На крючке

- Паагите! Сасите! – кричал я, высунув голову на лестничную клетку.
Еще крепче задвинулись затворы на дверях у соседей. Вышла только соседка из квартиры напротив.
- Ну что у вас опять?
- Не виите тёли? Я… я на кючке!
- Снова чудите… Пошли бы, проспались.
Дверь захлопнулась. Я попробовал заказать скорую.
- Сорее пиизяйте!
- Что у вас случилось?
- Я тидю на кючке! Еска точит изо та, и тяется куда-то навех чеез соточку.
- Это вам не к нам надо звонить.
Они дали мне какие-то номера телефонов. Выяснилось, что один из них принадлежал логопеду, другой - психиатру. Но эти меня хотя бы вежливо выслушали, и пригласили зайти. Я стал объяснять, что придти не могу, так как снасть прочно держит меня. Логопед перестал быть вежливым, а в псих. диспансере предложили оформить платный вызов дежурного фельдшера-психиатра на дом. И через два часа тридцать семь минут боли и страданий он приехал.
- Так. Значит, на крючке сидите? И выйти из дома из-за этого не можете?
- Фак фочно.
- Что же вы из этого трагедию делаете? Вам лет-то сколько?
- Фидсать ёсемь.
- Ну вот. А ведете себя как дитя малое. Разве вы не знаете, что о таких вещах говорить не принято? Каждый свою боль прячет, как может. К тому же к любой снасти можно приспособиться. Попробуйте, потяните свою.
Я осторожно взялся за леску. Она немного поддалась, и я намотал ее на кулак.
- Правильно. Вот так. Набираете нужную длину, и осторожно, чтобы не запутаться спускаетесь вниз, на улицу. Неужели родители вас этому не научили? Н-да…
- Я в певый яз тегодня её фижу. Езать ёбовал ёжом и ёжицами. Ичего её не беёт.
- А вот это делать нельзя. Резать снасти запрещено. Рыбаков злить не надо. А то забросят что-нибудь покрепче, крючок конфетой покажется.
- Какие ибаки! Тё за бед вы нетёте! Вытатите из меня эту адость!
- А вот это сделать я не могу. Раз уж вы заглотили наживку, так несите ее по жизни с достоинством.
- Шо за сушь! Да какой вы чичикатор посе этого!
- Прекратите плеваться кровью, это не прилично. Я выпишу вам направление, придете в понедельник на прием. Попробуем вас адаптировать к крючку. Да, и к логопеду вам не мешало бы сходить перед этим.
Заплатить все равно пришлось. Рассчитываясь, я заметил, что у психо-фельдшера из уголка рта торчала зеленая блесна.
Когда он ушел, я оделся, намотал побольше лески из форточки на портфель, и вышел на улицу. Еще спускаясь по лестнице в подъезде, я обнаружил, что из-под дверей большинства квартир вниз, к выходу, тянулись разноцветные лески.
А во дворе они уже лежали на земле, на кустах, на деревьях, висели в воздухе. Старушки, сидевшие на скамейке, распутывали грандиозное кублище. Дети бегали по игровой площадке под треск катушек в небесах. Мимо проехала машина, из которой, как из паука тянулась нить наверх.
- Ты чего это такой озадаченный? – одна из старушек с потертой мормышкой в зубах оторвалась от своего кружева.
- Ёже мой, мы все на кючке…
- Ф-ф, это разве крючки? Дешевка китайская. Вот раньше…
Мне захотелось вернуться домой. Голова кружилась. Внутри все болело. И как только люди пробирались на работу и домой через тысячи лесок, опутавших весь город…
- …не поймешь из чего сделаны. Вот советские блесны были, что надо. А эту гадость во рту держать каково? Сдохнешь быстрее, чем тебя на свет белый вытащат.
- Ибаёвы?
- Тсс… - вторая старушка порылась в кармане своей куртки и достала желтую бумажку. – На-ка почитай.
На первой странице брошюрки с названием «Будь как рыба» был нарисован счастливый рыбак. Он с гордостью держал в руках испуганного пучеглазого мужичка лет пятидесяти центнера на полтора. Пятясь к своему подъезду, я начал читать: «Хотите стать отличным уловом? Хорошо питайтесь. Хотите оказаться в счастливом садке? Клюйте. Хотите, чтобы из вас получилось превосходное блюдо? Оставайтесь свежими…»
Пошел град. Старушки засуетились, сворачивая свое кублище, повторяя: «прикормка, привадка…»
Я вернулся в свою холостяцкую квартиру. От того, что все вокруг тоже попались, стало как-то легче дышать. Я бродил по комнатам и думал, как же меня угораздило заглотить такую колючую наживку, и почему я об этом узнал только сегодня. И чем больше я об этом думал, тем в большее бешенство впадал.
В конце концов я открыл окно, выломал форточку с рамой. Отмотал побольше лески, притащил в комнату холодильник, телевизор, стиральную машину, книжный шкаф, прочую мебель, словом, все, что смог оторвать от липких стен. Привязав все эти предметы к своей снасти, я принялся поочередно выбрасывать их в окно.
Они должны были клюнуть, и они клюнули. Леска задергалась в другую сторону, и груда барахла начала подниматься наверх. Вскоре, вслед за пианино, я повис в воздухе.
                ***

Так я поднимался в небеса, ударяясь об грузила чужих снастей. Крючки рвали мою плоть, крики где-то наверху становились все громче.
- Тяни ее, заразу! Не отпускай! Давай, давай, в сачёк её! Эка сколько водорослей намотала… Фу, да там нет ничего, только полудохлый ершик! А я-то думал - бревно тащим…
- Да, а клевала, как настоящая…
- Говорил я тебе, не забрасывай в тот район, там сплошные зацепы. Только приманку испортил. Ай, ещё и колется, гад! Что ты дергаешься? Ну что будем с ним делать? В уху или выбросим обратно?
- Оставь. Сегодня и так клёв неважный. Одна мелкота.
Огромные пальцы вытащили меня из кучи вещей, сняли с крючка и, не дожидаясь пока я захлебнусь в чужеродной атмосфере, бросили в садок, к остальному улову.
- Эй, поосторожнее! - вскрикнула женщина в красном пальто. Весь подбородок у нее был вымазан то ли помадой, то ли кровью. – Вы мне все ноги отдавили.
- Извините. Вы наверное давно здесь? – я осматривал обезьянник, набитый недовольными людьми.
- Да уж подольше, чем вы. Зачем же вы так с вещами обошлись? В уху захотелось?
Запах ее духов вызвал у меня какие-то смутные воспоминания, которые тут же исчезли, не успев оформиться во что-то определенное. Где-то я ее уже видел. Но где?
- Вообще-то я рассчитывал на заливное.
Мы стояли так плотно прижавшись, и она так на меня злилась, что не флиртовать с ней было невозможно. Однако мужчина с порванным ртом, напиравший слева, вскоре прервал нашу беседу:
- Правильно, вы еще разденьтесь. И поспешите, а то скоро нас тут всех выпотрошат и сварят вместе с луком и лавровым листом.
Рыбаки забросили в нашу клетку еще немного мелочи. А потом нервно смотали удочки. Садок начал раскачиваться из стороны в сторону, а затем перевернулся, и мы полетели вниз на скользкие камни. Вцепившись в красное пальто, я искал пути для мягкого приземления.
- Отцепитесь же от меня!
- Спокойно, женщина, вы не ушиблись?
- Слезьте с меня, тогда я смогу определить.
Мы лежали на краю улова, на холодном плоской скале. Зеленые вертолеты кружились над нами. Огромная рука подхватила толстяка, прыгавшего неподалеку, в воздухе что-то сверкнуло и на миг ослепило меня.
- Надо валить отсюда, - прошептал я женскому ушку, - доползем до края камня и сиганем вниз, к своим.
- Что-то быстро вам здесь наскучило.
- Как их чистить-то?- прогромыхало над нами. – Жабры надо снимать?
- А как же. Чешую у мелочи можешь не трогать. Варить будем по частям.
Дышать становилось все труднее. То ли влиял дым костра, то ли местная атмосфера не предназначалась для людей. Я попытался тащить женщину за собой в ту сторону, где, как мне казалось, плескались волны. Она уже почти ничего не соображала и поэтому не сопротивлялась. Нам удалось преодолеть некоторое расстояние, прежде чем сверху снова прогремело:
- Куда намылились? - огромные пальцы схватили нас и положили на гигантскую доску – Ай, ненавижу ершей!
Вскоре мы уже кружились в булькающем танце в не самом интеллигентном обществе. Я продолжал держаться за красное пальто, а его обладательница, так и не пожелавшая раскрыть тайну своего имени, вяло этому сопротивлялась.
- Все будет хорошо, - говорил я ей. – Скоро мы выберемся отсюда.
- Ага, - отвечала она, медленно закипая.
Через полчаса местного времени наш веселый бульон слили, чтобы добавить в него новую партию карасей. А нас выбросили из котелка на те же камни. Рыбак-великан к тому времени уже серьезно покачивался, поэтому теперь мы валялись совсем близко от воды.
Только ползти уже никуда не хотелось.
- Я чувствую себя совершенно опустошенной, - шептала женщина в розовом пальто. – Все мои мысли и чувства остались там, - она указала на огромный котел, висевший над лесным пожаром.
- Вот и хорошо. Теперь вы готовы вернуться домой?
- Я лучше здесь, на солнышке, полежу. А ты меня так и не вспомнил?
- Что? Здесь вы или стухнете или пойдете на корм птеродактилям. Дайте мне ваш плавник, тьфу ты, руку и я дотащу вас до края этого мира…
Я еще много всего говорил, пока она совсем не уснула. А потом, я потащил ее, словно раненую медсестру с поля боя. Туда, где, как мне казалось, плескались волны.

6 янв, 2013