Таганрогский детектив. Амазонка Гл. 20

                Гл.20

 
   Ровно в шесть утра, к коммерческому Собранию подошла новая смена охраны. У центрального входа, на порожках сладко спал постовой. Попытались его разбудить. Он открыл осоловевшие глаза, улыбнулся и опять захрапел.

- Пьяны, лыка не вяжут.
У градоначальника помутилось в голове. – Встать!! – Заорал он на спящего, - под суд отдам! Негодяй! – Тот даже не пошевелился.

 Бить его, - приказал он новой смене.  Спящего стали хлестать по лицу.

  Он открыл глаза. – Кто тебя поил? – Мальчик. - Какой мальчик?! Мерзавец! Я тебя по этапу отправлю в Сибирь! Взять его, в карцер! Где остальные?

- Они не открывают. – Палецкий в страшном возбуждении, трясущимися руками сам открыл дверь. Быстро вошел и поднялся на второй этаж. Полицейские за ним. Когда вошли в актовый зал, все ахнули. На выставочных столах не было ни короны, ни золота, ни драгоценных камней, ни древних украшений. И все было, как ни странно, закрыто на ключ.

  На составленных стульях, развалившись, храпел на весь зал фельдфебель. Его напарник, тоже сладко спал, подложив под голову кулачок. Шашки с перевязью лежали рядом. На полу стояла чуть недопитая бутылка с квасом и валялась тряпка от пирожков. Будить их тоже оказалось бесполезно.

  Палецкий, своей рукой хлестал по физиономии фельдфебеля и истошно орал, что сгноит его в Сибири и матерился самыми погаными словами. Но тот, открыв глаза, заплетающимся языком сказал, - сам же нас кормил, а потом бьет… Не имеете право! И опять отключился.

  Выбившись из сил, и почувствовав себя плохо, градоначальник попросил себе стул. Сел, совершенно опустошенный, и уставился в одну точку. И так сидел довольно долго. Потом, очнувшись, стал сам себя успокаивать. - Что толку орать? От этих до вечера нечего взять. Я их кормил? Что за чушь! И какой-то мальчик? Водкой от них не воняет. Значит, это не водка! Тряпка пахнет пирожками и бутылка из-под кваса… Это опий! Опий в квасе.

  - И ларчик просто открывался! Напоили, накормили и спать уложили… - Подумал Палецкий. – Я чувствовал, что так будет. Так опозориться перед тремя губерниями! Тут все приехали, вся знать: из Ростова, из Харькова… Все, карьере моей конец! Ладно, что я сижу?

  Вся охрана молча стояла рядом. Все ждали его приказаний.

 – Обыщите карманы у старшего, - наконец, тихо сказал он. И всех ночных везите в карцер. Следить, как очухаются, ко мне!

  Во внутреннем кармане оттопыренного правого бока кителя фельдфебеля лежали ключи.

- Каковы наглецы! Даже ключи на место положили! Кто бы мог подумать о таком простом способе? Как я не догадался? – Он тяжело встал, поднялся на третий этаж, дверь в мезонин была заперта. Открыл и проверил все окна, одно из них было чуть приоткрыто, он выглянул. На козырьке стояла лампа со свечой. – Вот, откуда они проникли! Ключи от мезонина в связке, где и остальные от всех дверей, я их с общей связки не снял! Я болван! Но, каковы умники! Надо же, все так просто придумать!

  - Проверьте, все ли ключи на месте?! - Крикнул он вниз.

  - Все! Ваше превосходительство!

   - Значит, сделали слепок ключа от мезонина. - Он спустился вниз, внимательно осмотрел выставочные столы. – Странно, а ведь не все взяли, – подумал он. – Ларец на месте, кинжал в ножнах и золотые пластины на поясе, то есть, полное облачение амазонки оставлено. Взяли только то, что было в ларце и корону, что это может значить? Какие-то странные грабители!

- Что делать? С чего начинать поиски? Артефакты пока не вывезли. Их сначала спрячут. Этих болванов допросить пока не получается! Будут, как минимум спать до вечера, больно доза опия велика…

  - Послать за полицмейстером! Быстро! Передать ему, что нужно немедленно опросить всех аптекарей в городе, кто за последние две недели покупал «лауданум», мне на стол список по фамилиям и адресам!

  - И в порт охрану, шерстить до последнего ящика и мешка, все лодки и корабли, собирающиеся выйти в море! Трясти в трюмах все! Ох…Я знал, что выставка обернется мне большим геморроем. Чертовы газетчики!

- Так, теперь подумать, кто легко мог сделать слепок от ключа в мезонин? Кто, кто? Да любой член собрания! Черт их возьми! Ключи вон на вахте были! Главное, кто из них более нуждался? Это нужно исследовать… Но сколько же их, этих членов?

  А еще, среди них Григорий. Нет, этого не может быть! Нет… Он не может! А почему, не может? Больно горд, честен… Но влюблен и беден! Гриша… И на каком основании я пошлю к нему с обыском? И на каком основании я буду обыскивать имения всех членов собрания? Возмущениям не будет конца, начнутся жалобы в Петербург!

  Нужно подождать до вечера. Артефакты у себя в доме никто прятать не станет. Тогда, какой смысл обыски делать? И что можно сделать именно сейчас? Вот… Вызвать археологов. Опросить, что там было у них на раскопках? Может там след проявится?

  Приехал полицмейстер. Старик охал и ахал, раздражая градоначальника. Палецкий приказал написать на дверях Собрания объявление, что выставка закрыта по техническим причинам, на неопределенное время. Не успевшие ее посмотреть, могут получить плату за билеты в кассах. Кассы открыть с восьми утра. Это же объявление дать через газету, запретив, в открытую, печатать причину. И вывезти оставшиеся артефакты с выставки, запереть в сейф! Оставив в собрании полицмейстера, все это исполнять, Глава, уехал в Управу.

  У Петра Афанасиевича сильно болела голова. Он не любил лекарства. Открыл шкафчик, вынул бутылку французского коньяка, налил себе пол стакана и медленно выпил. -  Где эти чертовы археологи? – Подумал он, сел в кресло и закрыл глаза. Боль в голове потихоньку начала уходить. – Коньяк работает!

  К десяти в Управу приехали археологи. Узнав о происшествии, пришли в полное уныние. Особенно сокрушался начальник экспедиции профессор Леонов. – Что же теперь делать?

  - Павел Михайлович, расскажите-ка мне, может у вас на раскопках что интересное или примечательное происходило? Возможно, вы что-то необычное отмечали, или кого-то?

 - Да ничего такого особенного не происходило. Обычные люди, из простых все, с желанием подработать.

  - Павел! А ты вспомни, молоденького парнишку, кажется, Ваней его звали? В последний день раскопок, - возразил ему Авдосов. – Когда мы уже полностью открыли захоронение, весь скелет с короной, радовались и хотели идти обедать? Помнишь, он сказал, что рано обедать, еще не все откопали. И, что слева должна быть серебряная шкатулка. Мы тогда еще сильно удивились. И спросили, откуда он это может знать, ведь, захоронению не одна сотня лет?

  - Да, помню, - ответил Леонов. – Он сказал, что ему сон накануне снился, и он ее видел. А потом сам и откопал. И мы все удивлялись, как это возможно?

 - Господа! Фамилию знаете Вани? И с кем он приехал?

 - Сейчас в записях гляну. А, вот, нашел. Дурнов Иван и такой старичок с ним, его дядя Кузьма Дурнов. Они сказали, что из Михайловки села.

 -  Как выглядят оба помните?

 - На вид крестьяне, одеты попросту. И говор у них местный. Дядя этот небольшого роста, с бородкой седой. Жилистый. А мальчишка высокий и очень худой, лет шестнадцати.  Прям, совсем тощий. Я еще ему пошутил, чего, мол, племяша не кормишь?

  - Помню, руки у парня, такие маленькие, как у девицы. Но, голос, как у настоящего мужика. Я его и копать-то не стал ставить, а посадил обметать. Мы им заплатили, они и уехали. Это все.

 - Волосы у парня какие цветом?

 - Волосы не помню какие. Картуз на нем был с козырьком. Но глаза, такие яркие, голубые, сверкали, как молнии!

- Голубые глаза, наверное, волосы светлые должны быть.

- Значит, сон ему снился?

- Сон. В этом и странность!