Воспоминания о Ноябрьске. гл. 2 Огни Вынгапура

                гл.2  Огни Вынгапура
               
         История города Ноябрьска началась в ноябре 1976 года, когда транспортные строители-железнодорожники прибыли
на место будущего города, который позже было решено назвать Ноябрьском в честь высадки этого самого первого десанта.
Так развернулось строительство новой железнодорожной станции Ноябрьская (ныне Ноябрьск-1) и пристанционного посёлка. Трудно представить, что совсем недавно в этих местах паслись олени.
         Но, как мы знаем из военной практики, чтобы завладеть территорией, недостаточно только захватить её, надо ещё и закрепиться на ней. И эту важную роль в Ноябрьске сыграли газовики. Об этом мой рассказ.

*                *                *                *
               
         Разрезав густую стену осоки, катер пристал к берегу Малой Сосьвы. Из него вышел невысокий плотный мужчина в очках, начальник газопромыслового управления «Игримгаз» Василь Фатихов, и направился к виднеющимся неподалёку стогам. Свежий ветерок с реки обдувал усталое лицо Фатихова, разгонял мошку. Шёл он медленно, вспоминая сегодняшний разговор
с заместителем министра газовой промышленности Димковым.
         -- Не засиделись ли в Игриме? -- спросил его замминистра.
         -- Что вы, Василий Алексеевич, на одном месте и дня не сижу. Только вчера прилетел с газопровода Пунга-Вуктыл,
а завтра нужно быть на Похромском месторождении, новое оборудование будем испытывать.
         -- А я вас обрадую, Василь Абударович. В Похрому вам лететь не придётся.  Мы решили направить вас на новое Вынгапуровское газовое месторождение. Ну и, конечно, хлопцев своих надо захватить. Кто поопытнее. Впрочем, можете и отказаться...

         Фатихов согласился сразу. Вынгапур –- перспективное месторождение, открытое в 1968 году Таркосалинской нефтеразведочной экспедицией, и что важно, рядом пройдёт железная дорога Сургут-Уренгой. Но поедут ли другие? Ведь там
в тайге всё придётся начинать с нуля. А здесь и жильё построено, и с питанием дело наладили. Подсобное хозяйство вон какое отгрохали. Одних коров 700 голов.
         Первым делом Фатихов направился к одному из лучших операторов по добыче газа на Пунгинском промысле Алексею Хмелевскому. Тот косил в это время траву у своего домика косой-горбушей. Когда Фатихов предложил ему переехать на новое место, оператор, немного подумав, дал согласие:      
         -- Надо, значит, надо, -- прозвучал ответ.

         Вечером в доме Хмелевских состоялся семейный совет. Жена Валентина поначалу встретила предложение мужа в штыки.
         -- Только квартиру получили, обжились как люди -- и уезжать? А ты о сыне подумал?  Ему в школу идти. А на твоём Вынгапуре, уж я-то знаю, кроме комаров ничего нет!
         -- Там газ есть, -- спокойно ответил Алексей.
         Неожиданно для матери, сын принял сторону отца. И, немного поворчав, жена уступила.

         В июле 1976 года, погрузив на баржу жилой вагончик, необходимые инструменты и оборудование, Хмелевский покинул Игрим. Баржа прошла по Оби мимо Ханты-Мансийска, Сургута и, поднявшись вверх по Агану, достигла посёлка Новоаганск.
         До Вынгапуровского месторождения отсюда ещё 180 километров. Вскоре к Алексею присоединились и другие первопроходцы: М. Карпенко, Н. Кивенко,  А. Магомедов. В Новоаганске они разбили вагон-городок, стали обустраиваться.
Это и был первый десант «Игримгаза», который высадился в ноябре 1976 года.
         Газовики смонтировали газораспределительную станцию и две передвижные автоматические электростанции (ПАЭС) --
и уже в марте 1977 года энергия с «паэсок» поступила на буровые установки. Тем самым отпала необходимость в завозе на месторождение большого количества дизтоплива. Но из-за отсутствия нормального снабжения не раз случались нештатные ситуации.

         Однажды вечером на газораспределительную станцию прибежал взволнованный буровой мастер.
         -- Вы что, скважину хотите загубить! –- кричал он. –- Электробур встал, насосы не работают. По буровой с фонариком передвигаемся!
Недолго думая, в трубу, которую закупорили гидраты, закачали метанол. Но не успели избавиться от одной пробки, как появлялась другая.
Мастер бегал по станции как ошпаренный:
         -- Ребята, сделайте что-нибудь. Инструмент прихватит, весь труд пропадёт!
И ребята делали. Несколько часов не разгибали спины -- и всё-таки запустили электробур.

         До запуска электростанции зимой 1976-1977 годов свой вагончик газовики отапливали маленькой печкой-буржуйкой. Вечером, натопив печку, ещё можно было согреться, а утром, что на улице, что в вагончике, — ужасная холодрыга. Оставшийся в кружке чай или лужица воды на полу мгновенно превращались в лёд.
Самым мучительным для нас, -- с улыбкой вспоминает Н. Кивенко, -- была «утренняя побудка». Спали мы в мешках из собачьего меха. Замёрзнуть в них не замёрзнешь, но и на жару не пожалуешься. Как говорили ребята, «стынешь помаленьку».

         Утро. Все уже проснулись, светло. Чувствуем, что надо вставать.
А попробуй-ка, вылези на мороз. Вот и начинается перепалка:
         -- Магомедов, твоя очередь?
         -- Да вы что, ребята, я вчера вставал!
         -- Карпенко, значит, ты.
         -- Я не могу, я простужен.
         И так продолжалось до тех пор, пока кто-нибудь не выскакивал из своего мешка. Дежурный растапливал печку, которая давала больше дыма, чем тепла. Но всё равно, тут уже всем приходилось вставать –- начинался рабочий день.

         А каких-то только историй не случалось на Вынгапуре. Как-то ночью все проснулись от невообразимого шума: кто-то отчаянно барабанил в вагончик. Дверь открыли –- на пороге бледный как полотно дизелист с десятой буровой. Ватник на нём порван, руки трясутся, губы посинели.
         Сначала он ничего не мог сказать, только размахивал руками. Насилу успокоили, и вот что выяснили. Илья, так звали дизелиста, выпил с другом Савелием «для аппетита».  А еды–то всего два огурца, да буханка хлеба. Вот и решил Илья слазить под вагончик, где в небольшой яме был устроен ледник для хранения мяса. Только он добрался до мяса, как кто-то схватил его сзади и стал основательно сжимать ему бока.
         -- Савелий! Ты что, сдурел? – заорал Илья. — Этак можно и рёбра сломать!
Но, несмотря на его крики, железные объятия не ослабевали. Всё же каким-то чудом дизелисту удалось вырваться. Он выбрался
из-под вагончика и, сжав кулаки, уже было приготовился поквитаться со своим обидчиком, –- да так и замер на месте: из-под вагончика вылез огромный бурый медведь.

         Слушая Илью, ребята давились от смеха.
         -- Пить меньше надо, -- слышались иронические голоса.
А утром возле вагончика обнаружили огромные медвежьи следы. Вот и разберись после этого, «обнимался» Илья с медведем или нет.

         31 мая 1977 года вышел приказ о создании газопромыслового управления (ГПУ)«Вынгапургаздобыча». Теперь уже десятки семей с Игрима потянулись в Новоаганск. Переезжали основательно, одна семья даже корову на баржу захватила.
Но корова в Новоаганске не прижилась –- пришлось зарезать. Всего же с Игрима в Новоаганск переехало 47 человек, которые в будущем и составили костяк нового коллектива.
         Весной и летом вслед за буровиками и газовиками стали высаживаться строители СУ-17, СУ-6, ПМК-4. Они начали расчищать лес, строили себе временное жильё. Зимой на Вынгапур по зимнику активно завозились строительные материалы и оборудование для монтажа самой крупной в то время установки комплексной подготовки газа мощностью 15 миллиардов кубометров газа в год.

         20 мая 1978 года первый рабочий поезд пришёл на станцию Ноябрьская. «Как было этим не воспользоваться, -- вспоминает Фатихов. – Мы оставили в Новоаганске базу и жильё и перебазировались в Ноябрьск. Главная причина переезда
в том, что расстояние от Вынгапуровского месторождения до станции Ноябрьская гораздо меньше расстояния до Новоаганска.
   
         Но ещё раньше, до прихода первого поезда, 18 марта 1978 года в районе Ноябрьска был высажен десант газовиков.  Вот что рассказывает участник этого десанта  А. Ткачёв:
         -- Мощные «Ураганы» по пробитому в лесу зимнику доставили на расчищенную площадку самое необходимое: вагончики, продовольствие, инструменты. Площадку мы очистили от мусора, установили вагончики, стали рубить баню. Но жить нам здесь так и не пришлось. Вскоре мы перебазировались на более удобное место у самой железнодорожной станции. Но и здесь селиться было нельзя –- рядом проходил газопровод.
Надо сказать, что ни руководство управления «Вынгапургаздобыча», ни вышестоящие организации не имели ясного представления относительно расположения будущего посёлка Газпрома.  Да и Ноябрьска, как такового, ещё не существовало. Было построено лишь несколько зелёных бамовских домиков строительно-монтажного поезда № 329 (строителей железной дороги Сургут-Уренгой). Выбирали место методом проб и ошибок.
         
         Третьего мая стали переезжать на новую стоянку. Снег на открытых местах оттаял. Но в лесу можно провалиться в снег
по пояс. На болотах ещё держался лёд, хотя он и был залит мёрзлым слоем воды.
         Вагончики везли волоком, всё остальное хозяйство погрузили на машины и двинулись колонной на малой скорости.
В кабинах, где сидели люди, дверцы были постоянно открыты на случай, если не выдержит лёд.
         
         Под колёсами бурлила вода. Гул моторов давил на барабанные перепонки. «Успеть бы выскочить из машины», -- эта мысль постоянно стучала в голове. Почему-то вспомнилась легендарная «Дорога жизни». Когда из-за постоянных бомбёжек немцев машины уходили под лёд.
         И тогда, в образовавшейся полынье, в которой ещё барахтались люди (особенно много было детей), пострадавших приходилось вытаскивать на лёд баграми.
         Слава богу, всё обошлось. Но на этом мытарства газовиков не кончились. Когда растаял снег, оказалось, что мы находимся
в самом настоящем болоте. А с появлением гнуса житья нам вовсе не стало. И первого августа мы двинулись на новое место. –- в четырёх километрах от посёлка СМП-329.

         Этот переход оказался ещё труднее, чем предыдущий. Для проезда техники пришлось прорубать просеку и сделать лежнёвку. Вагончики устанавливали где на полозьях, а где и просто на стальных листах. Тащили мощные «Кировцы» и «Уралы», а люди ехали на технике.  Дорога, если её можно было так назвать, представляла из себя бурую смесь грязной воды и древесного мусора. Техника двигалась как бы по руслу ручья с вязким илистым дном, постоянно натыкаясь на залитые водой пни. Почти при каждом таком столкновении лопался буксировочный трос. Приходилось лезть в бурую жижу и заново его закреплять.

         Люди были в грязи с головы до ног. Жарко пекло солнце. Страшная духота. А гнус в этот день, как нарочно, не знал пощады.
         Но вот натужно загудел двигатель –- это наш первый «Кировец» выбрался на твёрдое место. Мы смотрели и не верили: белый, ослепительно белый песок.  Рослый, ядрёный лес –- сосны, лиственницы, пихты и берёзы.

         Когда шагаешь по земле, под ногами упруго пружинит ковёр из сизого мха. А вокруг синим дымом стелется голубика, янтарная герцогиня Севера морошка отливает розовыми полутонами, багряные россыпи брусники. Под сенью деревьев спасительная прохлада.  Да и гнуса здесь значительно меньше, место возвышенное, хорошо продувается.
Тогда никто не мог подумать, что в этих местах, очень скоро высадятся геологи, строители, нефтяники. А ближе к озеру Ханто будет построен город на 100 тысяч жителей!