Фрагменты из подземных записок К

В подземном мире, где Парацельс искал свой философский камень, время течет иначе. Здесь у будущего есть срок годности, как у молока, оставленного на солнце. В Тартаре ароматы шепчут то, что уши отказываются слышать — они говорят на языке, который старше слов.

Августин стоял в толпе на свадьбе, а очнулся на отпевании. Между этими двумя мгновениями прошла целая жизнь, или показалось, что прошла. Гурджиев хотел в монастырь, но дорога привела его в бордель — и там, в самом непристойном углу, он обнаружил святая святых. Парадокс? Или закономерность?

Обувь для свадьбы и обувь для гроба шьется из одной кожи. Афонские старцы знают это, потому молчат. Деррида пытался это объяснить, но слова рассыпались как песок между пальцев.

Под косой Сатурна кишит множество — Платон видел их тени на стене пещеры, инквизиторы пытали их в застенках, не понимая, что пытают самих себя. Дон-Хуан, этот озорник-разбойник, смеялся над их серьезностью: первородный грех прячется под формой вещности, а звери из недр земных давно уже ходят в костюмах и галстуках.

Патриарх Никон смотрел в микроскоп Левенгука и видел там то же, что видел в душах прихожан — кишащую бесконечность между жизнью и ничто. На банкете блаженных играл реквием Моцарта, музыка усыпляла, погружала в животный сон. А снятся ли сны животным? И если да, то не мыслят ли они яснее нас?

В элевсинских мистериях забвение было наградой, а не наказанием. Животные знают это инстинктивно. Клеопатра шептала Марку Антонию: «крепка как смерть...» — но не договаривала: «...и столь же хрупка».

Внимание — это природная молитва, говорил кто-то. Мирадж Пророка показывает: прачеловек и сверхчеловек оказываются одним лицом, только в разных зеркалах. Перед смертью мы подаем челобитную — но кому? Монстры выкармливаются в лоне семьи, это знает каждое сметливое животное.

Императорская логика требует от маленького человека бесстыдной покорности. Хасидские притчи об этом молчат, предпочитая говорить об аллегорических существах. Демоническая мифология работает по принципу контагиозной магии — достаточно прикоснуться, чтобы заразиться.

И забвение... забвение вечно ускользает. Его нельзя поймать, потому что оно уже поймало нас. Мы — его добыча, его сон, его способ забыть самого себя.

* * *

Записано в подвале дома номер…., между полуночью и рассветом, когда время останавливается и начинает течь вспять.