Встреча

Догорающий костер окончательно проиграл борьбу ночному дождю и наконец сдался: последние тлеющие угли потемнели и с тихим шипением слились с темнотой. Ресква, лежа под навесом из двух оленьих шкур, сквозь полусон слушала, как капли барабанят по крыше импровизированной палатки, и пыталась поймать за хвост ускользающие мысли о завтрашней охоте. Что-то казалось очень важным; что-то, связанное со словами ее покровителя. Впрочем, почему ее? Гирцин вполне заслуженно считался кумиром всех охотников как Скайрима, так и Тамриэля в целом.

Первая встреча с Охотником состоялась в день, когда с ее рождения прошло ровно 12 лет. Шел месяц Первого зерна, и девочка, родившаяся под созвездием Лорда, впервые в жизни охотилась не на кролика или лесных птиц, а на хищных зверей – отец пообещал сделать для нее настоящий доспех из волчьей шкуры, но добыть материал предоставил ей самостоятельно. Она знала, что его доверие вполне обоснованно: ей однажды уже пришлось убить волка к тому времени, но тогда она была добычей – добычей, неожиданно давшей отпор оголодавшему хищнику, отчаявшемуся достаточно, чтобы нанести визит в Фолкрит, к козам и курам, а нашедшему девятилетнюю девочку, вышедшую подышать свежим воздухом перед сном. Теперь же она искала зверя сама, и ее старания не остались безуспешными: свежий след привел к цели, а всего один выстрел из самодельного лука принес добычу. Тогда, стоя над трупом зверя, она и увидела впервые призрачную фигуру, казалось, сотканную из тумана; Гирцин говорил с ней и пообещал великую славу и блестящую награду, если она будет служить ему верой и правдой. О сомнениях не было и речи, о подобной чести могли лишь мечтать многие охотники ее родной провинции. Ресква честно следовала данному в тот вечер обету, исправно посвящая своему господину две трети добычи, даже если сама умирала с голоду и валилась с ног от усталости. И Охотник платил взаимностью, посылая богатую дичь при каждом ее визите в лес. Второй его визит был гораздо менее запоминающимся: проносясь мимо нее во время общей облавы, белый олень лишь на секунду остановился и тут же пал со стрелой в горле; прозвучавший в голове голос даже не произнес чего-либо членораздельного: лишь сдавленные нотки одобрения, исчезнувшие при ликующем кличе партнеров-охотников. Тогда ей было 17 лет, и в тот день ее признали равной лучшие следопыты Фолкрита. Сам Кодлак Белогривый, бывший почетным гостем на торжестве по случаю самой успешной охоты за последнее десятилетие, удостоил ее благодушного кивка и подарил охотничий рог с выгравированными на нем изображениями людей с волчьими головами.

Но самой важной, конечно же, была третья встреча с Гирцином, состоявшаяся совсем недавно. «Час пробил. Вас трое, охотников, кого я выделял более других, кто были лучшими среди равных, кто воплощает славу своего господина. Но лишь одному дано пережить три следующие ночи. Пусть Кровавая Луна и не взойдет над Скайримом, но знай: эта охота будет по-настоящему великой, именно она снимет вопрос о том, кто из вас достоин быть настоящим чемпионом того, кто известен Смертному народу под именем Гирцина. Сила, скорость и коварство, три главных качества охотника, столкнутся в битве за мою благосклонность. Наградой же каждому будет жизнь, но тебе, дочь Фолкрита, я дарую еще и кожу того, кто однажды если не превзошел меня, то был ближе к этому, чем любое живое существо. Шкура Спасителя станет твоей верной спутницей, но лишь если ты сумеешь понять, когда стрела должна разить без промаха, а когда остаться в колчане; когда добыча является охотником, а когда охотник – добычей. И знай, что оба твоих соперника не остановятся ни перед чем, чтобы избавиться от угрозы – или от того, кто избавил их от нее. Ни перед чем, даже если речь пойдет об объединении сил». Так сказал Гирцин, как любой из даэдра, не любящий говорить ничего прямо.

Ресква рывком села: что-то шевелилось в ночной чаще. Что-то крупное, тяжелое и хрипло дышащее. На секунду ей почудились членораздельные слова в невнятном ворчании, доносившемся из сплетения гнувшихся к земле ветвей, но размышлять, показалось ей или кто-то действительно произнес ее имя, было некогда. Она наугад послала несколько стрел в сторону источника шума и услышала хриплый лай, сменившийся скулением. Держа еще одну стрелу на тетиве лука, охотница крадучись подошла к тому месту, откуда доносились звуки. Внезапно кривые сучья разлетелись в разные стороны, и прямо перед ней возник огромный волк, немедленно поднявшийся на задние лапы. С внутренней дрожью она успела отметить человеческие глаза чудовища, страшный оскал и капли слюны, блестевшие на обнаженных клыках. Этот образ еще стоял перед глазами, а она уже перекатилась между широко расставленных задних лап оборотня, одновременно выхватывая кинжал из ножен – и всадила его прямо в горло начавшего поворачиваться противника. Отец когда-то научил ее этому приему – ударить ножом, повернуть его вокруг своей оси и тут же вытащить – все одним быстрым движением – и до сих пор он ее не подводил. Однако в этот раз все пошло не так. Оборотень коротко взвизгнул, когда лезвие вошло ему под челюсть, и отбросил ее мощным ударом когтистой передней лапы. Ресква уже была готова, к тому, что огромная пасть сейчас сомкнется на ее горле, но этого так и не произошло: существо пошатнулось и рухнуло на землю.

- Проклятая дура… - в первый момент охотница не поверила своим ушам, но умирающий полузверь смотрел прямо на нее и с трудом шевелил языком, вновь издавая членораздельные звуки. Глаза полыхнули ненавистью, но это выражение тут же сменилось смертной тоской; огромный язык вывалился из пасти – оборотень испустил дух, вложив в оскорбление последние силы. Звериные черты начали смягчаться, уступая место человеческим. Несколько секунд спустя остолбеневшая Ресква смотрела на лицо Ингнира Мамонтобоя, который слыл самым нелюдимым и при том едва ли не самым хитрым охотником Фолкрита, получившим свое прозвище благодаря неоднократной успешной охоте на огромных мохнатых спутников гигантов, обитавших по ту сторону гор на северном берегу озера Илината.

О том, чтобы спать, теперь и речи не шло; она не стала вновь разжигать костер и просто сидела под шкурами, размышляя о странной судьбе Ингнира, который так неосторожно выдал себя, подкрадываясь к ней в ночи. Наконец, подняв глаза к небу, Ресква убедилась, что ночь начала сдавать позиции. Самые верхушки вековых елей озарялись солнечным светом. Когда первые лучи коснулись поляны, там уже не было ни охотницы, ни ее маленького убежища. Лишь труп пожилого норда с перерезанным горлом и несколькими ранами от стрел в луже черной волчьей крови.

***

Ресква легко бежала по протоптанной мамонтами тропе – те проложили ее во время сезонной миграции на юг Скайрима, но сейчас ни их, ни «пастухов»-гигантов видно не было; в относительно теплое время года они предпочитали равнины вокруг Вайтрана, а не эти лесистые области. После случайного убийства старого охотника девушка рассудила, что лучше бы на время пропасть из окрестностей Фолкрита, а Гирцин, если она все еще является частью его планов, направит двоих других своих фаворитов туда, где у нее будет шанс с ними встретиться. Теперь она держала путь на восток, к Рифтену, в богатые дичью леса вечной осени.
Вдруг она остановилась. Что-то в дороге перед ней было не так, но что именно, она бы объяснить не могла. Осторожно сойдя на обочину, она подошла к показавшейся ей странной россыпи ветвей, которые как-то отличались от обычного валежника. Всего одного взгляда вблизи хватило, чтобы понять: она смотрит на крайне искусно замаскированную яму. Дна было не видно, но можно было не сомневаться – там находились острые колья, предназначенные для животных, которых эта маскировка могла бы обмануть.

- Ингнир, старый хитрец, - пробормотала девушка себе под нос. – С чего бы ты устроил ловушку на мамонтовой тропе в тот сезон, когда лишь сумасшедшие старые звери, отбившиеся от стада, будут здесь бродить?

Вероятно, судьба еще не исчерпала квоту иронии, отпущенную на долю Ресквы в эти дни; во всяком случае, ответ не заставил себя ждать. Увидев ловушку, девушка на минуту потеряла бдительность и не услышала треска кустов за спиной. У нее перехватило дыхание, талию будто сжало раскаленным металлическим обручем, а земля в один момент оказалась далеко под ногами. Она попробовала дотянуться до кинжала в ножнах на поясе, но чуть не потеряла сознание от страшной боли в боку. Видимо, державший ее на весу огромный седой мамонт сломал ей хоботом ребро. Вырваться из этой железной хватки не было решительно никаких шансов. Говорить вслух она тоже не могла, лишь мысленно Ресква смогла воззвать к своему господину.

«Гирцин! Неужели ты оставишь меня в тот момент, когда я всего в нескольких шагах от того, чтобы победить в твоем испытании?! После всех этих лет, проведенных в служении тебе?!»
«Там, где скорости и хитрости не удается объединиться, всегда побеждает сила. Охотники становятся добычей, а добыча – охотником. Ты знала об этом и раньше, но не рассчитывала, что это сыграет против тебя, не так ли?»
«Я не понимаю…»
«Неужели ты думаешь, что Ингнир Мамонтобой будет настолько глуп, чтобы выдать себя ненамеренно, подкрадываясь к жертве в ночи? И неужели тебя не удивило, что он даже не пытался на тебя напасть?»

И прежде, чем мощный хобот сокрушил ее окончательно, Ресква поняла, кто были два других охотника и что значили все слова принца даэдра в его третий и предпоследний визит.