Аватар. Исповедь

Молодой мужчина сидел на неудобном стуле, пытаясь все время занять расслабленную позу, отчего его положение выглядело нелепо и даже комично. Говорил он неспеша, пытаясь придать голосу интонацию пренебрежения к собственным словам. Но у него это плохо получалось.
- Здрасьте. Хочу кое-что рассказать вам. Но у меня одно условие, все, что я скажу, должно остаться строго между нами. Не хочу, чтобы меня упекли в психушку. Мой знакомый сказал, что вы один из немногих, кто по-настоящему умеет выслушать и дать совет.  А еще, опять-таки с его слов, вы единственный, кто хоть что-то по-настоящему понимает в человеческих душах.
- Исповедь, сын мой, это священное действие. Она подчиняется строгим правилам. И одним из этих правил является тайна исповеди. Никто не имеет права знать, что говорилось на ней.
- Подождите. При чем тут исповедь? Мне посоветовали поговорить с вами, потому что вы хорошо разбираетесь в людях и в том, кем или чем они становятся после своей смерти. И…
Священник, поднял руку, давая понять собеседнику, что тот должен его выслушать.
- Вы очень напряжены, сын мой. Ваши беспокойные глаза и постоянные попытки найти удобную позу для своего тела, ваша вспыльчивость – все говорит о том, что внутри вас накопилось много того, что требует выхода наружу. Исповедь тому и служит, чтобы человек мог освободиться от переполняющих его чувств, переживаний, эмоций.
- Это не какие-то там переживания или эмоции, вы не понимаете!..
- Так расскажите мне. Ваш знакомый прав, я умею слушать. И обещаю вам, что ни одно слово, произнесенное вами, никуда дальше этих стен никогда не выйдет.
Мужчина и священник сидели напротив друг друга в маленькой комнатке с невысоким потолком. Простая кровать, два деревянных неудобных стула, старый шкаф со стеклянными дверцами, небольшой стол в углу и распятье на стене составляли убранство комнаты. Через маленькое окно свет падал небольшим прямоугольником на пол, задевая ноги сидящих напротив друг друга мужчин. Света от окна явно было недостаточно, поэтому под потолком горела лампочка, вкрученная в патрон без абажура.
После последних слов священника молодой мужчина вдруг весь переменился. Взгляд его остановился, хаотичные движения тела прекратились, спина стала ровной.
- Можете рассказывать, я вас слушаю, - священник трижды перекрестился, положил руки на колени и замер, глядя на собеседника.
Положение тела молодого человека вновь изменилось. Сложив кисти рук в замок, он подался всем телом вперед, оперся локтями на ноги. Взгляд его темных глаз ожил, немного поблуждал по комнатке и остановился, встретившись с глазами священника. Мужчина выпрямился.
- Пожалуй начну с самого начала. Все началось два года назад. Мне захотелось привести себя немного в форму, так сказать. Я решил пойти позаниматься восточными единоборствами. Выбрал секцию поближе к дому. Мне было не важно какой стиль или направление там преподавался. Особенно интересно было то, что занятия проходили с деревянными муляжами японских мечей. Мне это как-то особенно импонировало. В общем записался и успел походить на тренировки недели три-четыре. На одно из занятий к нам приехал какой-то мастер. Я еще не успел выучить и разобраться во всех этих данах и поясах. Суть ни в этом. Этот мастер на том занятии делился, так сказать, своим опытом и знаниями. Он говорил, что при должном старании, настойчивости и внутренней настройке можно достичь уровня, когда противостоять противнику можно даже с закрытыми глазами. Для меня это все было тогда из разряда киношных выдумок, трюков. Думаю, что мое лицо выглядело откровенно скептическим, потому что для демонстрации он вызвал именно меня. И ладно бы он сделал это как-то нейтрально, показал пальцем или как-то еще. А то мы сидели на полу, он подошел и опустил этот деревянный меч мне на голову. Понимаете, я в принципе не люблю, когда меня трогают посторонние люди, а тут палкой, да еще по голове! Это меня очень взбудоражило тогда. Я ничего не сказал, но внутри все заклокотало. – Мужчина перевел дух и через паузу, уже более спокойно, продолжил. - Суть демонстрации заключалась в следующем: мастер сидел на полу на коленях с завязанными глазами, а я должен был попытаться ударить его деревянным мечом. Я слушал наставления о том, что и как я должен сделать, а внутри была полная неразбериха. – Мужчина вновь сделал паузу, усмехнулся. Было видно, что он вновь переживает произошедшее в тот день. Снова усмехнувшись, он продолжил. – Когда же я взял в руки меч я точно знал, что я буду делать. Я знал, как, куда и с какой силой я ударю. Когда прозвучала команда, я ударил. Замах был короткий, но четкий. Удар, очень стремительный, совсем не понарошку, был направлен в то место, где шея переходила в плечо. Признаться мысль, что я могу таким образом причинить боль или вред человеку, даже не мелькнула. Ударить того мастера я не смог. Он действительно перехватил мой меч. Однако он непросто парировал удар. Перехватив, он дернул меч с такой силой, что я, не успев выпустить рукоять, кубарем полетел на пол. Вот тут все и началось. Вместо того, чтобы просто упасть я каким-то неимоверным образом сгруппировался и встал в неизвестную мне стойку. В голове закрутились какие-то слова, которые начали превращаться в картинки или образы. Они с дикой скоростью меняли друг друга, и вдруг я понял, что эти слова из японского языка, и я их понимаю. Вы знаете, я когда-то ходил на курсы английского языка. Учился где-то всего второй или третий месяц.  И вот на одном занятии преподаватель выдала такую фразу, что мол, если хотите заговорить на английском, вам надо начать думать на английском. Я помню,.. я тогда даже посмеялся про себя над ней. Мы тут еще учим буквы и слова, а она говорит, что я должен начать думать. И вот сейчас я понял, о чем она тогда говорила. В голове мысли звучали на японском, но я автоматически готов был озвучить их на русском! Это я тут теперь долго вам все это рассказываю. Тогда же все эти дела в моей голове произошли за считанные секунды. За это время мастер успел лишь снять повязку с глаз и встать на ноги. Он пристально смотрел на меня, но ничего не говорил. Я же, держа в левой руке муляж меча, начал прохаживаться перед ним, бросая оценивающие взгляды. Это был я и одновременно не я… Я остановился напротив того мастера и заговорил. Голос мой звучал грубо, напористо, слова и фразы были резкими: «Значит ты овладел моим искусством слепого боя. Интересно, кто его тебе передал? Впрочем, не важно. Раз уж мне выпал шанс я хочу испытать твою силу. Возьми боккен!» Эти слова, изначально рождавшиеся в моей голове на японском, каким-то образом сами переводились и звучали на русском… Мастер взял в руки меч…
Схватка была короткой. Мне сейчас кажется, что тогда никто не победил. Во всяком случае явного преимущества не было ни у одного. Последнее, что я помню из того случая – это была фраза, прозвучавшая из меня: «Слабое тело». Когда я пришел в себя, мне сказали, что я говорил и вел себя, как один из основателей их боевого стиля - японца, жившего лет двести тому назад. Я же в ответ ничего не мог им сказать. Больше я не занимался в той секции.
Следующий случай случился через полтора месяца. Я уже почти отошел от первого. Знаете, не то, чтобы мне было не по себе. Хотя нет, мне было откровенно не по себе и даже страшно. Когда ты вдруг прекращаешь быть собой и ничего не можешь с этим поделать… Я никому не рассказывал о произошедшем. Постепенно беспокойство стало утихать. Меня как-то позвали на вечеринку. Такой своеобразный квартирник: пиво, гитары, девчонки и прочее. Я решил, что в моем состоянии это отличный вариант, чтобы отвлечься. Вот там я и познакомился с Владимиром Семеновичем…
- С кем?
- С Высоцким. Я обычно на таких мероприятиях бывал в качестве слушателя или так, на подпевках. Когда учился в школе, один старшеклассник показал мне несколько аккордов. Я мог сыграть какую-нибудь простейшую песню, но не более того. Да и голоса у меня нет. Своего нет, - после этой поправки мужчина вновь улыбнулся. – А тут мне в руки дали гитару. У меня как ток по телу прошел. Я держал в руках гитару и смотрел на нее, как на нечто самое ценное, скорее даже, не имеющее цены! Из глаз у меня потекли слезы, и я взял первый аккорд… Я играл и пел всю ночь. Вернее, не я, а он. Я чувствовал его в себе, я был им. У меня был почти его хрипловатый голос, его манера держаться, я курил, хотя сам по себе я не курящий. Я пел и играл его песни, даже такие, о которых я понятия не имел. Это все лилось из меня, жило во мне… К утру у меня были сорванные в кровь пальцы рук и полностью отсутствовал голос. Но об этом я узнал лишь через сутки, когда пришел в себя.
После случая с Высоцким ситуации с приходом ко мне духов, как я для себя это определил, разных личностей стали частыми, если не постоянными. Если брать певцов, то после одного концерта, когда исполнители решили попеть с залом, ко мне подключился дух Паваротти. Ну я им выдал тогда такого тенора, что информация попала в новостную ленту, мол, зритель перепел профессиональных исполнителей. Или, например, опять-таки те же единоборства. Как-то раз поздно возвращался домой. Подкатили ко мне трое. Они и сказать то толком почти ничего не успели, а во мне уже сидел дух какого-то задиристого каратиста, а те трое через пару секунд лежали на земле. Или вот еще один интересный случай. Был я на одном празднике. Ситуация, надо выступить, как-то поздравить. А из меня поперла песня из мультфильма Моана. Знаете, был такой мультик. Там был персонаж Мауи и у него была песня-презентация о том, кто он. И вот эта песня из меня и поперла. Я сам так никогда не спою. А тут и исполнение заводное, динамичное, и, чувствую, у меня тело как будто изменилось – стало более крепким. Казалось, даже татуировки на коже стали проявляться. В общем зажег я тогда. А вот вы мне скажите. Ладно другие духи – они принадлежат людям. Но тут мультяшный персонаж! Это вообще как?
- Я вам, сын мой, так скажу. Душа есть у всего, что нас окружает – и у материального, и не материального. А тут целый миф! За ним стоит очень многое.
— Это что же, дух сказки меня посетил? Ну ладно, допустим. Это я так, отвлекся. Просто этот пример показательный был. Я-то есть какой я есть. А вот когда ко мне подключаются эти духи, это меняет мои способности и даже тело. Я же говорил, что своего голоса у меня нет, а с Паваротти я реально пел тенором, и голос был почти чистым. В общем, со временем я начал их чувствовать. То есть они уже не врывались в меня в какой-то определенной критической или эмоциональной ситуации, а я начал чувствовать их присутствие и готовность влиться в меня. Как оказалось, их достаточно много. Я стал своего рода носителем, аватаром, к которому подключается и в котором некоторое время может жить какая-то сущность, какой-то дух. Вначале они меня захватывали полностью. Высоцкий тогда не только пел и курил. Алкоголя в ту ночь было выпито немерено. Хорошо хоть до наркотиков дело не дошло. И так почти с каждым. У каждого духа почему-то обязательно находился свой, так сказать, грешок, который он обязательно хотел воплотить в жизнь. Я понял, что, если так дальше пойдет, мое тело, мой организм просто не выдержит. Я постарался начать хоть как-то контролировать весь этот процесс. И у меня начало получаться. Я даже научился использовать их по собственной необходимости. Когда мне надо то либо иное умение, знание, я могу выбрать подходящий дух и пользуюсь его способностями. Правда тут тоже появился побочный, так сказать, эффект – когда я использую дух по собственному желанию, во мне остается его чувство неудовлетворенности. Ведь я в этом случае не позволяю себя полностью захватить и реализоваться грешку этого духа. В общем я начал чувствовать себя местами почти всемогущим. Я мог делать то, что хотел и когда хотел. Я мог стать в нужной ситуации, кем захочу. Но это так личное, для себя. Я подумал, что могу, благодаря этой возможности помочь, например, историкам лучше узнать о некоторых исторических личностях. Например, недавно я почувствовал дух Чекатило. Помните, был такой маньяк? У меня даже родилась идея использовать его дух для изучения. Представляете, через меня можно было бы понять, почувствовать, что твориться на самом деле внутри этих монстров, почему они творят все эти зверства, - мужчина с трудом уже сидел на своем неудобном стуле. Видно было, что эмоции овладели им. Он готов был уже вскочить, как вдруг осекся и как-то весь обмяк.
– Вы священник. Скажите мне, почему все эти духи стучаться ко мне? Что вообще они тут делают, почему я могу их чувствовать? Разве они не должны быть в раю или в аду, или еще где-то?.. Иногда я уже начинаю терять разницу в том, где я это я, а где я – аватар… А насчет поделиться с обществом - я представляю, что со мной сделают, в какую психушку упекут, если я вдруг расскажу врачам обо всех этих моих подключениях.
В комнате повисла тишина.
- Какой вопрос вас больше всего волнует, сын мой?
- Да, пожалуй, никакой.  Я, похоже, приходил не спросить, что мне делать. Что мне со всем этим делать я решу как-нибудь сам. Мне нужно было, как вы правильно в начале заметили, кому-то обо всем этом рассказать. Безопасно рассказать. Спасибо, что выслушали, - мужчина встал и медленно направился к двери.
- Что ж, тогда я хочу задать вам вопрос, если позволите.
- Задавайте, - молодой мужчина остановился у двери, в его голосе звучали нотки безразличия.
- Что вы будете делать?..
- Я же сказал, решу позже сам, - перебил уже с раздражением в голосе священника мужчина.
- Что вы будете делать, когда придет час предстать перед Всевышним? – ровным спокойным голосом закончил свой вопрос священник. – Где будет ваша душа, какой она тогда будет? Ведь в тот момент ни одной из тех душ, с которыми по какой-то причине вы сейчас имеете возможность взаимодействовать, впускать в себя, использовать их силу и знания, их не будет ни в вас, ни рядом с вами. Будет только ваша душа и Господь. Повторю вопрос: какая она будет? Если уже сейчас вы говорите, что начинаете терять различие, то есть терять себя.
Стены комнатки практически не отражали звуков. Слова священника звучали очень тихо, даже теряясь. Однако в голове молодого мужчины они прозвучали как выстрел, произведенный в пещере: оглушающе, грохоча, переотражаясь бесконечное количество раз от стен, уходя вглубь пещеры и вновь возвращаясь с еще большей силой. В груди его что-то очень сильно, почти до слез, защемило. Мужчина побледнел и вышел.

…
Он стоял на верхней ступеньке маленького крылечка. Взгляд его, казалось, был направлен куда-то очень далеко и в то же время в никуда. Впервые за долгое время он не ощущал постороннего присутствия. Внутри просыпалось незнакомое доселе, а может давно забытое чувство. Закрыв глаза, мужчина глубоко вздохнул и поднял голову. Сглотнув подошедший к горлу комок, он открыл глаза и увидел, как в небе, прямо у него над головой, разыгрывалась настоящее сражение – облака, различные по размеру и все витиеватой формы, налетали друг на друга, перемешивались, создавая причудливые круговороты. От очередного «удара» налетевшего нового участника этой небесной свалки вдруг открывалось чистое глубокое вечернее небо, завораживающее своей бесконечностью. Над горизонтом, подсвечивая красно-оранжевым, за баталией наблюдало огромное вечернее солнце. А в голове, также сталкиваясь и закручиваясь в витиеватый узор, не находя ответа, боролись вопросы: - Что это, свобода или пустота? Кто я? Что мне делать, сожалеть или ликовать?