Вам звонят из преисподней

Полным пашпортом зовут меня Люляев Николай Евдокимыч. А во дворе дразнят дедом Люляем, я не обижаюсь.

За мной закрепилась слава вруна и балагура. Это, положим, чистый вздор. Я не правительство, врать не люблю. Всегда режу только сущую правду. И ежли нужен вам правдивый рассказ – слушайте, как мне давеча из ада позвонили. Да, из ада. Век мне больше не опохмеляться, если вру.

Звонит у меня дома телефон. Звонок междугородний. Поднимаю трубку, а там какой-то старикан:

- Аллё, квартира Люляевых? Здорово, старый чертяка! Я Профит Антоныч. Профит Антоныч я! Помнишь такого?

На линии небольшие помехи, но связь нормальная. И слышу я, что голос знакомый, а сообразить не могу. Говорю наобум:

- Помню ли я Профита Антоныча? Хо-хо, кто ж его не помнит? Конечно! Все помнят Профита Антоновича!... А кто это такой?

- Вовсе из ума выжил, Люляй? – обижается тот. – Профита Антоновича забыл? Знаешь, чего звоню? Я же скончался третьего дня.

- Во даёшь, хромосома! – говорю я. – Скончался? Надолго?

- Дурацкий вопрос! – говорит Профит. – Скончался – это навсегда. Напряги мозги, Люляй! Помнишь, мы в шахматы во дворе на интерес играли? И водочку из-под стола пили?

- С кем я только не играл и не пил на своём веку! – говорю. – Без водки в шахматах никуда. Дерябнешь стопочку – и сразу фигур на доске больше становится.

Но тут меня осенило:

- Стой, ты Прошка, что ли? Так бы сразу и сказал, а то «Профит Антоныч», едрит набекрень…

- Наконец-то дошло! – говорит Прошка. – В общем, скончался я, брат Евдокимыч. Звоню тебе прямиком с небес, понял?

- Чего ж не понять, – говорю. – Где ты там обретаешься, сирый? В райских кущах или в аду?

- А не определили меня пока! – говорит Профит. – Вознёсся я на небо, представился как полагается, на проходной анкету заполнил, анализы сдал…

- Докатились, едрит набекрень! – говорю. – Я на земле энтих анализов тонну сдал. Неужто ещё и в раю ими мучают?

- Ага, - говорит Профит Антоныч. – Тут с этим строго. Стал дежурный по КПП решать, куда меня пристроить. По всем параметрам мне вроде положен рай. Биография чистая, анализы хорошие, деменция в норме. На работу трезвым являлся редко, за демократов ни разу не голосовал. Кругом положительная личность!

- Почему ж не пропустили?

- А потому, что тут бардак, как у нас в Шатайском исполкоме! – говорит Антоныч. – Стали они проверять мои грехи, считать, сколько раз я начальство по матушке послал – и все программы в ихнем компьютере зависли, как дунькин малахай! Вот и болтаюсь сам по себе. Жду, пока систему починят.

- Ты навроде небесного бомжа получаешься? – говорю.

- Бомж и есть, – говорит Антоныч. – Отправили меня временно в ад, до решения комиссии. Сижу в предбаннике ада на вольных правах, типа командировочного.

- Могли бы и в рай на пересидку отправить, – говорю я. – Не обеднели бы небось.

- Всех сомнительных в рай ссылать – жирно будет! – возражает Антоныч. – Они говорят: так удобнее. Если окажется, что тебе в рай – то ощутишь разницу. А если окажется, что в ад – ты уже привыкши будешь, освоишься, и метаться не придётся.

- Умно придумано! – хвалю я. – Освоился?

- Я в этом аду – как у себя дома! – говорит Профит. – Я ж тридцать годов в литейном цехе отпахал, мне жара не страшна. Вон даже тебе со служебного от вахтёра звоню!

- То-то мне и странно! – говорю я. – Откель в аду телефонная связь взялась?

Антоныч хохочет:

- Дык потому что все мобильные операторы тоже тут жарятся! Этим жукам вход в рай заказан.

Стал он рассказывать про адское житье-бытье – и вышло, что не так оно плохо, как стращают. Во-первых, знакомых много попадается. Во-вторых, отопление круглый год пашет и коммуналку платить не надо. В-третьих, в раю порядки строже и девки там шибко правильные, а тут – ори, ругайся сколько хочешь, даже после двенадцати ночи, и ничего тебе не будет.

- А уж какие демоницы симпатичные ходят, хоть автограф бери! – восторгается Антоныч. – Особенно вторая и четвёртая смена – завлекательные бабёнки, полуголые, с рожками. И на любые безобразия согласные, не то что эти кривляки в нимбах из соседней организации. Короче, мне тут по душе!

Говорил Антоныч – и выходило, что в аду самая что ни на есть райская житуха. Каждый день какая-нибудь хохма.

- Раздолбайство у них – как в нашем Шатайском исполкоме, – снова говорит. – Кстати, весь Шатайский исполком тут тоже сидит, почти в полном составе. А вчерась по ошибке вместо рая к нам спустили бывшую учительницу начальных классов. Бросили её на сковородку, а она радуется: «Боже, как тут тихо после школы, как хорошо!... Век бы лежала и кости грела!»

- Ну и казусы в небесной канцелярии! – говорю. – Разобрались хоть с ней?

- Конечно. Прибежали сверху, извинились, в рай увели. Но когда училке сказали, что это ад – она долго не верила. Сказала: «Вы просто в нашей школе в три смены не работали».

Потом Антоныч рассказал, что депутата к ним определили… не помню, из какой фракции. То ли «Светлое будущее», то ли «Красное игристое».

- Вот ему-то выписали по полной! – говорит. – Его даже на сковородку класть не стали. Просто сидят и запихивают ему в задницу все дурацкие законы, которые он при жизни издал. Потеха! Законов он сочинил много, а запихивают их по одной букве, так что на тысячу лет им возиться хватит…

Поболтали с Прошкой Антонычем, посмеялись, потренькали о том о сём. Наконец он спохватился и говорит:

- Извини, Люляй, закругляться пора. Я чуть не забыл, из-за чего звонил-то.

- Выкладывай, Проша, – говорю. – Привет кому передать или как?

- Ага, – говорит Антоныч. – Присмотрелся я, пообтёрся – и вижу, что в аду тоже жить можно. Баб красивых много, атмосфера весёлая и прочее… Хотел попросить, чтоб ты соврал моей жене Галке, будто я в раю. Пусть она туда идёт, как помрёт. Иначе и на том свете мне покою не даст!

- И что? – говорю. – Что ей передать?

Вздохнул Профит Антоныч грустно и говорит:

- Передумал я её обманывать, брат. Скажи Галке как есть: мол, Прошка на небесах пока ещё не определился, но он тебя обязательно встретит! Что уж там. На земле полста лет вместе прожили – и тут поживём. Привык я к ней, шалопутной…

После этого мистического разговора пошёл я к Прошкиной вдове Галине Васильевне и сообщил всё из слова в слово. Конечно, Галка не поверила. Сказала: опять тебе спьяну померещилось, окаянный Люляй? То тебе из космоса пишут, то из ада звонят!

Но потом всплакнула и сказала, что даже если я соврал насчёт Прошки, то соврал красиво…