Магический лагерь Перезагрузка для Лизы Часть 4. М

Магический лагерь: Перезагрузка для Лизы
Часть 4. Маленькое чудо и Большое чудовище


Следующее испытание проходило на "Тропе Храбрецов" – полосе препятствий в старом лесу за лагерем. Аида наблюдала с каменного уступа, ее лицо можно было сравнить с застывшей маской. "Вулканчики" карабкались по сетке, Лиза подстраховывала Машу, чей страх высоты превращал каждый шаг в пытку. Вдруг Сережка-Гейзер сорвался с бревна, кувыркнулся в кусты. Все замерли. Аида уже открыла рот для жёсткого комментария о некомпетентности вожатой, но Маша, увидев плачущего Сережку, забыла о собственном страхе.

— Сережа! — ее тоненький голосок дрожал, но был полон искреннего страха и сопереживания. Она инстинктивно протянула руку в его сторону, сжав кулачки. И случилось нечто. Воздух вокруг плачущего Сережки завибрировал, как поверхность воды от брошенного камня. На миг возникло призрачное, мерцающее эхо-зеркало, повторявшее его падение, но в замедленной съемке, и главное – с отчетливым видом невидимой до этого ветки, за которую он мог ухватиться. Это длилось секунду, но было неопровержимым доказательством его невнимательности и... его шанса, упущенного из-за паники. Магия "Правды Мгновения" – редкий дар спонтанного отображения ключевого фрагмента реальности, вызванного сильной эмоцией и страхом за другого.

— Вот видишь! — Лиза, забыв про Аиду, указала на гаснущее эхо-зеркало. — Там была ветка! В следующий раз смотри внимательней! Главное – не испугался? — Она помогла Сережке встать, смахнула пыль. В ее глазах не было осуждения, только облегчение и теплота. Маша, бледная, но гордая, неуверенно улыбнулась.

Этот момент не магической искры, а самого обыкновннного человеческого тепла стал спусковым курком. Аида спрыгнула с уступа, ее движение по сухой траве звучало как шаги Командора. Она подошла вплотную к Лизе, ее горящие глаза метали молнии. Не гнева, а чего-то иного. Глубинного разочарования? Отчаяния?

— "Главное – не испугался?" — ее голос, всегда ровный, теперь резал стеклом. — Ты всё делаешь непрофессионально, Елизавета Доброва. Ты думаешь, это твой лагерь?! Твои провалы?! Твоя жалостливая беспомощность?! — Она сделала шаг вперед, заставляя Лизу отступить. Дети пришипились как мышки. — Я – наблюдатель. А сейчас идёт эксперимент "Перезагрузка потенциала". Твои жалкие попытки магии, твои срывы, твой кулон, мертвецки холодный – все это в моих отчетах. Прогресс у тебя минимален! Твоя искра таланта и вдохновения погасла!
Голос Аиды звучал как приговор, но в глубине ее глаз мелькнула тень боли, быстро подавленной.

Что заставило её выплёскивать такие безумно оскорбительные и незаслуженные Лизой слова? Личная трагедия. Ее старшая сестра, будучи юной одаренной волшебницей, однажды потеряла контроль над своей стихийной магией из-за паники и навсегда повредила душу, став "пустой". С таким выгоранием не то что в магии делать нечего, жить обычной жизнью чрезвычайно трудно. Академия списала ее как брак и она потеряла себя в жёсткой, а временами жестокой  и несправедливой жизни. Аида поклялась найти способ предотвратить это в других, создать систему раннего выявления и перезагрузки потенциала до катастрофы. Лиза, с ее эмпатией, умением чутко улавливать чужую боль, стала идеальным, хоть пока и неудачным, объектом. Ради спасения будущего учеников Академии, одарённых детей, Аида готова была на любую слежку, любую ложь.

Тишина повисла на долю секунды, потом взорвалась.
— Ты чудовище! Мерзкое, поганое, эгоистичное чудовище! — выдохнула Лиза, лицо побелело, потом налилось багровой яростью. Кулон на ее груди горел — он обжег огнем подставы, предательства, подлого использования. Подбородок воинственно вздёрнулся. В глазах мелькнули слезы гнева и унижения. Она – подопытный кролик! Все ее страхи – протоколы! — Тебе плевать на других людей, на их боль и радость! На то, что ты своими действиями рушишь чужие жизни! Кто дал тебе право вершить чужие судьбы?!
— Ах ты! – дико заревел Серёжка и, не раздумывая, схватил камень. — Ты гадина!
Его остановила только резкая команда Лизы сквозь зубы:
— Сережа, нет!

Маша просто тихо заплакала, глядя на Аиду, как на монстра, принявшего облик человека. Ее маленькое чудо обернулось кошмаром. Один мальчик попятился, готовый бежать. Ещё одна девочка замерла, широко раскрыв глаза и прошептав:
— Это шутка?
Поверить было невозможно. Их строгая, но справедливая Аида, она кто — шпионка, предатель, жестокий лабораторный монстр?

Аида стояла неподвижно, как изваяние, принимая на себя волну ненависти и непонимания. Ее лицо снова стало каменным, но в сжатых кулаках дрожали пальцы. Всё можно вынести ради высшей цели! Но цена... цена была написана на искаженном от боли и гнева лице Лизы.

— Так что теперь, "наблюдатель"? — Лиза выпрямилась, голос дрожал, но был тверд. Гнев перерастал в отчаянную решимость. — Изоляция? Отчет? Или... — Она оглянулась на испуганных детей, на Машу, которая инстинктивно прижалась к ней, потом снова уставилась на Аиду.
Вопрос висел в воздухе, тяжелый и невыносимый: что делать с тем, кто растоптал доверие, кто превратил их лето, дружбу, общение, их страхи и первые победы в законспирированные эксперименты и лабораторные записи?

Доверие, такое хрупкое и нежное чувство, рухнуло навсегда. Лагерь "Тополек" больше не пах детством и свободой. Он пах ложью и полынной горечью предательства Аиды. Кулон Лизы жалил кожу, напоминая: эксперимент продолжается. Но теперь правила игры изменились навсегда!