Печалька и Петр Петрович 21

Однажды вечером я зашла в кабинет отца, села в глубокое кресло у окна, и так увлеклась чтением Вольтера, что сама не заметила, как задремала. Проснулась я уже на рассвете. Над яблоневым садом висел туман, казалось, клочья этого тумана повисли на ветвях старых кряжистых яблонь. Я выглянула из окна, и увидела в саду, под яблонями, невозможную картину.
На том самом месте, где я когда-то отдалась в первый раз Петру Петровичу, было расстелено большое ватное одеяло. На одеяле лежали трое: моя сестра Клава, Петр Петрович и моя сестра Поля. Они целовались. Клава играла черными прядями волос Петра Петровича, пока Поля подставляла свои губы для Петиных поцелуев. Потом вдруг Клава расстегнула Петины брюки, оседлала его, и как лихая наездница, принялась скакать на нем, а Петя при этом продолжал целоваться с Полей. Я так и обалдела. В этот момент, мне захотелось высечь их всех троих. И я вдруг поняла, почему в то утро, когда я отдалась Петру Петровичу в первый раз, папенька так больно меня выпорол. Вид из окна кабинета на все то, что происходило в яблоневом саду, был действительно очень хорош и оставлял мало для воображения.
Пока я думала о том, что мне теперь делать, Клава спрыгнула с моего мужа и Петра Петровича оседлала Поля. Теперь она скакала, как лихая наездница, нанизывая себя на член Петра Петровича, пока тот целовался с Клавой.
-Нет, я их высеку, обеих! Это мой муж, что они себе позволяют! Я не допущу! - вертелось в моей голове, но я просто не могла сдвинуться с места, и все продолжала смотреть на то, что творилось под яблонями. Потом мои сестры обхватили Петра Петровича с обеих сторон, Клава - справа, а Поля - слева, и они принялись тискать его в своих объятиях, лобызая его рот, щеки, лоб и шею. Петр Петрович слабо отбивался от их настойчивых поцелуев, и мне показалось, что я слышу, как он говорит им:
-Девочки, да ладно, хватит… неугомонные вы мои….