Таганрогский детектив. Амазонка Гл. 21

                Гл.21

К вечеру о похищении артефактов знал весь город. В газете о причинах закрытия выставки ничего сказано не было. Приезжие толпились у касс, создавая очереди. Беседовали о причинах, кто это сделал, как, и найдут ли? Полицейские, предупрежденные градоначальником об ответственности за разглашение информации, твердо молчали, как дома их не пытались разговорить родные и знакомые. Город шумел, как улей.

  Хрисанфа Измайловича посетил старший сын Федор. Подошел и Козьма Петрович с докладом, что все сделал, контрабанда надежно спрятана.

  - Федя! У меня к тебе серьезное дело. Есть ценные вещи, которые необходимо, как можно скорее вывезти заграницу. Сам я сейчас это сделать не могу, будет, слишком подозрительно. Надеюсь, на тебя, что скажешь?

  - Батюшка, я могу спросить напрямую, что это?

  - Если согласен сделать, ничего не утаю.

  - Да как я могу вам отказать?

  - Это, приданое Лисы.

  - Приданое сестры? И оно так опасно, что его нужно прятать? Уж, не о нем ли гудит весь город?

 - О нем, Федя, о нем.

 - Она что, сама его похитила?

 - Они вдвоем, с Григорием.

 - Мамма, миа! Гришка! Он ведь в нее влюблен был с детства. Во, дает!

 - Во сколько же все это можно оценить?

 - Трудно сейчас сказать. Полагаю, что, не в один миллион, и даже, не в десять.

 - Не знаю, как это вывезти быстро. Я только что из моря, срочно снарядить корабль с новым грузом, не будет ли слишком подозрительно?
   
  - Я не говорю, что нужно слишком срочно. На сколько я уже узнал, в порту трясут все выходящие суда, роются в трюмах, шилами протыкают даже мешки с мукой, обыскивают склады. Пусть пока потешатся, через неделю устанут.

  - Тебе недели отдохнуть хватит? А я тем временем тебе доверенность сделаю, через французское представительство. У меня во Франции, в Париже в «Societe General» банке личная ячейка имеется. Он с нашим Азовско-Донским коммерческим банком в Таганроге сношения имеет. И я участвую в выводе своих средств в заграничный банк, так, на всякий случай! Вдруг тут опасно станет, хоть будет куда бежать. Да и деньги хоть сохранятся.

   Все эти артефакты в эту ячейку доставить нужно. Вот, нужно подумать, как лучше это сделать? На твоем судне ты можешь дойти с грузом до Турции. А потом, как пассажиры на торговых до Франции. Думай Федя, как лучше и безопасней. Груз сейчас в бочке с нашим растительным маслом. Может лучше прямо здесь сесть на французское судно? Или, пересесть в Турции?

  Я с тобой и Козьму Петровича отправлю, как телохранителя. А то, там мало ли что! Он мастер, по защите ему и равных нет. Да и засветился он на раскопках, боюсь, могут застукать. Ты его пока к себе возьми на подворье, спрячь, пусть поостережется. Вместе и выйдите в плавание. Документы и ему сделаю заграничные. Вот, и эту трость пока у себя припрячь. Она не простая. Смотри, - Атаман нажал на рычаг в рукоятке тросточки и выдвинул лезвие, - она тоже в деле засветилась, опасна.

 - Да ладно! Гришка кого-то укокошить успел?

- Укокошить, не укокошить, а ранил одного.

- Думаешь, его не узнают?

 - Не узнают. В маске был. Да и ночь была.

  - Ой, батя! Ну и сеструха у меня выросла! Хлеще казака! И пару себе подыскала! Для нее все сделаю! Помоги, Боже!
 
   В это время, в полицейском участке, в карцере, пришел в себя один из ночной охраны. Допрашивал его, сам лично, Палецкий. Стоя по стойке смирно, помятый и взъерошенный, с опухшей физиономией, полицейский отвечал на резкие вопросы Головы.

  - У кого взяли квас и пирожки?

  - Так мальчишка принес из ресторации Кавернина купца. Сказал, что по вашему приказу, покормить ужином принесли. Его и казачий разъезд сопровождал. Они так и сказали, - от градоначальника ужин принимайте!

  У Палецкого от возмущения глаза вылезли из орбит.  - От кого?!! Болваны!! Негодяи!! – Он покраснел и стал орать матом, вперемешку с вопросами. -  Я когда вас оповещал, что ужин от меня будет?

- Нет, ваше высокоблагородие, не оповещали…

- Твою… Тогда зачем брали и ели, болваны?!

- Как не взять, когда с казачьим разъездом мальчишка пришел…

  - Негодяи! Ко мне всех казаков, что в ночных разъездах были!

 - Мальчишку как звать, сказал?

 - Ванькой.

  - Как выглядит?

  - Такой худенький, лет шестнадцати, в фартучке, из ресторации…с корзинкой.

  - Болваны! Кавернина ко мне, немедленно!

  Через полчаса привезли испуганного купца Кавернина. Он клялся и божился, что никого с пирожками и квасом не отправлял кормить охрану в собрании. Что у него нет никакого мальчика Вани, и называл поименно всех своих работников: официантов и поваров и рассказывал, как они выглядят.

  Его было приказано посадить в предварительный карцер, до выяснения обстоятельств. Казаков градоначальник опрашивал уже поздним вечером. Выстроившись в ряд, они по очереди рассказывали, что видели и слышали прошедшей ночью.

  Конный разъезд подтвердил, что проводили мальчика с корзиной и в фартуке к центральному входу собрания. Откуда они знали, что он не из ресторации? Ничего подозрительного в нем не было. Говорил он уверенно. И их пирожками угостил. Но они не уснули…

  - С какого черта вы бы уснули, когда не пили квас?

 - Так точно, ваше высокоблагородие, не пили!

 - Что еще видели подозрительное?

  - Во втором часу ночи, объезжая Греческую, наткнулись на раненого с его пьяным приятелем. Один был без сознания, раненый.  А второй рассказал, что они шли из харчевни, та, что в порту, домой, на Собачеевку. И нагнали мужчину с котомкой за плечами. Хотели его ограбить. Он не дался. Одного он ударил в живот. А его приятель вынул нож, сделал выпад, на того, с котомкой, но, промахнулся. А тот парень, на кого нападали, тростью ткнул его в живот и ранил. Видать, в трости было лезвие. Лица его они не видели. Оно было платком завязано.

  Мы раненого отвезли в больницу. А этого, до выяснения, отпустили домой. Мы же не думали, что драки и поножовщина, на наших улицах, как-то может быть связана с похищением. И ничего в полицию сразу не сообщили. Просто, поехали отдыхать после ночного дежурства. А отчет утром написали, он в полицейском участке.