Ретрит

В помещении установилась полная тишина. Слушатели наконец разместились на своих стульях, стоявших кругом. Ведущий окинул всех присутствующих взглядом.
— Мы с вами хорошо поработали сегодня. Вы смогли сами на примере сделанных вами практик убедиться, что разработанная мной методика работает. В ней нет никакого колдовства, шаманства или иллюзии. Все естественно. Я не скажу, что просто, однако, если искренне захотеть разрешить ту либо иную дилемму, расслабиться, почувствовать, в каком месте вашего тела она отзывается, вибрирует, отдаться потоку силы, который будет подниматься при этом снизу вверх, от земли к небу, сконцентрироваться на этом потоке силы, тем самым усиливая его, вы обязательно получите ответ. Лучше, если вы будете работать в паре, а еще лучше, если в группе. Потоки сил нескольких участников при этом будут объединяться, тем самым улучшая либо усиливая результат работы. Такой объединенный поток энергии способен заряжать не только человека, но и предметы, вещи, через которые мы его будем пропускать. И сейчас, в самом конце нашего мероприятия, я бы хотел пустить по кругу вот это мячик. Пусть каждый из вас, держа его в руках, почувствует, где больше всего в вашем теле отзывается мысль о прошедшем мероприятии и расскажет нам о своих ощущениях, впечатлениях.
Мячик пошел по кругу. Участники по очереди, когда мяч попадал к ним в руки, закрывали глаза, кто сразу, кто немного погодя, рассказывали, где кому кольнуло, надавило, набухло, зачесалось, какой они при этом почувствовали поток энергии и, вообще, как они счастливы оттого, что научились быть проводниками энергий и как им от этого хорошо.
Я был предпоследним в кругу. Когда мяч только попал к первому слушателю, я начал судорожно пытаться сообразить, что мне сказать. Слушая восторженные отзывы первых слушателей, прикоснувшихся к заряжаемому ими мячику, я осознал всю свою внутреннюю пустоту и что не я смогу передать часть своей энергии этому предмету, а как бы ему ни пришлось делиться живительной силой со мной.
На ретрите я был новичком и находился в статусе стороннего слушателя. Я не принимал непосредственного участия в проводимых практиках, а лишь слушал и смотрел. Все происходившее вызывало у меня ощущение необычного, местами комичного, а иногда пугающего. Взрослые дяди и тети, в основном были тети, с абсолютной искренностью и вовлеченностью исполняли роли, предложенные им ведущим. Самоотдача была стопроцентная. Эмоции поражали своей натуральностью. Никто не пытался сдерживаться, и ведущий никого не сдерживал. Иногда я начинал даже бояться за того либо иного участника. Мне казалось, что вот еще чуть-чуть и он начнет биться в припадке или изо рта пойдет пена. К счастью, ситуации, которые были разыграны, носили, если можно так сказать, спокойный и миролюбивый характер.
Мячик приближался. Не скажу, что меня пугала перспектива ничего не сказать. Статус наблюдателя, которым я сам себя наделил, позволял мне просто с благодарностью откланяться. Мол спасибо, было интересно, вы все супер, а я постараюсь к следующему разу как-нибудь просветлиться или духовно прокачаться до вашего уровня. Пугало другое. Что даже эти простые дежурные мысли проваливались куда-то вниз? Как будто за время ретрита во мне или подо мной открылся люк в темное подземелье и все мои мысли, чувства и даже юмор разом в него провалились, удивительным образом как-то еще не затянув физическое тело.
Очень полная женщина, после которой мячик должен был попасть ко мне, умудрилась чуть не уронить его на пол. Мне даже показалось, что мяч сам пытался выскользнуть из ее рук.
«Вот сейчас как возьму его в руки, как заряжусь от переданной ему энергии и как расскажу о своих ощущениях!» — мелькнула детская по своей наивности мысль у меня в голове.
Очень полная женщина долго молчала, всхлипывая и ничего не говоря. Хотя во время практик ей в проявлении эмоций практически не было равных.
— Мне как-то неприятно,  — сказала она очень тихо, а потом еще тише добавила: — его держать, — и практически вдавила мяч мне в руки.
«Вот ненорм…» — мысль о психологическом здоровье полной женщины не успела закончиться.
«Что за?..» — и эта мысль осталась незаконченной.
Пальцы рук, как будто их свела жуткая судорога, вцепились в мяч. Появилось ощущение, что между ладоней зажат раскаленный уголь. Мне даже показалось, что я чувствую запах паленой кожи. По рукам, поднимаясь от кистей вверх к плечам, потек поток то ли энергии, то ли силы, не имея опыта в такого рода вещах разобрать природу происходящего было невозможно, такой интенсивности, что хотелось кричать. Именно хотелось. Возможности выдавить из себя хотя бы звук не было. Похоже, та же судорога, которая свела пальцы, полностью вырубила и речевой аппарат. В итоге я мог только с ужасом молча наблюдать, как это нечто распространяется по всему моему телу, раздувая до предела все кровеносные сосуды. Ощущение подступило к горлу. Последний свободный глоток воздуха. Явно не такой энергии я ожидал от мячика. Последний взгляд на удивленное лицо ведущего. Все. Вот и люк. Полетели.
***
— Молодой человек, как вы себя чувствуете, что с вами?
Ведущий смотрел на нового участника. В его взгляде выражалось недоумение и в то же время какая-то досада. «Неужели эпилептик?» — крутилась мысль в его голове.
Конвульсии тела новичка прекратились. Его спина выпрямилась, даже где-то вытянулась. Голова медленно повернулась в сторону ведущего. Сидевшие по обе стороны женщины вжались в спинки своих кресел, а полная женщина даже жалобно пискнула. Взгляд молодого человека был пронзительным, и в то же время было ощущение, как будто за этим взглядом была полная пустота, а вернее, бездна.
— Так как вы себя чувствуете? — уже с некоторой опаской в голосе повторил свой вопрос ведущий.
— А что ты чувствуешь? — внезапно резко спросил молодой человек, глядя в упор на ведущего.
Его голос, раньше спокойный и тихий, сейчас был грубым, очень громким, каким-то загробным.
Ведущий молчал, внимательно изучающим взглядом сканируя своего собеседника. Настороженность и опаска уступили место неподдельному интересу, как у археолога, случайно нашедшего уникальный артефакт.
— Глупые, безрассудные людишки! Всю историю существования вашего вида вы постоянно лезете туда, куда вам закрыт вход! Придумываете и совершаете ритуалы, даже не догадываясь, что они могут открыть и способны породить, какую энергию или сущность выпустить.
При этих словах молодой человек окидывал взглядом весь круг и явно был доволен производимым эффектом. Лица большинства присутствующих выражали неподдельный страх, остальные находились в растерянности, не понимая, что происходит.
— Тогда расскажите нам, кто вы или что вы. Откуда вы и какой ритуал, как вы говорите, позволил вам сюда явиться. Может, услышав ваш рассказ, мы сможем вам помочь, — голос ведущего стал елейным, таким, каким говорит психотерапевт с буйным клиентом.
От слов ведущего на лице молодого человека появилась отвратительная гримаса. Лицо, ранее имевшее тонкие черты и бледный оттенок, теперь раздулось и стало пунцово-фиолетовым. Все кровеносные сосуды выпирали из-под кожи, как перекачанная велосипедная шина.
— Может, вызвать скорую? — обратился один из слушателей к ведущему, безотрывно глядя на происходящую трансформацию.
— Я пришел в этот мир, и я отныне буду здесь повелевать! И никто без моего ведома не войдет и не выйдет отсюда! Меня зовут…
Тут из горла сильно изменившегося и уже не выглядевшего молодым человека раздался набор звуков, включающих рычание, клокотание и бульканье. Как будто судороги или конвульсии прошли по его телу.
— Вам неудобно в этом теле? — внезапный вопрос ведущего одновременно выдернул из оцепенения слушателей и заставил замереть оратора. — Почему вы выбрали именно его, ведь нас тут много?
— Да, оно тесное для меня. Оно меня не выпускает.
Последняя фраза была сказана на снижающейся интонации, как будто с этими словами к оратору начало приходить понимание того, чего раньше он не понимал.
— Мне нужно твое тело, — резко повернувшись, обратился он к полной женщине.

***
Вначале четко ощущалось падение. Правда, как падал, головой вниз, ногами, боком или кувыркаясь, сказать не могу. Ощущение тела полностью пропало. Но это был точно я и точно падал вниз. Потом падение прекратилось, но не так, как обычно, с ощущением силы инерции, а вот так просто понял, что больше не падаю. Ничего не происходило. Ничего не было видно и слышно, и, вообще, никаких привычных ощущений, которые позволяют человеку как-то определять себя в пространстве, не было.
— ЗАЧЕМ ТЫ ЗДЕСЬ? — раздался вопрос.
Вопрос звучал везде, вокруг меня, внутри меня, если я сейчас из себя что-то представлял. Казалось, что у него не было источника, а следовательно, невозможно было и понять, кем он задан.
— Простите, а где «здесь»?
Звук вопроса появился как-то сам собой, без каких-либо усилий и также звучал везде. Это было отдаленно похоже на то, когда человек о чем-то очень сильно задумывается и начинает непроизвольно произносить свои мысли вслух.
— Я не совсем понимаю, где я.
— Я СПРАШИВАЮ, ЗАЧЕМ ТЫ ПРИШЕЛ НА ЭТУ ВСТРЕЧУ, НА ЭТОТ РЕТРИТ?
Голос был твердый, но без угрозы или обвинения, однако безапелляционный. Не ответить было невозможно.
— Зачем? Я так с ходу, думаю, точно и не отвечу вам. А это сейчас важно? Там со мной или, не знаю, с моим телом что-то происходит. Может, я смогу ответить как-то потом? Я, вообще, живой еще или… — я не стал заканчивать фразу.
— ЗДЕСЬ НЕТ ВРЕМЕНИ, ТЫ МОЖЕШЬ НЕ ТОРОПИТЬСЯ И ПОДУМАТЬ, И ТО, ЧТО ПРОИСХОДИТ СЕЙЧАС С ТВОИМ ТЕЛОМ, НЕВАЖНО.
Я задумался, если это можно так назвать.
— Полагаю, что все мои мысли вам итак слышны, но, раз нет реакции, постараюсь их проговорить, — начал я.
— Сейчас вокруг в мире происходит слишком много разных событий. Информацию о них я, естественно, черпаю из интернета. А там освещаются только самые забойные темы: войны, перевороты, революции и тому подобное. В общем-то, что больше всего тревожит или должно тревожить людей. И вот я заметил, а точнее, понял, что вся информация, которую я получаю, она необъективна и всегда представлена однобоко. И я начал понимать, что, даже получая информацию из диаметрально противоположных источников, я не могу понять, где правда. Верить написанному или сказанному не получается, собственных сил разобраться и понять не хватает. Вот и решил попробовать найти какой-то инструмент, который помог бы понять или, как тут на ретрите говорили, почувствовать, где правда в той или иной ситуации.
— ЧТО ЕЩЕ ТЕБЯ ПРИВЕЛО?
— Уф, ну если начать так закапываться в себя, то, пожалуй, попытка как-то попробовать, если можно так сказать, найти себя. Я ведь всю жизнь шел не за целью, а туда, куда получалось или казалось, что там может быть неплохо, интересно, выгодно, богато. Озвучивать мысль о генеральном конструкторе вертолета Ка-52, думаю, не надо и как я ему по-хорошему завидую.
— НЕ НАДО.
— Ну вот. Теперешняя ситуация, я имею в виду с работой, не захватывает. Мысли о том, что буду делать то же самое и в 50 и в 60, даже где-то пугают. А что-то изменить, то ли смелости, то ли мозгов, то ли еще чего-то не хватает. Даже появляются сомнения, на своем ли я месте сейчас, по праву ли я его занимаю. Если брать семью, то тоже все как-то встало на паузу. Может, конечно, это какой-то переломный возраст и все в мои годы так страдают, но я как-то не слышал, да и не от кого. Я почти ни с кем не общаюсь. Так, только сотрудники и иногда родственники. В общем, если коротко, то может  найти как-то себя, если можно так сказать.
— А ЧТО ЕЩЕ?
— Ого, разве что-то еще есть? Вы, похоже, знаете что-то лучше, чем я. Может, подскажете?
Ответа не последовало. Я понял, что придется самому в себе копаться, тем более что, как сказал ГОЛОС, времени у нас просто куча. Если бы было чем, я бы сейчас, думаю, аж вспотел бы от мысленного напряжения.
— Да ну, блин, страшно мне! Часто и по любому поводу. Так бывает страшно, что то голова перегревается, то сердце начинает щемить, а то давление зашкаливать. И никакое рациональное мышление не помогает. И никакой радости от жизни не ощущается. Даже вещи, от которых, если посмотреть со стороны, казалось бы, прыгать до потолка должен был бы, не вызывают таких ярких эмоций от слова совсем. Как будто под каким-то прозрачным колпаком сидишь или на препаратах, которые выравнивают абсолютно все эмоции. Не горько, но и не счастливо, усредненно как-то.
— НУ, МОЖЕТ, ПОКА И ХВАТИТ.
— В смысле «пока»? Если это такая терапия, то я не уверен, что соглашусь на нее еще раз. Какие-то уж очень экстремальные ощущения.
— ПОРА ВОЗВРАЩАТЬ ТЕБЯ В ТВОЕ ТЕЛО, А ТО ЭТОТ ИДИОТ ХАЛУК МОЖЕТ НЕНАРОКОМ ПОДПОРТИТЬ ЕГО.
Вновь появилось понимание движения, но теперь уже вверх.
— А что за Халук, и что это вообще было?
— ХАЛУК — МЛАДШИЙ ИЗ ДЬЯВОЛОВ, В ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ОБИХОДЕ ТАКОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЕМУ ДАНО. ПРИСЛУЖНИК НА ПОБЕГУШКАХ, НО С НЕПОМЕРНЫМ САМОМНЕНИЕМ. ВСЕГДА ЛЕЗЕТ ВО ВСЕ ЩЕЛИ.
— А почему через меня, во мне что, щель какая-то была?
— ОН НАБЛЮДАЛ ЗА ВАМИ И ДУМАЛ, ЧТО ТЫ САМЫЙ СЛАБЫЙ ИЗ ВСЕХ В СМЫСЛЕ ПСИХИКИ И ДУХА И ЧТО ЧЕРЕЗ ТЕБЯ БУДЕТ ПРОЩЕ ВСЕГО ПРОСКОЛЬЗНУТЬ. ГЛУПЫЙ БЕЗМОЗГЛЫЙ ХАЛЯВЩИК.
— А что на самом деле со мной?
Вопрос остался без ответа. Вместо этого появилось ощущение, как будто меня начало продавливать через мелкое сито, в котором ячейки были размером с молекулу.

***
Полная женщина с ужасом смотрела поверх головы. Ее взгляд все поднимался и поднимался вверх, пока не уперся в потолок. Из бывшего когда-то моим тела, а теперь находящегося во власти демона-шестерки, как бы из плеч возникла полупрозрачная фигура человека, достигшая в росте высоты потолка. Черты лица отдаленно напоминали мои. Длинные волосы и борода, просторная ниспадающая одежда создавали образ древнерусского старца.
— ВСЕ НЕЙМЕТСЯ ТЕБЕ, ХАЛУК.
При этих словах моя голова повернулась на неимоверный угол, почти как у совы, а черты лица исказила страшная гримаса вперемешку злости и ужаса. Изо рта раздался звук горлового рычания, руки при этом совершали абсолютно хаотичные машущие движения. Казалось, завладевшее моим телом нечто таким образом пыталось то ли улететь, то ли уплыть куда-то.
— В ЭТОТ РАЗ ТЕБЕ НЕ ВЫСКОЛЬЗНУТЬ. В ЭТОМ ТЕЛЕ ХВАТИТ СИЛ И УДЕРЖАТЬ ТЕБЯ, И ВЕРНУТЬ ТУДА, ОТКУДА ТЫ ВЫЛЕЗ.
С этими словами образ старца стал опускаться из-под потолка, исчезая в моем теле, а в самом теле началась обратная трансформация. Руки вновь крепко держали мяч, а по жилам и сосудам шла обратная волна от головы и стоп ног через руки к мячу. Процесс «переливания» завершился достаточно быстро. Я обычным своим голосом попросил всех находящихся в помещении:
— Закройте, пожалуйста, уши и по возможности глаза. Сейчас будет достаточно резкий звук и, может быть, вспышка.
Я разжал пальцы рук. Между ладоней в воздухе висел мячик. Он светился фиолетовым с желтым светом и, кажется, пытался вырваться за невидимую границу, которая его не выпускала. Я развел руки максимально в стороны и со всей силы хлопнул в ладоши, соединив их на висевшем в воздухе мяче. Раздался сильный хлопок. Но не такой, как от обычного хлопка в ладоши. Все присутствовавшие ощутили на себе сильную звуковую волну. Особо любопытного мужчину откинуло обратно на стул.
В воздухе стоял запах опаленной кожи моих ладоней вперемешку с запахом серы. В ушах звенело от резкого и сильного звука хлопка, а в помещении повисла звенящая тишина.
— Простите, я, пожалуй, пойду.
Мои слова звучали растерянно, как будто я пытался извиниться. Как будто мне было за что извиняться. Я встал и неуверенно побрел к выходу.
— Если вы захотите что-то обсудить или вам нужна будет психологическая помощь, набирайте меня, — догнали меня слова ведущего.
Я ничего не ответил. Очень аккуратно, боясь произвести хоть какой-либо звук, я закрыл за собой дверь.