, недолго. Вертолет приземлился на бетонную площадку на территории какого-то заброшенного завода, и черт вышел из кабины, захлопнув дверцу.
Увидев свое отражение в большой луже, Буров был удивлен тем, что на нем были богатырские доспехи, а в руках – меч, на широком лезвии которого были выгравированы странные буквы, очень похожие на рунические. В силу незнания рунической письменности, Михаил не понял, что написано на мече. А вот черт точно знал, что надпись на клинке означает: «Кто владеет этим мечом, владеет всем».
Выйдя через большую дыру в заборе за территорию завода, черт вышел с территории завода, прошел по тропинке и углубился в густой лес.
Какое-то время он бродил по зеленым зарослям. Он будто что-то искал. Но, похоже, не ягоды и не грибы.
В какой-то момент в  руке Бурова появилась пластиковая бутылка с красноватой жидкостью.
«Это что, кровь?» - подумал тогда Михаил.
 Но ответа не последовало. Как всегда.
Зато черт в его теле начал разбрызгивать эту жидкость по траве, по кустам и деревьям, что-то бормоча при этом на непонятном языке. Это точно был не русский, не немецкий и не латынь. К слову сказать, слова на латыни Буров очень часто в детстве слышал от своей бабушки, когда был маленьким.
На минуту в лесу повисла гробовая тишина. Даже птицы не чирикали. А потом вдруг со всех сторон на черта в теле Михаила начали нападать человекоподобные существа, которых Буров про себя назвал людьми-палочниками.
В природе палочники – насекомые, имитирующие разные части растений: листву, стебли, ветки. Благодаря своей внешности эти насекомые известны как мастера камуфляжа. Но существа, нападавшие на черта в человеческом обличии, мимикрировали под сухие стволы деревьев. И только живые, злые глаза и перекошенные зубастые рты выдавали в них живых существ. На ходу они издавали звуки, похожие на скрип деревьев, раскачиваемых ветром. Вероятно, это был их язык общения между собой. Но откуда, откуда взялись эти твари? Почему их так много на Урале? А не потому ли каждый день пропадает так много людей, которых безуспешно разыскивает полиция, что этих тварей, оказывается, слишком много? И все они хотят есть.
В своей обычной жизни, до знакомства с чертом, Буров, как пить дать, развернулся бы и дал стрекача. Но Гарик, похоже, был настроен решительно.
Достав из ножен меч, он принялся рубить и колоть им людей-палочников. В стороны полетели фрагменты их тел: головы, конечности. При этом палочники громко скрипели, а кровь, ручьями льющаяся из их ран, была почти черной и пахла как дерьмо в канализации.
Падая на землю, тела поверженных чертом палочников тут же начинали таять, как грязный весенний снег при плюсовой температуре. Грязные сгустки, остающиеся от них, как губка, впитывал в себя грунт.  Так вот, почему никто и никогда не видел останков людей-палочников!
Довольно-таки быстро расправившись со скрипучими тварями, черт двинулся дальше, внимательно глядя на стволы берез.
То, что Бурову на первый взгляд показалось чагой, грибами на стволах, начало массово выпускать из своих тел  тонкие лапки, пришло в движение. Подобно насекомым, чаги начали спускаться со стволов на землю и устремлялись к Михаилу. У всех у них были маленькие глазки и широкие рты с острыми, частыми зубами.
«Это ещё что это за хрень?» - Буров не мог поверить в реальность происходящего.
Это был какой-то наркоманский «приход». Такого не должно было быть, но, тем не менее, это было. Это была реальность, в которой находилось тело Михаила. Оставалось лишь надеяться, что оно останется  целым и невредимым. Лишь бы богатырские доспехи не подвели!
И они не подвели. Со всего леса сбежалось целое полчище этих существ. Все они прыгали на Бурова, но его тело, управляемое Гариком, рубило и топтало этих тварей. Перед смертью они издавали противный, громкий писк. Этот писк, от которого можно было сойти с ума, заполонил собой весь лес. Он стоял в ушах Михаила. От него хотелось бежать.
 Но черт убегать почему-то не планировал.
Покончив с последней чагой, оглядев поле боя и убедившись, что вся чага быстро разлагается и впитывается землей, он двинулся дальше.
Прорубая себе путь мечом через густые заросли, черт вышел к болоту, пахнущему даже хуже, чем дерьмо. Оглядевшись по сторонам, бормоча какие-то слова не по-русски, он взял в левую руку сухую ветку и принялся бить ею по зеленой поверхности болота. Потом, отбросив в сторону ветку, помочился в болото, плюнул в него. Далее с его губ сорвалось слово «шерч».
После этого мутная зелень болота пришла в движение, забурлила.
Из болота начали подниматься и выходить на сушу существа, которых кроме как скелетами, обтянутыми темно-зеленой кожей, и назвать-то было нельзя. Зато глаза у них, как у людей-палочников, были живыми. И источали они звериную ярость.
У некоторых из них были волосы, другие были абсолютно лысыми.
Их губы были пухлыми, словно все они прошли через одного пластического хирурга. Но даже эти губы не могли скрыть их острые зубы.
Кожа их была грубой и обвислой, покрытой струпьями. В общем, они были страшными. В цирке уродов им было бы самое место!
Но это были мысли Михаила. Черт к этим мыслям, как всегда, не прислушивался. Он рубил их своим мечом, превращая из источника смертельной опасности в куски плоти, с бульканьем растворяющиеся в зеленой жиже болота.
Когда голова последнего из болотных людей была отрублена мечом и плюхнулась в болото, Буров подумал, что сейчас по законам сказок, а все это было похоже именно на сказку, он должен увидеть красавицу с каким-нибудь именем типа Алена, которая будет сидеть на камне у этого сраного болота и ждать своего козленочка.
И он увидел её!
Да, она стояла у края болота. На ней были и сарафан, и кокошник. Всё, как Михаил нафантазировал. А ещё у нее были «утячие» губы, идеально накаченные для минета и ****ская улыбка, которая словно говорила: «Ты – победитель! Ты – мой герой! Трахни меня так, чтобы парик до верхушки сосен подлетел!»
Даже объемный сарафан не мог скрыть всех прелестей её фигуры. Она словно высшими силами была создана для долгого, изнурительного и очень приятного секса. Даже Марина Юрьевна в чем-то ей уступала.
Посмотрев на черта в теле Бурова, она призывно помахала ему рукой.
Гарик подошел к ней.
- Я – Алена, - прошептала дивная дева. – А ты кто, витязь?
- Я – черт. Просто черт, - ответил ей Гарик и проткнул её насквозь своим мечом.
Когда Алена замертво упала на землю, она превратилась в безобразную старуху, одетую в лохмотья. Лицо её было покрыто многочисленными глубокими морщинами и бородавками.
- Сдохни, тварь, - глядя на скорчившуюся у его ног старуху, черт развернулся и отправился в обратном направлении.
Выйдя из леса, он через дыру в заборе снова оказался на территории заброшенного завода и сел в вертолет, на каких обычно в кино летают очень богатые люди. Воротилы бизнеса.
- Всё получилось? - спросил у него Егор Константинов.
- Да, - ответил Гарик. - Меня Аленки всякие соблазняли. Не поддался я искушению… Замочил эту губастую тварь!
- Ну, и молодец!
Вертолет начал набирать высоту.
Буров открыл глаза. Чувствовал себя выжатым лимоном. Словно из него выжали все соки, ничего не оставив для жизни. Словно на нем целое поле пропахали.
Подошел к зеркалу в прихожей.
- Черт!
Тишина. Через какое-то время:
- Что надо? – Гарик проявился сквозь мутную рябь зеркальной поверхности.
- Это был сон или явь? – Михаил потер переносицу. – Уж больно похоже на сказку.
- Да, явь это. Явь! – Гарик усмехнулся, показав свои острые зубы в очередной раз. – Ты всё ещё не можешь смириться с тем, что это есть? А ведь это есть. Это – часть твоей новой жизни. Но, я уверен, ты привыкнешь к этому.
- Твои бы слова, да Богу в уши, - Буров махнул рукой. – Эту хрень невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть. Я всё ещё полагаю, что это – всего лишь сны. Уж больно они нереальны.
- Ты ошибаешься, - просто ответил черт и пропал.
Вместо него осталось лишь отражение Михаила.
«А я неплохо выгляжу!» - подумал он, глядя на обнаженного себя.
Прошел на кухню, открыл холодильник. Очень удивился, увидев там тарелку с холодцом и салаты.
Прямо-таки новогоднее меню, несмотря на то, что за окном – лето.
Быстро расправившись с неожиданной находкой, вернулся в спальню и снова заснул.
Он не знал, сколько проспал, но, проснувшись, ощутил, как черт в очередной раз влезает в его тело.
Да пофиг! Пусть делает, что хочет. Лишь бы это было неопасно.
Гарик запрыгнул в свой любимый «Лексус» и помчался по знакомому маршруту за город, на ту самую поляну, где, как и в прошлый раз, его ждал Егор Григорьевич за штурвалом вертолета.
Летели куда-то на юг. Когда впереди показались блестящие лужицы озер, окруженных лесами, вертолет начал снижение.
Едва «вертушка»  приземлилась на берегу большого озера с прозрачной водой, в руках черта оказался трезубец, излучающий слабое белое свечение.
Выскочив из вертолета, Гарик, раздеваясь на ходу, побежал к озеру.
«Рыбачить на крупную рыбу собрался, что ли?» - подумалось тогда Бурову.
Войдя в воду по пояс, черт нырнул. Плыл он довольно-таки быстро для существа из потустороннего мира. Он словно всю свою жизнь занимался плаванием. Хотя Михаилу он не рассказывал, что в его мире были водоемы, в которых можно поплавать. Сам же Буров умел плавать плохо, да и то по-собачьи.
В вытянутой вперед правой руке Гарик держал трезубец, словно освещая им путь, хотя в этом нужды не было, так как видимость под водой была прекрасной. Левая рука была прижата к телу.
Глядя на  руку, держащую гарпун, Михаил увидел, что она стала темной, с огрубевшей, покрытой наростами кожей. Это была уже не него рука, а рука какого-то другого существа. Бросив взгляд на свою тень, стелющуюся по дну, он увидел, что ноги у него отсутствуют. Зато есть плоский, как у дельфина, хвост. И тут до Бурова дошло, что он превратился в русалку. Именно поэтому он мог так быстро плыть и долго не дышать под водой. Осталось ли на месте его «хозяйство», было непонятно, так как черт смотрел только вперед и не разглядывал тело.
Так он плыл, распугивая косяки рыб, пока не увидел впереди большие уплотнения воды. Эти сгустки были словно живыми. Медленно и плавно перемещаясь, они затягивали в себя рыбу, издавая щелкающие звуки, словно общаясь друг с другом.
Рыба исчезала в них бесследно. В моменты попадания в них рыбы, сгустки прекращали издавать щелчки, но ненадолго.
Пытаясь привлечь их внимание, черт начал кружить вокруг них, помахивая трезубцем. И у него это получилось. Сгустки его заметили. Они пришли в движение и начали неспеша окружать Гарика. Когда они взяли его в плотное кольцо, он начал тыкать в них своим трезубцем. Издавая противный писк, сгустки начинали исчезать, растворяясь в воде. Два из них, очевидно, самые умные, поняв, что дело пахнет керосином, попытались уплыть, но черт их очень быстро догнал и уколами трезубца превратил в ничто.
И только после этого, убедившись, что вокруг него больше нет никаких уплотнений, всплыл и сделал глоток воздуха.
Снова нырнув, поплыл вперед. Плыл, пока не увидел впереди густые заросли водорослей. Причем, эти водоросли образовывали идеальный, большой круг. В центре круга водорослей не было. Зато в центре того круга на дне лежало огромное существо светло-коричневого цвета, с темными продольными полосами на боках. Существо имело акулью морду, акулий хвост и большой спинной плавник, оснащенный острыми шипами. По бокам тела странного существа имелись четыре пары ног, а в передней части тела имелись две большие клешни, от вида которых яички Бурова сжались до размера фасоли. Значит, они всё-таки у него были.
Любой, кто бы увидел этот гибрид рака и акулы, покрытый роговыми наростами, дал бы деру, но только не черт. Похоже, он эту тварь нисколько не боялся.
Заметив его приближение, существо оторвалось от дна и, водя хвостом их стороны в сторону, начало не спеша приближаться к нему, выставив перед собой клешни. Гарик словно ждал этого. Он резко ускорился и начал кружить вокруг ракоакулы.
Пытаясь его схватить, она изгибалась всем телом, щелкая  своими клешнями, но всё было впустую. Черт оказался проворнее. Он с легкостью уходил от клешней, описывая круг за кругом вокруг ракоакулы, изматывая её.
Когда озерная тварь выбилась из сил, черт оказался над её головой и с силой воткнул в неё трезубец.
Голова ракоакулы принялась раздуваться, а потом лопнула, как воздушный шар, распылив в воде облако крови.
Черт развернулся и поплыл назад.
Едва он достиг мелководья, у него снова появились ноги, на которые он смог подняться и идти. Руки, сжимающие трезубец, стали обычными, какими были у Бурова до его превращения в русалку.
Выйдя из воды, Гарик оделся и направился к вертолету. Но не прошел он и десяти шагов, как на пути его появился высокий, широкоплечий человек в камуфляже. Лицо его скрывала балаклава, в руках он держал автомат Калашникова. У него были глаза змеи, с узкими вертикальными зрачками. Вокруг глаз была чешуя. Возможно, всё его тело было покрыто чешуей, но единственным, не прикрытым одеждой участком тела, были только злые, змеиные глаза.
- Куда-то собрался? – прошипел незнакомец, уперев дуло автомата в грудь управляемого чертом Бурова.
- Да. Домой спешу, - ответил ему Гарик с ледяным спокойствием в голосе, хотя  ситуация, по мнению Бурова, была критической. – А что это за великан у тебя за спиной?
- Какой ещё великан? – человек со змеиными глазами обернулся.
 Тот самый момент черт левой рукой отвел от своей груди дуло автомата, а правой рукой нанес  незнакомцу в камуфляже удар трезубцем в живот.
Незнакомец со змеиными глазами закричал. Схватившись руками за живот, из ран на котором полилась кровь, заливая камуфляж, опустился на колени. Достав из живота человека в камуфляже свое оружие, черт пинком ноги уронил его на спину, а потом ещё несколько раз воткнул ему трезубец в грудь и в живот.
Когда змееглазый обмяк, Гарик вытер об его брюки  гарпун и продолжил своё шествие к вертолету. Больше на его пути никто не встретился.
- Как всё прошло? – спросил его Константинов, когда черт уже сидел в «вертушке».
- Шикарно, - ответил Гарик, доставая из внутреннего кармана ветровки бутылочку с коньяком. Одним глотком осушив её, добавил: - Я в восторге!
- Ну, и хорошо, - Егор Георгиевич улыбнулся, и вертолет начал взлетать, оглушая окрестности  ревом своих двигателей.
Буров проснулся от того, что услышал песню группы «Scooter», которая называлась «Fire», что переводится на великий и могучий как «огонь». Это вовсю надрывался мобильный телефон. Но это был не сигнал будильника, а входящий вызов.
- Это кто ещё? – Михаил посмотрел на экран телефона.
Звонил абонент «училка Марина Юрьевна», что было странным, так как номерами телефонов Михаил с Мариной никогда не обменивались. Неужто черт подшевелился?
Буров прокашлялся.
- Да, Марина, - бодро и радостно выдохнул он в трубку.
- Ну, и как это понимать? – Голос Марины. Голос, который Буров мог бы не услышать, если бы не везучесть черта, которая была как нельзя кстати во время озерного приключения.
- Что понимать? – не понял Михаил.
- Почему ты три дня не отвечал на мои звонки?
Ничего себе! Прошло целых три дня, а  Буров был уверен, что «отсутствовал» всего день, не больше.
- Я был в командировке, - соврал он.
А как он мог ещё поступить? Рассказать правду? Вряд ли поверит.
- Понятно… - Судя ноткам сомнения в голосе, Марина ему не поверила. – А я уже решила, что ты к своей бывшей вернулся, поэтому меня игноришь.
- Да нет. Хочешь, я тебе в очередной раз докажу, что мне нужна только ты?
- Ну, приезжай и докажи, - говоря это, Марина улыбалась. Буров это чувствовал. – Я сегодня ничем не занята и весь день дома.
- Ну, всё! Жди…
Наспех приведя себя в порядок и перекусив, он поехал к Марине.
Сидя за рулем своей «Хонды», испытал очень странное чувство, которое трудно было описать словами. Ведь не так давно он сражался с существами, о которых многие даже не подозревают, был на волосок от смерти, а сейчас он управляет автомобилем, слушает музыку. Вокруг – простые люди. Кто за рулем, а кто – пешком. Они ведь даже не знают, того, что знает он. И, если они с «этим» столкнутся, погибнут, к гадалке не ходи. Скорее всего, их потом объявят пропавшими без вести, потому что никто и никогда не найдет ни этих людей, ни их останков. А он, Михаил Буров, жив и здоров. И у него сегодня будет секс… Кстати, о сексе: нужно цветов, что ли, купить!
Остановившись у цветочного киоска, он купил букет роз. Потом зашел в магазин, где купил торт и бутылку шампанского. К бою готов!
Пока он делал эти покупки, люди как-то странно на него смотрели, как бараны смотрят на новые ворота. Одежда чистая, ширинка застегнута, шнурки завязны…
«Черт побери, что во мне не так? Что вы пялитесь? Вы своими глазами дыры на мне прожжете!.. Хватит на меня пялиться! Хватит!»
Едва Марина открыла дверь своей квартиры, он сунул ей под нос букет цветов, коробку с тортом и шампанское поставил на тумбочку в коридоре. Когда их губы слились в страстном поцелуе, букет роз упал на пол.
Срывая друг с друга одежду, не переставая целоваться, любовники быстро оказались в спальне, на большой и мягкой кровати Марины. Буров в очередной раз ощутил себя секс-гигантом. Кем ощутила себя Марина Юрьевна, история умалчивает, но, судя по громким стонам, ей было очень хорошо. Казалось, они ещё долго не закончат с этим приятным занятием, но тут вдруг из кармана брюк, лежащих на полу, послышался голос черта:
- Я, конечно, извиняюсь, но вас с Мариной Юрьевной в ресторане, известном тебе под названием «У писателя» Егор Константинов ждет. Езжайте к нему. Только побыстрее, пожалуйста!
- Ага, уже заканчиваем! - глядя на брюки, тяжело дыша, ответил Михаил и тут же, сам того не желая, закончил. Потом перевел взгляд на Марину: - Начни наводить красоту. Сейчас в ресторан поедем.
- А ты у меня романтик, оказывается! - поцеловав Бурова в щеку, Марина поднялась с кровати, накинула халатик и направилась в ванную. Уже из коридора крикнула: - А это что у тебя в кармане за голос такой?
- Голосовой помощник в мобильном, - соврал Михаил. – Я недавно такой скачал.
- Прикольно!
- Ничего прикольного, - тихо, чтобы Марина не слышала, сказал Буров, натягивая брюки.
- Да прикольно, - снова подал голос Гарик. – Сейчас хоть общаться нормально можем.
Марина привела себя в порядок, на удивление, быстро. Только уже перед выходом из квартиры сослалась на «ужасный» голод. Пришлось ждать, когда она съест кусок торта и запьет его шампанским. Глядя на то, с каким аппетитом Марина Юрьевна ест торт, Михаил не удержался и тоже съел кусочек.
Торт был очень даже ничего.
Через двадцать минут  серебристая «Хонда» остановилась у ресторана. Только теперь он назывался «У Марины».
«Как они успели так быстро вывеску поменять?»
Едва Буров подумал об этом, события стали развиваться как во сне или в каком-то дешевом фильме. Только Михаил не спал, не был ведом чертом. Да и съемочной группы в кустах не наблюдалось.
Увидев новое название ресторана, Марина Юрьевна завизжала от восторга, потом прыгнула Бурову на шею, принялась целовать его, называя настоящим романтиком.
Внутри ресторана тоже произошли разительные перемены. Обстановка изменилась от уютной до роскошной.
В вестибюле Бурова с его подругой встретила администратор, похожая на Екатерину Шкуро. Она же проводила влюбленную пару в банкетный зал.
В качестве официанта «шустрил»  сам Егор Константинов. Ничто в нем не выдавало президента СССР. А форма официанта была ему к лицу.
Заставив единственный на весь зал столик блюдами, он протянул Михаилу папку. Ознакомившись с лежащими в ней документами, Буров понял, что он – совладелец ресторана. Половина ресторана «У Марины» принадлежала ему, вторая половина – Егору Георгиевичу Константинову.
- Но я этого не хотел… - оторвав глаза от документов, произнес он.
Он хотел сказать, что иметь свой ресторан хотел черт, а не он.
- Понимаю, - ответил ему Егор Георгиевич. - Вы в нашем бизнесе человек новый. Поэтому можем вам отдать только пятьдесят процентов ресторана и, соответственно, прибыли от его деятельности.
- Но я даже не представляю, как им управлять. Я же…
Инициативу тут же перехватила Марина. Выхватив из рук Михаила папку с документами, пробежавшись по ним цепким взглядом, она пожала Бурову руку.
- Не парься, Михаил Алексеевич, и прими мои поздравления, – сказала она. – Я когда в Москве жила и училась в МГИМО, работала в ресторане своего бывшего мужа. Сначала работала официанткой, потом – администратором. Позже доросла до замши директора. Так что, представление о том, как нужно рулить рестораном, имею.
- А почему ты не продолжила ресторанный бизнес, а работаешь училкой? – удивился Буров.
- У моего бывшего спроси, - разведя руки в стороны, ответила Марина. – Ладно, хватит о грустном. Пойдем, осмотрим наши владения.
Втроем они осмотрели весь ресторан, не забыв осмотреть ни один закуток, ни одно подсобное помещение.
Когда Буров распахнул дверь кухни, в глаза ему бросилось то, что всё оборудование было новым. Не было даже намека на холодильники с человечиной. Пахло готовящейся пищей. Негромко играла классическая музыка. В центре кухни стояла двойница Екатерины Шкуро и дирижировала.  По кухне, светясь, летали кастрюли и сковородки. Что-то само собой нарезалось, что-то варилось, что-то жарилось. Присмотревшись, Михаил разглядел один из источников свечения. Это оказался маленький светящийся человечек с крылышками. Не исключено, что эти человечки, которых было много, не только готовить умели, но и ремонт в ресторане сделали.
Заметив краем глаза Михаила, девушка прекратила дирижировать, оглянулась, сдвинув брови.
- Михаил Алексеевич! Вы почему без стука?
Дверь в кухню тут же захлопнулась, прямо перед носом Бурова.
- Что там? – Марина подергала за ручку, но дверь не открывалась.
- Кухня, - вздохнув, ответил Михаил. - Кухня как кухня. Просто кухня.
- Точно, - поддакнул Егор Георгиевич. – Ну, раз осмотр закончен, давайте вернемся к столику. Вас ждет увлекательнейшая развлекательная программа.
Едва они вернулись в банкетный зал и заняли места за столиком, президент СССР исчез. Причем, в прямом смысле слова. Тут же на сцене появился стендап-комик. Явно не из комедийного канала, но шутки шутил уморительные. Потом на сцену выходили певцы, музыканты, танцоры. Был даже фокусник.
- Во сколько вам обошелся этот ужин? - вполголоса, подавшись вперед, спросила Марина.
- Не знаю, - честно ответил ей Буров. – Мы с Константиновым это не обсуждали. А почему тебя это интересует?
- Да так… - Марина Юрьевна смущенно пожала плечами. – Еда очень дорогая. Многие из приглашенных артистов - знаменитости. Этот ужин получился астрономически дорогим.
Михаил не был в курсе того, что его развлекают известные люди, а потому он просто развел руками.
- Да не парься. Контора платит.
- Что за контора? – удивленно спросила Марина.
- Потом объясню…
Под занавес на сцену вышел Егор Георгиевич и начал петь песни. Таких душевных песен про жизнь, про любовь, про разлуку Буров ещё не слышал. Были песни до такой степени западающие в душу, что ему даже всплакнуть хотелось. Было только непонятно, почему он, Буров, никогда раньше не слышал этих песен. Почему Константинов не начал певческую карьеру? Он бы в пух и прах порвал бы это сборище педиков и гнусавых певунов, которое называется российской эстрадой. Ну, выбрал себе другой путь, и флаг ему в руки!
В течение  ужина со стола улетали пустые тарелки, прилетали новые блюда отменного вкуса. Хотя Буров позволил себе «принять на грудь» спиртного, пьяным себя он не чувствовал. Более того, был полон сил и энергии. Несмотря на это, сесть за руль точная копия Екатерины Шкуро, которую, как оказалось, тоже звали Екатериной, Михаилу не позволила. Она сама села за руль и повезла влюбленную парочку к Марине.
По дороге Буров спросил у неё, какое отношение она имеет к СССР и что её связывает с Константиновым. Марина, услышав «СССР», удивленно округлила глаза.
- Я работаю администратором, - загадочно улыбнувшись, ответила Екатерина.
Уже в своей квартире, в спальне  Марина Юрьевна приятно, а главное -  долго благодарила Бурова и за ужин в ресторане, и за известных артистов. Михаил тоже в долгу не остался, устроив своей подруге такую «жаровню», под конец которой у неё даже сил стонать не было. Уснули под утро, когда за окном забрезжил солнечный свет.
Закрывая глаза, Михаил про себя поблагодарил Бога за то, что черт ни вечером, ни ночью не появлялся. И всё прошло как в хорошей сказке.
Подумал, и тут же пожалел об этом, потому что Гарик начал потихоньку забирать его тело. Хорошо, хоть не душу.
Черт поднялся с кровати, оделся и вышел из квартиры Марины. Сел в «Лексус» и поехал куда-то на окраину города. Там он встретился с людьми в военной форме. Одним из них был Егор Георгиевич.
- Готов? – спросил Константинов, глядя черту в глаза и протягивая ему руку.
- Готов! – с решимостью в голосе ответил Гарик, пожав руку Егора Георгиевича.
- Кстати… - Константинов задумчиво поскреб подбородок. – Во время ремонта в ресторане мы нашли тайник, в котором было килограммов двести обезволивающего порошка. Что с ним сделать?
- Перенести в мой кабинет, - ответил Гарик. – Что-то сложить в сейф, что-то в шкаф для одежды...
 Следующая картинка: Буров, ведомый чертом, в военной форме, с автоматом в руках летит куда-то на военном самолете. Потом они пересели в вертолет. Вертолет высадил всю группу  на высоком холме, окруженном лесом. Пройдя через лес, группа оказалась перед обнесенной колючей проволокой деревней. По периметру деревни стояли высокие вышки с часовыми. Несколько человек отделилось от группы. Перерезав колючую проволоку, они устремились к вышкам.
«Всё чисто» - прозвучал голос в голове Бурова.
Тут же отряд ворвался в деревню.
Они расстреливали всех, кого видели. А если не расстреливали – взрывали гранатами. «Все» были в камуфляжах, и в черных балаклавах. Пленных не брали, как велел всё тот же голос в голове.
Да уж, в том «сне» Михаил испытал то, чего ранее никогда не испытывал: он убивал людей, слышал выстрелы, взрывы, предсмертные крики и стоны , чувствовал запах пороха и смерти. И хотя страшно ему не было, он ощущал, как во время стрельбы сжимаются яйца.
Когда всё люди в балаклавах были мертвы, деревню подожгли. Тогда же тело Бурова, ведомое чертом, подошло к одному из убитых людей в камуфляже и сорвало с его лица балаклаву. Под балаклавой оказалось не человеческое лицо, а бульдожья морда ухта.
Ухты, ах ты…
Ухт был ещё жив. Держась рукой за окровавленный живот, широко открыв глаза, он пытался что-то сказать. Вероятно, молил о пощаде. Но черт не расслышал его и  не пощадил, прервав бренность его бытия одиночным выстрелом в лоб.
Отряд, выйдя из деревни, пересек лес и приблизился к холму, на котором стоял вертолет. Когда все сели в салон, заревели моторы, завертелись лопасти, и вертолет  оторвался от земли. Однако не успел он набрать высоту, в него что-то ударило, и он начал падать. При ударе вертолета об землю Буров не почувствовал боли, но очень сильно испугался. Испугался того, что жизнь, которая только сейчас стала для него такой интересной, оборвется. Всё закончится на самом интересном месте. А он не был готов к этому. Ему, как никогда, хотелось жить.
Жизнь перед глазами не успела пронестись. Слишком уж быстро всё произошло.
 Салон заволокла пелена огня, внезапно сменившаяся темнотой, словно погас экран телевизора после того, как выдернули шнур из розетки.
Буров открыл глаза.
Он лежал на своей кровати, в своей спальне.
«Твою мать! - пробурчал он, с трудом разлепляя сухие, слипшиеся губы. В висках стучало как после хорошей попойки. – Это что такое было?»
Первым делом ощупал своё тело, голову. Вроде, всё цело. Уже неплохо.
Осторожно приподнялся, встал с кровати, сделал несколько шагов. Ноги держали, что было хорошо. Слегка пошатывало как в состоянии «с бодуна» но, учитывая тот факт, что во время своего «сна» он чуть не погиб, это было мелочью.
Голышом подойдя к зеркалу в коридоре, долго рассматривал своё тело. Ни одного нового шрама. Более того, куда-то исчез шрам, оставшийся после удаления аппендикса.
Полностью удовлетворив интерес к своему телу и поняв, что в ходе крушения вертолета, как говорится, обделался  легким испугом, произнес:
-  Гарик!.. Гарик, ты где, чертила?
В ответ – тишина. Михаил постоял перед зеркалом, пялясь на своё тело и уже хотел пройти на кухню, чтобы позавтракать, по зеркальной поверхности пошла рябь. Появился Гарик на темном фоне. Вид у него был виноватый, как у побитой собаки.
- Да тут я, тут… - стараясь не пересекаться взглядом с глазами Михаила, молвил он. – Чего ты хочешь?
- Поговорить с тобой хотел. – Буров присел на пуфик, положил ногу на ногу, чтобы черт не пялился на его причиндалы.
- Говори, - Гарик тяжело вздохнул.
- Что это было, черт? - не сводя глаз с зеркала, задал вопрос Михаил. Для него это был животрепещущий вопрос.
- А… ты про сафари?
- Нет, блин! – Буров шлепнул себя по колену. – Я про птичьи какахи на лобовом стекле моей «Хонды» и про надпись из трех букв, нацарапанную гвоздем на водительской дверце.
Черт какое-то время молчал, обдумывая слова Михаила, потом, когда до него дошло, что это шутка, расправил плечи и заставил себя посмотреть Бурову в глаза.
- Да я сам был в шоке. Изначально всё задумывалось как сафари… Охота на представителей тёмных сил. Так члены Союза иногда делают, чтобы выпустить пар, расслабиться. Мне тоже было интересно, каково это – стрелять из автомата по живым существам. Да, это было незабываемо. Ощущения – что надо! Это запомнится надолго. Ради этого, пожалуй, стоило рискнуть и убежать из моего мира. К тому же, Константинов пообещал мне, что всё будет безопасно, он об этом позаботится… Да, всё шло по плану. Мы победили, всех ухтов покрошили. Но никто из нас даже предположить не мог, что один из дохлых ухтов оживет, с волочащимися по земле кишками будет идти за нами до зоны посадки вертушки и шмальнет в неё из гранатомета!.. Стоит отдать должное пилоту – Павлику. Он смог посадить вертолет прямо на этого ухта. А мы все, стараниями Константинова, остались живы.
- Но почему я с момента падения вертолета ничего не помню?.. Ни нашего чудесного спасения, ни возвращения домой? А ведь ты должен был это видеть. Значит, я должен был это тоже запомнить, а?
Черт снова виновато отвел взгляд в сторону.
-  Да, ты прав, Миша! Ты должен был это запомнить. Но…
- Что ещё за «но»?
- Мы с тобой забухали! Причем, сразу же после падения вертушки. Нас доставили сюда, Екатеринбург, в бесчувственном состоянии. Поэтому мы с тобой ничего не помним.
- Даже так?! – В тот момент Бурову стало понятно, почему он так отвратительно себя чувствовал, когда проснулся. Это был всего лишь абстинентный синдром, вызванный большим количеством приема «на грудь» алкоголя, который произошел по вине черта. Сам Михаил такого себе никогда бы не позволил. Возможно, поэтому Гарик выглядит таким виноватым. – А что ты там говорил про безопасные дозы алкоголя, которые ты позволяешь себе выбухивать, чтобы не причинить мне вред? Почему ты нарушил это правило? Почему?
- Дело в том, что мы оба в момент крушения испугались. Но больше тебя испугался я. Если бы ты погиб, ты бы перестал существовать в своем мире. А мне пришлось бы вернуться в свой мир. Ты бы попал в лучший мир, а я оказался бы в своём мире, где мне за побег и за сотрудничество со светлыми силами грозило бы наказание ещё более страшное, чем у вас наказывают за измену Родине… Конечно, я в тот момент, о котором даже вспоминать не хочется, понимал, что всё было под контролем Константинова, и раз он с нами,  нам бояться нечего. Но я не по-детски обосрался и дал слабину. Изменил своим принципам. В чем каюсь и прошу у тебя прощения. Могу добавить лишь то, что больше мы так много бухать не будем. Будем прибухивать, но чуть-чуть. Обещаю…
Ты этого не помнишь, но на подлете к аэропорту «Кольцово» я немного протрезвел. Смотрю, а рядом со мной Константинов сидит. Смотрит на меня и лыбится. Я, конечно же, тут же предъявил ему за то, что мы чуть не погибли, что нельзя нами, членами СССР, так рисковать. Выслушав мои предъявы, он так смеялся, что лопнул от смеха. Ему, кстати, такие фокусы под силу. Потом, собравшись в единое целое, он объяснил мне, что всё изначально было по сценарию. По ЕГО сценарию. И потом он прошептал мне в ухо, что именно так заканчиваются все акции светлых. Именно так он закаляет своих бойцов. И мы с тобой скоро к этому привыкнем и перестанем этого бояться. Мы ведь бойцы, да?
- Да, - задумчиво произнес Михаил. – То есть, будем жить дальше и ничего не пугаться?
- Да, - кивнул головой Гарик. – Мы же служим Союзу Светлых Сил! И, соответственно, живем для него. Главное - не сойти с пути истинного, действовать в соответствии с нашим предназначением и помнить, что пути назад нет. НЕТ!
- Понял. Живем дальше. Конец связи!
Буров поднялся с пуфика и пошел на кухню. Его желудок даже не говорил, а кричал о том, что в него срочно нужно было что-то закинуть и влить кружку горячего кофе, иначе организм начнет поедать сам себя, чего Михаилу не хотелось.
Тут же раздался звонок мобильного телефона. Звонила Марина Юрьевна.
- Буров, ты что, охренел? – даже не говорила, кричала она. – Я уже неделю до тебя дозвониться не могу. Я уже все больницы, все морги обзвонила. Я даже с твоей бывшей связалась… Кстати, у неё мужик новый. Ты ей больше не нужен.
Эта новость нисколько не расстроила Михаила. Он даже обрадовался этому. Теперь он точно знал, с кем проведет остаток своей жизни. С кем пойдет вперед без оглядки назад. Вот ответ на вопрос – Марина. К тому же, она готова к этому. Это – самое главное!
- Марин, спасибо тебе за инфу. Ты избавила меня от необходимости объяснять тебе, что Наташка мне больше не нужна. Ты мне нужна. Я только тебя люблю! Я сейчас приведу себя в порядок и приеду к тебе. Всё тебе расскажу…
- Только не ко мне, а в ресторан. Мы тут с Катей работаем, не покладая рук, а он шляется где-то…

Дальше всё пошло, как по маслу. Когда Буров понял, что ему придется делить свое тело с чертом, он даже предположить не мог, что черт, это воплощение темных сил, сделает его жизнь краше и ярче.
Михаил рассказал Марине всё, что знал про СССР, про свое членство в этом Союзе. Не только рассказал про черта, но и показал его во всей красе в зеркале. Увы, друзьями они не стали. Гарик прямо заявил Марине, что не любит её из-за того, что она – рыжая. А в его мире рыжих терпеть не могут и боятся.
Буров много думал над тем, кого будут они с Мариной нанимать на работу в ресторан, а главное – как объяснять им, что ресторан крышуют светлые силы. К счастью, этого делать не пришлось, так как под руководством  Кати, так похожей на Екатерину Шкуро, всё делали светящиеся летающие человечки, которые называли себя светиками, колония которых жила в ресторане. Их было даже больше, чем Буров мог предположить. Чем они питались – одному Богу известно. Но все они были добрыми, веселыми и исполнительными. Они же охраняли ресторан от воров и вымогателей. Всё это они делали бесплатно. Прям сказка какая-то!
В ведении Марины Юрьевны было разнообразие блюд и общение с поставщиками, что давалось ей легко, так как все поставщики были представителями светлых сил.
Посетители тоже были светлыми. Марина и Катя их выделяли из толпы по светлому свечению, исходящему от них. По словам Марины Юрьевны, от Михаила тоже исходило это свечение, однако он его не видел, сколько ни всматривался в свое зеркальное отражение. Не видел он свечения, исходящего от Марины, от Екатерины и от посетителей ресторана.
По словам Марины, не светлые в ресторан никогда не заходили. Они словно не замечали его. Как это ни странно.
Причем, представители Союза Светлых Сил оставляли в ресторане столько денег, словно они все были миллиардерами. Понятное дело, на банковские счета Бурова каждый день «падали» такие суммы денег, о которых раньше, до появления в его жизни черта, он даже помыслить не мог.
С Натальей он развелся, оставив ей свою квартиру на улице Советской. Сам переехал жить к Марине, в её «двушку»  на улице Луначарского. 
На Алименты, которые он  платил, Наташе хватило денег, чтобы купить себе коттедж недалеко от озера Шарташ и машину, о которой она мечтала – красный «Феррари», что позволило ей сохранить дружеские отношения с Буровым, периодически видеться и  дружить семьями. Да, семьями, так как  Буров женился на Марине.
Новый муж Наташи ни Михаилу, ни Марине почему-то не нравился. Он был каким-то мутным. И в разговоре с мужем Марина как-то назвала Васю, а именно так звали мужа Наташи, рыбой-прилипалой. Ну, как говорится, и хрен с ним! Это был выбор Наташи, а не Михаила. Да и Вася ни Михаилу, ни Марине абсолютно никуда не упирался.
Пару раз он просил Михаила устроить его на работу в ресторан «У Марины», но получил мягкий отказ, так как такому мудаку, как выразился о нем Буров, от Союза Светлых Сил нужно держаться подальше.
Свадьбу они отметили в Арабских Эмиратах. На этой свадьбе, кроме Буровых, присутствовали представители светлых сил и Наталья со своей новой семьей. Всё прошло шикарно. Также на свадьбу была приглашена обновленная бабушка Михаила. Но она почему-то на свадьбу не прилетела, отписавшись в сетях, что она занята. Да Бог ей судья!
После свадьбы Буров продолжил свою борьбу с силами тьмы.
Он стал настолько силен, что даже научился подавлять в себе черта, что Гарику не очень нравилось. Имея на руках обезволивающий порошок, он упростил работу и себе, и черту. Именно поэтому черт всё чаще высказывал своё недовольство, говорил о том, что хотел бы переселиться в другое тело, чтобы действовать автономно, а не так мягко, как это делает Михаил.
Михаил был даже не против, а потому отвечал на это: «Ну, и флаг тебе в руки!»
Его «мягкость», по мнению черта, заключалась в том, что он не избивает до полусмерти преступников, чтобы те обсирались от страха, а, распылив им в лицо порошок, заставляет их делать то, что черту казалось скучным и неинтересным. По мнению Гарика, Буров креативил. А креатив и борьба с темными силами – вещи несовместимые. Жестче нужно быть!
Насильникам, по уже известному сценарию, распылив в лицо порошок, Михаил предлагал помастурбировать, и отрезать себе гениталии.
Ворам Буров предлагал, по настроению, или отпилить себе руку ножовкой, или положить руки на рельсы перед идущим поездом или трамваем.
Хулиганам предлагалось разбить себе голову об стену.
Убийц он просил покончить жизнь самоубийством. Вариантов было полно: спрыгнуть с высотного здания, броситься под поезд или под грузовик, повеситься.
Мошенникам предлагалось вернуть деньги пострадавшим и разбить голову об стену, отпилить себе руку или добровольно сдаться полиции и рассказать всё о своих преступлениях.
Драчунов, калечащим людей, избивал до полусмерти, чтобы те прочувствовали, каково это – быть жертвой.
Опять-таки, наказания для людей, действующих в угоду темным силам, он выбирал по настроению и старался не повторяться. Так ему было интереснее.
Конечно, черту всё это было «зашкварно». По его меркам, это было слишком мягко и примитивно. Как он говорил, на уровне детского сада.
Когда Гарик «подключался», он всех преступников, застигнутых на месте преступления, избивал бейсбольной битой, эту же биту мог без смазки засунуть им в задний проход. Мог засунуть им в задний проход и орудие преступления.
Пошел ли на спад уровень преступности в Екатеринбурге, история умалчивает. По новостным каналам ни одного из наказанных преступников не сообщалось.
В то же время Михаил вспомнил про пистолет  Мамедова Ивана Ахмедовича, который ему просто был не нужен и длительное время лежал в прикроватной тумбочке без дела.
Попросив черта изменить ему внешность, Буров, распылив порошок в дежурной части ближайшего отдела полиции, вежливо попросил сонного дежурного передать его  руководителю Мамедова и объяснить, что Иван Ахмедович потерял его, задерживая опасного преступника.
Гильзу от единственного отстрелянного  патрона он в свое время нашел и положил в пластиковый пакетик.
- Патрон он тоже использовал, задерживая того гада, - Михаил протянул через окошко пистолет в кобуре, две обоймы с патронами, служебное удостоверение Мамедова и гильзу, всматриваясь в опухшее лицо оперативного дежурного, словно гипнотизируя его. - В результате, он и преступника не задержал, и патрон зря истратил, пистолет и свои корочки потерял. Но он не виноват. Он – жертва обстоятельств. Запомнил?
- Ага, - дежурный кивнул. – Только Мамедова уволили.
- Да пофиг! Ты, главное, отдай пистолет начальнику, а уж он пусть решает, что с этим делать. Главное, чтобы пистолет в дальнейшем использовался только в благих целях!
Сказав это, он вышел из «дежурки» и с чувством выполненного долга поехал домой. На душе его в тот день было легко и хорошо.
Далее всё в жизни Бурова шло как по маслу.
Бороться с существами, обладающими нечеловеческой силой и внешностью Бурову больше не приходилось, так как, как сказал ему Константинов, их почти не стало. А те, что остались, «затаились и пока не хулиганят».
Ни его, ни Марину не смущало то, что Михаил делит свое тело с чертом. Главное, что всё в их жизни было хорошо. Они были богатыми, чувствовали себя полезными и значимыми и для СССР, и для общества. А что ещё людям нужно?
Стоит отдать должное черту: он вселялся в Бурова только во время выполнения заданий, да и то не всегда. Чаще всего это были опасные задания, во время выполнения которых Михаилу требовались все положительные качества черта: сила, ловкость, бескомпромиссность, бесстрашие.
 Казалось бы, ничего страшного ни с Буровым, ни с его женой  случиться не может. Но в один весенний день, это было воскресенье, когда Михаил планировал  поваляться в постели с Мариной до обеда, а потом сводить её в кинотеатр, раздался телефонный звонок.
Это звонила Наталья, его бывшая жена.
Буров не хотел отвечать на звонок, но Марина прошептала ему в ухо:
- Ответь уже! А то будет весь день названивать!
- Алло, - с плохо скрываемым раздражением в голосе, буркнул Михаил.
- Миша, срочно нужна твоя помощь! – Наталья плакала навзрыд. - Я сейчас на даче. Тут такое происходит…
Связь оборвалась.
- Твою мать! – Буров нехотя поднялся с кровати и начал одеваться.
- Ты куда? – Марина подошла к нему сзади, обвив руками его торс.
- Да, к Наташке нужно съездить. У неё там ЧП какое-то… По-любому, Вася опять накосячил, а мне это дерьмо предстоит расхлебывать. – Повернувшись к Марине лицом, он поцеловал её в щеку. – Но я не думаю, что там что-то серьезное. Я быстро закончу и приеду…
- Никуда ты не поедешь, - решительно заявила Марина и  начала одеваться.
- Что? – Брови Михаила удивленно поползли вверх. – Это почему? Я же на стороне светлых, я должен помогать всем, если ко мне обращаются…
- Никуда ты не поедешь один! Знаю я эту Наташку. Думаешь, я не видела, как она на тебя на нашей свадьбе смотрела? Она, наверняка, вернуть тебя хочет. Думаешь, ей нужен этот неудачник Вася? Эта рыба-прилипала? Ты же две семьи кормишь. Ты – богатый. Конечно, она что угодно сделает, что угодно придумает, чтобы ты вернулся к ней. Я вот не сомневаюсь, что ты к ней приедешь, а она встретит тебя в пеньюарчике и в  кружевном нижнем белье. Может, даже без белья и без пеньюара!
- Что ты такое придумала? – Буров, как ребенок, захлопал глазами. – А вдруг она не хочет меня вернуть, и ей, действительно, угрожает опасность? Вдруг эта поездка окажется опасной для тебя? Нет уж! Тобой я рисковать не могу! И не хочу.
- Я тебя умоляю, Буров! Какой там риск? Не забывай, что я, как и ты, тоже работаю на СССР. Они, если что, мне помогут… Значит так, пока я навожу красоту, ты тоже приведи себя в порядок. Позавтракаем и выезжаем. На всё про всё у нас тридцать минут. Не больше!
Прошел час.
Подъезжая к коттеджу Натальи, Михаил посмотрел на жену, сидящую на переднем сидении.
- Что ты смотришь на меня? – Марина посмотрела на свое отражение в зеркале заднего вида, поправила прическу.
- Странно…
- Чего странного? – Марина перевела взгляд на Бурова.
- Черт не проявляется. Обычно в таких ситуациях он тут как тут, во мне. А сейчас его почему-то нет.
- Значит, ничего страшного не произойдет. Посмотрим на Наташкин халатик, и домой уедем.
Марина засмеялась.
А вот Бурову было почему-то не до смеха. Его всю дорогу терзало нехорошее предчувствие. Он чувствовал, что что-то должно произойти. Что-то, к чему он был абсолютно не готов.
Вспомнив, что не взял с собой ни зеркальце для экстренной связи с чертом, ни обезволивающий порошок, Михаил нервно заерзал и хлопнул ладонью по рулю.
Заметив это, Марина перестала смеяться.
Остановив машину на парковке возле дома, Буровы через калитку, которая, вопреки обыкновению, оказалась открытой настежь, прошли на приусадебный участок Натальи. На участке было подозрительно тихо и чисто. Словно Наталья старательно готовилась к приезду Бурова, что на неё было не похоже.
Где вечно валяющийся на дорожке велосипед Никитки? Где кучи дерьма спаниеля Санни? Да и где сам спаниель? Почему не встречает радостным лаем? Почему на скамейке у крыльца не курит вечно поддатый Вася и не машет рукой с сигаретой, зажатой между пальцами?
Всё это было странным. От этого на душе Михаила было неспокойно. Как говорится в народе, очково.
«Чертик-чертик, где же ты? Почему, когда ты мне никуда не упираешься, ты тут как тут? И, наоборот, когда я нуждаюсь в твоей помощи, тебя нет? Ну, где ты сейчас, чертила?.. Чертово зеркало! Какого хрена я не взял её с собой? Вот баран…»
И тут его предчувствия подтвердились. Из-за двух растущих по бокам ведущей к дому дорожки вышли два высоких молодца в спортивных костюмах. На лицах их были медицинские маски. Глаза их пылали звериной ненавистью. А в руках они держали автоматы Калашникова.
- Стоять! – проревел один из них, который приближался к Буровым справа. – Руки с растопыренными пальцами вытянуть перед собой!
Странная просьба, но Буров подчинился. На его запястьях тут же защелкнулись наручники.
Кинул взгляд на Марину, дескать, не очкуй и делай как я!
Однако Марина Юрьевна, похоже, поняла его взгляд неправильно. Вместо того, чтобы вытянуть руки перед собой, она сложила их на груди и с улыбкой посмотрела на молодца, подошедшего к ней слева.
- Это розыгрыш, да?.. А где скрытая камера? Куда рукой помахать? Я знаю, что это Наташка нас разыгрывает. Она такая…
Однако детинушке в спортивном костюме не очень хотелось знать, что из себя представляет Наташка, поэтому он грубо оборвал Марину, крикнув ей:
- Руки вперед, сука!
- Ой, даже так, - продолжая улыбаться как дурочка, игриво глядя на верзилу с автоматом и с наручниками, Марина Юрьевна вытянула перед собой руки.
Еще мгновение, и наручники должны были защелкнуться на её изящных запястьях, но Марина, вдруг сделав серьезное лицо, левой рукой обвила толстую шею молодчика, правая её рука юркнула в карман кожаного черного плаща, который Михаил подарил ей на 8 Марта, вынырнула из него со связкой ключей. Самый длинный из них, ключ от служебного входа в ресторан, торчал вперед. Этим ключом Марина нанесла несколько ударов верзиле в левый глаз.
Тот взвыл, прижав ладони к лицу. Уронил на дорожку и автомат, и наручники. Пока он орал во всю мощь своих легких, рухнув на колени и разбрызгивая кровь по тротуарным плиткам, его напарник открыл огонь по Марине.
Михаил в тот момент, чтобы не оказаться под огнем автомата, лег на дорожку, соображая, как помочь Марине. А как тут поможешь, если руки скованы наручниками и рядом нет ничего, чем можно было запустить в стреляющего и, тем самым, отвлечь его внимание на себя?
Но его помощь ей не понадобилась.
Марина, подхватив с дорожки автомат, сделала кувырок через голову, легла на живот и из положения лежа выпустила короткую очередь по стреляющему. Вскрикнув, он выпустил несколько пуль в своего напарника и упал на клумбу между домом и дорожкой. Немного подергался и замер.
Марина поднялась на ноги, отряхнула плащ. Подойдя к распластанному на земле телу, которое секунды назад стреляло в неё, обыскала карманы. Найдя ключи от наручников, расковала руки успевшему подняться на ноги мужу. Потом она достала из карманов поверженных верзил запасные магазины с патронами и рассовала их по карманам своего плаща. Один магазин протянула Михаилу.
- Не знал, что ты это умеешь, - честно признался Буров, засовывая магазин в карман ветровки и выдергивая из ослабших пальцев лежащего на окровавленной дорожке молодчика.
Марина, словно не обращая внимания на его слова, сорвала с трупов медицинские маски. Как и предполагал Михаил, под масками скрывались безобразные лица ухтов.
- Сейчас мы с тобой пойдем в дом. Там ещё ухты есть, - прошептала Марина. – Я пойду впереди, а ты прикрывай меня сзади.
Буров кивнул вместо ответа, и они вошли в дом.
Прямо у входной двери они увидели лежащего на полу Санни. Со стороны могло бы показаться, что пес заигрался, устал и прилег на бок, чтобы отдохнуть. Могло бы показаться, если бы не вывернутая под неестественным углом шея и не вывалившийся из приоткрытой пасти посиневший язык.
Тут же из столовой выскочил ухт с пистолетом в руке.
Короткой очередью из автомата Марина отправила его к праотцам, даже не дав ухту возможности сделать  выстрел.
Отошла на пару шагов, сделала несколько выстрелов в стену. Тут же из столовой послышался звук падающего тела.   
В гостиной Марина сделала несколько выстрелов по шторе.
Из-за шторы вывалился еще один ухт. Перед смертью он схватился руками за штору. Падая на пол, так и не отпустил её, поэтому соприкосновение его грузного тела с полом сопровождалось падением на него гардины.
Марина улыбнулась краешком рта, дунула на дуло автомата и сменила магазин.
В следующей по коридору комнате, в спальне, Марина расстреляла большую дорогую кровать. Нагнувшись, заглянула под неё. Под кроватью, тяжело дыша, истекал кровью ещё один ухт.
- Сдохни, урод! – одиночным выстрелом в голову учительница английского языка прекратила его страдания, махнула рукой, дескать, пора идти дальше.
Проходя мимо дверей с табличками, говорящими о том, что за теми дверями находятся туалет и ванная комната, Марина Юрьевна сделала две короткие очереди из автомата. Открыла двери. В ванне лежал мертвый ухт с автоматом. В туалете, на унитазе, тоже сидел мертвый ухт. Его остекленевшие глаза были широко открыты, а камуфлированные штаны были спущены. Было видно, что пуля его настигла именно в тот момент, когда его организм избавлялся от всего лишнего. Да уж, как бы написали в некрологе, это была несвоевременная и нелепая смерть.
А Буровы, тем временем, двинулись по коридору дальше.
Еще одна закрытая дверь. Марина опять стреляет. Но эту дверь открывать не пришлось. Она сама открылась, и из небольшого помещения, которое Наталья использовала как склад, вывалился ухт с кровавой дырой вместо глаза. Когда он упал на пол, Марина обыскала его карманы. Из кармана военных штанов извлекла магазин с патронами и убрала его в карман своего плаща.
- Да ты прям спецназовец в юбке, - прошептал Михаил. - Тебя бы…
Замолчал, встретив на себе неодобрительный взгляд жены.
Не доходя нескольких шагов до лестницы, ведущей на второй этаж, Марина Юрьевна открыла по ней огонь, полностью опустошив рожок автомата. Пока она перезаряжала свое оружие, из-за лестницы выпал изрешеченный пулями ухт. В руке он сжимал пистолет-пулемет «Узи» - произведение израильских оружейников.
Поднявшись на пару ступеней вверх по лестнице, Марина вдруг посмотрела на мужа и громко сказала:
- Ухты – конченные  дебилы! Они тратят большие деньги на оружие и не могут позволить себе бронежилеты. Дома сидеть надо с такой защитой!
- Да, - согласился с ней Михаил. – Дебилы!
И они продолжили подниматься на второй этаж.
Второй этаж дома Натальи представлял из себя большую комнату-студию. В этой комнате были и бильярдный стол, и караоке-бар, и кожаные диваны. Там всегда была атмосфера праздника и пахло алкоголем. Только в тот день на втором этаже царила атмосфера уныния и безнадежности, пахло болью и страхом.
По середине комнаты на стульях сидели: Наталья, Василий и Никитка. Их руки были связаны за спинами. Их рты были залеплены скотчем. Их глаза были полны страха. И было от чего: за ними стоял высоченный ухт в дорогом костюме, с пистолетом в руке. Маски на его уродливом лице не было. Видать, конспирация ему была не нужна.
Лицо Васи представляло из себя один большой синяк. На его поношенных джинсах спереди было большое темное пятно. Видно было, что он был единственным из всей  обмотанной скотчем троицы, кто попытался оказать ухтам хоть какое-то сопротивление.
- А я вас ждал, - прошипел ухт, глядя на Буровых. – Положите на пол оружие и подойдите ко мне ближе.
Буровы подчинились. Марина даже достала из карманов магазины и кинула их на пол.
- Если ты уйдешь, ты останешься жив, - глядя на ухта, произнес Михаил.- Пусть даже не надолго.
- Я вижу, ты что-то не понимаешь, - прислонил дуло пистолета к макушке Никиты. Из глаз мальчика тут же полились слезы. – Ты не можешь диктовать мне свои условия, Миша! Ты убил моего отца, моего брата. И я здесь не для того, чтобы выслушивать твои требования, а для того, чтобы отомстить тебе за их смерть! Поэтому сначала я убью этого мелкого гаденыша, потом твою жену, потом сучку, которая пришла с тобой, потом – ссыкуна, который трахает твою жену, а потом только я убью тебя. Чтобы ты видел, как они умирают и помучился перед смертью.
- Ну, ты дебил! - Михаил покачал головой. Он хотел сказать, что ухт всё перепутал, что его жена – Марина, а не Наталья, но решил не озвучивать это, а ограничиться лишь «дебилом».
- Нет, - ухт оскалился. – Это ты – дебил!
- А знаете, вы ведь оба - дебилы! – кашлянув в кулак, подала голос Марина, отойдя назад, встав за  спиной Михаила, как за живым щитом.
- Что?! – Густые брови ухта сдвинулись, образовав глубокую складку на лбу, похожую на расщелину в пне, оставшуюся после удара по нему топором. – Да я сейчас…
Дуло пистолета переместилось в сторону Михаила. Бурова тут же бросило в жар, на лбу выступила испарина.
«Что за херня? – подумал Михаил. – Он же сейчас, как пить дать, выстрелит! И он ведь грохнет меня. Мне что-то не хочется умирать. Нет, только не сегодня, не сейчас! Нужно что-то делать, чтобы спасти положение! Но что я могу сделать? Что? Я же безоружный…»
- Да ничего ты нам не сделаешь! – выкрикнула из-за спины мужа Марина, пока тот напряженно думал, как может всех спасти, но так ничего и не придумал. – Кишка тонка! Ты уже – покойничек, и ты это знаешь. Скоро здесь будут наши люди, они тебе глаз на твою лохматую жопу натянут. Причем, много-много раз. Мне тебя даже немного жалко, ведь тебе будет очень-очень больно. Ведь тебя по кусочкам живьем будут резать. Но ты можешь облегчить себе участь и просто застрелиться.
- Что? – вытаращив глаза, прорычал ухт. – Это как?
- А вот так! – Марина хохотнула. – Приставь пистолет к своей тупой башке и нажми на спусковой крючок. Давай, действуй!
Мохнатая рука ухта, с зажатым в ней пистолетом,  дрогнула. Его глаза вдруг начали бешено вращаться в орбитах. Рука задрожала. Эта дрожь моментально распространилась по всему его телу. Было видно, что ухт испуган, растерян и не понимает, что происходит. А главное – почему?
Он изо всех сил сопротивлялся, борясь с собственной рукой, но она согнулась в локте, и дуло пистолета медленно, но безостановочно приближалось к покрытому шерстью виску.
От страха ухт начал потеть. По комнате-студии распространился резкий запах псины.
- Нет! – закричал ухт, когда дуло пистолета, несмотря на все его усилия,  всё-таки прижалось к его голове. – Нет!
Грохнул выстрел.
Кровь, мозги и мелкие осколки черепа   тут же оказались на экране большого плазменного телевизора, который стоял слева от ухта, нарисовав картину, которую можно было назвать «Красное на черном».
Немного постояв, ухт выронил пистолет и рухнул на пол. Вокруг его головы начала растекаться лужа крови.
Облегченно выдохнув, Михаил посмотрел на стоящую уже рядом с ним жену.
- Мариша, а ты можешь мне объяснить, что это было?
- Конечно, - Марина подошла к распростертому на полу телу, нагнулась, достала из внутреннего кармана пиджака ухта складной нож, раскрыла его, потом подошла к связанной троице, начала разрезать веревки, связывавшие их руки. – Сделав вид, что кашляю, я распылила обезволивающий порошок, спряталась за тебя, чтобы им не надышаться и приказала ухту застрелиться. Все просто.
- Молодец, что порошок захватила, - Михаил приобнял жену. – Я -то перед выездом совсем забыл о нем…
- Он был в машине, в бардачке… Я взяла пару пакетиков прежде, чем вылезти из машины.
- Молодец, - повторил Михаил, поцеловав Марину в щеку. – Только мне непонятно, почему ухт дергался, а  не пустил себе пулю в висок сразу.
- Я специально выдул маленькую порцию, чтобы он помучился перед смертью. Он это заслужил.
- Выдул? – Михаил отстранился от жены. – Гарик, это ты?
- Ну, да! Маринка бы так не смогла… Ладно, хватит базарить. Спускайся вниз и иди к машине.
Черт в теле учителя английского языка повернулся к разминающим запястья Наталье и членам её семьи, распылил в их лица порошок.
- Сейчас придут наши люди, чтобы навести тут порядок. Ведите себя тихо. Когда они уйдут, вы забудете то, что сегодня видели и чувствовали. Нас вы тоже не видели. Поспите, потом съездите в кинотеатр, посмотрите какой-нибудь фильм.
 Сказав это, черт развернулся и направился к выходу из комнаты-студии.
Выйдя из дома, Буро первым делом по телефону вызвал группу зачистки, потом открыл ворота. Подойдя к машине, закурил, что делал нечасто, так как считал курение делом опасным. Но в той ситуации он не мог удержаться от соблазна выкурить сигаретку.
Глянув на окна второго этажа, увидел в одном из окон Константинова. Это означало, что ситуация под контролем. Волноваться не стоит.
Михаил приветственно помахал Егору Георгиевичу рукой. Тот махнул рукой в ответ и исчез.
Из ворот вышел черт в теле Марины. Когда он подошел к Михаилу, Буров спросил его:
- Ну, и какого хрена ты сделал именно так?
Вместо ответа тело Марины вдруг вздрогнуло, она часто заморгала глазами, глядя по сторонам, ощупывая себя.
На её лице появилось выражение крайней степени недоумения и возмущения. Это была она. Черт ушел.
- Буров, - со слезами в голосе прошептала она. – Ты видел это? Их всех убила я! Я! Я не могла контролировать себя. И я не знаю, что это.
- Зато я знаю, - Михаил выпустил изо рта струю дыма, щелчком пальцев отправив окурок в урну. – Это наш общий друг  в тебе отметился.
- Но как он мог? Я же не разрешала. Он же говорил, что никогда не сделает этого, потому что я ему не нравлюсь. Я ведь рыжая…
- Ну… - Буров развел руки в стороны. – Видать, ситуация требовала его вмешательства. Промедление было смерти подобно. А почему он вошел не в меня, а в тебя, я понятия не имею. Спросим у него об этом, когда будем дома. Садись в машину.
Уже дома Михаил с Мариной подошли к волшебному зеркалу в прихожей - пожалуй, единственной ценной вещи, которую Буров перевез из квартиры на улице Советской.
- Чертик-чертик, - с наигранной лаской в голосе обратилась Марина к зеркалу. – Ну-ка, покажись!.. Ну, давай!
В ответ – тишина.
- Гарик! – Михаил слегка отстранил жену и встал напротив зеркала. – Ты где, чертила? Ну-ка, покажись! Хватит дурака валять. Нам побазарить надо!
Спустя несколько секунд по зеркалу пошла рябь, и появился черт на оранжевом фоне.
- Это что за хрень у тебя за спиной? – Буров указал пальцем на оранжевую «заставку».
- У меня сегодня оранжевое настроение, - Гарик улыбнулся, показав во всей красе свой набор острых, как бритва, зубов.
- Это ты поэтому не в меня, а в Маринку сегодня вошел?
- Да как ты посмел? – выдвинулась вперед Мариина. – Ты хоть бы разрешения у меня спросил. Я и в школе работаю, и в ресторане. Я веду слишком активный образ жизни, поэтому мне не надо участвовать в разборках с ухтами. А ты…
- Ну, извини, Мариша, - черт виновато отвел глаза в сторону. – Я не думал, что тебе это не понравится. Но я не знал, как показать твоему мужу, что без меня он слаб, что он – тугодум, зачастую забывающий про элементарную осторожность.
- Интересно… - задумчиво произнес Михаил, скрестив руки на груди. – А почему ты именно сегодня решил мне это показать, а не вчера, не позавчера? 
- Не получилось бы. Все идеально совпало только сегодня. Именно сегодня я понял, что не хочу больше быть твоим придатком. Ты мне нужен как друг, а не как малогабаритный контейнер. Причем, ты будешь моим лучшим другом, так как я знаю о тебе абсолютно всё. И поверь мне, ты мне очень нравишься как человек. Прикинь, мы с тобой будем вместе ходить на задания, вместе будем тусить в нашем ресторане. Это будет здорово! К тому же, Маринке твоей давно хочется, чтобы я из тебя вышел раз и навсегда, так как ей иногда кажется, что я из тебя вообще не выхожу. Но это не так, ты же знаешь?
- Да, - Буров кивнул.
Глаза Марины Юрьевны в тот момент чуть не вылезли  из орбит от удивления.
- Потом, я хочу, чтобы у меня была постоянная подруга, чтобы заниматься с ней любовью. Я ведь, находясь в твоем мире, так и не познал радость секса.
- Подожди, а…
Михаил не знал, как сформировать свою мысль. Посмотрел на жену, уже хотел попросить её побыть какое-то время за закрытой дверью в спальне, но хитрый черт всё понял и выручил своего друга.
- Я знаю, о чем ты думаешь, - он опять улыбнулся. – Ты думаешь, что вместе со мной из тебя может уйти твоя мужская мощь, которая так нравится твоей жене. Но этого не произойдет, так как у тебя эта мощь всегда была. Только с Натальей ты не мог в полной мере дать выход этой силе, так как твоя бывшая все время подавляла твою… сексуальность, постоянно унижая и оскорбляя тебя, сравнивая тебя с «образцово-показательными» мужьями своих подруг. И делала она это только для того, чтобы ты не зазнавался. Ведь у тебя есть высшее образование, а у неё нет. У тебя все козыри на руках, а её удел – работать секретаршей в офисе. Это в лучшем случае. А ещё рядом с тобой она чувствовала себя ущербной. Этакой курицей рядом с павлином. И она пыталась сделать всё возможное, чтобы ты свой хвост особо не распускал. Так, что хорошо, что вы расстались. Она тебе не пара. Твоя судьба сейчас стоит рядом с тобой.
- Спасибо, Гарик, - Марина погладила рукой зеркальную поверхность, отчего по ней пошла рябь, напоминающая помехи на экране телевизора.
- Гарик, а как ты собираешься от меня отпочковаться? – Буров положил руки на плечи жены.
 Та убрала руку от зеркала. Рябь прекратилась.
- Не переживай. – Лицо черта стало серьезным. – Я навел справки, всё продумал. Для начала мне нужно найти себе новое тело. Такое, чтобы тебе было комфортно с ним общаться, чтобы ты хоть немного знал его. Остальное – дело техники. Итак, ты согласен?
- Ясен перец, - Михаил  кивнул. – Когда начнем?
- Сегодня! Прям сейчас. Чего тянуть кота за яйца? Да? – В мохнатых руках черта вдруг появилась хлопушка. На заднем плане – сотни разноцветных воздушных шаров. Клоунский колпак на голове дополнял  атмосферу праздника. Черт дернул за веревочку в нижней части хлопушки. После громкого хлопка из хлопушки вылетело облако разноцветных конфетти. Несколько конфетти пролетели сквозь зеркало в коридор и сразу же, как снежинки, растаяли. – Чего смотришь? Бери зеркальце и дуй в спальню. Включай комп.
Буров сделал всё, как сказал черт.
Уже, сидя перед включенным компьютером, посмотрел на стоящую за плечом жену.
- Ты-то как к этому относишься?
- Что Бог ни делает – всё к лучшему, - ответила Марина. – Если у него всё получится, я буду рада за вас обоих.
- Прекрасно! – Михаил повертел в руках зеркальце. – Гарик! Гарик! Я у компа.
В зеркальце тут же появилось его лицо.
- Не ори так громко! – Черт недовольно поморщился. – Чуть не оглушил меня… Ставь зеркальце на компьютерный стол.
- Как? – не понял Буров. - Оно же…
Из золотой оправы зеркала  вытянулись две ножки, образовав подобие подставки.
Михаил кивнул и поставил зеркало перед монитором компьютера.
- Теперь открой социальную сеть. Она у тебя одна. Зайди на свою страницу.
- Ага, - Буров щелкнул «мышкой». – Готово. Что дальше?
- Покажи мне своих друзей мужского пола в возрасте от тридцати до сорока лет. Только тех, которые живут в Ё-бурге.
- Смотри, - Михаил начал заходить на страницы своих друзей, открывая их фото.
Черт внимательно их рассматривал, периодически говоря:
- Дальше… дальше… дальше…
- Не думал, что ты – ценитель мужской красоты, - пошутил Михаил. Но Гарик то ли не понял его шутку, то ли оставил её без внимания, комментируя фото:
- Этот толстый… Этот лысый… Этот на педика похож… Этот вообще - гомик.
- Этот? – удивленно произнес Буров, глядя на фото Ильи Зайцева, своего одногруппника, по которому все девчонки в Горном университете сохли. Вот уж про кого Михаил никогда, ничего такого не подумал бы.
- Этот длинный, - продолжал черт. – Дальше… Этот слишком тощий и старо выглядит. Да он же наркоман! Скоро сдохнет. Удаляй его из друзей!
- Может, не надо? – Михаилу не хотелось удалять из списка друзей Пашу Борзова, которого знал много лет. Павел  всегда был добрым и дружелюбным, водил свою дочь в тот же детский сад, который посещал Никитка.
- Удаляй! – настаивал Гарик. Пошел он на х… Только этой мерзости тебе, светлому, не хватало!
- Хорошо, - глянув на жену, Михаил подчинился.
- Дальше… Ух ты! А это кто?
Буров глянул на монитор. С экрана на него смотрел бывший одноклассник, Вова Нестеров.
- Это? – Михаил печально вздохнул. – Ну, учились мы с ним в одном классе. А сейчас мы с ним даже не общаемся. Он тупой, он мне не интересен. Давай дальше смотреть!
Буров щелкнул кнопкой «мыши». На экране появилось улыбающееся лицо Димы Румянцева, бывшего коллеги.
- Этот болен раком, но еще не знает об этом… Ну-ка, вернись назад.
- Может, не стоит? - Буров зашел на страничку Тимура Хазова, своего бывшего соседа, с которым у него были приятельские отношения, с семьей которого Буровы даже отмечали праздники.
- Этот твою Наташку дрючил, когда ты был на работе… Вернись на страницу Вовки Нестерова!
Услышав это, Марина охнула.
Информация о том, что Наталья ему изменяла, словно выбила почву из-под ног Михаила. И хотя сейчас у него в личной жизни всё было отлично, узнав об измене своей бывшей жены, он расстроился. А потому ему вдруг стало всё равно, какое тело выберет себе Гарик, и он вернулся на страничку Владимира Нестерова, открыл его фотографию.
- А он ничего, - задумчиво произнес черт. – Большой, сильный, симпатичный, с высшим образованием… Листай дальше!
Фотографий у Вовы было больше пятисот, и каждую Гарик пристально разглядывал. Особенно долго вглядывался в те фото, на которых Нестеров был запечатлен со своей женой.
- Да что ты к нему прицепился? – Буров нервно потер лоб. – Дебилус обыкновенус, ничего такого…
Зеркало вдруг развернулось к Марине Юрьевне.
- Мариша, а ты знаешь, кто этот Владимир Нестеров?
- Нет, - Марина пожала плечами. – Да и откуда мне знать, если Миша мне ничего о нем не рассказывал.
- Ну, тогда слушай… - Гарик  замолчал. Когда Буров уже решил, что связь с ним по непонятным причинам прервалась, черт снова заговорил: - Вова Нестеров – Мишкин одноклассник. Они учились вместе с первого класса, дружили. А еще с ними училась Даша Смирнова. Она была отличницей и самой красивой девочкой в классе. Разумеется, Миша, как мог, добивался её расположения. В старших классах даже грезил о серьезных отношениях с ней, мечтал о том, что женится на Даше, и та нарожает ему кучу детей. Увы, Даша не отвечала ему взаимностью. За долгие годы, проведенные в стенах школы, она согласилась только на одно свидание с Мишей. Да и то оказалось неудачным. Когда Мишка с Дашкой гуляли в дендрологическом парке, Миша случайно толкнул гопника. Тот его догнал и начал бить. Друзья гопника, которых было трое, тоже присоединились к нему. Они могли до смерти запинать Мишку. Били сильно, с остервенением. Плач и крики Даши на них не действовали. И, наверняка, они бы убили Мишаню, если бы мимо не проходил Вова Нестеров. Он как раз шел домой из качалки. Конечно, для Вовчика не составило особого труда уложить на землю всех четверых нападающих. Он даже пожертвовал Мишке свой носовой платок и успокоил Дашку, у которой была истерика… После того случая Даша начала встречаться с Вовой. А Миша, вместо того, чтобы быть благодарным своему спасителю, обиделся, затаил злобу на своего друга, перестал общаться и с ним, и с Дарьюшкой…
- Да уж, что было, то было. – Буров смущенно опустил глаза и начал рассматривать ногти на своих руках.
- А их дружба переросла в брак, рождение дочери Маши. А Вова и по сей день испытывает чувство вины перед Мишей, но продолжает считать его своим другом. Вы ведь были идеальным дуэтом. У каждого из вас с лихвой было то, чего не было у товарища. Вы взаимно дополняли друг друга. Ты – умный, он – сильный.  Это он нашел тебя, Мишаня, в социальной сети. Отлайкал все твои фото и предложил встретиться. Но господин Буров включил гордыню и написал господину Нестерову, что очень занят, что не было правдой. А ведь  все могло быть по-другому, если бы Миша включил тогда голову и отключил свои оскорбленные чувства.
- Возможно, - буркнул Буров, оторвав взгляд от ногтей.
В тот момент зеркальце повернулось к нему.
- Давай смотреть правде в глаза, Миха! – На лице черта вдруг появилось выражение сожаления, так не свойственное ему. – Ну, как ты тогда выглядел? Ты был этаким закомплексованным прыщем с усиками. И хотя люди говорят, что усики – пропуск в трусики, это не про тебя тогдашнего. И, конечно, Даша Смирнова выбрала сильного и красивого  Вову, а не тебя. И её можно понять. Был бы я девушкой, я бы тоже тогда выбрал его, а не тебя. Ты уж прости. Да и Володе она нравилась. Еще бы, она ведь была первой красавицей в классе, звездой! А ты все ещё дуешься на них, не в состоянии понять то, что на тот момент ты был не вариант для Дашки. По сути, эта шаболда вас и поссорила. Вова в этом не виноват. Мне, между прочим, он тоже нравится. И я хотел бы иметь именно его тело. Даша… Она просто прелесть! Ты только посмотри на неё! Какая у неё фигура, какая грудь, какие ноги, какая задница, какой чувственный рот! Это ещё одна причина, по которой я выбираю тело Вовки. Это для того, чтобы каждый день на законных основаниях трахать красоту по имени Даша! Я буду просто перекармливать её сексом! А их дочь Маша… Она обожает своего отца и гордится им. С ней у меня точно проблем не будет!
- Ясно! – Буров сложил руки на груди. – Вова для тебя – самый подходящий вариант. Но как ты собираешься провернуть операцию по вселению тебя в его тело?
- Да всё просто! Главное – пригласить его и Дарью в наш ресторан. Остальное я беру на себя.
- А вдруг они откажутся? – подала голос Марина.
- Не откажутся. - Зеркало повернулось к ней. – Они обожают халяву. Они всегда любили ходить по гостям. Но не из-за недостатка общения, а для того, чтобы выпить и поесть бесплатно. Не откажутся они и от похода в ресторан. Разумеется, если твой муж скажет, что вся еда и напитки за счет заведения.
- Ты услышал меня, Миша? – Зеркало снова повернулось к нему, и черт впился в Бурова своим цепким взглядом.
- Да, - Михаил тряхнул головой.
- Бери телефон и звони Вовке! – Гарик указал пальцем на лежащий на компьютерном столе смартфон. – И назначь встречу на вечер пятницы. Это будет послезавтра.
- Тогда точно не откажутся! – Буров кивнул и потянулся рукой к телефону.
Пятница. Вечер. Ресторан «У Марины».
Михаил и Марина, держась за руки, вошли в ресторан. За столиком у окна их уже ждала чета Нестеровых. Улыбающиеся и разодетые, они снимали друг друга на камеру смартфона.
Когда Буровы к ним подошли, Даша убрала смартфон в сумку. Нестеровы встали из-за стола.
Мужчины обменялись рукопожатиями, женщины сделали «чмоки-чмоки», словно они были старыми подругами. Но Даша с Мариной общались впервые и никогда, возможно, не встретились бы, если бы черт не выбрал Владимира.
Когда начался обмен любезностями, типа: «Как вы хорошо выглядите, какая вы гармоничная пара», к столику подошла Галина – молодая светлая колдунья из Качканара и приняла заказ.
После ухода Галины беседа продолжилась.
На вопрос: «Ну, как вы живете, чем занимаетесь?» Буровы ответили, что они – владельцы ресторана «У Марины».
После чего они узнали, что Владимир Нестеров работает начальником отдела логистики в какой-то организации с плохо запоминающимся и трудновыговариваемым названием.
Даша Нестерова похвасталась тем, что работает старшим администратором в гостинице, название которой тоже не было на слуху, и как оно переводилось на русский – одному Богу известно.
К столику подошла Галина. Она принесла салаты и спиртное – коньяк и красное вино.
После тоста за встречу, произнесенным Владимиром, на сцену вышел Егор Константинов и начал петь песни собственного сочинения, выдержанные в стиле Фрэнка Синатры, но на русском языке. Ему аккомпанировала на синтезаторе Инга, красивая ведьма из Челябинска.
Буровы и Нестеровы по инициативе Михаила выпили за процветание ресторана «У Марины». И тут в дело вступил черт, вселившись в тело Марины, решив взять быка за рога, пока Вова Нестеров относительно трезвый.
- А знаете, чем наш Миша недавно отличился? – обведя взглядом Нестеровых, вдруг спросила их неконтролирующая себя Марина.
О том, что она себя не контролирует, знал только Михаил. Он мог это определить и по изменившемуся тембру голоса, по мимике и по изменившейся осанке своей жены. Ведь пару раз, когда того требовали обстоятельства, ему приходилось брать жену на задания. Именно тогда в нужный момент в неё вселялся черт.
- Нет, - пожав плечами, ответила Даша.
- Дайте-ка угадаю… Наверное, тем, что стал хозяином этого ресторана! - попытался сострить Владимир.
- А вот и нет! - Марина победно улыбнулась. – Он сделал себе потрясающе красивую татуировку!
Марина Юрьевна поднялась со стула, закатала рубашку на левой руке мужа.
И тут черт оставил Марину, перекочевав в тело Даши.
Марина в тот момент часто заморгала глазами, посмотрела по сторонам, потом осмотрела себя. После чего её брови гневно сдвинулись. Было видно, что ей не понравилось очередное несанкционированное вторжение Гарика в её тело.
Тяжело пустившись на стул, она выдохнула и беззвучно выругалась, что Михаил понял по шевелению её губ. После чего она одним глотком осушила бокал вина.
- Ой, какая прелесть! – сложив руки под подбородком, взвизгнула Дарья. - Вы только посмотрите на это! Он же как живой! Ой, какой красивый!
- Да, -  Марина качнула головой. – Мне он тоже нравится. Он забавный.
- Давай, и тебе такого же сделаем! – Даша посмотрела на своего мужа.
- Ну, я даже не знаю, - смущенно пробормотал Владимир и отвернулся к окну. – Это так неожиданно… Мы с Дашей никогда об этом не говорили, да я никогда и не задумывался о татушке, даже в молодом возрасте.
- Да что тут думать? – не отрывая глаз от лица Мужа, Дарья провела пальцем по его руке, потом перевела взгляд на Бурова. – Миш, а ты можешь договориться со своим татушником, чтобы он принял моего Вову и поработал над ним? Я так зажглась твоим чертиком, что с удовольствием и себе такого бы сделала. Но хочу, чтобы сначала его сделал себе Вова. Я уверена, что с ним мой Вовчик будет выглядеть ещё мужественнее.
Владимир оторвал взгляд от окна, за которым тополь интенсивно качал ветвями на ветру, словно говоря Нестерову: «Да! Да! Соглашайся!»
- Ну, не знаю, - Владимир принялся ковырять вилкой салат с кальмарами, словно пытаясь найти в нем что-то, чего там быть не должно: золото, например, или бриллианты. – А сколько это будет стоить?
- Цена вопроса – говно, поверь мне, своему старому другу! Тебе, как моему корешу, ещё и скидка будет. – Черт, вдруг оказавшись в теле Бурова, по-дружески хлопнул Нестерова по плечу, достал из кармана брюк шариковую ручку и блокнот. Записав в блокноте адрес тату-салона, вырвал из блокнота листок и протянул его Владимиру. – Вот адрес салона. А я сейчас созвонюсь с мастером и договорюсь с ним.
Пока черт по телефону связывался с Робертом, Дарья изумленно хлопала глазами, ощупывала свое тело, терла виски. Было видно, что временное вторжение в неё черта оказало на неё неизгладимое впечатление.
- Что с тобой, Даша? – улыбнувшись, спросила её Марина Юрьевна.
- Что-то как-то мне… нехорошо, - ответила ей Дарья. – Я как будто только что была сама не своя.
- А ты, случайно, не беременна? – Марина посмотрела на Дашу сквозь стекло бокала.
- Нет, - Даша затрясла головой. – И не планирую…
- Ну, тогда выпьем за дружбу! – предложила Марина Юрьевна. – Наполняем рюмки и бокалы. Пьем до дна, чтобы крепче была наша дружба!
Далее всё пошло по простому сценарию: Буровы и Нестеровы пили, ели, общались так, словно всю жизнь хорошо знали друг друга, как родственники или закадычные друзья. Словно и не было тех лет, в течение которых Михаил не общался ни с Дашей, ни с Вовой.
На сцене по-прежнему задушевно пел Константинов. Инга следила за тем, чтобы на столе не заканчивалось спиртное, и была закуска к нему.
Когда Егор Георгиевич закончил петь, на сцену вышел ди-джей и начал играть динамичную танцевальную музыку.
Все светлые, сидящие за столиками, начали танцевать. Буровы и Нестеровы тоже не остались в стороне. Пока они танцевали, смешивая танцы с тостами, черт устами то Даши, то Марины нахваливал тату Бурова и спрашивал Владимира, не передумал ли он, не струсил?
К концу вечера уже изрядно набравшийся Нестеров бил себя в грудь кулаками и всем светлым  с гордостью говорил, что завтра пойдет в тату-салон и сделает себе «татуху с чертом», от которой его жена «конкретно тащится».
Это было сигналом для Буровых и для Гарика, что вечеринку пора заканчивать и разъезжаться по домам.
Рыбка была на крючке.
Когда Буровы и Нестеровы вышли из ресторана, к крыльцу подъехала «дежурка» - микроавтобус, который обычно развозил подвыпивших светлых.
Этот микроавтобус, за рулем которого сидел сам Константинов, доставил Нестеровых до их дома, находящегося в микрорайоне Краснолесье.
Когда Владимир вышел из салона и пошатывающейся походкой зашагал в сторону своего подъезда, Даша, обведя взглядом  Буровых, подмигнула Михаилу.
- Рыбка на крючке, - сказала она. – Чтобы она не сорвалась, побуду до завтра Дашей. И хрен этому Вовчику, а не секс сегодня! Пусть подушит своего одноглазого змея, если захочет чего…
Сказав это, черт вылез из машины и стремительной походкой пошел за Владимиром. Догнав Нестерова, взял его под руку, чтобы тот не упал.
Глядя на удаляющуюся парочку, Буров засмеялся.
- Что тут смешного? – не поняла Марина.
- Черту нужно на актерские курсы походить, - борясь со смехом, выдавил из себя Михаил, указывая пальцем на Гарика в женском обличии. – Он ведь даже в бабском теле ведет себя как мужик!
- Да он вообще охренел! – Марина обидчиво отвернулась к окну, шмыгнув носом.- За вечер несколько раз проникал в меня, даже не предупредив и разрешения не спросив. Козел!
- Но, если бы он тебя предупредил, ты бы не пошла в ресторан! – подал голос сидящий за рулем Егор Георгиевич. – Тогда, возможно, Владимир не согласился бы на татуировку, и черту пришлось бы тратить время на поиски другого тела или придумывать, как уговорить Нестерова по-другому. Я считаю, что он поступил грамотно, хотя не очень порядочно. Думаю, оказавшись в его положении, я поступил бы так же… Вас домой отвезти?
- Нет, - Буров мотнул головой. – Я бы хотел переночевать на даче, в Рудном. Там у меня сауна, бассейн…
Эту дачу Буровы купили в начале весны у разорившегося предпринимателя за смешные по их меркам деньги – два миллиона рублей. Заплатили наличными.
- Егор Георгиевич, может, вы тоже с нами там на ночь останетесь? – Марина посмотрела на зеркало заднего вида, в котором отражались глаза Константинова. – С вами всегда так весело!
- С вами тоже! – Егор Георгиевич засмеялся.
Машина тронулась с места и поехала в сторону поселка Рудного, освещая асфальт ярким светом фар.
Ночь на даче Буровых прошла весело. Была сауна, было караоке, было красное вино, случайно найденное Михаилом в погребе, куда он спускался за соленьями.
Наутро все чувствовали себя прекрасно. У всех остались хорошие воспоминания о чудно проведенном вечере.
После завтрака Константинов отвез Буровых в тату-салон. Оставив их там, поехал «по делам».
Владимир с Дашей уже были там.
Негромко играла рок-музыка. Пахло благовониями.
Черт в теле Дарьи  убеждал по пояс голого, сидящего в мягком кресле Вову, о необходимости сделать тату именно сегодня, именно сейчас. Гарик буквально навис над Нестеровым, стоя перед креслом и сверля его взглядом. Владимир вяло отнекивался. Его рука, лежащая на столике, то сжималась, то разжималась. При сжатии вены на руке вспучивались, а при разжатии прятались под кожей. Именно так, еще со школьных времен, Вовчик справлялся со стрессами. При появлении Михаила и Марины оба замолчали.
Похоже, с утра, протрезвев, Владимир  хотел отказаться от нательного рисунка. Иначе Гарику не пришлось бы «обрабатывать» его повторно.
Роберт, сидя за своим письменным столом, молча возился с татуировочными инструментами.
- Приветствую вас, - сказал он, не отводя глаз от инструментов. – Мариночка, прошу вас, посидите пока в вестибюле. И вы Даш, тоже. А вы, Михаил, присаживайтесь в кресло. Закатайте рукав рубашки на левой руке.
- Хорошо, - проводив взглядом направляющегося в вестибюль черта в женском обличии, Буров уселся в кожаное кресло, стоящее рядом с креслом, на котором сидел Нестеров.
Рука Владимира замерла в разжатом состоянии.
- Как настроение, старичок? – Нестеров протянул Бурову правую руку для рукопожатия.
- Отлично, - бодро ответил Михаил, пожав протянутую ему ладонь. – Рад видеть тебя, чувак!
- Вот и хорошо, - Роберт поднялся из-за стола. – Тогда, с вашего позволения, я начну!
Между креслами тут же появилась белая тканевая перегородка. Бурова потянуло в сон. Он закрыл глаза и задремал. Сквозь сон он слышал тихое бормотание татушника, жужжание машинки для татуировок, храп Нестерова.
Из сна его выдернула боль в руке. Было ощущение, что кто-то или что-то пытается разорвать кожу изнутри, чтобы вырваться наружу. С каждой секундой эта боль усилилась. Глянув на руку, Михаил увидел быстро увеличивающийся шевелящийся бугорок. Живот вытатуированного черта сильно  увеличился, как живот женщины на последнем сроке беременности. Терпеть боль было невозможно. Когда Буров уже готов был закричать, рядом с ним появился Роберт. Накрыв бугор на руке красным полотенцем, он прошептал, глядя на Михаила:
- Боль сейчас пройдет. Не кричи и не дергайся, а то всё испортишь.
Боль начала стихать. А над рукой появилось синее облако, которое поднялось на полметра в высоту и поплыло в сторону Владимира, беспрепятственно пройдя сквозь перегородку. Вместе с тем у Бурова появилось ощущение легкости во всем теле и эйфории. Ничего подобного он не испытывал никогда в жизни. Ему казалось, что он сейчас сам взлетит, как это облако, и будет  свободно парить по салону. Но он не взлетел. Когда боль окончательно прошла, он снова заснул.
Когда он проснулся, он чувствовал себя уставшим. Лимоном, из которого выжали все соки. Голова была непривычно тяжелой. В ушах стоял гул. Кожа на левой руке была гладкой и девственно чистой, словно на ней никогда не было никакой татуировки.
Нестеров  стоял перед зеркалом, разглядывая чертика на руке в зеркальном отражении. Рядом с ним были Даша с Мариной. Роберт сидел за письменным столом и что-то с интересом разглядывал на экране компьютерного монитора.
- Даже не знаю, что сказать, - в раздумьях произнес Нестеров, рассматривая рисунок под разными углами, вертя рукой и так, и сяк. – С одной, стороны, прикольно, но с другой, чего тут сексуального?
- Очень даже сексуально! – Марина вытянула руку с поднятым вверх большим пальцем. – Класс! Даже лучше, чем у моего Мишки.
Даша молчала, растерянно хлопая глазами. Лицо её было испуганным и бледным. По ней было видно, что черт не так давно покинул её тело, но его пребывание в её теле не прошло бесследно для Даши, точнее, для её психики. Она явно не понимала, как такое могло произойти и почему. Но молчала, вероятно, боясь, что её сочтут сумасшедшей. А ведь это она заставила мужа сделать эту татуировку, которая ни ей, ни ему абсолютно никуда не упиралась. Пусть даже при этом Даша абсолютно себя не контролировала. И чертик на руке Вовы всегда будет напоминать ей о том, что она может потерять контроль над собой и в таком состоянии совершать странные, необъяснимые поступки.
- Сколько я вам должен? - Владимир посмотрел на Роберта, когда тот заклеивал рисунок на его руке заживляющей пленкой.
- Нисколько, - ответил татушник. – Вы мой трехтысячный клиент. Считайте, вам повезло. Вы впервые в жизни сделали тату, и попали под акцию. Вы – счастливчик, а ведь это не каждому дано!
- Спасибо, - Нестеров пожал руку Роберту и начал надевать рубашку. – Побольше бы таких сюрпризов!
Когда он оделся, Нестеровы и Буровы попрощались с татушником и вышли из салона.
Нестеровы направились к своей машине - красной «Шкоде», а Буров решительно направился во дворы, из которых доносился какой-то шум.
- Миша, куда мы идем? – спросила Марина, глядя по сторонам.
- Не знаю, - честно признался Буров. – Ноги как будто сами меня куда-то несут. Есть ощущение, что я должен быть там. Должен! Даже не знаю, что это.
«Что это» открылось ему метров через сто. В одном из дворов большой питбуль вцепился в руку девочке, повалил её на асфальт и трепал, как тряпку. Вокруг собрались люди. Девочка истошно кричала. Кричала женщина, судя по всему, мать девочки, пытающаяся отогнать питбуля. Кричала женщина с признаками алкогольного  опьянения на лице, безуспешно пытающаяся оттащить собаку от девочки. По поводку, зажатому в её руке, которым она хлестала пса, Михаил понял, что это – хозяйка питбуля. Вокруг них толпились другие люди. Девушка с зелеными волосами снимала всё происходящее на камеру мобильного телефона. Парень с длинными волосами звонил в полицию. Мужчина средних лет отчитывал необращающую  на него внимание  хозяйку пса и всё время повторял: «Это беспредел! Вы за это ответите!»
Понимая, что промедление для жертвы нападения собаки смерти подобно, Михаил достал из кармана пакетик с обезволивающим порошком, надорвал его, высыпал  на ладонь волшебную пыльцу и вклинился в толпу. Нагнувшись над питбулем, выдул ему морду солидную порцию порошка и прошептал в ухо:
- А сейчас ты отпустишь девочку и попробуешь на зубок свою непутевую хозяйку. Накажи её за проявленную тупость!
И хотя он не был уверен в успешности своей затеи, так как никогда не испытывал волшебный порошок на животных, пыльца подействовала. Питбуль отпустил руку девочки и, развернувшись, с рычанием прыгнул на хозяйку. Сбив её с ног, мертвой хваткой вцепился ей в горло.
Буров же, развернувшись, зашагал прочь.
- Он убьет её? – догнав мужа, Марина дернула его за рукав рубашки.
- Нет, - с уверенностью в голосе ответил Михаил. – Всё закончится хорошо. Не знаю почему, но я уверен в этом.
Тут же за спинами Буровых хлопнули два выстрела.
Марина с Михаилом обернулись.
Питбуль без признаков жизни лежал на асфальте. Над ним, с пистолетом в руке стоял полицейский, лицо которого показалось Бурову знакомым. Приглядевшись, Михаил даже понял, почему. Это был тот самый Мамедов Иван Ахмедович, пистолет и служебное удостоверение которого в своё время очень сильно помогли Михаилу в борьбе с темными силами. И, увидев Мамедова,  Буров несказанно обрадовался. Причем, не столько тому, что Иван Ахмедович убил взбесившегося пса, а тому, что он продолжает служить в полиции. Значит, у него всё хорошо. Значит, вернув его пистолет и удостоверение, он, Михаил Буров, сделал по-настоящему доброе дело. Всё было не зря.
 От осознания этого у Бурова потеплело на душе, и улыбка расплылась на его лице.
- Чего ты лыбишься? – не поняла Марина. – Меня трясет всю, а он лыбится.
Вместо ответа на вопрос супруги, Михаил обнял её, поцеловал в губы.
-Поехали в ресторан! – тихо, но с нажимом сказал он.
- Зачем?
- Ты снимешь стресс, - Буров крепко прижал жену к себе.- А я отмечу расставание с чертом и то, что у меня открылся дар. Похоже, я потихоньку начинаю предвидеть будущее.
- Ладно, поехали, - Марина улыбнулась, игриво освобождаясь от объятий мужа. – Всё равно дома делать нечего!
Прошла неделя.
Всё это время Гарик никак не давал о себе знать. Михаил начал привыкать к тому, что он снова стал полновластным хозяином своего тела. Ему это нравилось. Марине – тоже. Ей уже не надо было делить мужа с чертом и принимать странности его поведения как должное.
Буров открыл для себя «плюс» своего дара. Оказывается, когда ноги сами несли его туда, где творился какой-то беспредел, и нужно было наказать виновного, это и было задание, выполнив которое он тут же получал материальное вознаграждение. Он понял, что черт, находясь в его теле, тоже обладал этим даром. Поэтому он так безошибочно определял, когда и в каком месте нужно было оказаться, чтобы выполнить свою, а точнее их миссию. Только Бурову было непонятно, как Константинов узнавал о его действиях. Неужели у него было какое-то всевидящее око, с помощью которого он мог наблюдать за светлыми и по возможности помогать им?
 Ответ на этот вопрос Михаилу ещё предстояло узнать, а пока…
Пока что он выполнял свою работу в гордом одиночестве, пуская людям волшебную пыль в глаза и проявляя креатив.
Причем, если изначально Буров просто наблюдал со стороны за процессом наказания, потом начал снимать это на видео. Так, для себя, на память. В какой-то момент ему пришла в голову мысль создать свой треш-контент. Не развлечения ради, а чтобы люди учились на ошибках других. Когда Михаил поделился своими соображениями на этот счет с Константиновым, Егор Григорьевич строжайше запретил ему создавать треш-контент и даже думать о нем. Через час после их разговора загорелся смартфон Бурова. Причем, в кармане брюк. И хотя Михаил отделался легким испугом, нужные выводы для себя он сделал и выкинул мысли о треш-контенте из головы.
На следующий день после того случая, это была суббота, Буровы планировали купить Михаилу новый смартфон и новые брюки, съездить на дачу. Увы, их планам не суждено было сбыться, так как сразу после завтрака Михаила неудержимо потянуло на железнодорожный вокзал. Пока он ехал на вокзал, перед его мысленным взором предстал пожилой мужчина с измученным лицом, который просил о помощи. Значит, нужно было помочь. Иначе никак.
Подходя к железнодорожному вокзалу, он увидел  Нестерова. Владимир нетерпеливо переминался с ноги на ногу, глядя на экран своего мобильного телефона. На нем были оранжевый пиджак, джинсы и оранжевые кроссовки.
«Тоже мне модник», - подумал, глядя на него, Буров.
Сам-то он был одет попроще: серые брюки, синяя ветровка, черная кепка.
- Привет, - поздоровался с ним Михаил. Не понимая, кто перед ним – его школьный товарищ или черт, Буров не стал обращаться к нему по имени. – Ты чего тут делаешь? Куда-то ехать собрался?
- Привет, Миха! – Это был не голос Нестерова, а голос черта. – Прикинь, у меня мой дар пропал. Я сейчас не могу знать, что меня ожидает. С Константиновым мы сейчас в мессенджере общаемся. Прикинь, я ещё проснуться не успел, только хотел вставить Дашке, а он пишет мне: «Езжай на вокзал. У входа жди Бурова». Я, конечно, поехал. Раньше-то я знал, зачем еду, что меня ждет. И я был спокоен. Сейчас же я очкуюсь, так не знаю к чему готовиться.
Пожимая протянутую для рукопожатия руку, Буров посмотрел Владимиру в глаза. На него смотрели глаза черта – большие и хитрые. Раньше эти глаза он видел на своей руке или в зеркале. Сейчас же эти глаза смотрели на него с лица Владимира. Было такое ощущение, что черт содрал кожу с Нестерова и натянул её на себя.
- А я думаю, что ты такой дерганный? Чего-то не хватает, да? – Буров осмотрел Гарика, хлопнул его по плечам. – Зато ты сейчас хоть на человека похож. И Дашу каждый день трахаешь.
- Да, - Гарик закатил глаза. – Трахать Дашу, конечно, здорово. Но жить в неведении о том, что произойдет в ближайшие три-пять минут, тяжело. Как вы, люди, так можете жить?
- Попрошу не обобщать, - Михаил улыбнулся. – То, что утратил ты, получил я.
- Серьезно? – Лоб Гарика рассекла горизонтальная морщина. Глаза стали печальными как у кота из анимационного фильма про Шрека. – Хорошо тебе.
- Хорошо или не хорошо, жизнь покажет, - Михаил пожал плечами. – Ладно, хватит трепаться и время терять. Если верить моему обретенному дару, здесь мы должны встретить старика, которому нужна наша помощь. Поможем ему?
- Конечно! – Гарик тряхнул головой. – Без проблем. А ты порошок не забыл дома?
Вместо ответа Буров рассмеялся.
Они прошли в здание вокзала. Михаил уверенно направился в зал ожидания. Черт шел за ним, глядя по сторонам. Со стороны он напоминал провинциала, впервые оказавшегося на железнодорожном вокзале.
В зале ожидания была суета. Двое крепких парней в форме охранников, держа за руки пожилого мужчину, пытались поднять его со скамьи, но тот упирался.
- Да не бомжара я! – говорил он. – Отстаньте от меня. Я жду родственников.
Глаза мужчины бегали из стороны в сторону, ища поддержки. Но её не было. Люди, сидящие в зале ожидания, либо безучастно наблюдали за происходящим, либо были полностью поглощены своими мобильными телефонами.
Когда Гарик с Буровым подошли ближе, Михаил понял, что упирающийся мужчина и есть тот самый человек, которого он видел своим мысленным взором, очередной клиент, которому нужно помочь.
- Отец! – громко крикнул Буров, приближаясь к мужчине. – Наконец-то я тебя нашел!
Охранники тут же ретировались, даже не извинившись.
Михаил присел на скамью справа от клиента, черт сел слева.
- Добрый день! – Буров улыбнулся располагающей улыбкой. То же самое, глядя на него, сделал Гарик. – Меня зовут Михаил. А это – мой брат Гарик. Мы – решалы. Мы здесь по просьбе ваших друзей, имен которых мы не имеем права называть в силу характера нашей работы. Насколько я понял, у вас есть проблема, с которой вы не можете справиться самостоятельно?
По изборожденному морщинами лицу мужчины было видно, что он не ожидал такого поворота событий. Он какое-то время молчал, переваривая информацию. Потом старика вдруг прорвало:
- Слава Богу! А я уж подумал, что про меня все забыли, кинули. Избавились от меня как от ненужной вещи… Кстати, я – Дмитрий Васильевич. Тимошин Дмитрий Васильевич. Я – пенсионер. Раньше работал начальником цеха на заводе. Через год после смерти жены наша единственная дочь вышла замуж за кавказца. Я ей говорил, что не нужно выходить замуж за кавказца, но она меня не послушалась. Говорила, что он красивый, богатый и хороший. Они купили квартиру в ипотеку и стали в ней жить. Всё, вроде, было у них нормально. Дочь от этого чурки забеременела. Он был счастлив, всё мечтал о сыне, но Маша родила ему дочь. Тогда этот Алибек, этот гондон штопанный собрал всё своё барахло и ушел от Маши, оставив её одну с младенцем на руках и с ипотекой. Понятное дело, ей одной было тяжело. Поэтому я переехал к ней, чтобы помогать ей. Я и с ребенком дома сидел, пока Машка была на работе, и готовил еду, и уборки в квартире делал, и белье стирал, и по магазинам ходил. В общем, заменил Маше мужа. А свою квартиру я начал сдавать, чтобы она не простаивала, а хоть какие-то деньги приносила… Когда моя внучка Алена подросла и пошла в ясли, у Маши начало появляться свободное время, и она нашла себе хахаля. Русского. Непьющего,  некурящего. В какой-то момент Маша сказала мне, что я должен вернуться в свою квартиру, так как она хочет жить с Федей. Лично я был не против. К тому же, арендатор Петя мне уже два месяца за квартиру не платил, закармливая меня «завтраками», и я хотел послать его на х… Я позвонил этому гондону. Он опять начал обещать мне, что скоро заплатит сразу за два месяца, но я сказал ему, чтобы засунул эти деньги себе в жопу и дал ему два дня на то, чтобы он съехал с моей хаты. Я объяснил ему, что моя дочь будет жить с мужиком, а я с Вадимом жить не хочу. Вадим тогда уже жил с нами, перевез к нам всё свое барахло и каждый день спрашивал меня, когда же я съеду? Когда? Достал, бл… Проходит два дня. Я собрал свои вещи и приехал в свою квартиру. И что вы думаете? Этот урод Петя поменял замки на входной двери и даже в квартиру меня не пустил. Оказалось, что с ним там живут ещё два амбала. Они-то меня отделали и забрали ключи от машины.
Дмитрий Васильевич указал пальцем на левую сторону лица, которая представляла собой один большой синяк. Если бы они не забрали ключи от тачки, я бы хоть какое-то время в ней жил, а тут… Я и в полицию ходил. Они у меня даже заявление не приняли. Сказали, чтобы я сам с ними разобрался. А что я один им сделаю?.. Не на улице же мне жить и не в подъезде, как бомжу какому-нибудь, правильно? Вот я и решил пожить пока на вокзале. На карточке денег немного есть, на еду хватает…
- Ясно, - Буров поднялся со скамьи. – Я понял, как мы поступим. Мы прямо сейчас поедем на вашу квартиру и прогоним этих тварей.
- Ты уверен? – Гарик с сомнением посмотрел на Михаила. – Ты всё продумал?
- Да! – Буров кивнул и кинул взгляд на Дмитрия Васильевича. – Адрес вашей квартиры – Стачек, 19?
- Да, - старик кивнул. Квартира…
Через сорок минут Михаил и Гарик стояли перед дверью квартиры Дмитрия Васильевича. Самого деда-горемыку оставили в машине Бурова, чтобы он не мешал проведению операции по очистке жилплощади старика от паразитов.
Михаил позвонил в дверной звонок.
Тишина за дверью казалась вечностью, хотя на самом деле она длилась не больше минуты. Через минуту с небольшим из-за двери послышался грубый голос:
- Чего надо?
- Добрый день! – Буров улыбнулся насквозь фальшивой улыбкой. – Мы из управляющей компании. У ваших соседей снизу потоп. Мы должны осмотреть стояк. Откройте, пожалуйста!
Опять тишина. В этой напряженной тишине Михаил слышал стук своего сердца. Буров снова нажал на кнопку звонка.
Другой мужской голос:
- Идите в жопу! У нас никакого потопа нет.
- Это ты у меня сейчас в жопу пойдешь! – достав из кармана мобильный телефон, Буров набрал номер Константинова. – Алло! Как жизнь, Егор Георгиеич? А мы сейчас на Стачек, 19… Что? Знаете уже? Ну, тогда пришлите нам, пожалуйста, хотя бы одного светляка… Замок открыть нужно… Ага. Спасибо. Ждем.
Только он сбросил вызов, откуда-то сверху спустились сразу трое светящихся человечков с крылышками. Похоже, они уже знали, что делать. Покружив немного у двери, они улетели. Через незначительный промежуток времени изнутри послышались щелчки открываемых замков. Дверь распахнулась. Михаил с Гариком вошли внутрь.
В коридоре никого не было. Только светляки кружились под потолком, указывая пальцами в сторону гостиной и попискивая: «Они там… Там… Идите туда!»
Когда Буров с чертом прошли в гостиную, они увидели там трех громил в спортивных костюмах, каждый из которых мог бы сыграть главную роль в фильме про девяностые годы прошлого века. Один из них сидел в кресле и набирал кому-то сообщение, быстро тыкая пальцем по экрану телефона. Другой здоровяк сидел на диване и ел вермишель быстрого приготовления, источающую запах нестиранных носков. Третий сидел на пуфике и смотрел какой-то фильм по телевизору.   
Увидев Гарика с Михаилом, все трое вздрогнули. Их лица вытянулись от удивления. Тот, что ел вермишель с мерзким запахом, опрокинул её себе на штаны, грязно выругавшись.
- Вы как сюда попали? Вы кто такие? – закричал  его товарищ, закончив писать сообщение и убрав телефон в карман спортивной кофты.
Все трое повскакивали со своих мест.
В каждом из них словно было по сжатой пружине, каждая из которых готова была вот-вот разжаться, выпустив наружу разрушительную энергию. Их мышцы бугрились под спортивными кофтами, желваки на скулах поигрывали.
Любой, увидев эту разозленную троицу, наверняка, занервничал бы. Но только не Буров и не черт. Они были спокойны, так как знали, что «братки» им ничего не сделают.
- Мы – те, кто выкинет вас отсюда, - заявил Михаил с ледяным спокойствием в голосе, вглядываясь в лишенные интеллекта лица громил. – У вас есть пять секунд на то, чтобы отдать нам ключи от машины старика и свалить отсюда.
- А то что? – Любитель вермишели стряхнул с себя на пол остатки своей трапезы и ощерился. – Полицию позовешь?
Не обращая внимания на его слова, Буров начал вести отсчет:
- Пять, четыре, три, два, один…
Ни один из «братков» даже не пошевелился. Более того, на их тупых лицах появилось издевательское выражение, дескать, ну-ну, помечтай!
Тогда Михаил решил наказать их своим стандартным способом. Но, как только его рука полезла в карман брюк за чудо-порошком, в комнату влетели светляки. Их уже было не меньше десяти. В руке каждого из них была маленькая сабелька. Они принялись кружить вокруг троицы «братков», нанося им уколы своими саблями, действуя как жалящие пчелы. На месте уколов появлялись кровоточащие ранки.
Громилы вскрикивали. Они пытались прихлопывать светляков как настоящих насекомых, но у них ничего не получалось, так как реакция и скорость летающих светящихся человечков были на высшем уровне.
Слышались только хлопки и: «Ай!.. Ой!.. Ой, бл… С-сука!»
Несмотря на хорошую физическую подготовку, долго терпеть боль от уколов «братки» не смогли. Он продержались не больше трех минут, после чего любитель вермишели быстрого приготовления, достав из кармана грязных штанов ключи от машины Дмитрия Васильевича, швырнул их на пол и выскочил из гостиной. Он помчался по коридору в сторону входной двери, громко топая по полу ногами. Его товарищи, недолго думая, последовали его примеру. Вслед за ними полетел рой светляков, продолжая награждать их уколами.
- И это всё? - глядя им вслед, задался вопросом черт. – Я – то думал, что мы с ними биться будем, а тут всё закончилось, даже не успев начаться!
- Не переживай! – Буров похлопал его по плечу. – Будут ещё в твоей жизни битвы. Ты даже устанешь от них до блевоты.
- Надеюсь. А что дальше делать будем? – черт вопросительно посмотрел на Михаила.
- Поможем старику вещи из машины перенести, поставим новые замки на дверь, пойдем бухать в рестик.
- Ты же не умеешь замки ставить! У тебя же руки из жопы растут!
Буров посмотрел на Гарика как на маленького, неразумного ребенка, не понимая, как черт в теле Владимира Нестерова успел так быстро отупеть. А не потому ли это произошло, что Вова никогда умным не был. А теперь, когда черт приписан к его телу, Гарику передалась Вовина тупость. Черт  раньше был умнее потому, что жил в умном теле. Не зря же говорят, что с кем поведешься, от того и наберешься. С этим не поспоришь.
- Я позвоню Константинову. Он всё организует.
- Тогда я позвоню жене и скажу, что домой сегодня не приду, - Гарик полез во внутренний карман своего оранжевого пиджака. - Типа, я на работе, всё сложно.
- Сегодня суббота! – напомнил ему Михаил. – Выходной день.
- А, пофиг!
Через час Буров, черт и Дмитрий Васильевич сидели в кухне и пили чай с вареньем. Вещи старика из потрепанной «Лады», не без помощи Михаила и Гарика, перекочевали в его квартиру и были разложены по шкафам. Дмитрий Васильевич благодарил «решал» за помощь, рассказывал истории из своей прошлой жизни, когда до пенсии работал на заводе. Михаилу эти истории казались невероятно скучными то ли из-за того, что он никогда не работал на заводе, то ли из-за того, что разница в возрасте между ним и стариком была размером с пропасть.
Делая вид, что с интересом слушает Дмитрия Васильевича, он смотрел на настенные часы и молил Бога, чтобы мастер, присланный Константиновым, быстрее закончил установку замков. Бурову хотелось скорее уйти из этой обители старости.
А вот черту рассказы старика пришлись по вкусу. Он с интересом слушал, иногда задавая уточняющие вопросы, периодически кивая головой и говоря: «Класс!.. Вот это да!»
Наконец-то, когда немногословный мастер вошел в кухню и положил ключи от новых замков на холодильник, Михаил поднялся из-за стола и сказал с плохо скрываемой радостью в голосе:
- Ну, мы пойдем! Нам пора. Дела, знаете ли…
- Жалко, что вы уходите, - Дмитрий Васильевич печально вздохнул. – А я вам хотел свой фотоальбом показать.
- Спасибо, в другой раз! – Буров поднялся из-за стола, слегка толкнул рукой Гарика. – Нас ждут великие дела!
Уже в подъезде, когда они спускались по ступеням вниз, черт укоризненно произнес:
- Из-за тебя я не дослушал, посадили того дурака-электрика или нет.
- В чем проблема? – Буров потер мочку уха. – Ты знаешь, где он живет. Придешь к нему как-нибудь в гости. Он тебе и не такое расскажет. И про электрика, и про токаря. Можешь Дашку с собой захватить. Пусть тоже послушает. Может, и ей эти истории понравятся.
- А почему бы и нет? Надо только время подгадать, чтобы Даша на работе не была.
Михаил вдруг остановился.
- Хочешь подраться.
- Ещё бы! – Лицо Гарика засияло от предвкушения того, что ему всегда так нравилось – причинять людям боль, благо хорошими этих людей нельзя было назвать.
- Тогда готовь кулаки. Их семеро. Они ждут нас у подъезда.
-Круто! – Черт потер руки. – Обожаю свою работу!
И, действительно, у подъезда их ждало семь человек – трое уже известных Бурову и черту «братков» и ещё четверо субъектов с уголовной внешностью. Все они были не по погоде тепло одеты. Видать, решили подстраховаться на случай нападения на них светляков.
Едва увидев выходящих из подъезда Михаила и Гарика, они двинулись им навстречу. Все они были вооружены. У троих из них в руках были бейсбольные биты, у одного – нож. Трое были вооружены  пистолетами.
- Ну, вы, ребята, оборзели! - только и смог сказать, глядя на них, Буров. – Средь бела дня…
Черт сорвался с места.
С криком радости он побежал навстречу невеликолепной семерке, вклинился в неё как морской лев в косяк рыбы, начал наносить им короткие, но сильные удары руками и ногами, совершал захваты и броски.
Зрелище было завораживающим. Ничего подобного Михаил не видел ни в кино, ни в реальной жизни.
В воздухе витали глухие звуки ударов, треск ломающихся костей, вскрики.
Даже теплая одежда не помогла бандитам хоть как-то смягчить их участь. Меньше, чем за минуту, все семеро лежали на асфальте. Кто-то стонал, кто-то харкал кровью.
«Хоть он и отупел, находясь в теле Володи Нестерова, но дерется как Бог! – с восторгом глядя на черта, подумал Буров. – Джейсон Стейтем просто отдыхает! Нервно покуривает, стоя в сторонке».
Очень удивился, увидев, что держит в руке телескопическую палку в полной боевой готовности, хотя даже не помнил, как достал её из внутреннего кармана ветровки.
А черт возвышался над поверженными врагами. Его оранжевый пиджак был порван под мышками, а кулаки были разбиты до крови. Гарик тяжело дышал, но лицо его светилось от счастья.
- Добить их? – спросил он у Михаила, глядя на него через плечо.
- Нет! – Буров достал из кармана брюк пакетик с порошком, надорвал его. Рассыпав по ладони его содержимое, дунул на него, отошел на три шага назад. Выждав паузу, сказал. – А теперь, ребята, дружно встаем, подбираем оружие и идем с нами. Никакой агрессии к нам. Ведите себя тихо.
- Будьте послушными, - добавил Гарик.
Он вел их минут тридцать, пока не вывел толпу на заваленный мусором пустырь, окруженный бараками. Скорее всего, раньше там был жилой дом, который снесли из-за его ветхости.
Михаил вышел на середину пустыря, указал пальцем на небольшую ямку в земле, обвел взглядом молчащих бандитов.
- А теперь доставайте из карманов всё своё оружие и складывайте сюда!
Горе-бандиты начали по одному подходить к Бурову и кидать в ямку всё, чем можно было причинить вред человеку: биты, ножи, кастеты, пистолеты, магазины с патронами. Оказалось, что у пятерых из бандитов пистолеты были боевыми и только у двоих – травматические. И Михаилу было непонятно, почему они не применили пистолеты сразу? Боялись, что бдительные граждане вызовут полицию? Вряд ли такие отморозки чего-то боятся.
- Ого! – Черт присвистнул, глядя на гору оружия. – Вот это да! Теперь я понимаю, почему во время битвы  со мной вы были такими неуклюжими.
- А теперь… - Михаил потер лоб кончиками пальцев правой руки. – А теперь расходимся в стороны на пять шагов.
- И поиграем в интересную игру, - Гарик ощерился, глядя на Бурова.
Дождавшись, когда бандюки разойдутся, Михаил оторвал правую руку вверх, громко, чтобы все услышали, сказал:
- По моей отмашке сходитесь и начинайте мочить друг друга любым оружием из кучи. Последний, кто останется в живых, пусть пустит себе пулю в лоб. Это будет ему наградой. Итак, начали!
Рука Бурова, разрубая воздух, резко опустилась вниз.
Толпа бандитов тут же устремилась на середину пустыря.
Михаил с Гариком, немного понаблюдав за кровавым побоищем, развернулись и пошли прочь. А вслед им неслись звуки ударов, выстрелов, крики.
Минут пять друзья шли молча. Каждый думал о своем. Наконец, черт решил нарушить молчание.
- Ты повторяешься. Это тупо. Это неинтересно.
- Да! – Буров вздохнул. – Я повторяюсь. Но эти упыри, которых язык не поворачивается людьми назвать, никогда не исправятся. Они никогда не принесут пользу ни государству, ни обществу. От них всегда будет лишь один вред. Таких нужно физически устранять. Причем, устранять их же руками. Это же так удобно! Когда таких, как они, не будет, мир вокруг нас будет добрее и чище. Жизнь жителей нашего города, нашей страны будет спокойнее. А какая разница, повторяюсь я или нет? Оригинальничаю или нет?.. Да нет никакой разницы. Когда есть цель – очистить мир от подонков, средства достижения этой цели уже неважны. Понимаешь?
- Да! – Черт согласно кивнул. – Понимаю…
Тут же зазвонил телефон Михаила. Звонила Марина.
- Ты где, Буров? – спросила она.
Михаил повертел головой, глядя по сторонам.
- Не знаю. Но в городе, это точно!
- Дуй домой! На дачу поедем! У меня из-за тебя выходной день зря пропадает!
- Ладно, - выдохнул в трубку Буров. – Скоро буду…
Сбросив вызов, посмотрел на Гарика. По его взгляду черт всё понял.
- С рестиком на сегодня облом, да? – Черт усмехнулся. – Я даже не спрашиваю, почему. Ты же у нас – подмаринник. Подкаблучник, который живет под каблуком своей Марины.
- Не переживай, - Михаил хлопнул Черта по плечу. – Ты скоро поддашечником станешь. Вот тогда ты меня и поймешь.
 Больше на протяжении всего пути до места, где Михаил оставил свою машину, друзья не произнесли ни слова. И только, уже сидя в салоне «Хонды», Буров спросил Гарика:
- Тебе сейчас куда? В ресторан?
- Нет, - черт отрицательно качнул головой. – Чего мне там без тебя делать? Вези меня домой, в Краснолесье!
- Хорошо! Как скажешь…
И машина тронулась с места.
После  того случая Буров не видел Гарика где-то неделю.  Черт  не звонил, не присылал сообщений. В акциях по наказанию преступников друзья тоже не пересекались. Хотя обретенный дар, эта «чуйка» подсказывала Бурову, что с  чертом всё в порядке, Михаил всё-таки начал переживать за него и планировал позвонить Нестерову. В тот же день его телефон пронзительно запищал. Как и предполагал Буров, это звонил абонент «Черт- Нестеров», точнее, Гарик. Он был краток. Предложил Михаилу встретиться вечером в ресторане «У Марины» и сбросил вызов.
Уже в ресторане, глядя на опухшее лицо черта, на подрагивание пальцев его рук, Буров понял, что черт всё это время был в запое. Значит, у него какая-то проблема. И, судя по сильно раздутым мешкам под глазами черта, серьезная, с которой без помощи алкоголя он сам не справится.
- Ну, рассказывай! - Михаил присел за столик напротив Гарика, налил себе и ему по рюмке водки.
- Ты помнишь нашу последнюю совместную операцию? – Черт выпил водку, закусил куском колбасы. И буквально на глазах начал преображаться. Его лицо начало приобретать здоровый вид и оттенок, мешки под глазами немного разгладились. Гарик приосанился. – Когда мы помогли старику вернуться в его квартиру на улице Стачек?
- Конечно, помню! – Буров опрокинул в себя рюмку водки, закусил квашеной капустой. – Мы ещё потом планировали приехать сюда и бухнуть, но у нас нихрена не срослось.
- Да, - Черт тряхнул головой. – Ты довез меня до дома, а сам поехал по своим делам. Захожу я, значит, в квартиру и слышу какие-то звуки из спальни. Какие-то стоны, пыхтение. Я тихо закрыл входную дверь и на цыпочках прошел в спальню. И знаешь, что я там увидел?
- Нет, но догадываюсь, - Михаил взял со стола бутылку водки и наполнил рюмки её содержимым.
- В спальне, на кровати лежала голая Дашка. И её трахал директор фирмы, в которой раньше работал Нестеров. Да, именно работал, так как не без моей помощи он с работы уволился. А на кой хрен ему нужна эта работа, если работать на СССР гораздо прибыльнее?.. Они так были увлечены сексом, что даже не сразу заметили, что я в спальне нахожусь и стою рядом с кроватью… Ну, я покричал немного на них, раздал им трендюлей и голых выгнал из квартиры, крикнув им вслед, что могут в подъезде чпокаться столько, сколько душе угодно. А что? Квартира-то по документам принадлежит Вове.
- Да уж, - глядя поверх рюмки на черта, произнес Буров. – Печально… Слушай, а как так получилось, что, разглядывая фотки Даши, ты не увидел того, что она – ****ь? У тебя же тогда был дар предвидения.
- В том-то и дело, что я увидел, как я её трахаю в человеческом теле. И мне это видение понравилось! То, что Дашку будет ещё кто-то трахать, я не увидел. - Гарик осушил рюмку и уставился в окно. По улице, как всегда, ходили пешеходы и ездили машины. Ничего нового. – Ты даже не представляешь, каково это – видеть, как твою жену кто-то чпокает. Это так тяжело, так противно! И думаешь, почему она легла под него? Неужели я не удовлетворял её? А ведь я мог избежать этого неприятного зрелища, если бы я позвонил Даше и предупредил о том, что домой приду. Но, видать, это судьба – узнать, что я – рогоносец! Судьба-злодейка, мать её!
- А что было потом?
- Потом я забухал, - черт оторвался от созерцания вида за окном и посмотрел на Михаила. В его глазах стояли слезы. – Несколько дней прошли как один. Я даже не помню, как в магазин ходил, что делал. Ничего не помню.
- И Вовчик тебе это позволил? – Буров выпил еще одну рюмку водки. Глядя на него, Гарик сделал то же самое. - Он же всегда был противником алкоголя. Он должен был сопротивляться тебе…
- Увы, - Гарик ладони в стороны. – Не всем дано быть такими сильными, как ты. Вова Нестеров оказался слабым и сошел с ума на третий день моего присутствия в нем. И сейчас он такой…
Глаза Вовы Нестерова вдруг остекленели и замерли, глядя в одну точку. Его рот искривился, с нижней губы на белую скатерть потекла вязкая струйка слюны. При этом он негромко мычал и раскачивался вперед-назад, как маятник.
Михаил помахал руками перед лицом Владимира, позвал его по имени:
- Вова! Вова! Ты меня слышишь?
Зрачки  Владимира никак не отреагировали на телодвижения Бурова. Он продолжал мычать и раскачиваться, поливая скатерть слюной. Из ноздрей потекла слизь. Это было последней каплей.
- Всё, хватит! – закричал Михаил. - Гарик! Возвращайся! Слышишь? Хватит! Это противно! Фу, бл…
Взгляд Владимира Нестерова вдруг стал осмысленным и переместился на Михаила. Он перестал мычать и раскачиваться. Достав из салфетницы салфетку, он вытер ею подбородок и высморкался. Гарик вернулся! Слава Богу!
- Ну, как тебе этот овощ? – Черт улыбнулся и подмигнул Бурову. – Понимаю, зрелище не из приятных. Но жить в нем мне, например, легче, чем жилось в твоем теле. Я делаю всё, что хочу и как я хочу. Главное – не покидать его, а то окажусь в психушке, и хрен знает, как оттуда это тело на свободу вытащить.
- Ужасно! – Лицо Михаила скривилось. – Ладно, не будем о грустном. Давай выпьем еще по одной.
И они выпили.
Пили и общались. Именно тогда Михаил понял, как это здорово – просто иметь друга. Пусть даже такого, как Гарик. Потом они подсели за столик к светлым колдунам, имен которых Буров даже не помнил, и пьянка вышла на более высокий уровень. На тот, о котором, как правило, утром вспоминать неприятно.
Под утро черт пригласил на медленный танец официантку Галину - молодую  колдунью из Качканара. Во время танца он страстно прижимал Галю к себе и что-то шептал ей на ухо. А после «медляка» колдунья увезла Гарика на своей машине в неизвестном направлении.
А, начиная со следующего дня, черт стал постоянным гостем в квартире Буровых. И, если не в квартире, то на даче. Он ходил с ними по театрам, по кинотеатрам, по магазинам. Разумеется, он и в ресторане был вместе с Буровыми. Он всегда сопровождал Михаила и на мероприятиях по наказанию представителей темных сил, хотя особой нужды в этом не было.
- Это какой-то кошмар, - говорила тогда мужу Марина. – Этот черт везде. Он преследует нас, он крадет тебя у меня. Лучше бы мы не давали ему тогда возможность получить тело Нестерова, а обратились бы к Олегу, экзорцисту.
- Ну, Мариша, я же его единственный друг, - сказал тогда Михаил супруге. – После расставания с Дашей ему стало скучно и одиноко. Вот он с нами и тусуется. Ему больше заняться-то нечем!
А что ещё Буров мог тогда сказать? Только правду, как бы сильно она ни колола Марине глаза.
А в  июне 2021 года черт вдруг куда-то пропал. Он исчез. Причем, у Михаила не было никаких неприятных предчувствий насчет своего друга. Он полагал, что Гарик уехал куда-нибудь на отдых с Галиной. Та тоже куда-то пропала. Об их романтических отношениях не судачили только те светлые, у кого не было языка. А таких в СССР было трое. И каждому из них было больше трехсот лет.
Когда Буров спросил о Гарике у Константинова, Егор Григорьевич ответил, что черт взял отпуск без содержания, чтобы уладить кое-какие дела. И когда вернется – одному Богу известно. В голове Михаила все пазлы сошлись. И его уверенность в том, что черт куда-то уехал с Галей, окрепла.
Самое удивительное, что Буров был так занят, даже не скучал по своему другу. Он полностью растворился в семье и в работе.
На «работе» он вышел на новый, более высокий уровень. Он начал бороться с нечистыми на руку чиновниками, благо волшебный порошок открывал для него двери во все кабинеты представителей власти. Поэтому Михаил  без труда выводил полицию на взяточников и казнокрадов, о задержании которых активно сообщали средства массовой информации. Тех вороватых чиновников, у которых была возможность уйти от заслуженного наказания, Буров устранял руками их же подельников.  Подельников потом либо отправляли в места не столь отдаленные, либо  убивали такие же, как они, преступники. Последних Михаил тоже наказывал. Получался замкнутый круг. Эта схема наказания Бурову нравилась. Получалось, что светлые силы одерживали победу в любом случае.
В то же время свершилось чудо – Марина забеременела.
Врачи разводили руками, извинялись, говорили, что произошла врачебная ошибка. И только Михаил знал, что никакой ошибки не было. Это и вправду было чудо – награда ему и Марине за их вклад в борьбу с темными силами.
Прошло лето, наступил сентябрь. В один из погожих сентябрьских дней, когда Буровы были дома и думали, чем бы им заняться вечером, раздался звонок в дверь.
Когда Михаил открыл дверь, он увидел  парня в очках, с «хвостиком» волос на макушке. Поначалу Буров не мог понять, кто это, но потом вспомнил, что видел его в одном из своих ранних «снов», которые, как показала жизнь, снами не были. Тогда Михаил, ведомый чертом, расправился с грабителем, ограбившим старика в круглосуточном отделении банка. Старик этого не перенес и умер от сердечного приступа. Парень тогда представился студентом-медиком. На нем была всё та же затертая до дыр нищебродская джинсовая куртка. Глядя на Бурова, он широко улыбался. Одного переднего резца на верхней челюсти у него не было.
- Чем обязан, - нахмурив брови, спросил парня Михаил.
- Что, не узнаешь? – послышался до боли знакомый голос.
 Студент снял очки, и посмотрел на Бурова хитрыми глазами черта. Потом закатал рукав куртки. На его  левом предплечье, под прозрачной пленкой, красовался такой же чертик, который когда-то был у Михаила.
- Гарик?! – ошеломленно произнес Буров. – Но как ты оказался в этом теле? Почему ты не в теле Нестерова?
- Да я сам в шоке! – Студент надел очки и округлил глаза. – Меня насмерть сбила машина.За рулем сидела ухта.  Недобитая ухта! Видать, не всех этих  тварей мы замочили. Не всех… Ладно, что мы стоим тут, как бедные родственники? Давай, пройдем в твою уютную квартирку, посидим на кухоньке. У меня как раз с собой есть то, что располагает к беседам…
- Проходи! – Михаил широко распахнул дверь, впуская в квартиру обновленного друга, внутренне готовясь к новым приключениям, которым он был только рад.

12.05.2025