Книга 2 глава 17

Роза, сидевшая утром перед туалетным столиком, рассказывала горничной сон, который видела ночью: «Я стояла в саду у себя дома, на родине; сад был такой же, как прежде, я хорошо его помню, со всеми аллеями, тропинками и фигурами из букового дерева. Я сама была такой же маленькой, как тогда, когда была ребенком, игравшим в саду. Я была очень удивлена и смеялась, когда смотрела на себя, и я боялась странных деревянных фигур. Мне казалось, что это моя прошлая жизнь, и, что я когда-то была большой, и что все вокруг только сон. Я все время напевала старую песню, которую пела каждый день в детстве и с тех пор забыла. Странно, как это я вспомнила ее в эту ночь! Проснувшись, я пыталась ее снова вспомнить, но не смогла. Моя мать тоже была жива в моем сне. Она стояла в другом углу сада у пруда. Я позвала ее, чтобы она подошла. Но она не ответила мне, а стояла неподвижно, с головы до ног одетая в белое. Вдруг ко мне подошел граф Фридрих. Я как будто видела его впервые, и в то же время как будто знала его уже давно. Мы снова были хорошими друзьями, как раньше. Я никогда не видела его таким добрым и дружелюбным. Красивая птица сидела на высоком цветке посреди сада и пела так громко, что ее пение проникало прямо мне в душу. Я увидела своего брата, скачущим по сияющей земле внизу; впереди него на лошади сидела маленькая Мари, держащая высоко в воздухе тамбурин; солнце было великолепным. «Поехали в Италию», — сказал мне Фридрих. - Я сразу же последовала за ним, и мы очень быстро прошли по множеству красивых мест рядом друг с другом. Всякий раз, когда я оглядывалась вокруг, я не видела ничего позади себя, кроме безграничного заката, и на закате образ моей матери, которая за это время сильно выросла, стоя вдалеке, как статуя, всегда неподвижно повернутая к нам лицом так, что меня переполнял ужас, и мне пришлось отвернуться. Тем временем наступила ночь, и я увидела бесчисленные замки, горящие в горах перед нами. По другую сторону, в свете, исходящем от горящих замков, шло множество людей с женами и детьми; они шли, словно беженцы; все они были одеты в странные, древние костюмы. Мне показалось, что я вижу среди них своих родителей, и я несказанно испугалась. Пока мы шли, мне казалось, что сам Фридрих постепенно становится все больше и больше. Он молчал, но выражение его лица странно изменилось, так что я испугалась и его. В руке у него был длинный обнаженный меч, которым он расчищал перед нами путь; всякий раз, когда он им взмахивал, он отбрасывал широкое мерцающее сияние на небо и пространство внизу. Перед ним шла его длинная тень, словно великан, простиравшаяся далеко через все долины. Между тем местность становилась все более странной и дикой, мы шли между высокими зубчатыми горами. Когда мы дошли до реки, мы перешли ее по собственным теням, как по мосту и вышли на широкую пустошь, где повсюду были разбросаны огромные камни. Я почувствовала жуткий страх, чем дольше я рассматривала эти разбросанные камни, тем больше мне казалось, что это погибшие мужчины. Мы находились на огромной высоте, воздух там был холодный, пробирающий до костей. И тут Фридрих сказал: «Вот мы и дома!» Я с испугом посмотрела на него и не узнала: он был облачен в рыцарские доспехи и удивительно напоминал портрет рыцаря, который висел на стене в нашем фамильном замке, и перед которым я часто останавливалась, разглядывая его. Я уже забыла черты его лица, но Фридрих во сне выглядел именно так! Я ужасно замерзла. Но в это время вдруг взошло солнце и Фридрих обнял меня и так сильно прижал к своей груди, что я от боли закричала и проснулась.»
            «Ты веришь в сны?» спросила Роза через некоторое время свою горничную. Но та ей не ответила. «Куда же запропастилась Мари, бедняжка?» снова забеспокоилась Роза. Потом она встала и подошла к окну. Это происходило в загородном доме графини Романы, в котором она жила. Над прохладным садом внизу мелькало утро, вдалеке виднелся город с его сияющими куполами, воздух был свеж и чист. Затем она внезапно тайком выбросила все баночки с косметикой, стоявшие на окне, и заставила себя улыбнуться, когда горничная это заметила.
            В тот же вечер она получила письмо от Романы, которая уже некоторое время гостила в одном из своих отдаленных поместий в горах. Это было очень срочное приглашение на охоту на серн, которая должна была состояться там через несколько дней. Письмо состояло всего из нескольких строк и было написано поразительно путано и странно; даже черты ее лица, казалось, изменились и имели в себе что-то странное и дикое. В самом низу было написано: «Недавно, когда ты была на балу у министра, Фридрих был там незамеченным и видел тебя.»
           Роза глубоко задумалась, читая последние строки.  Она припомнила все обстоятельства того самого вечера довольно отчетливо – как она обещала Фридриху ждать его у себя дома, и то, что после этого он больше ни разу у нее не появился. Боль, которая была ей доселе неведома, пронзила ее душу. Она ходила по комнате взад и вперед. Она больше не могла это выносить, и решила, отбросив всякую девическую робость, во что бы то ни стало поговорить с Фридрихом уже сегодня - увидеться и поговорить. Она была одна, на улице было еще темно. Несколько раз она хваталась за свой плащ, но потом снова бросала его на стул. Наконец, она взяла себя в руки, незаметно выскользнула из дома и пошла к дому Фридриха темными переулками. Задыхаясь, с бьющимся сердцем она взлетела по лестнице, чтоб без вопросов и лишних слов броситься ему на грудь. Но неким силам было угодно, чтобы Фридриха в это время не оказалось дома. Она стояла перед его домом и горько плакала. Двери в доме стали одна за другой открываться и закрываться, по коридорам забегали слуги.  Она больше не могла оставаться там, не желая быть узнанной.
       Страх, что ее одну в этот час в переулке могут узнать, торопил ее, закрыв лицо и укутавшись в плащ, возвратиться. Но судьба в этот момент находилась в самом коварном настроении. Когда она повернула за угол, перед ней вдруг возник принц. Свет фонаря как раз освещал ее лицо, и он ее узнал.  Не выражая удивления, он предложил ей руку, чтобы проводить домой. Она не произнесла ни слова, униженная, просто без сил повисла на его руке.  Он не удивлялся, не улыбался, ни о чем не спрашивал, просто из вежливости задавал вопросы о простых обыденных вещах. – Когда они подошли к ее дому, он шутливо попросил ее поцеловать его на прощанье. Она согласилась, после чего он резко обнял ее и впервые поцеловал. Тем временем на противоположной стене появилась незамеченная высокая фигура и внезапно двинулась навстречу принцу. Принц, не ожидая ничего хорошего, быстро забежал в соседний дом и закрыл за собой дверь. Он не знал, что это был Фридрих, который случайно проходил здесь. Они оба не узнали друг друга. Фридрих просидел на пороге дома полночи, поджидая незнакомого гостя. Самые смелые мысли, каких у него никогда не было в жизни, наполняли его душу. Но принц больше не вышел. - Роза ничего не видела из последних событий. Принц удивил ее. Никогда прежде он не казался ей таким скромным, таким добрым, таким красивым и милым, и его поцелуй соблазнительно горел на ее прекрасных губах всю ночь.
            Было прекрасное утро, когда Фридрих и Леонтин въехали в вечный заповедник Альп, куда их также пригласила поохотиться графиня Романа. Когда они дошли до последней площадки, то обнаружили, что компания уже рассредоточилась по красивому лугу между зелеными горами, где уже воцарился шум и гам. Отдельные группы лошадей и своры собак стояли посреди прекрасной дикой природы, а на заднем плане возвышался ярко украшенный шатер. Посреди сияющего луга стояла волшебная Романа в зеленой амазонке, сказочно накрашенная, почти фантастическая, похожая на лесную фею. Рядом с ней, опираясь на ее плечо, стояла Роза в мужской охотничьей одежде и прятала лицо за графиню, так как принц как раз разговаривал с ней, когда она увидела Фридриха и своего брата, подходивших с противоположной стороны. Со всех сторон охотники трубили в рог, словно приветствуя двух вновь прибывших гостей. Фридрих никогда раньше не видел Розу в таком обличье и долго и серьезно смотрел на прекрасную девушку.
         Романа подошла к ним и поприветствовала их с поразительной теплотой. Теперь палатку заполнили гости, и Леонтин вскоре снова сел на своего конька, он веселился, разыгрывал, каламбурил, жонглировал барочными словами, которые, казалось, летели к нему с ярких снежных шапок Альп, перед этой охотничьей толпой, которую один зубр мог бы разогнать. И здесь между ним и принцем всем была заметна внутренняя антипатия. Принц молчал и избегал его, где только мог, словно огонь, который тянулся к нему своими пылающими кончиками и обжигал его до основания. Только Романа сегодня не могла быть побеждена; скорее, она, казалось, все больше и больше опьянялась его собственным стилем. Как всегда, когда он ее видел, он не мог удержаться от того, чтобы не дразнить ее сокровенную сущность двусмысленными шутками и игрой слов, и сегодня она смело парировала все его нападки так, что Роза несколько раз краснела и в конце концов была вынуждена уйти. «Бог благословит нас всех», — сказал он, наконец, благородному маленькому человеку, который стоял очень странно рядом с ним, — «чтобы сегодня мы не встретили ни одного из наших предков там, на узком каменистом склоне, ибо они не понимают шуток», а мы – подвержены головокружению ".    
           Тут его прервали охотничьи крики, раздавшиеся внезапно со всех сторон. Раздался звук рога, словно призывающий к войне, собак спустили с цепи, и все потянулись за оружием. По первому же сигналу Леонтин вскочил; он был первым в группе передовых охотников. С головокружительной смелостью он цеплялся за кусты, искусно перепрыгивал со скалы на скалу над пропастями, все выше и выше; вскоре он оставил всех охотников далеко позади и скрылся в чаще. Несколько человек из компании закричали от страха. Романа бесстрашно наблюдала за ним. «Как все же мужчинам можно позавидовать!» сказала она, когда он скрылся из виду.
           Тем временем общество разбрелось в разные стороны, и охота в горах напоминала войну. В самой глубокой изоляции, где ручьи яркими дугами низвергались с вершин, можно было видеть, как серны головокружительно прыгали с вершины на вершину, как одинокие охотники появлялись на скалах между ними и снова исчезали, как тут и там раздавались одиночные выстрелы, как рог возвещал о времени смерти каждого животного. Затем, через несколько часов, Фридрих увидел своего Леонтина, отважно стоящего на самой высокой из всех скалистых вершин, в уединенном месте, так что взгляд едва мог вынести это зрелище. Он увидел Фридриха и крикнул ему: «Там внизу эта стая для меня невыносима; как они пищали мне вслед, когда я поднимался наверх!» Затем он снова отвернулся и больше не появлялся.                Приближался вечер, и в долине уже темнело. Казалось, охота закончилась, только несколько смелых стрелков все еще висели на скалах, ярко освещенные последними отблесками вечернего солнца. Фридрих стоял в полном одиночестве, опираясь на свое ружье, когда где-то вдалеке в лесу он услышал пение:
               
Сумрак свои крылья простирает,
от испуга дерева трепещут,
тучи словно призраки зловещи…
Что вся эта мрачность предвещает?

      Если лань ты любишь, будь на страже
      Не бросай одну пастись на воле
       Егеря трубят в лесу и в поле,
       И свинец в стволы уже заряжен.

        Если друг твой будет с тобой рядом
        В эти неурочные минуты,
        Ты не верь притворщику и плуту:
         Лгут уста, лгут преданные взгляды.

          Что устало нынче, канет в Лету,
          Завтра возродится троекратно,
          Что-то в ночь умчится безвозвратно…
           Начеку всегда будь в мире этом!            
      Снова стало тихо. Фридрих испугался, так как ему показалось, что песня предназначалась именно ему. Голос был ему совершенно незнаком. Он поспешил к тому месту, откуда доносилось пение, но больше не было слышно ни звука.
        Когда он обогнул скалистый угол, перед ним внезапно появилась Роза в своем охотничьем костюме. Она не могла быть певицей, потому что песня звучала совсем с другой стороны. Казалось, она была сильно напугана неожиданным появлением Фридриха. Ее лицо густо покраснело, она была сбита с толку, быстро повернулась и, словно испуганная лань, не обращая внимания на опасность, прыгала со скалы на скалу вниз по склону, пока не скрылась в лесу. Фридрих долго смотрел на нее с удивлением, а затем тоже спустился в долину. Там он нашел большую часть компании, собравшейся на прекрасном лугу. Палатка в центре, казалось, пылала разноцветными огнями от множества фонариков; стол с вином и всевозможными закусками соблазнительно мерцал между разноцветными коврами; вокруг возлежали мужчины и женщины и непринужденно шутили. Множество блуждающих охотничьих фонарей, свет которых метался вверх и вниз по скальным стенам и лесу, создавали завораживающее зрелище. Среди радостной атмосферы и волшебных огней Романа в одиночестве ходила взад и вперед по лугу с гитарой в руке. Фридриху показалось, что он заметил поразительное напряжение на ее лице и во всем существе. Она пела:

                В золотых лучах востока
                Новый день уже вставал,
                По дороге издалека
                Статный рыцарь проскакал.

                Слышны жаворонков трели
                В бирюзовых небесах,
                Трепетали ветви елей
                На горах в густых лесах.

                Всадник потрепал гнедому
                Холку и в зеленый бор,
                Словно в пышные хоромы
                Полетел во весь опор.

                Рыцарь гнал гнедого в горы,
                А его гнал смелый дух;
                С прошлым он покончит скоро,
                Только пропоет петух. 
               

Во время песни она беспокойно ходила взад и вперед и несколько раз поглядывала в сторону леса, как будто кто-то ждал ее. Однажды она тайно поговорила с охотником, после чего он тут же убежал. Фридриху иногда казалось, что он заметил внезапное, но также быстро исчезающее сходство между ее пением и тем голосом на горе, но тут она снова продолжила петь
 
                Он увидел луг зеленый,
                Ключ с прохладною водой,
                Васильков и маков волны
                Колыхались, как прибой.

                Рыцарь, спешившись проворно,
                Лег в прохладу у ручья,
                Волны шелестели ровно,
                Как сердечная струя.

                И лужайка была сладкой,
                Светлым был родник и лес,
                И паслась его лошадка
                Под шатром тугих небес.

                А по небу флот небесный
                Потихоньку проплывал,
                Только рыцаря чудесный
                И спокойный сон сковал.

                Тут как будто голос милой
                Он сквозь грезы услыхал,
                И почувствовал, как с пылом
                Его кто-то целовал.

                Как долина засверкала,
                Вспыхнул золотом ручей,
                Голова его лежала
                На руках царицы фей.   

                «Славный рыцарь! Приглашаю
                Я тебя в зеленый дом,
                Из цветов, нет коих краше,
                Обовью тебя венком!

                И леса тотчас проснутся
                Услыхав про наш союз,
                Птичьи голоса зальются,
                В этом я тебе клянусь!»
               
                Тут она над ним склонилась,               
                И с красавицей такой
                Никогда не доводилось
                Ему знаться под луной.

                Шлем в сторонку убирает,
                Ворошит кудрявый чуб,
                И, завязки ослабляя,
                Дарит страсть горячих губ.

                И желанием томимы,
                Тайной страстью роковой,
                Влек соблазн неодолимый
                Их невидимой волной.               
               
            Охотник Фридриха поспешно приблизился к своему хозяину и увел его в лес, чем он, казалось, был очень тронут и заговорил с ним. Романа это заметила. Она не спускала глаз с Фридриха и медленно следовала за ним в лес на расстоянии, продолжая петь:
               
                И колдует ворожея,
                Сеть волшебную плетет,
                Он навеки связан с нею,
                Никуда он не уйдет.

                На лугу дворец хрустальный               
                Будто вырос из земли,
                Стал ручей рекой кристальной,
                По ней ходят корабли.

                Они ходят в этих водах,
                Остальное – тлен и прах,
                Фея, рыцарь, непогода
                Все исчезло в облаках.
               
           Она едва успела допеть последние слова, как к ней внезапно подошел Фридрих, заставив ее вздрогнуть. «Где Роза?» — спросил он быстро и строго. «Не знаю», — быстро ответила Романа, снова обретя самообладание, и попыталась с деланным равнодушием найти на своей гитаре старую мелодию. Фридрих повторил вопрос еще раз, более настойчиво. Она не могла больше сдерживаться. Словно ее внутреннее существо внезапно освободилось, она быстро и почти с испугом выпалила: «Ты еще не знаешь меня, эту неукротимую силу любви, которая, как огонь, поглощает все, чтобы насладиться свободной игрой и поглотить себя, где похоть и ужас встречаются в диком безумии. Зеленые сверкающие глаза красочного дракона в любовном заклинании тоже не басня, я хорошо их знаю, и они все еще сводят меня с ума. О, если бы только у меня был шлем и меч, как у Армиды! Роза не может остановить меня, ибо ее пошлая красота не достойна тебя. Да, я буду сражаться за тебя против тебя самого. Я люблю тебя невыразимо, останься со мной, так как я больше не могу без тебя!" – При последних словах она крепко его обняла. Фридрих внезапно очнулся от глубокой задумчивости, быстро и резко освободился от ее объятий и, не говоря ни слова, поспешил в глубь леса, где сел на коня, которого держал под уздцы его охотник, и ускакал прочь. Романа опустилась на землю, закрыв лицо обеими руками. Веселый смех, пение и звон бокалов, доносившиеся с поляны, казались ей адским издевательским хохотом.
    Когда день и охота подходили к концу, Романа и все ее спутники как будто случайно оставили Розу. Принц наблюдал за ней весь день, встречая ее повсюду в зелени, а затем снова исчезая. Наконец, немного поколебавшись, она решила сбежать от него и подняться выше в горы. Его цветущий образ тайно жил в ее сердце, а звуки валторн снова и снова пробуждали в ней мечты, нерешительная, мечтательная и смущенная, наконец, все еще сбитая с толку песней неизвестного, которую она тоже слышала, она подошла к месту, где внезапно увидела перед собой Фридриха. Место было расположено очень высоко и, казалось, отрезано от остального мира. Она вспомнила свой недавний сон, и неописуемый страх перед графом охватил ее, что и заставило ее быстро спуститься с горы. Внизу, вдали от всякой охоты, на поваленном дереве сидел принц, услышавший звук, доносящийся из чащи позади него. Он вскочил, и Роза, бездыханная, упала в его объятья.
         Ее сложные отношения с Фридрихом, песня, которую она слышала и тысячи старых воспоминаний, глубоко тронули прелестную девушку. Ее боль наконец уступила место потоку слез. Ее сердце было слишком переполнено, она не могла молчать. Она рассказала принцу все, что было в ее душе, все до самых глубоких переживаний.
         Молодой девушке опасно иметь красивого поверенного в личных делах. Принц сел рядом с ней на лужайке. Она охотно позволила ему обнять себя и прижала усталое лицо к его груди. Вечерние огни посверкивали в верхушках деревьев, бесчисленные птицы наполняли пением округу. Издалека, сквозь теплый вечер, доносились радостные звуки рожков. Принц обернул ее длинные, распущенные волосы вокруг своей руки и постоянно говорил такие чудесные, волшебные слова, которые можно было сравнить с тихим журчанием источника, охлаждающим и опьяняющим одновременно, как звуки старинных песен. Роза наконец с ужасом заметила, что уже стемнело, и с тревогой попросила принца отвести ее обратно в лагерь. Принц тут же вскочил и быстро направился в сторону леса и, к ее удивлению, вывел двух оседланных лошадей. Он быстро поднял ее на одну из них, и они поскакали через лес так быстро, как только позволяла темнота.
      Они ехали довольно долго по разным дорогам, но поляна с палаткой все еще не показывалась. Звуки валторн, которые они слышали раньше, давно смолкли, из-за облаков показалась луна. Роза не на шутку испугалась, но принц сумел ее успокоить. Наконец они снова услышали звуки рогов где-то вдалеке впереди. Они поспешили, звуки становились все ближе. Но как же ужаснулась Роза, когда они, выехав из леса, увидели перед собой на горе совершенно чужой, незнакомый замок. Возмущенная, она хотела повернуть назад и, плача, выступила с самыми резкими упреками в адрес принца. И вот тут-то принц снял маску. Он оправдал свою дерзость непреодолимой силой долго и тайно лелеемого им желания, обнял и поцеловал плачущую девушку и всеми силами ада клялся ей в любви. Все это время рога звучали заманчиво и слегка подрагивая, наполовину вынужденная, наполовину соблазненная, она наконец последовала за ним на гору. Это был отдаленный охотничий замок принца. Слуги подготовили все необходимое для их встречи.
        Тем временем Фридрих ехал дальше между гор. Его егерь, отлучившийся к вечеру с охоты, случайно увидел, как Роза и принц едут через лес, и тут же помчался к своему хозяину, чтобы рассказать ему об этом. Именно это заставило Фридриха так быстро сесть на лошадь. Когда он, наконец, после множества обходных путей, добрался до последних скал, окружавших эти луга, он вдруг увидел в лесу белую фигуру с винтовкой в руке, направленной ему прямо в грудь. Мимолетный отблеск луны осветил неподвижную фигуру, и Фридрих с ужасом узнал Роману. Она опустила ружье, когда он повернулся, чтобы посмотреть на нее, и в мгновение ока исчезла в лесу. Странный ужас охватил графа. Он пришпорил коня, пока страшные охотничьи угодья не остались далеко позади.
        Он без устали бродил по лесу во всех направлениях, ибо каждая минута была дорога, надо было предотвратить задуманное предательство. Но нигде не было слышно ни звука, не видно ни огонька. Так он ехал все дальше и дальше, не разбирая дороги, а лес и ночь казались бесконечными.