NYPD. Почти лёгкий арест

Нью-Йорк, 1992 год. Рой Хоумс ненавидел этот район. В 60-е Гарлем служил эпицентром восстания против полиции, эхо которого запечатлено во взглядах прохожих и этим днём. Люди с ненавистью смотрели на синий с белыми полосами патрульный Шевроле Каприс. На дверях автомобиля приклеена эмблема NYPD и надпись большими буквами: «POLICE». Рой крутил руль и устал видеть злобные рожи тех, кто с наступлением темноты промышляет автоугонами, а при задержании жалуется на расизм.

– Почему вы меня остановили? Только за то, что я чёрный?! – плевался темнокожий таксист.

Рой привычно нащупал правой рукой рукоять револьвера из открытой кобуры. Использовать оружие оснований нет. Но нужно быть готовым к худшему. Часто на патрульных во время остановки транспортного средства нападают. Гарлем кишит криминалом. Вселяла спокойствие мысль о готовности выхватить шестизарядный Смит-Вессон в секунду. Ощущение прикосновения кожи к металлу давало уверенность. Перед пассажирской дверью с другой стороны машины наблюдала за действиями нарушителя напарница.

– Я вас остановил, потому что вы двигались с разбитым боковым зеркалом. Это опасная практика. Вы можете попасть в ДТП, – терпеливо объяснил полицейский. Хотя за десять лет службы терпение почти закончилось. Осталось презрение ко всему в мире.

— Но почему вы останавливаете именно чёрных? — дул щёки таксист.

Офицер позволил себе отвлечься и демонстративно огляделся. К разговору прислушивались гражданские. Машины сбрасывали скорость. Всем всегда любопытно.

— Вы видите здесь ещё людей, кроме афроамериканцев? Я — нет.

— Тогда поезжайте в другой район и найдите какого-нибудь белого парня! Меня всю жизнь вы контролируете. Я даже в детстве шёл в школу и думал о том, как бы не прицепилась ко мне полиция. Всегда видите во мне преступника. Говорите прямо, офицер. Скажите, вы что-то имеете против чёрных?

Таксист действовал на публику. Окно со стороны водителя опущено, поэтому громкую речь слышали не только патрульные, но и гражданские на тротуаре. Это создавало напряжение. Свидетели были на стороне нарушителя. Пешеходы шептались и показывали пальцами на копов.

– Не ломайте комедию. Пожалуйста, медленно передайте мне водительское удостоверение и оставайтесь в машине, – сказал Рой и под ворчание получил из рук гражданина документы.

Офицер растолкал толпу зевак, вернулся в патрульный автомобиль и схватился за рацию. В машинах появлялись бортовые компьютеры с базой данных, по которой можно узнать, есть ли активные ордера и сколько нарушений совершил человек. Но оборудование дорогое и в управлении посчитали, что внедрение будет проходить постепенно. Очень жаль, что ветерану полиции в опасной черте города пожалели бюджет на машину с компьютером. Пришлось действовать по привычной схеме: взять рацию и связаться с участком. И тут стало понятно, что передать радиосообщение не получится... провод оборван! Это не обычная поломка, а спланированная диверсия. В голове разыгрался сценарий, как руки одного из любопытных проникают через окно и делают ножом пакость, пока полицейские отвлечены разговорами. Это означает, что на помощь позвать коллег не получится. Новичок после академии наложил бы в штаны. Но опытный патрульный бывал в похожих ситуациях не раз.

Хоумс вернулся к таксисту со словами: «Выдаю вам устное предупреждение. Присматривайте за машиной внимательнее. Держите ваши документы». Произнёс речь настолько уверенно, словно рядом страховали коллеги из разных районов, а не молоденькая напарница в окружении сексистских шуточек. Темнокожий нарушитель удовлетворился раскладом и уехал. Толпа мигом потеряла интерес к офицерам.

Патрульные уехали на служебном авто. Рита Филлипс посмотрела на напарника испуганным взглядом и перевала дыхание. Женщины в полиции – явление редкое. По крайней мере в уличной службе. Молодая негритянка производила впечатление не только на мужчин. Женщины в бедной и криминальной черте города не могли за собой активно ухаживать: крема, краска для волос, косметика, витамины против прыщей стоили денег. Поэтому Рита смотрелась как дорогая машина среди потрёпанного металлолома. Впрочем, многие американские женщины предпочитали обходить косметику стороной из принципа.

— Обычно ты всегда выписываешь штрафы. Тебя редко можно назвать добрым. Я прямо удивлена. Но даже хорошо, что так вышло. Мне так страшно стало, если честно. Я боялась, что на нас эта толпа накинется, — сказала напарница. — Кстати, а почему мы свернули с маршрута патрулирования?

— Посмотри на рацию.

— Ого! Как и когда?!

— Привыкай к народной любви. Поедем в участок, надо заменить, — отрезал Хоумс. — Они бы на нас накинулись, если бы я оформил таксисту тикет.

Двухэтажное здание с вывеской «New York Police Departament» над главной дверью располагалось на углу непримечательной улице. В здании пахло сигаретным дымом и кофе. По ушам ходил телефонный звон и голоса, перебивающие друг друга. Сержант за стойкой регистрации заявлений вопросительно взглянул на патрульного и услышал объяснение про поломку.

Пока технические специалисты устраняли проблему, Рой подошёл к умывальнику. Посмотрел в зеркало на потрёпанное морщинами лицо. Снял фуражку и раскрыл рот: когда это успела появиться седина? В отражении был какой-то пожилой мужчина, а не тридцатилетний парень. До чего же доводит служба... Хотя синий мундир смотрелся по-прежнему симпатично, как и на вчерашнем курсанте, человеку пора было на отдых. Да и живот стал больше.

Техники завершили работу. Офицеры отправились на маршрут патрулирования, но по дороге решили перекусить в любимой забегаловке, в которой официанты не берут с полицейских денег. Владельцам мексиканской кафешки выгодно, чтобы в заведении часто присутствовали люди в форме. Клиенты со значками и стволами отпугивают бандитов. Руководство департамента против того, чтобы патрульные брали подарки за свою работу, но на одну зарплату прожить в Нью-Йорке тяжело. Вряд ли бы себе позволил Хоумс покупать частенько вкусные острые лепёшки за полную стоимость. Зато слопать их бесплатно или со скидкой — другое дело.

Но не все криминальные лица знают, где любят есть полицейские. Особенно начинающие уголовники, которые в порыве бандитской романтики не разнюхали обстановку и берутся за дело. Чаще это выходцы из подростковых банд из других районов. Едва им стукнет 21, как они ощущают себя матёрыми преступниками. Скольких Рой отправил за решётку...

На этот раз офицер столкнулся с парнем высоким и худощавым в маске. Перед попыткой ограбления парень даже не додумался внимательнее пошерстить взглядом по парковке, чтобы среди десяток машин отыскать патрульный Шевроле. И уж точно он не походил заранее вдоль здания, чтобы разглядеть в окне мужчину и женщину в униформе за столиком.

— Всем оставаться на местах, гоните деньги! — сказал грабитель, конкретно ни в кого не целясь из «глока» в правой руке, но ведя стволом то в сторону официанта и кассира, то на посетителей. Сообщение адресовано было всем. Этот чудак планировал в одиночку не только кассу обнулить, но и поживиться каждым бумажником.

— Полиция! — Рой выхватил из кобуры револьвер и поднялся из-за столика. — Брось оружие на пол.

Примеру офицера последовала Рита. Теперь два пистолета смотрели на чужака. Секунды подозреваемый смотрел на служителей закона. Маска скрывала лицо, но нетрудно нарисовать воображением гримасу растерянности, а в голове — смешанные мысли о том, что где-то судьба поступила несправедливо, так не должно было быть. Парень не стал испытывать на себе мощь Смит-Вессона. Рой воспользовался наручниками. Послышался щелчок «браслетов».

И это хорошо, что подозреваемый не стал отстреливаться... В кафе было много людей. Он мог кого-нибудь ранить, чего себе патрульные не смогли бы позволить и дважды подумали перед выстрелом. Полицейские потом обсуждали эту ситуацию и поняли, что на самом деле им повезло. Если бы слабоумный негодяй решил палить, то тут неизвестно, как расклад мог развиться. Но главное, что одним негодяем на улицах стало меньше.