Запоздалая весна глава 6

6
 
Татьяна раздумывала день и второй, но так и не могла принять решения, только всё больше утверждалась в мысли, что ей нравится её жизнь. Прельщали неординарные отношения с мужчинами, когда понимаешь, что желанна для них, но мимолётна. Не смущал статус любовницы, а умение завлечь и исчезнуть на грани привыкания вообще забавляло.  Не пугала и не напрягала и ревность Глеба, она в какой-то степени даже тешила её самолюбие.
Вокруг неё были постоянная недосказанность, внимание, яркий огонь, на который предлагалось слетаться почти управляемым мотылькам. Из отношений она всегда уходила первой, без объяснений… ну, кроме того раза, с бывшим начальником, тогда пришлось уйти по его просьбе или, скорее, требованию, ну да ладно, забыли об этом! Таня скривилась от неприятных воспоминаний и вернулась мыслями к Алексею.
Что будет, если она согласится на его предложение? Послушная жена со сковородками, кастрюльками, домашними вечерами и совместным отпуском? Ни игры, ни загадок, ни приключений… Да, она, несомненно, будет любима им, окружена заботой и лаской, даже будет обожаема, но сколько времени это будет ей нравиться и доставлять удовольствие? А когда надоест, что тогда? Это не Глеб, который, как марионетка, бегает от мамы к ней и обратно, это Алексей — твердокаменный и постоянный… Стабильный… Но вот нужна ли ей эта неизменность?
Не-е-ет, пожалуй, свобода дороже! Когда она выбирает, кому позволит себя любить, кому нравиться, а если надоест — сменит обожателя и всех дел-то! Так было уже не раз и ещё некоторое время можно не опасаться, что так и будет с её-то данными и редкостным умением подчинять мужчин своей воле.
Она повернулась и нашла глазами зеркало, чтобы полюбоваться своим отражением. Всё прекрасно, можно не волноваться. У неё хорошая генетика, можно ещё рассчитывать лет так на… ну, в общем, есть ещё время не тревожиться, решила она, продолжая разглядывать себя. Нет, надо… надо бы уже, конечно, кое-где подтянуть, кое-что разгладить... нужно заняться в отпуске - найти клинику и проконсультироваться.
 Отпуск, который ожидался в сентябре, она предполагала провести у родителей, заодно повидаться с дочерью. Там большой город и возможности тоже немалые, вот и надо воспользоваться ими, решила Таня.
- Буду тогда вообще обалденная красотка! - игриво сказала она себе зеркальной, прищёлкнув при этом языком и подмигнув глазом.
Поглядев ещё немного на себя в зеркале, Таня отошла и в задумчивости уселась на диван. Алексей ждёт её решения и пока молчит, но рано или поздно придётся ему сказать, что она не желает ничего менять в своей жизни… Не так, конечно, слова надо подобрать другие, но смысл от этого не изменится!
Она опять задумалась. Ей одинаково не нравилось ни уйти от него, ни остаться с ним. В голове установилась странная пустота, немного напрягающая своей тишиной выбора. Но она продлилась недолго. Совсем скоро её нарушили звуки проворачивающегося в замочной скважине ключа, потом открывающейся двери и сразу грохот резко захлопнувшейся, следом ругательство и потом уже тихое сопение.
- Это ещё что такое, - ворчливо проговорила она, но с дивана не встала, лишь приняла более удобную позу.
Поглядывая в сторону комнатного проёма, Таня ожидала появления Глеба, гадая, отчего же супруг заявился таким нервным. Не иначе опять поругался с начальством, его же хлебом не корми, дай права покачать, а кому такое понравится, думала она, догадавшись по услышанному дальше звуку воды, что муж моет в ванной руки. Хвала его маме, она сумела привить сыночку правильные привычки — мыть руки, возвращаясь домой, не разбрасывать по комнате носки и не перебирать едой, а есть всё, что находится в стоящей перед ним тарелке. Только за это стоило быть благодарной свекрови! Таня только и успела подумать об этом, как в комнату ворвался злющий супруг, высоченный и широкоплечий, раскрасневшийся и тяжело дышащий, словно приготовившийся к драке. Вместе с ним в комнату вторгся удушающий запах сигарет, заставивший Таню поморщиться.
- Ты опять начал курить… - пробормотала она и осеклась, подумав, что стоило бы промолчать на всякий случай, но эта мысль оказалась запоздалой.
- Ты что же это делаешь, Танюха, тебе опять острых ощущений не хватает, да? – сквозь зубы спросил Глеб, подскакивая к жене.
- Ты о чём вообще… - Таня в недоумении уставилась на него, хотя догадки о причине его гнева уже благополучно достигли её сознания.
- Ты ещё спрашиваешь… Скажи ты и правда с этим из «Дорстроя», да? - проревел он, зло глядя на неё.
- Не знаю, о ком это ты… - попыталась она протолкнуть манипуляции в стиле «бедной овечки».
- Не знаешь? А ты вспомни, с кем на машине разъезжаешь, с кем в ресторане рассиживаешь, с кем в постели кувыркаешься! – вопил он так, что наверняка было слышно на улице.
- Глеб, прекрати! - Таня поспешила закрыть форточку и отошла на всякий случай подальше, испугавшись непредсказуемости его дальнейших действий.
- Вот я… осёл! Защищал тебя, говорил, что моя жена не могла, она не такая! – кривляясь и вертя руками, говорит он. – А она такая, ещё какая ТАКАЯ! – голос его нарастал. – Чтобы я понял это, мне даже показали фотографию, где вы за столиком в кафе мотеля… Это там у вас были свидания, да? Там ты его ублажала, дрянь? И даже не прятались, мли-и-ин! – он взъерошил огромной и пухлой пятернёй волосы на затылке.
- Кто тебе это показал? – не задумавшись, автоматически спросила она.
- А это важно, дорогая? – усмехнулся Глеб. – Ты, ты… ты шлюха! Ты вообще не думаешь ни обо мне, ни о сыне? Я для тебя пустое место, да?
- Нет, что ты Глеб…
- Замолчи! За-мол-чи-и-и! - стиснув зубы и сжав кулаки, едва выговорил он и тут же, противореча себе, выкрикнул: - Говори, с…а, ты спала с ним? – и не услышав ответа, крикнул ещё яростнее: - Спала, я спрашиваю?
- Да-а-а! – сквозь слёзы выкрикнула она.
Повисла напряжённая тишина, царившая с полминуты. Глеб будто окаменел, глядя на жену, взгляд его потемнел, губы сжались в тонкую полоску. Он сделал в её сторону шаг, другой, Таня сжалась и закрыла глаза, ожидая чего угодно, даже удара, хотя такого никогда не случалось раньше.
Он взревел, как раненный зверь и резко повернувшись в сторону от неё, слишком легко для своей комплекции подскочил к столу и опрокинул его столешницей вниз. Послышался всплеск воды и звон разбившейся вазы, что стояла на столе с цветами. Глеб пнул их и осмотрелся вокруг, примериваясь к своей следующей мебельной жеpтве. Ею стало кресло, а потом пара стульев, один из которых развалился, второй просто отлетел в угол комнаты. Кульминацией оказалась спинка дивана, которую он пнул со всей силы, и, по-видимому, травмировал ногу, потому что поморщился и, плюхнувшись на отскочивший от стены диван, вытянул и покрутил ею для уверенности, что не сломал.
- Глеб, давай поговорим, - предложила Таня, осторожно присев с краешку.
- Поговорим… - ухмыльнулся он. – Ну давай, говори, чем же он тебя взял, этот старикан… на сколько он тебя старше, а? Что-то я тебя не понимаю, все стараются найти партнёра помоложе, погорячее, а ты…
- Я вовсе не искала его… и не хотела ничего такого, но… Я испугалась, Глеб, когда он проявил ко мне интерес… - перебила она его, пытаясь перехватить ход разговора.
- Чего-о-о? Чем же, боюсь спросить, запугал тебя этот престарелый донжуан? – осклабился он в ядовитой улыбке.
- Ну, если ты знаешь, кто он, тогда ты наверняка знаешь о нём кое-что…
- И что же такое я должен о нём знать, чтобы понять, почему ты изменяешь мне с этим уродом? – насмешливо, но спокойно спросил он.
Таня обрадовалась, что эмоциональная буря Глеба выдохлась. Он бросил на неё быстрый гневный взгляд, не задержавшийся на её лице, будто брезговал смотреть на него. Но она не обратила на то внимания, главное, что напряжение, что было только что между ними, больше не душило, лишь напоминало о себе. Похоже, всё движется к затишью, решила она и подумала, что поставит своеобразную точку, найдя такое нетривиальное объяснение своей измены, и надеялась, что напугает этим Глеба.
- Ты знаешь, что он… cидел? – легко выдала она секрет, который не так давно открыл ей Алексей, не желая оставлять между ними какие-либо тайны.
- Поздравляю, дорогая! – саркастически заметил супруг. – Докатилась до зэкoв…
- Мне было страшно, я боялась отказать ему… Глеб, давай, мы забудем о нём, как будто его не было, и… начнём всё сначала… давай? – придвинулась она ближе и прижалась к его руке.
Именно сейчас она поняла – вот оно, решение! Ей стало легко, несмотря на всё ещё сердитого мужа. И вовсе не потому, что решение остаться с Глебом было верное или справедливое, а просто потому, что в этом случае проще жить – она знала этот путь наизусть, идя по нему давно и с лёгкостью.
- Сначала, говоришь, начнём? Ну-ну… а что так? Уже не боишься?
- Но ты же меня защитишь? Ты же меня любишь? – заискивающе улыбалась она, глядя на Глеба и прижимаясь всё крепче.
Он неожиданно оттолкнул её и схватил одной рукой стул, что стоял рядом с диваном, и с каким-то звериным рыком швырнул его в стену. Ударившись, стул повалился на пол, отбросив одну сломанную ножку и оставив на стене разорванные обои. Глеб повернулся к Татьяне.
- Я ненавижу, знаешь … не тебя, себя! Ненавижу за то, что даже после всего, что ты сделала… я всё равно не могу тебя отпустить… хочу, чтобы ты была рядом со мной… - жалобно сказал он, как будто извиняясь за свою слабость и за болезненную привязанность к жене.
Она обняла его и прижала к себе, почувствовав на мгновение какое-то щемящее чувство, которое бывает, если выбросить за порог щенка в дождливую ночь. Но Таня быстро скинула с себя это парящее сожаление, вновь оказавшись в своей обычной жизни – в своей квартире, рядом со своим мужем, понятным, давно изученным и предсказуемым.
Чуть позже они помирились окончательно и несколько дней вообще прожили душа в душу в свой энный по счёту медовый месяц. Татьяна, каждый раз идя на работу, оглядывалась по сторонам, боясь встречи с Букановым. Хотя она и приняла решение, но вознамериться было куда легче, чем сказать об этом Алексею. Она скучала по нему и хотела встреч, но без обязательств и его «правильных» решений.
«Ну почему нельзя было встречаться просто так?» - в который раз мысленно спрашивала она, думая о нём, но связывать с ним свою судьбу не хотела совершенно точно, уже не сомневаясь, потому что это была не её жизнь.
   Алексей молчал и не давал о себе знать – не звонил, не писал сообщений, не искал встреч с того их разговора в лесу, когда он попросил её сделать выбор. Его душа рвалась к ней, он скучал, тосковал, но держался. Даже на работу стал ездить другой дорогой, в объезд улицы, на которой встретил её впервые. Когда общался по телефону с Эдуардом, тоже не задавал никаких вопросов, а тот, общаясь с ним, и вовсе не вспоминал о своей сотруднице. 
Иногда ночами он видел её во сне. Тогда она была с ним - яркая, нежная и любящая. Просыпаясь, он понимал, что всё это ночная иллюзия, и расстраивался ещё больше, но он ждал… Ждал, что если она выберет его – скажет, а если промолчит – это тоже будет ответом, который он поймёт. Только логичный срок для её понятного молчания он ещё не определил, потому что сердце пока не было к этому готово.
Дома тоже всё было неопределённо. Он жили с Верой в добром соседстве, вежливо общаясь по делу, ужиная вместе, но на ночь расходясь по разным комнатам. Про развод не говорили. Каждый понимал, что он неизбежен, но ни один не давал отмашки началу этого процесса. 
И вот однажды Татьяна позвонила. Это случилось недели через три после их последнего разговора.
- Привет, - весело проговорила она, предложив, - встретимся сегодня, ты свободен вечером?
- Хорошо, когда и где? – немного подумав, спросил он.
- Где… давай у городского озера! Только не со стороны пляжа, а на другом берегу…
- Там, где гостиница? Хорошо, тебя забрать? – спросил он, чувствуя, как заколотилось его сердце.
- Нет, я приеду сама, - пообещала она.
Когда Алексей приехал на место, Тани там не было. Он припарковал машину так, чтобы она никому не мешала, хотя с этой стороны озера и так почти никого не было. Тропинка, что вилась вокруг водоёма, сейчас была пустынна. В этой стороне не было жилых домов и предприятий вблизи тоже не наблюдалось, поэтому вдоль берега прохаживались только решившие прогуляться, а это в летние дни могло быть только с утра и вечером, когда не было жары.
Выйдя из автомобиля и направившись к воде, он всё оглядывался в надежде, что увидит её, но Таня не появлялась. Летний ветер лениво тревожил водную гладь, и тут же оставлял её в покое, позволяя воде выровняться до зеркального состояния, отражая плывущие по небу облака и верхние этажи гостиницы, возвышавшейся через дорогу.
Алексей смотрел на озеро и вспоминал их встречи с Татьяной. Сейчас он особенно остро чувствовал, как сильно соскучился по тому, как она смешно морщила нос, когда сердилась, по тому, как улыбалась, приближая к нему своё лицо для поцелуя, по её нежному и звонкому, как хрустальные колокольчики, голосу, по телу, податливо откликавшемуся на его ласки…
Неожиданно раздался звук телефона, сообщивший о доставке в мессенджер.
- Номер 512, жду… – прочёл он, не сразу уловив смысл послания. - Не понял… - пробормотал он, потом посмотрел на гостиницу и, не спеша, направился туда, тихо сообщив себе: - Чего ты не понял… Значит, она выбрала тебя, олух!
Он уже почти бежал, надеясь услышать сейчас её радостное согласие начать с ним новую жизнь, и даже успел начать планировать свои дальнейшие первостепенные действия. Поднявшись на нужный этаж, едва успокоил сердце, которое волновалось в предчувствии встречи с любимой.
Алексей не успел постучать в дверь, как она распахнулась.
- Лёша! – крикнула Таня и кинулась к нему на шею.
- Танюша, милая, здравствуй, как же я соскучился, какая ты… родная, хорошая, нежная! – шептал он, целуя её волосы, щёки, шею, губы – всё, до чего дотягивался в этом торопливом, словно краденном у судьбы шансе.
Она тихо и счастливо смеялась, не отстраняясь, а наоборот, крепче прижимаясь к нему, желая удержать то, с чем ей не хотелось пока расставаться.