Червячкина лапша. Пролог. Под тенью дуба

Стоял свежий августовский день, но солнца не было. Небо затянулось беленой, а на земле начинало холодать. Из небольшого особняка вышел Ярик. Это был миловидный мальчик двенадцати лет с прямыми, ровно уложенными светлыми волосами, с гладким, слегка румяным лицом, с ясными голубыми глазами, в черной кадетской форме. Он надел фуражку и с натугой потащил тяжелый чемодан вниз по лестнице, к черному мерседесу.

Приставив чемодан к машине, Ярик перевел дух и оглядел сад. Родители еще не вышли. Здесь ничто не нарушало привычного вида: трава, цветы и кустарники словно застыли, перестали расти и жить. Хотелось как-нибудь перебраться через высокую гранитную ограду, увенчанную рядом стальных копий. Ярик всего два раза видел, что снаружи, но отлично помнил: там дикие, нетронутые, полные жизни луга.

В центре сада росло единственное дерево – могучий, раскидистый дуб. В его тени на мягкой зеленой лужайке стояла скамейка. Ярик прошелся по еще мокроватой от недавнего дождя траве. Скамейка же была сухая – видимо, вытер садовник.

Ярик уселся на нее и представил, как рядом сидит младший брат Тима. Вчера здесь, под тенью дуба, Ярик доучивал малыша читать:

– Ну, Тима, теперь давай сам. Это какая буква?

– Да, я знаю! Это «Д».

– Умничка. Дальше?

– «Р», «У», «Ж», «Б»… а это…

– А это? Самую первую букву не помнишь, что ли?

– Точно! Это «А».

– Какое слово получилось?

– «Дружба».

Ярик улыбнулся и погладил Тиму по густым черным волосам.

За полчаса Тима почти без помощи осилил первый куплет песенки «Дружба крепкая не сломается». Мог бы пойти и дальше, если бы мать не разогнала мальчишек: Ярика – учиться, а Тиму на чердак. Но вечером Ярик тайком пробрался к брату и послушал, как Тима уже читает песенку целиком.

– Ярик, а ты снова уезжаешь? – спросил Тима, закончив читать.

– Да, – ответил Ярик, и в глазах у него потяжелело. Ему что, хочется плакать? Нет, нельзя. Уже слишком взрослый.

– И опять надолго?

– Да. Я поеду в шестой класс. А потом так же в седьмой, восьмой и девятый.

– Но ты вернешься летом?

– Конечно, вернусь. Обещаю.

– Я буду ждать тебя, – Тима обнял брата. – И сильно-сильно скучать.

Ярик посмотрел на личико брата. Тима не плакал, не грустил. Только теплая улыбка любви.

– Ярослав! – раздался сердитый крик. – Ты что делаешь под дубом? Там же сыро!

Быстрыми, резкими шагами к нему приближалась мать. Ярик вскочил со скамейки и выбежал на мощеный кирпичом тротуар.

– Поразительная глупость! – подходя, выплеснула мать вместе со слюной. – На, вытирай обувь!

Из модной сумочки, которая заметно не сочеталась с подчеркнуто скромным одеянием православной женщины, мать достала салфетку и всучила Ярику. Взяв салфетку, тот нагнулся и стал как бы для вида водить ею по ботинкам.

– Двенадцать лет, а ведешь себя как сопливый щенок. Ну, закончил? Быстро в машину.

– Мама, – сказал Ярик, поднимаясь, – а Тима выйдет меня провожать?

– Нет, он наказан за то, что пустил тебя на чердак. И ты тоже наказан – поедешь без игрушек. Открывай чемодан.

Ярик послушно опрокинул чемодан и расстегнул молнию. Вдруг над ним выросла суровая черная фигура. Ярик узнал отца и мгновенно вытянулся по стойке «смирно».

– Да он в любом случае должен ехать без игрушек, – сказал отец матери, пожимая плечами. – Малое дитя, что ли?

– Вот и я о чем, – проворчала мать, роясь в чемодане, и достала картонного человечка, вырезанного Тимой из коробки. – Это еще что за дрянь?!

Она отшвырнула человечка; тот немного пролетел по ветру и приземлился у скамейки под тенью дуба.

– Коля, – попросила мать отца, – прикажи садовнику, чтобы сжег этот мусор.

Отец кивнул и наконец обратил внимание на Ярика.

– Вольно. Садись в машину. Успехов в учебе, – отец пожал Ярику руку и ушел.

– И не забывай, – сказала мать, забираясь вместе с Яриком на задний ряд, – для тебя существует только оценка «отлично». Все пять лет. Если ты запорешь аттестат с отличием – это будет позор семьи! Ведь запорешь, а?

– Нет. Даю слово, что нет.

– Захар, заводи. Едем, – бросила мать водителю.

Тот нажал на газ, и мерседес мягко тронулся. Нагнувшись, Ярик разглядел в верхнем окне особняка, как машет ему маленькая ручка. Ярик хотел помахать в ответ, но вспомнил, что стекла в автомобиле тонированные. К тому же мать схватила его и заставила читать Библию.

– Я забыл, – вздрогнул Ярик, когда мерседес уже выехал за ворота усадьбы. – Я обещал угостить Тиму червячкиной лапшой. И забыл.

– Угостить чем?! – переспросила мать.

– Червячкиной лапшой.

– Это опять из ваших идиотских игр? Так. Заткнись – и читай!

Ярик зарылся в книгу. Ему попались слова «взыграл младенец радостно», и он вспомнил, в какой восторг пришел Тима, когда Ярик в начале июня вернулся домой.

(Продолжение следует.)