Так не бывает Часть 33

XXXIII

Оля шла по весеннему городу. Март принес с собой раннее тепло, желтые оазисы мимозы, продаваемой, казалось, на каждой улице любимого города. Нева, освободившаяся ото льда, тяжко плескалась о гранит набережной. Она   подошла к парапету, облокотилась и стала смотреть на воду. Девушка любила это занятие с детства, так легче думалось. Казалось шумная улица, непрерывный поток машин и пешеходов куда-то пропадали, оставив Олю и эту тяжелую, темную в это время года, воду, лениво плескавшуюся где-то там, внизу.
После того счастливого и страшного дня, когда она, наконец, нашла своего любимого, но так и не поговорила с ним, того дня, когда авария лишила его зрения, прошло больше месяца.
Время длилось каждый прожитый ею день бесконечно, но все же унесло с собой эти полтора месяца, не оставив особых воспоминаний, только чувство тяжести, безысходности, не знания, как выйти из создавшейся ситуации.
На следующий день после аварии, встав пораньше, девушка с Наталией Григорьевной поехали в больницу. По пути внимание Оли привлекла чудо красавица, маленькая белокаменная церковь, сразу открывшаяся ей из-за поворота. Повинуясь безотчетному порыву, она попросила Петю:
- Останови, пожалуйста. Я хочу помолиться.
- Вот и прекрасно, пойдем, милая вдвоем, - Наталия Григорьевна стала тяжело выбираться из машины, - как раз вовремя приехали. Видишь, двери церкви уже открыты.
Девушка плохо помнила, о чем она молилась рядом с встреченной ею на пороге храма женщиной. Оля   сердцем почувствовала ее горе, и, молясь об Игоре, просила и за нее.
Потом была больница, где девушку огорошили известием:
- Перевели твоего из реанимации в глазное отделение. Что-то с глазами у него, а так здоров.
Добрая дежурная так и сказала: "твоего". Сердечко Оли отозвалось на ее слова.
- Мой, конечно, мой, - подумала она.
- Ты что, дочка, не слышишь меня. Иди, работай, а вечером приходи. Исследовать его будут сегодня. Сейчас ничего определенного сказать тебе не могу, но все узнаю и скажу тебе непременно.
- Спасибо вам, большое. Я приеду часов в шесть, хорошо. А сок ему передать можно и лимоны?
- Можно, можно. А от кого, как сказать?
Оля замялась, не зная, что ответить.
- Просто поставьте на тумбочку.
Как прошел рабочий день, она не помнила. Ровно в шесть она, добравшись уже самостоятельно до больницы, стояла у окошка справочной. За стеклом сидела молодая девушка.
- А где же другая дежурная? – и столько тревоги и разочарования было в Олином голосе, что девушка ответила:
- Вы, наверное, Оля. Мне Мария Степановна все рассказала, - она с любопытством и сочувствием смотрела на девушку, - значит так. Выписали вашего Игоря Поливанова домой. Родственники и забрали. Вот Мария Степановна,  адрес его для вас записала. Правда, мы таких справок не даем, не положено. Но да ладно. Да еще, не знаю, как и сказать.
- Говорите, говорите всю правду. Что с ним? – радость от услышанного известия куда-то улетучилась, и тревога опять сжала сердце.
- В общем, Мария Степановна узнавала, ей сказали, - тянула время медсестра, - он ослеп, - все-таки закончила она.
- Как ослеп? – ошарашено переспросила Оля.
- Глаза в норме, мозг тоже в норме, а не видит, – совсем тихо, закончила девушка.
Оля машинально отошла от окошка, сжимая в руках листок бумаги с адресом, села на стул. Минут пять одна мысль вертелась у нее в голове.
« Ослеп, как же так?»
С того вечера и началась для Оли новая жизнь. Она как будто потеряла тот стержень, то направление, что вело ее по жизни после смерти мамы, что придавало ей силу, не давало отчаиваться, раскисать в житейских бурях, выпадавших на ее долю.
Нет, внешне, все было по-старому, вернее почти по-старому. Девушка  ходила на работу, что-то ела и пила, даже пыталась рисовать, но делала это как-то машинально. А, главное, она перестала видеть сны. Она все думала, думала, а когда усталость наваливалась неодолимой силой, Оля проваливалась в небытие и спала без снов, а утром просыпалась разбитая, вставала, и ее жизнь опять текла по накатанному пути. О чем она думала? Девушка не могла бы ответить точно. Мысли крутились тяжело и со скрежетом в ее голове. Она все решала и не могла решить один вопрос, что же ей делать, как жить дальше.
Родные и близкие обращались с ней бережно, как с тяжело больной. Только Наталия Григорьевна неодобрительно качала головой и вздыхала.
Сегодня Оля   отпросилась на работе, ей захотелось просто побродить по улицам, да еще тайная мысль увидеть дом Игоря, пусть издали, сыграла в этом решающую роль. Девушка была свободна до двенадцати. Она прогуляла уже часа два. Оставался час свободного времени. Оля вздохнула, достала заветный листок и, прочитав и так наизусть выученный адрес, решительно отправилась к остановке автобуса.
Через полчаса автобус доставил ее в один из новых районов города. Он разительно отличался от старой его части. Широкий проспект был обсажен строчкой деревьев. Высокие, похожие друг на друга дома, стоящие в строгой закономерности, образуя открытые солнцу и воздуху дворы с детскими площадками. Обязательный культурный центр со школой, поликлиникой, магазином и кинотеатром, находился в центре микрорайона. Оля вышла на нужной остановке. Вот и нужный дом открылся ее взору. Она нашла нужный подъезд. Ее сердце билось бешеным ритмом, лоб вдруг стал влажным.  Лифт мигом домчал ее до нужного этажа. Не давая себе остановиться, Оля шагнула и нажала кнопку звонка. Звонок прозвучал в глубине квартиры. Девушка ждала, нетерпение ее возрастало. Она еще раз позвонила, ничего не шевельнулось за заветной дверью.
«В чем же дело, может адрес неверный», - пронеслось в ее голове.
Вдруг, открылась дверь рядом. На площадку выглянула пожилая, с аккуратной прической женщина.
- Вы к кому? – вежливо поинтересовалась она.
- К Игорю Поливанову, он здесь живет, я не ошиблась домом?
- Все правильно, здесь его квартира. Но, с ним случилось несчастье.
- Да, да, я знаю, авария, – нетерпеливо перебила Оля   женщину. - Ой, простите, я перебила вас.
- Ничего, ничего. Так он живет в квартире родителей. Вам дать их адрес. У меня записано, на случай, если кто-то будет его спрашивать.
- Да, да, если вас не затруднит. Огромное вам спасибо. Он мне очень нужен, - девушка взяла, протянутый женщиной листок.
- А вы не знаете, как он себя чувствует сейчас. Ведь уже больше месяца прошло. Есть изменения?
- К сожалению, все по-прежнему. Но он много работает. Пробует лепить, бодр, энергичен. Гуляет с Доном. Дон это его собака. Умница такая, выучилась и прекрасно работает поводырем. А что передать ему. Он звонит периодически, и сестра его, Лариса, заходит прибрать, полить цветы.
- Нет, нет, ничего не надо, я сама его найду, обязательно. Еще раз спасибо, - и Оля   повернулась и пошла к лифту.
Когда она вышла на улицу, напряжение понемногу стало отпускать ее. Значит, он здоров, бодр, много работает. Хорошо. Девушка улыбнулась. Это очень хорошо. Она вдруг почувствовала, что ей стало легче, будто какая-то тяжесть спала с ее души.
- Хватит переживать. Надо действовать, - подумала она и снова улыбнулась
Она чувствовала, что что-то изменилось в ее жизни, от решительного сегодняшнего шага, которого она не ожидала от себя.
- Надо действовать, - повторила она свою мысль вслух.
- Что вы сказали? – это старичок прохожий принял ее слова на свой счет. Он улыбался ей, в ответ на ее улыбку, и открыто любовался ее красотой.
- Нет, нет, это не вам. Я сама себе сказала, что надо действовать, - смеясь, ответила ему Оля   и побежала к автобусу.
  А старик стоял и смотрел вслед этой юности и красоте, что чуть-чуть коснулась его своим крылом, подарив несколько мгновений радости и всколыхнув воспоминания того чудесного времени, когда и он был также юн и почти также красив, а главное, полон сил и надежд.