Обет влюбленного джинна

Зимняя тьма окутала нашу избу. Во всех комнатах поселился мрак. Лишь тускло горящая в кухонном углу лампочка отсекала леденящую темень, не давая ей поглотить все на своем пути. От натопленной с вечера печи веяло приятным теплом. Кухонный угол был каким-то островом спасения в океане тьмы и холода. Мама работала на местном предприятии в ночную смену. А я уже седьмой год ходил в школу. Мама уходила на работу поздно вечером. Она оставляла мне с вечера в горячей печи чего-нибудь поесть. Утром я находился в доме один. Виделись мы с мамой только вечерами, когда я возвращался из школы, а она с работы.
Эта зима, как и предыдущие, была длинной и тягостной. Единственное событие, произошедшее месяц назад, отличало эту зиму от остальных. Этим событием была смерть моего дедушки.
Осенью дедушка поскользнулся на мокром деревянном настиле в ограде своего дома и сильно ударился головой. Долгое время лежал в больнице. Врачи сказали, что сердце у дедушки здоровее, чем у многих молодых людей. И если бы не черепно-мозговая травма, он легко мог бы перешагнуть столетний юбилей. Но из-за травмы левая половина тела была парализована, медработники только разводили руками, пояснив, что парализация может пройти, а может и нет. За дедушкой должен был осуществляться круглосуточный уход, но в стационаре старой сельской больницы такой уход осуществлять не могли. Из больницы его выписали. Доживал дедушка свой век уже в нашем доме. Мама разместила его в моей комнате, а меня поселила у себя, поставив раскладушку рядом со своей кроватью.
Мама, оформив отпуск без содержания, неотлучно проводила все свое время с дедушкой, ухаживая за ним. Дедушка сильно исхудал. Есть он ничего толком не мог. Еда или питье не проходили по его горлу, съев ложку жидкой еды, поперхнувшись, он начинал захлебываться. Говорил он нечленораздельно. Лишь некоторые слова можно было понять с трудом. Мне запомнились только некоторые его слова. Говорил он в основном, когда рядом с ним не было никого. Часто в темноте ночи я слышал, как дедушка с силой поднимал свою правую руку. Костяшки на его тыльной стороне ладони при этом ударялись о бревенчатую стену. Размахнувшись, он бил себя в грудь в области сердца, приговаривая: «Прощай, ухожу!». Звонкий звук ударяющихся костяшек руки о деревянную стену и глухой удар в грудь сильно страшил меня. Еще сильно пугали меня слова дедушки. Отмучившись два месяца, дедушка скончался. После сорока дней после его смерти мама прибрала мою комнату и снова поселила меня в ней. Первые ночи было страшно засыпать. Но через несколько дней я совсем привык. И моя жизнь вернулась в привычное русло.
Дни сменялись днями. Однако кажущуюся размеренную смену дня и ночи, привычный ритм, что-то нарушало. Что-то необъяснимое тревожило мою душу. Но что именно я пока не мог понять.
Одним будничным утром, еще засветло я стал собираться в школу.  Как обычно я уселся завтракать за стол, стоящий напротив черневшего окна. В окне, как это всегда бывает в темное время суток, я видел на стеклах собственное отражение. В этот раз, случайно бросив взгляд на свое отражение, я испытал странное чувство. Будто земля стала уходить у меня из-под ног, и я начал проваливаться в какую-то мрачную бездну. Не отрывая взгляда от стекла в окне, я заметил, как отражение моего лица начало поддергиваться, искажаться и оживать. Ком подступил к моему горлу. Я сидел неподвижно с широко раскрытыми глазами и наблюдал, как отражение превращалось в смеющуюся гримасу. Я хотел соскочить со стула и от страха убежать из кухни. Но сделать это по непонятным для меня причинам я не смог. Мое тело словно одеревенело. Я пытался кричать, чтобы позвать на помощь, но и это у меня не получилось. Смеющаяся гримаса продолжала подергиваться, вдруг отделилась от поверхности стекла и приблизилась ко мне ближе. Она зависла предо мной на расстоянии вытянутой руки. Это было лицо немолодого, но и не старого мужчины. На парящем в воздухе лице не было никакого волосяного покрова. Не было ни усов, ни бороды, ни волос, ни даже бровей. Лицо было не толстым и не худым. Оно зависло передо мной и продолжало широко и беззвучно улыбаться. Я неподвижно сидел на стуле. И вдруг я почувствовал, что эта гримаса, не издавая каких-либо звуков, начала общаться со мной. Тут я понял, что это лицо общается со мной не словами, а мысленно.
– Что ты такое? – мысленно спрашивал я про себя.
– Я твой джинн, – услышал я в своей голове ответ на поставленный вопрос.
– Это мне кажется, – твердил я про себя. – Я сошел с ума.
–  Нет, не кажется, – ответило лицо. – Я существую.
– Не может быть такого, – все еще протестовал я.
– Я существую.
Вдруг я почувствовал, как все мое тело начало содрогаться. Наконец, мне удалось шевельнуться и вытянуть перед собой правую руку. Я попытался дотронуться до парящего в воздухе лица. Но пальцы проходили сквозь него, как через невидимый эфир, разрывая изображение на клубы какого-то тумана или пара. Через миг лицо восстанавливалось в своем первоначальном образе.
Из-за сильного волнения в глазах потемнело. Очнулся я уже на полу. Открыв глаза, увидел перед собой покрашенную в светло-коричневую краску половицу, на которой я лежал лицом вниз.
Осторожно поднявшись с пола, я оглядел все вокруг себя. Взглянув в окно, я увидел свое обычное отражение. Никого вокруг меня не было. Но странное чувство не проходило.
– Надо же такому привидеться, – подумал я про себя.
Я старался себя успокоить, убеждая, что джинн мне попросту привиделся. Однако, новое, какое-то необъяснимое чувство, зародившееся во мне, подсказывало мне, что просто отмахнуться от этого факта уже не получится. Увиденное мною осознавалось как данность и сам этот факт поселял в моей душе смятение. Одевшись, я вышел из дома и направился в сторону школы. За уроками в школе и общением со сверстниками мне было легче забыть о произошедшем дома событии. К концу дня я уже полностью убедился, что все увиденное мне показалось. Но по какой-то необъяснимой мне тогда причине я не рассказал днём ни друзьям в школе, ни вечером маме о произошедшем со мной утром. И это был не страх или сомнения, что друзья могут не поверить моему рассказу и будут смеяться надо мной, и это не было переживание за то, что мама может переволноваться. Нет, здесь была в другом причина, о которой я только начал подозревать.
Прошло несколько недель с того дня, когда ко мне впервые явился джинн. Однако ощущение, что он находится рядом со мной меня уже не покидало. Тогда я решил позвать его. Ближе к вечеру, проводя маму на работу и оставшись в доме один, я начал громко звать джинна.
– Эй, ты где? – говорил я в пустоту комнат. – Ты здесь? Ответь мне, покажись!
Но все мои призывы остались без ответа. Тогда я начал даже ругать себя за такое поведение.
– Болван, какой же я болван! – говорил я вслух. – Поверил в сказки. Быть такого не может. Это просто у меня слабость была, авитаминоз. И всего-то объяснение.
На следующее утро, проснувшись по сигналу будильника, я стал собираться в школу. Достав из печи сковороду с запеканкой, я положил её на тарелку, которую поставил на стол. И чуть задержал на ней взгляд. Над круглой тарелкой начало проявляться изображение лица. Оно становилось четким и стало приближаться ко мне, паря в воздухе перед моими глазами. Я зажмурился и отвернулся в сторону. Потом я приоткрыл глаза. Но лицо по-прежнему улыбалось прямо перед моими глазами. Я опять закрыл глаза и повернул голову в обратную сторону. Приоткрыв глаза, я обнаружил смеющееся лицо снова перед собой.
– Мне кажется, кажется, кажется! – сильно зажмурившись снова громко говорил я. – Этого быть не может. Это все не правда.
Не открывая глаза, я чувствовал, что джинн не исчез, а смеясь смотрит на меня.
– Это неправда, неправда, – продолжал я.
Я чуть приоткрыл глаза и никого не заметил рядом. Смеющееся лицо словно испарилось.
– Фу, – выдохнул я.
Я стал усаживаться за стол. Позавтракав, я понес тарелку к раковине. На ходу я посмотрел на тарелку и увидел снова появление джинна. Я бросил тарелку на пол, и она с грохотом разбилась вдребезги.
Лицо стало полупрозрачным и приблизилось ко мне вплотную. Теперь я все видел сквозь него. Куда бы я не поворачивался и куда бы не смотрел. Я везде видел джинна перед своими глазами, а вернее смотрел на все через полупрозрачное улыбающееся лицо. Это длилось несколько минут. Потом джинн исчезал. Я быстро засобирался в школу и выбежал из дома.
Через неделю появление джинна повторилось. В этот раз я уже предчувствовал его появление. Гладкое лицо джинна, расплывающегося в широкой улыбке перед моими глазами, уже не пугало меня. Однако, осознание того, что видеть джинна это не нормально меня ничуть не тревожило. Джинн появлялся всего на несколько минут. Он не доставлял мне никакого беспокойства. Я уже стал привыкать смотреть на окружающие меня предметы через его полупрозрачное улыбающееся лицо. Появившись ненадолго, джинн бесследно исчезал. Это повторялось все чаще и чаще. В какой-то момент мне стало уже тягостно от этого знакомства. В один из дней появления джинна я решил поговорить с ним мысленно.
– Что тебе нужно от меня? – спросил я его.
– Мы вместе! – ответил беззвучно джинн.
– Как понять?
– Мы с тобой навсегда.
– Почему ты являешься ко мне? Что тебе нужно от меня?
– Ты мне нужен, а я тебе! И теперь мы будем вместе навсегда.
– Но ты мне не нужен, – пояснил я.
– Я буду тебе помогать!
– Мне не нужна твоя помощь.
– Всем людям нужна помощь, только они этого не понимают. Они думают, что все решают они. Но они ошибаются. Провидение решает за них с нашей помощью.
– Вашей? – удивился я. – Вас много?
– Да, нас много, – утвердительно ответил джинн.
– И вы с каждым общаетесь?
– Нет, – ответил джинн. – Многие даже не подозревают о нашем существовании.
– А как же я?
– Я полюбил тебя, поэтому ты видишь и слышишь меня и можешь со мной общаться.
– А другие джинны не любят людей?
– В основном не любят, – ответил джинн. – Они играют людьми. Но если человек понравился джинну, то он будет всегда ему помогать.
– Я тебе понравился?
– Да, ты подходишь мне?
– Как понять - подходишь?
– Другой человек, с которым был долгое время я, ушел в другой мир.
– Это мой дедушка? – догадался я.
– Да.
– Но это все понарошку, неправда! – воскликнул вслух я. – Я сошел с ума!
Из глаз моих полились слезы, которые смыли улыбающееся лицо джинна, и он исчез. Но его присутствие я все же ощущал.
В один из вечеров я решил рассказать все маме. Но по какой-то неведомой мне причине я не мог начать разговор о джинне. В следующий раз разговор тоже не состоялся. О джине я решил поведать своим друзьям. Но и им я не смог рассказать ничего дельного. Джинн не давал этого мне сделать.
При появлении джинна я спросил почему не могу рассказать никому о его существовании.
– Это наша с тобой тайна, – пояснил джинн. – Никто никогда не узнает о моем существовании.
– То есть ты каким-то образом управляешь мной?
– Я даю возможность сделать правильный выбор.
 Этот факт возмутил меня. Мне не хотелось, чтобы мной управляли как марионеткой.
– А если я запрещаю тебе вмешиваться в мою жизнь?
– Практически мы одно целое с тобой, ты можешь меня прогнать. Но я буду страдать от расставания с тобой. И ты тоже.
– Это чушь какая-то, мы не одно целое с тобой, ты попросту видение.
Джин ничего не отвечал, лишь его улыбка растянулась еще больше.
Я уже стал ненавидеть смеющееся лица джинна. Мне хотелось стереть его улыбку, и вообще всего его стереть. Тогда-то я и решил прогнать джинна. В один из дней, когда мне нужно было собирался в школу, я объявил о своем решении появившемуся джинну.
– Не прогоняй меня, ведь я тебя люблю и всегда буду помогать тебе делать правильный выбор в жизни, – начал просить джинн. Его лицо по-прежнему растягивалось в улыбке.
Но я был непреклонен просьбам джинна.
Выйдя засветло из дома, я думал, как избавится от джина раз и навсегда. Пройдя на конец улицы, я подошел к пустующему зданию конторы бывшего колхоза. Я влез через оконный проем внутрь.
– Вот, здесь я оставляю тебя навсегда! – проговорил я про себя. 
Джинн молчал. Я вылез наружу здания и отправился домой.
С того времени джинн ко мне не являлся и не говорил со мной.
Прошло более пятидесяти лет с того дня. На протяжении всей своей жизни бывало, что я вспоминал о появления в моей жизни джинна. Во мне глубоко укоренилась мысль, что все это лишь разыгравшаяся фантазия подростка и не более.
Но совсем недавно мой джинн появился снова. Это было во сне. Я увидел его совершенно не тем, каким он появлялся передо мной, когда я был еще школьником. У джина не было той широкой улыбки. В моем сне джинн был как зависший в воздухе шар с одним огромным глазом и ртом по центру. На шар был надет какой-то странный головной убор, из шелковой ленты на тулье торчал зеленый лист. Из слезного мешочка единственного глаза вниз свисала небольшая медная цепочка, конец которой расходился в разные стороны несколькими острыми и слегка загнутыми концами, наподобие якорей. Один из таких острых концов цепочки насквозь протыкал обе губы джинна, сильно стягивая их между собой. Джинн безмолвно смотрел на меня. Несколько раз джинн снился мне в новом обличии. Тогда-то я окончательно понял, что мне не удалось изгнать джинна. Все эти годы он был со мной рядом, во мне. Но, чтобы не тревожить меня своим существованием, он дал обет молчания. Он не тревожил меня своими появлениями и разговорами. Но все эти годы он был со мной. Возможно, благодаря джинну я дожил до преклонного возраста. А появление джинна, несмотря на его обет, означает, что скоро передо мной откроется другой мир и мой влюбленный джинн уже навсегда покинет меня.