Руса

                (03.07.25)
                Эпиграф: (Фантазия N4 Стихи.ру)

Село Дубовка было не самым большим и богатым селом нижнего Поволжья. Всего то 30 дворов. Из них 5 зажиточных (сельский староста, лавочник, дьяк и д.р.) и остальные середняки и голытьба, промышлявшие рыбной ловлей, собирательством да приусадебными участками.
На окраине села жил и работал кузнец Степан, мастер на все руки. Мог бы стать зажиточным, но за богатством не гнался. Наверное потому, что был 30-летним холостяком. Был он добрый и не злопамятный, а силой обладал богатырской: гнул подковы, которые сам ковал, подымал телеги. Ничего и никого он не боялся. Почти никого …
Одно было у него слабое место – боялся он молодых красивых девок. В их компании он начинал краснеть, заикаться, тупеть и творить неимоверные глупости, граничащие с преступлениями.
Был один случай, после которого односельчане перестали приглашать его на коллективные попойки и танцы. А случилось вот что: как-то раз сидел Степан на попойке с танцами под гармонь, попивал самодельную хлебную водку и наблюдал за танцующими девками да парнями. Степан не умел танцевать. Семь пудов мышц во время танца у окружающих ничего кроме страха и смеха не вызывали.
И тут к нему на колени прыгнула известная красотка, хохотушка, Верка – дочь старосты Петра Андреича Соколова, мечта многих сельских хлопцев.
Степан не знал, как от нее избавиться и что бы скрыть своё смущение налегал на спиртное забывая закусывать. А она вертелась у него на коленях, обнимала его и пыталась поцеловать. Он как мог уворачивался, а её подруги и молодые хлопцы умирали со смеху.
Гармонист затянул матерные частушки стараясь спеть про каждого из присутствующих парней и девок, а они в ответ должны были спеть про гармониста или про любого из холостой молоди.
И вот дошла очередь до Степана. Он уже от выпитого ничего не соображал, да и с юмором у него было плоховато. А Верка колокольчиком заливалась у него на коленях и сквозь хохот кричала: «Ну что же ты Степан молчишь? Ответь ему! Смешно то как про тебя!»
Степан понял, что его обидели, смахнул девку с коленей, качаясь подошел к гармонисту и положил руку на гармонь. Гармонист замолчал и поднял вопросительный взгляд на Степана, думая, что тот начнет петь. И тут Степан ударил его рукой сверху вниз. Удар был такой чудовищной силы, что табурет под гармонистом разлетелся на несколько частей. Что уж там говорить про него самого…
Наступила мертвая тишина. Все молча смотрели на труп. Кто-то сказал: «Ну что ж ты, Степан, такую музыку испортил?»  Степан медленно обернулся, ища пьяными глазами спросившего. И тут завизжали девки, заголосили молодые бабы. Парни, мужики и барышни стали быстро расходиться по домам да к речке.
Степан тоже пошел до дома и упал спать на сеновале.
Под утро его разбудили урядник с приставом и увезли в околоток. Пять дней Степан просидел взаперти, на всех допросах молчал так как ничего не помнил.
А гармонист то оклемался, но на гармони больше не играл. Ходил как-то молча боком, задрав голову вверх, а правую руку держал неестественно высоко в согнутом состоянии. Когда в далеке видел Степана, разворачивался и шел в обратную сторону.
Из околотка Степана отпустили на шестой день. С тех пор он больше не пил, на девок не смотрел и на гулянки не ходил. Другого бы отправили на каторгу, а Степан кузнец, один на 10 поволжских сел. Каждый день у его двора стояли подводы из далеких селений с заказами. Степан делал все быстро, умело и надежно, распределяя всех по очереди. А односельчан обслуживал без очереди и ничего с них не просил, а брал, что те дают.
Соседская дочка Глашка десяти лет часто пропадала у Степана в кузне. Любовалась, как он работает и рассказывала сельские сплетни и новости. Больше он ни с кем не дружил. Как то она спросила: « Дядя Степан, а почему ты не женишься? Уж все хлопцы, кому за двадцать, поженились, а ты один? Вчера была на посиделках, так девки спорили о тебе. Говорят, мол, может он больной? Вот Верка не замужем. Наверное, тебя ждет?» Степан усмехнулся в усы. Он ковал крючки и остроги для ловли рыбы и молчал. А потом поднял крючок над головой, проверил его блеск на фоне солнца и сказал: «А вот поймают мужики красивую русалку, женюсь на ней. Слово даю!»
Глашка звонко рассмеялась и спросила: «А что же ты дядя Степан с ней робить то будешь? У неё же хвост!»
Степан улыбался, а сам подумал: «А ведь Глашка права! Хвост!»
Прошел месяц. Однажды Степан ковал особые рыболовные крючки- тройники для перемета местному рыболову. Тот высоко оценил качество и сказал: «Сегодня в ночь поставлю перемет. Глядишь к утру всех местных русалок выловлю из Волги матушки!»
Рано утром, еще и не светало, в дверь к Степану забарабанила Глашка с криками: «Дядя Степан, дядя Степан тут такое, тут такое …!» Степан отворил дверь. Глашка влетела как ветер и затараторила: «Дядя Степан там мужики русалку словили. Для тебя. Помнишь ты обещал жениться?»
Спросонок Степан не понимал про что она говорит. Вышел во двор, вылил на себя ведро воды, заготовленное с вечера. Потом еще одно и спросил: «Ты толком говори, какие мужики, какие русалки? Откуда ты знаешь?»
«Сестра пришла с гулянки и рассказала, что мужики ночью потянули перемет, а там русалка в белой прозрачной ночной сорочке с красным хвостом как у окуня. Мужики стали снимать с крючков рыбу, а до неё и дотронуться боятся, красивая. А жены как узнали, что они там с русалкой что-то делают, так налетели: кто с ухватом, кто со скалкой. Многим досталось. А русалку то и бросили. Там она лежит, помирает.
Пойдем скорее, спасать её надо». Степан тупо смотрел на Глашку и молчал. «Да что же ты сидишь? Помрет же! Помнишь ты поклялся жениться? Ну не понравится, обратно в воду хоть спихнем. Пошли! А то одна пойду!»
Степан понял, что Глашка не отстанет. Одел рубаху, и они пошли. Благо дело, что не далеко, и тропинка вдоль берега Волги заросла ивняком и со стороны села не просматривается. Затемно подошли к тоне. На берегу между двух лодок среди шевелящейся рыбы и водорослей лежало что-то напоминающее человеческое тело. Степан стал распутывать веревки перемета и освобождать русалку от водорослей и прочего речного мусора. Глашка притащила ведро воды и вылила на русалку. Степан остолбенел. Из под водорослей и ила в ярком свете луны ему показалось прекрасное лицо в обрамлении черных как смоль волос. В ушах, на шее и руках дивной красоты украшения из светящихся каменьев и желтого как луна металла. Поверх тела одежда из удивительной полупрозрачной материи. Глашка воскликнула: «Ой, какая красивая!» Степан быстро распутывал русалку, а в голове было только одно – хвост! Он снял веревки и водоросли с нижней части тела. Хвоста не было. Были длинные ноги в красных сафьяновых сапожках со шпорами и подковками как на каблучках так и на носах. Ни один из его крючков не зацепил тело. Степан залюбовался толи красотой ног, то ли качеством работы чудо-кузнеца, который выковал такую красоту (Степан никогда не работал с золотом).  Глашка воскликнула: «Она дышит! Дядя Степан, понесли к тебе пока она живая!»
Степан не понимал что делает и что будет дальше. Он полностью подчинился Глафире: как во сне схватил на руки девушку и побежал по тропинке обратно к дому. Глашка неотступно следовала за ним. Переступив порог, он положил девушку на кровать. Совместными усилиями они привели девушку в чувства. Она открыла глаза и испуганно закрыла их обратно.  Одета она была в длинное платье и шаровары из полупрозрачной разноцветной материи. Глашка видела такую на дочери губернатора, что проездом подошла к колодцу в центре их села.  Шелк. Как зачарованные глядели они: Степан на девушку, Глашка на платье. Вдруг девушка вскочила и бросилась к дверям, но не удержалась на ногах и упала. Степан поднял и положил обратно на кровать. Почувствовав силу его рук, девушка поняла, что сопротивляться бесполезно и заплакала.
«А она плачет, как мы! А ведь русалка!»
«Не русалка она. Девка. Богатая и знатная.» - заметил Степан : «Горе мне будет с ней. Да уж поздно что-то менять. Будь что будет»

                Продолжение следует