Тайная доктрина, Т. 3, Раздел II

РАЗДЕЛ II
Современная критика и древние

Тайное учение арийского Востока повторяется в египетской символике и фразеологии «Книги Гермеса». В начале нынешнего столетия или около того все книги, которые назывались «герметическими», были, по мнению среднестатистического учёного, недостойны серьёзного внимания. Их письменно излагали и громко провозглашали простым собранием сказок, мошеннических заявлений и самых абсурдных претензий. Говорилось, что их «никогда не существовало до христианской эры»; «все они были написаны с троякой целью – спекуляции, обмана и благочестивого мошенничества»; все они, даже лучшие из них, были дурацкими апокрифами.  В этом отношении девятнадцатый век оказался самым достойным наследником восемнадцатого, поскольку как в эпоху Вольтера, так и в этом столетии всё, кроме того, что исходило непосредственно из Королевской академии, было ложным, суеверным и глупым. Вера в мудрость древних вызывала презрение, возможно, даже большее, чем сейчас. Сама мысль о том, чтобы признать подлинными труды и причуды «лже-Гермеса, лже-Орфея, лже-Зороастра», лже-оракулов, лже-Сивилл и трижды лже-Месмера с его абсурдным флюидом, была запрещена на протяжении всей истории. Таким образом, всё, что имело своё происхождение за пределами научных и догматических Оксфорда и Кембриджа  или Французской академии, в те дни было объявлено «ненаучным» и «смехотворно абсурдным». Эта тенденция сохранилась и по сей день.
Т. 3, СТР. 31 ВСЕ ПОЧЕСТИ ПОДЛИННЫМ УЧЁНЫМ
Ничто не может быть дальше от намерения любого истинного оккультиста, (обладающего, в силу своего более высокого психического развития, инструментами исследования, гораздо более совершенными по своей силе, чем те, которые пока находятся в руках экспериментаторов-физиков), чем взирать без сочувствия на усилия, которые предпринимаются в области физических исследований. Усилия и труд, предпринимаемые для решения как можно большего числа вопросов природы, всегда были святы в его глазах. То, в каком духе сэр Исаак Ньютон заметил, что в конце всей своей работы по астрономии он чувствовал себя просто ребёнком, собирающим ракушки на берегу Океана Знаний, является выражением почтения к безграничности природы, которую не может затмить сама оккультная философия. И можно с уверенностью сказать, что умонастроение, описываемое этим знаменитым сравнением, в точности соответствует умонастроению подавляющего большинства истинных учёных по отношению ко всем явлениям физического плана природы. В этом случае они часто проявляют осторожность и умеренность. Они наблюдают за фактами с терпением, которое невозможно превзойти. Они не спешат создавать из них теории, проявляя осторожность, которую нельзя не похвалить. И, несмотря на ограничения, при которых они служат природе, они удивительно точны в своих наблюдениях. Более того, можно согласиться с тем, что современные учёные считают крайне маловероятным, чтобы какое-либо открытие когда-либо вступило в противоречие с такой-то теорией, которая в настоящее время подтверждается такой-то совокупностью зарегистрированных фактов. Но даже в отношении самых пространных обобщений, которые переходят в догматическую форму только в немногословных популярных учебниках научных знаний, тон самой «науки» (если считать, что эта абстракция воплощена в личностях её наиболее выдающихся представителей) отличается сдержанностью и зачастую скромностью.
Поэтому истинный оккультист далёк от мысли смеяться над ошибками, в которые могут впасть мужи науки из-за ограниченности их методов, и скорее высоко оценит пафос ситуации, когда огромное трудолюбие и жажда истины обречены на разочарование, а зачастую и на замешательство.
Однако то, что вызывает сожаление в отношении современной науки, само по себе является пагубным проявлением чрезмерной осторожности, что в своём наиболее благоприятном аспекте хранит науку от поспешных выводов:
Т.3, СТР. 32 ТАЙНАЯ ДОКТРИНА
 а именно, медлительность учёных в признании возможности использования других инструментов при разгадке тайн природы помимо инструментов физического плана, и что, следовательно, может оказаться невозможной правильная оценка явлений какого-либо одного плана без наблюдения их также и с точки зрения других планов. В той мере, в какой они сознательно закрывают глаза на факты, которые должны были бы ясно показать им, что природа сложнее, чем можно предположить только по физическим явлениям, что существуют средства, с помощью которых способности человеческого восприятия могут иногда переходить с одного плана на другой, и что их энергия идёт в неправильном направлении, пока они обращают внимание исключительно на мелочи физического строения или силы – в той мере у них и меньше прав на сочувствие, чем на обвинение.
Человек чувствует себя ничтожеством и униженным, когда читает, что месье Ренан, этот учёный современный «разрушитель» всех религиозных верований прошлого, настоящего и будущего, говорит о бедном человечестве и его способности к различению. Он считает, что
«У человечества очень узкий кругозор, и число людей, способных тонко (finement) уловить истинную аналогию вещей, весьма незначительно». 
Однако при сравнении этого утверждения с другим мнением, высказанным тем же автором, а именно, что:
«Разум критика должен подчиняться фактам, быть связанным ими по рукам и ногам, быть ведомым ими, куда бы они его ни привели».   
испытываешь облегчение. Более того, эти два философских утверждения подкрепляются третьим высказыванием знаменитого академика, в котором говорится, что:
Tout parti pris ; priori, doit ;tre banni de la science,   
и уже почти нечего бояться. К сожалению, месье Ренан первым нарушил это золотое правило.
Свидетельства Геродота (которого, без сомнения, с сарказмом называют «отцом истории», поскольку в каждом вопросе, по которому современная мысль с ним не согласна, его свидетельства ничего не стоят), трезвые и основательные заверения из философских изложений Платона и Фукидида, Полибия и Плутарха, и даже некоторые высказывания самого Аристотеля, неизменно отбрасывают всякий раз, когда речь заходит о том, что современной критике угодно считать мифом. Прошло уже некоторое время с тех пор, как Штраус провозгласил, что:
Т.3, СТР. 33 ЧТО ТАКОЕ МИФ?
 «Присутствие сверхъестественного элемента или чуда в повествовании является безошибочным признаком присутствия в нём мифа»; 
таков критический канон, молчаливо принятый каждым современным критиком. Но что же такое миф (;;;;;) для начала? Разве древние авторы не говорили нам ясно, что это слово означает «предание»? Разве латинское слово «fabula», басня, не было синонимом чего-то рассказанного, произошедшего в доисторические времена и не обязательно являющегося вымыслом? У таких автократов критики и деспотичных правителей, какими являются большинство французских, английских и немецких востоковедов, в грядущем столетии, возможно, не будет конца историческим, географическим, этнологическим и филологическим сюрпризам. Пародии на философию в последнее время стали настолько распространёнными, что публику уже ничем не удивишь в этом плане. Один учёный мыслитель уже заявил, что Гомер был просто «мифическим олицетворением эпохи»;   другой мыслитель заявил, что Гиппократ, сын Эскулапа, «возможно был лишь химерой»; что Асклепиады, несмотря на их семисотлетнюю историю, в конечном счёте могут оказаться просто «вымыслом»; что «город Троя (д-р Шлиман утверждает обратное) существовал только на картах» и т.д. Почему бы после этого не предложить миру относиться к любой исторической личности прошлых дней как к мифу? Если бы Александр Македонский не был нужен филологии в качестве кувалды, которой можно было бы разбить головы хронологическим претензиям брахманов, то он давно стал бы просто «символом аннексии» или «гением завоеваний», как уже было предложено одним французским автором.
Полное отрицание является единственным убежищем, оставшимся у критиков. На какое-то время это убежище самое надежное, где могут укрыться последние из скептиков. Для того, кто безоговорочно отрицает, нет необходимости утруждать себя спорами, и таким образом он избегает худшего, будучи вынужден время от времени уступать на один-два пункта неопровержимым аргументам и фактам своего оппонента. Крейцер, величайший из всех современных символогов, наиболее образованный среди массы эрудированных немецких мифологов, должно быть, позавидовал спокойной самоуверенности некоторых скептиков, когда в минуту отчаянного замешательства он был вынужден признать, что:
«Мы вынуждены вернуться к гипотезам о троллях и джиннах, как их понимали древние; [это учение], без которого становится абсолютно невозможным объяснить самому себе что-либо, связанное с мистериями древних, 
существование каковых мистерий неоспоримо.
Т.3, СТР. 34 ТАЙНАЯ ДОКТРИНА 
Римские католики, которые виновны в точно таком же поклонении, причём в точности до буквы, позаимствовав его у позднейших халдеев, ливанских набатеев и крещеных сабеев,  а не от учёных астрономов и посвящённых древних времён – теперь, предав его анафеме, хотели бы скрыть источник, из которого оно и пришло. Богословы и церковники охотно потревожили бы чистый источник, который питал их с самого начала, чтобы помешать потомкам заглянуть в него и, таким образом, увидеть свой первоначальный прообраз. Оккультисты, однако, считают, что пришло время воздать каждому по заслугам. Что касается других наших оппонентов (современных скептиков и эпикурейцев, циников и саддукеев), то они могут найти ответ на свои возражения в наших предыдущих книгах. Что касается многих несправедливых нападок на древнее учение, то причина их изложена в следующих словах из «Разоблачённой Изиды»:
«Мышление современного комментатора и критика относительно древнего учения ограничивается экзотеризмом храмов и кружатся вокруг него; его внутренний взор либо не желает, либо не способен проникнуть в древнее святое святых, где иерофант наставлял неофита видеть внешнее богослужение в его истинном свете.  Ни один древний мудрец не учил, что человек – царь творения, и что звёздное небо и наша мать-земля были созданы ради него». (I, 535)
Когда мы встречаем такие сочинения, как «Фаллицизм» (Харгрейва Дженнингса), появляющиеся в наши дни в печати, легко понять, что времена сокрытия и пародирования прошли. Наука в области филологии, символики и сравнительного религиоведения продвинулась слишком далеко, чтобы и дальше прибегать к массовым опровержениям, а церковь слишком мудра и осторожна, чтобы не воспользоваться ситуацией наилучшим образом. Между тем, «ромбы Гекаты» и «колеса Люцифера» , ежедневно обнаруживаемые в местах раскопок в Вавилонии, больше не могут служить явным доказательством поклонения сатане, поскольку те же символы изображены в требнике Латинской церкви. Последняя слишком образована, чтобы не знать о том факте, что даже позднейшие халдеи, которые постепенно впали в дуализм, сводя всё сущее к двум первичным принципам, никогда не поклонялись сатане или идолам, как и зороастрийцы, которых сейчас обвиняют в том же, но их религия была столь же глубоко философской, как и любая другая религия; их дуалистическая и экзотерическая теософия стала фамильной ценностью евреев, которые, в свою очередь, были вынуждены поделиться ею с христианами. Парсов и по сей день обвиняют в гелиолатрии, и всё же в «Халдейских оракулах», в разделе «Магические и философские наставления Зороастра», можно найти следующее:
Т.3, СТР. 35 ХАЛДЕЙСКИЕ ОРАКУЛЫ
««Не устремляйся мыслями к земным пределам;
Растение же истины не на земле растёт.
 Не измеряй и солнца, законы собирая,
 Оно несомо волею Отца, не ради вас,
 Из мыслей изгони порывистый ход лунный,
 Ибо луна всегда проходит путь свой по нужде.
Звёзд шествие ведь было создано не ради вас».
Существовала огромная разница между истинным поклонением, которому учили достойных его, и общепринятыми религиями.  Магов обвиняют во всевозможных суевериях, но вот, что говорится в «Халдейских оракулах»:
 «Нет истины в полёте птицы, летящей в небе,
 Нет истины и в рассеченье внутренностей жертв,
 То повод для корыстного обмана; беги от них,
 Когда ж попасть в святой рай праведных желаешь,
 Где мудрость, добродетель и равенство царят».   
Как мы говорили в нашей предыдущей работе:
«Конечно же, обвинять следует не тех, кто предостерегают людей от «корыстного обмана». И если они совершали действия, которые казались чудом, кто может со всей справедливостью позволить себе отрицать, что так происходило только потому, что они обладали знаниями натурфилософии и психологии в такой мере, которая неизвестна нашим школам?»   
Вышеприведенные стансы – довольно странное учение для тех, кто, по всеобщему мнению, поклонялся солнцу, луне и звёздному воинству как богам. Поскольку возвышенная глубина магических предписаний недоступна современной материалистической мысли, халдейских философов обвиняют в сабеизме и поклонении солнцу, которые были религией только необразованных масс.