Летом все поет о жизни, все подчинено тому,

 чтобы прославить и возблагодарить ее!

Друзья!
Из Сети

"... На лесной полянке в окружении тенисто-густых шумящих берез — праздничный фейерверк жизни: горячие
пятна солнечного света, нежно светящаяся зелень трав и листвы, голубые, желтые, пурпурные россыпи и
островки цветов. «Вж-ж-ж» — гудит толстый шмель, запутавшись в траве. С цветка на цветок перелетают
отяжелевшие ленивые пчелы, разморенные зноем, одурманенные крепким медовым ароматом цветочного
нектара. В настоянном на цветах воздухе порхают бабочки, вьются разные мухи и оводы, тонко гудят комары.
В нашем северном краю цветы не поражают воображение густотой красок, особенно лесные. Они скромны,
неприхотливы, срок их жизни невелик, но в памяти всегда хочется удержать всю гамму нежнейших ароматов.
 Цветы же не только поют,
они и танцуют. Да, да! Взгляните на луг — он пестр, как дивный ковер. И каких тут только хороводов не
встретишь, каких «кадрилей», «русских плясок», «гопаков» не выделывают пахучие ромашки, стройные
раковые шейки, незабудки, колокольчики, анютины глазки, горицвет кукушкин и т.д. Вот слегка подул ветер,
встрепенулись цветы и травы, все пришло в движение, зарябило в глазах. Ну, чем не танец цветов!
Ромашки наиболее привлекают меня своей милой нарядностью. На лугу ли, на лесной поляне, у дороги они
всегда заметны в зеленом и разноцветном хороводе трав и цветов. Расправив белые венчики лепестков,
удивленно глядят в мир. И кажется, что само лето засмотрелось на себя в голубое зеркало неба.
Белое, говорят, чистое! Нежные лепестки молодых ромашек, освещенные солнцем, сверкают от
совершеннейшей чистоты и непорочности. Недаром в веках повелось: девушки плетут из ромашек венки и
гадают «любит — не любит». По-моему глубокому убеждению, ромашки символизируют целомудрие, верность.
И если с годами утратит человек что-то из этих качеств, то, встретившись с ромашками, наверняка ощутит укор
этих простых и милых цветов.
В августе на просеках, вдоль дорог, на лесных вырубках буйствуют сплошные разливы кипрея, или иван-чая. В
прошлые века его розовые лепестки и соцветия русские люди собирали и торговали душистым северным дивом
(капорский чай) с заграницей. Растение это лекарственное, один из лучших медоносов. Светлый, прозрачный
кипрейный мед издавна помогает в борьбе с разной хворью.
Но и листья, и цветы кипрея можно заваривать в кипятке, получая прямо в лесу, у костра, витаминный чай. А
если туда добавить плоды и веточки шиповника, смородины черной, то по вкусу с этим напитком не сравняться
никакому заграничному кофе или какао. Кирпично-красный, почти черный лесной целебный чай
восстанавливает силы усталому путнику, бодрит рыбака, охотника.
Я тоже заготавливаю в пору щедрого цветения иван-чай, сушу его развешанным в пучки. И не раз была моя
квартира осыпаема легким белым пухом, который пускали даже высушиваемые цветы кипрея узколистного...
(Бороться с этим я стал с помощью импортной электросушилки!).
... В трескучие морозы своим нежным тонким ароматом кипрей напоминает о дарах короткого северного лета.
Вл.Назаров
http://www.ecosystema.ru/
...Други!
А это для наших детей!
"Валентин Берестов — Весёлое лето
Лето, лето к нам пришло!
Стало сухо и тепло.
По дорожке прямиком
Ходят ножки босиком.
Кружат пчелы, вьются птицы,
А Маринка веселится.
Увидала петуха:
— Посмотрите! Ха-ха-ха!
Удивительный петух:
Сверху перья, снизу — пух!
Увидала поросенка,
Улыбается девчонка:
— Кто от курицы бежит,
На всю улицу визжит,
Вместо хвостика крючок,
Вместо носа пятачок,
Пятачок дырявый,
А крючок вертлявый?
А Барбос, Рыжий пес,
Рассмешил ее до слез.
Он бежит не за котом,
А за собственным хвостом.
Хитрый хвостик вьется,
В зубы не дается.
Пес уныло ковыляет,
Потому что он устал.
Хвостик весело виляет:
«Не достал! Не достал!»
Ходят ножки босиком
По дорожке прямиком.
Стало сухо и тепло".
https://rustih.ru/.
...Радостно, смешно- о братьях наших меньших!
 
********

1.А.Н. Пискунов
ПОД ПОЛОГОМ ПЕРВОБЫТНОГО ЛЕСА

Более десяти лет служил я инспектором по охране природы в Висимском государственном биосферном
заповеднике, что на Среднем Урале, проводя много времени в избушке под пологом первобытного леса. В
течение нескольких тысяч лет это участок леса никогда не вырубался и не горел. Такой лес дает наглядное
представление о том, какими наши леса были до активной эксплуатации их человеком.
Здесь на площади в несколько тысячи гектар нельзя было встретить ни одной березы. Не было здесь и сосняков.
У большинства наших граждан само понятие о первобытном лесе неизменно ассоциируется с непроходимыми
дебрями. А между тем, это далеко не так. Горные первобытные леса Урала довольно светлы и легко проходимы.
Огромные ели, пихты и кедры образуют кроны высоко над землей и растут сравнительно далеко друг от друга,
что дает возможность хорошего обзора под пологом леса.
Конечно, из-за недостатка света возобновление леса здесь идет очень медленно. Подрост из пихты и ели
довольно редок и имеет угнетенный вид. И только там, где под напором ветра упало несколько крупных
деревьев, возникают небольшие участки, хорошо освещаемые солнечными лучами. Растущий на таких участках
подрост сразу оживает и быстро идет в рост. Особенно такой лес кажется светлым в зимнюю пору, когда
налипший на ветках деревьев снег прижимает их к стволам.
Несмотря на это, лучи низкого зимнего солнца во многих местах вообще не касаются приземного слоя до самой
весны. Здесь царит какой-то особый, торжественный полумрак. Мне нравилось ходить по такому лесу в лунные
зимние ночи, когда лунный свет проникает через пространства между деревьями и, падая на снежный покров,
окрашивается в яркий красноватый цвет. И тогда кажется, что повсюду в темноте ельников полыхают костры.
Здесь на западном склоне водораздельного кряжа глубина снежного покрова нередко достигает метра и более.
При таком снежном покрове почва под ним никогда не промерзает, что благоприятно сказывается на зимовке
растений и организмов, населяющих лесную подстилку. Благодаря этой особенности, медведи, обитающие на
восточном склоне хребта, идут на зимовку сюда.
Идущие с запада на восток циклоны оставляют над хребтом значительную часть своих осадков. Поэтому леса
здесь никогда не испытывают засухи. В то же время, благодаря тому, что эти леса произрастают на склонах гор,
здесь никогда не бывает и переувлажнения почвы, в то же время, влаги достаточно для образования плотного
мохового покрова. По берегам горных ручьев здесь много видов сфагнума. Известно, что мох впитывает и
хранит огромное количество влаги. Это было одной причин высокой пожарной устойчивости такого леса.
Попадая под полог первобытного леса летом, удивляешься обилию здесь крупномерных папоротников:
кочедыжников, страусоперов и щитовников. Находясь в зарослях таких папоротников, начинаешь представлять
себя в джунглях тропического леса, и только стройные стволы хвойных деревьев напоминают тебе, что это не
джунгли тропиков, а леса Урала. Кедровая сосна иногда достигает здесь огромных размеров. Я знал кедр, в
нижней части второго находилось дупло, которое медведи использовали как берлогу. Спасаясь от дождя,
однажды я забрался в пустотелый ствол упавшего кедра, где мог нормально сидеть.
Все это говорит о том, что эти растения нашли здесь самые благоприятные условия обитания. Кажется
странным тот факт, что обычная сосна в таких условиях не растет. Обыкновенная сосна очень светолюбива и
возобновляться может только на открытых местах — гарях и вырубках. Однако, несмотря на то, что на
заповедной территории и ее охранной зоне много пожарищ и вырубок, но и там сосна не произрастает. Это
объясняется тем, что сеянцы сосны обыкновенной очень восприимчивы к грибковым заболеваниям, а это
случается главным образом там, где глубина снежного покрова превышает 50 см и более. Поэтому сеянцы
сосны, попадая под очень глубокий снежный покров, погибают.
Участок первобытного леса, находящийся на возвышенности под названием Липовый Сутук, благодаря
инверсии воздуха находится в полосе максимального теплообеспечения или, как говорят ученые,
температурного максимума. Благодаря этим условиям здесь произрастает липа мелколистная и ильм
шероховатый — остатки некогда произраставших здесь широколиственных лесов из дуба, лещины и клена.
В самом нижнем ярусе леса здесь растут теплолюбивые виды: грушанка, круглолистка, седмичник европейский
и другие неморальные виды.
Первобытные леса богаты лишайниками, особенно теми, что произрастают на стволах деревьев. Здесь особенно
много пармелий, которые в дождливую и пасмурную погоду светятся нежным зеленоватым цветом. Еще не так
давно в этих лесах обильно произрастали такие лишайники, как уснея бородатая, а также кладонии, которых в
народе называют оленьим мохом. Однако, из-за сернистых выбросов промышленных предприятий эти
лишайники почти полностью деградировали. Только изредка еще можно встретить небольшие куртинки
кладоний. А уснея бородатая, что произрастает на ветках деревьев, достигает здесь длины всего в несколько
сантиметров, тогда как в лесах, где чистая атмосфера она может достигать длины метра и более.
Особый интерес для натуралиста представляет собой животный мир заповедного леса. В основном в таких
лесах обитают виды животных, тесно связанных с отдельными видами растительности кормовыми
отношениями. Особенностями такого леса является и то, что численность его обитателей сильно колеблется в
зависимости от урожая семян кедра и особенно ели. В годы, богатые урожаем кедровых орехов, здесь
наблюдается большое оживление. Повсюду кричат кедровки, растаскивая и пряча орехи в лесной подстилке.
Белки и мышевидные грызуны также занимаются заготовкой орехов впрок. Лакомиться орехами приходят сюда
и медведи. Этим приходится ждать, когда шишка упадет на землю. Однако, роль кедровых орехов в наших
лесах не так велика, как семян ели. В зимы, богатые урожаем еловых семян, лес кишит клестами-еловиками.
Даже прилетают сюда клесты с севера — белокрылые. Стайки лесных синичек и поползней собирают с
поверхности снега опавшие крылатки. Это же делают кедровки, рябчики и даже глухари. Под покровом ночи
этим же занимаются и мышевидные грызуны, за которыми охотятся совы — неясыти, мохноногие и воробьиные
сычики. Днем же еловые шишки неустанно разгрызают, добывая семена, белки, разбивают пестрые и
трехпалые дятлы. Охотятся за белками и мышевидными грызунами куницы, колонки, горностаи и ласки.
Сочная хвоя молодых пихточек привлекает сюда стада лосей, за которыми заходят сюда стаи волков, а по
опушкам лесного массива живут зайцы-беляки, на которых охотятся рыси.
В годы, неурожайные семенами хвойных растений, жизнь здесь заметно замирает. Лишь изредка можно
услышать постукивание дятлов, да видеть кочующую по лесу стайку буроголовых гаичек. В поисках хороших
кормовых мест откочевали в другие места белки, кедровки и стаи клестов. Следом за ними ушли куницы и
улетели совы. И только в годы мышиной "напасти" снег под деревьями разрисован следами куниц, горностаев и
ласок. Не улетают тогда и совы. Мышиные урожаи позволяют многим хищникам безбедно пережить суровое
время года.
Автор это статьи, более десяти лет работая в заповеднике под пологом первобытного леса, имел много
интересных встреч с разными обитателями этого леса. Память сохранила многие из этих встреч, с которыми
хочется поделиться с читателем.
http://www.ecosystema.ru/
**********
2.ЗАПИСКИ ПРИШВИНА «ЛЕСНАЯ КАПЕЛЬ»

Иван-чай
Вот и лето настало, в прохладе лесной заблагоухала белая, как фарфоровая, ночная красавица, и у
пня стал на солнцепеке во весь свой великолепный рост красавец наших лесов - Иван-чай.
Звери
Все бранятся зверем, хуже нет, когда скажут "вот настоящий зверь". А между тем у зверей этих
хранится бездонный запас нежности. Сколько заложено в природе любви - можно видеть, когда
дети зверей разлучаются с родной матерью и на место родной становится чужая.
Маленького слепого лисенка вынули из норы, дали воспитывать молочной кошке, и она вслепую
любила его, и он ласкался к ней, как к родной матери.
Окотилась кошка, котят забросили, другая вскоре окотилась в том же лукошке, ей оставили
одного. Тогда обе кошки стали кормить одного котенка родная уйдет, лезет в лукошко чужая, как
будто в молоке ее заключается повелительная сила, которая все чужое роднит. И не только волк,
даже тигр будет с величайшей нежностью заглядывать в глаза, если человек выходит его и с
малых лет станет ему вместо матери.
А у собак перед всеми зверьми особенная любовь к человеку. Характер этой любви такой же, как
любовь слепцов к молочной матери. Собака, выхваченная из дикой жизни, сохранила, вероятно,
чувство утраты всей матери-природы и на веру отдалась человеку, как матери. По собаке
заметнее всего, какая возможность любви заложена в звере и вообще в дикой природе.
Лесное кладбище
Выхватили на дрова полоску леса и почему-то не вывезли все, так и остались на вырубке
поленницы, местами вовсе исчезнувшие в молодом осиннике с огромными светло-зелеными
листьями или в частом ельнике. Кто понимает жизнь леса, нет ничего интересней таких вырубок,
потому что лес - это книга за семью печатями, а вырубка - страница развернутой книги. После
рубки соснового леса солнце сюда ворвалось и выросли оттого гигантские травы, которые не
давали прорастать семенам сосны и ели. Маленькие осинки, буйно густые и лопоухие, однако,
побеждают даже траву и вырастают, несмотря ни на что. Когда осинник заглушит траву,
тенелюбивая елка начинает расти в осиннике, обрастает его, и оттого ель обыкновенно сменяет
сосну. На этой вырубке, однако, был смешанный лес, но самое главное, что тут были
заболоченные моховые пятна, которые оживились и очень повеселели с тех пор, как лес был
вырублен.
И вот на этой вырубке теперь можно было прочитать всю жизнь леса, во всем ее разнообразии
тут был и мох со своими голубыми и красными ягодами, красный мох и зеленый, мелкозвездчатый
и крупный и редкие пятна белого ягеля, со вкрапленными в него красными брусничинами, ерник.
Всюду, возле старых пней, на их черном фоне, ярко светились в солнечных лучах молоденькие
сосны, и ели, и березки. Буйная смена жизни вселяла веселые надежды, и черные пни, эти
обнаженные могилы прежних высоких деревьев, вовсе не удручали своим видом, как это бывает
на человеческих кладбищах.
Дерево умирает по-разному. Вот береза, та гниет изнутри, так что долго принимаешь ствол ее
белый за дерево. Между тем там внутри только труха. Эта древесная губка напитана водой и
довольно тяжелая, если такое дерево толкнуть и не оберечься, то верхние куски могут, падая,
ушибить и даже убить. Часто видишь, березовый пень стоит, как букет одна только береста
остается белым воротником, одна она, смолистая, не гниет, а изнутри, на трухе - и цветы и новые
деревца. Ель и сосна после смерти роняют прежде всего кору, она сваливается вниз кусками, как
одежда, и лежит грудой под деревом. Потом валится верхушка, сучья, и наконец разваливается и
самый пень.
Множество цветов, грибов, папоротников спешат возместить собой распад когда-то великого
дерева. Но прежде всего и оно само, тут же возле пня, продолжается маленьким деревцом. Мох,
ярко-зеленый, крупнозвездный, с частыми бурыми молоточками, спешит укрыть голые коленки,
которыми дерево когда-то держалось в земле, на этом мху часто бывают гигантские красные, в
тарелку, сыроежки Светло-зеленые папоротники, красная земляника, брусника, голубая черника
обступают развалины. Бывает, нитям ползущей клюквы понадобится зачем-то перебраться через
пень, глядишь, вот и ее кроваво-красные ягоды на тонких нитях с мельчайшими листиками висят,
чрезвычайно украшая развалины пня.
Темный лес
Темный лес хорош в яркий солнечный день, - тут и прохлада и чудеса световые райской птицей
кажется дрозд или сойка, когда они, пролетая, пересекут солнечный луч, листья простейшей
рябины в подлеске вспыхивают зеленым светом, как в сказках Шехерезады.
Чем ниже спускаешься чащей к речке, тем гуще заросли, тем больше прохлада, пока, наконец, в
черноте теневой, между завитыми хмелем ольхами, не блеснет вода бочага и не покажется на
берегу его влажный песок. Надо тихо идти: можно увидеть, как горлинка тут пьет воду. После на
песке можно любоваться отпечатками ее лапок и рядом - всевозможных лесных жителей: вот и
лисица прошла...
Оттого лес называется темным, что солнце смотрит в него, как в оконце, и не все видит. Так вот
нельзя ему увидеть барсучьи норы и возле них хорошо утрамбованную песчаную площадку, где
катаются молодые барсуки. Нор тут нарыто множество, и, по-видимому, все из-за лисы, которая
поселяется в барсучьих норах и вонью своей, неопрятностью выживает барсука. Но место
замечательное, переменить не хочется: песчаный холм, со всех сторон овраги, и все такой чащей
заросло, что солнце смотрит и ничего увидеть не может в свое небольшое окошко.
Пень-муравейник
Есть старые пни в лесу, все покрытые, как швейцарский сыр, дырочками, и сохранившие прочную
свою форму... Если, однако, придется сесть на такой пень, то перегородки между дырочками,
очевидно, разрушаются, и чувствуешь, что сам на пне немного осел. И когда почувствуешь, что
немного осел, то вставай немедленно: из каждой дырочки этого пня под тобой выползет
множество муравьев, и ноздреватый пень окажется весь сплошным муравейником, сохранившим
обличие пня.
Зарастающая поляна
Лесная поляна. Вышел я, стал под березкой... Что делается! Елки, одна к другой, так сильно густели
и вдруг останавливались все у большой поляны. Там, на другой стороне поляны, были тоже елки и
тоже остановились, не смея двинуться дальше. И так кругом всей поляны стояли густые высокие
ели, каждая высылая впереди себя березку. Вся большая поляна была покрыта зелеными
бугорками. Это было все наработано когда-то кротами и потом заросло и покрылось мохом. На эти
взрытые кротами холмики падало семя и вырастали березки, а под березкой, под ее материнской
защитой от мороза и солнца вырастала тенелюбивая елочка. И так высокие ели, не смея открыто
сами выслать своих малышей на полянку, высылали их под покровом березок и под их защитой
переходили поляну.
Пройдет сколько-то положенных для дерева лет, и вся поляна зарастет одними елками, а березы-
покровительницы зачахнут в тени.
Лесные жилища
Мы нашли осинку со старым дятловым гнездом, которое сейчас облюбовала пара скворцов. Еще
видели одно старое квадратное дупло, очевидно желны, и узенькую длинную щелку на осине, из
которой выскочила гаечка.
Нашли на елях два гайна*, темные клубки прутьев, в которых снизу ничего не разглядишь. Оба
гайна помещались на елках средней высоты, так что во всем большом лесе белки занимали
средний этаж. Нам удалось также застать белку внизу и загнать ее невысоко на дерево. Белка
была еще во всем зимнем меху.
______________
* Беличье гнездо.
Сарычи вились над вершинами деревьев, очевидно, тоже у гнезда. Караульный ворон чуть ли не
за полкилометра от своего гнезда с криком совершал свой облет.
С необычайной быстротой промчалась тетерка и удачно сбила полет преследующего ее ястреба.
Промахнувшись, он разочарованно уселся на сук дерева. У него была белая голова: по-видимому,
это был кречет или сокол.
Дупла дятлов приходится искать точно так же, как и грибы: все время напряженно смотришь
перед собой по сторонам, куда только хватает зрения, и все вниз и вниз, хотя дупла дятлов,
конечно, вверху. Это оттого, что именно вот в это время дятлы начинают долбить себе гнезда и
роняют светлую посорку на еще темную, не покрытую зеленью землю. По этим посоркам и
узнаешь, какое дерево избрал себе дятел. По-видимому, ему не так-то легко выбрать себе
подходящее дерево: постоянно видишь вблизи дупла, отработанного дятлом, начала их на этом
дереве или на соседних. Замечательно, что огромное большинство найденных нами дупел
располагалось непременно под осиновым грибком. Делается это, чтобы предохранить гнезда от
дождя, или гриб показывает дятлу выгодное ему, мягкое для долбления место, - мы пока решить
не могли.
Интересно было дупло у верхушки небольшой распадающейся от гниения березы. Высота ее -
метра четыре, одно дупло было у самого верха, другое делалось немного пониже под грибком.
Рядом с этим стволом дерева валялась его верхняя часть, трухлявая, насыщенная, как губка,
водой. И самый ствол с дуплом плохо держался, - стоило чуть качнуть его, и он бы свалился. Но,
может быть, долбежка была не для гнезда.
Хозяин
После грозы вдруг стало очень холодно, начался сильный северный ветер. Стрижи и береговые
ласточки не летят, а сыплются откуда-то массой.
Этот непрерывный днем и ночью ветер, а сегодня при полном сиянии солнца вечно бегущие
волны с белыми гребнями и неустанно снующие тучи стрижей, ласточек береговых, деревенских
и городских, а там летят из Гремяча все чайки разом, как в хорошей сказке птицы, только не
синие, а белые на синем... Белые птицы, синее небо, белые гребни волн, черные ласточки, - и у
всех одно дело, разделенное надвое: самому съесть и претерпеть чужое съедение. Мошки роятся
и падают в воду, рыба подымается за мошками, чайки за рыбой, пескарь на червя, окунь на
пескаря, на окуня щука и на щуку сверху скопа.
По строгой заре, когда ветер немного поунялся, мы поставили парус и краем ветра пошли по
огненному литью волн. Совсем близко от нас скопа бросилась сверху на щуку, но ошиблась; щука
была больше, сильнее скопы, после короткой борьбы щука стала опускаться в воду, скопа
взмахнула огромными крыльями, но вонзенные в щуку лапы не освободились, и водяной хищник
утянул в глубину воздушного. Волны равнодушно понесли перышки птицы и смыли следы
борьбы.
На глубине, где волны вздымались очень высоко, плыл челнок без человека, без весел и паруса.
Один челнок, без человека, был такой жуткий, как лошадь, когда мчит телегу без хозяина прямо в
овраг. Было нам опасно в нашей душегубке, но мы все-таки решили ехать туда, узнать, в чем же
дело, не случилась ли какая беда, как вдруг со дна челнока поднялся невидимый нам хозяин, взял
весло и повел челнок против волн.
Мы чуть не вскрикнули от радости, что в этом мире появился человек, и хотя мы знали, что это
просто изморенный рыбак уснул в челноке, но не все ли равно: нам хотелось видеть, как выступит
человек, и мы это видели.
Кукушка
Кукушка во время моего отдыха на поваленной березе, не заметив меня, села где-то почти рядом
и с каким-то придыханием, вроде того, как если бы нам сказать: - а ну-ка, попробую, что будет? -
кукукнула.
- Раз! - сказал я, по старой привычке загадывая, сколько лет еще остается мне жить.
- Два!
И только она выговорила свое "ку" из третьего раза, и только собрался я сказать свое "три"...
- Кук! - выговорила она и улетела.
Свое три я так и не сказал. Маловато вышло мне жить, но это не обидно, я достаточно жил, а вот
обидно, что если эти два с чем-то года будешь все собираться для какого-нибудь большущего
дела, и вот соберешься, начнешь, а там вдруг "кук!"... Все кончится!
Так стоит ли собираться?
"Не стоит!" - подумал я.
Но, встав, бросил последний взгляд на березу - и сразу все расцвело в душе моей: эта чудесная
упавшая береза для последней своей, для одной только нынешней весны раскрывает смолистые
почки.
Ветер в лесу
Ветрено, прохладно и ясно. В лесу "лес шумит", и через шум слышна яркая летняя песенка
подкрапивника.
Лес шумит только вверху, в среднем ярусе, в молодом осиннике только дрожат и чуть слышно
постукивают друг о друга нежные круглые листики. Внизу в травах полная тишина, и в ней,
слышно, работает шмель.
Сушь
Продолжается сушь великая. Речка пересохла совершенно, мостики деревьев, когда-то
поваленных водой, остались, и тропинка охотников по уткам сохранилась на берегу, и на песочке
свежие следы птиц и зверушек, по старой памяти приходящих сюда за водой. Они, правда,
находят воду для питья кое-где в бочажках.
Рожь наливает
Рожь наливает. Жара. По вечерам солнце косыми лучами ложится на рожь. Тогда каждая полоска
ржи, как перина: это вышло оттого, что воде между полосками было хорошо стекать. Так на
перинке со скатами рожь выходит лучше. В лучах заходящего солнца теперь каждая полоска-
перина так пышна, так привлекательна, что самому на каждую хочется лечь и поспать.
Горлинка
Мирный звук воркующей горлинки свидетельствует в лесу всем живущим: жизнь продолжается.
Закат года
Для всех теперь только начало лета, а у нас закат года: деньки ведь уже убывают, и, если рожь
зацвела, значит, по пальцам можно подсчитать, когда ее будут жать.
В косых утренних лучах на опушке ослепительная белизна берез, белее мраморных колонн. Тут,
под березами, еще цветет своими необыкновенными цветами крушина, боюсь, что плохо
завязалась рябина, а малина сильная и смородина сильная, с большими зелеными ягодами.
С каждым днем теперь все реже и реже слышится в лесу "ку-ку", и все больше и больше нарастает
сытое летнее молчание с перекличкой детей и родителей. Как редчайший случай - барабанная
трель дятла. Услышишь вблизи, даже вздрогнешь и думаешь: "нет ли кого?" Нет больше общего
зеленого шума, вот и певчий дрозд - поет как хорошо, но поет он один-одинешенек... Может быть,
эта песенка теперь и лучше звучит - впереди самое лучшее время, ведь это самое начало лета,
через два дня Семик. Но все равно, того чего-то больше уж нет, то прошло, начался закат года.
https://kupidonia.ru/
*********************
Материалы из Сети подготовил Вл.Назаров
Нефтеюганск
3 июля 2025 года.
**********
ПРИЛОЖЕНИЕ
Звуки и краски лета. Очерк рязанского
писателя и журналиста Ивана Назарова


Коротка июньская ночь. Едва природа успевает погрузиться во тьму, а на востоке уже
проступает розовеющая полоска неба. Она обозначает границу, отделяющую утро от ночи. И
хотя в этот ранний час земля ещё пребывает под пологом ночи, животный мир уже на ногах и
выдаёт себя всевозможными звуками и суетой. Значит, для обитателей дикой природы новый
день уже наступил и хлопот с ним не счесть.
В это время года голоса многих птиц уже поутихли. Выкармливая свою прожорливую детвору,
им теперь не до песен. Но есть птицы, которые приступают к гнездованию позже. Это иволги,
чечевицы, дубровники, щурки, мухоловки, пеночки, славки, камышевки. Наслаждаясь
беззаботной жизнью, солисты наполняют природу своими голосами. И есть те, кто готовится к
повторному гнездованию. Тут и синицы, и белые трясогузки, и ласточки, и жаворонки, и много
других. Первые выводки эти звонкоголосые птицы уже воспитали и теперь, празднуя свой
очередной «медовый месяц», они вновь услаждают природу восторженными песенками.

В лесах голосят зяблики, отовсюду доносятся свистящие и трескучие трели пеночек, в
перелесках «играют на флейтах» иволги, на лугах кричат коростели и бойкими звуками «спать
пора!» призывают ко сну перепела, а в оврагах, заросших черёмухой и крапивой, всё ещё
сходят с ума соловьи. Иные солисты, чеканя свои трели под аккомпанемент озёрных лягушек,
не унимаются даже ночью. Услаждать природу соловушки будут до той поры, пока не начнёт
колоситься рожь. Есть даже поговорка: «Когда рожь выбрасывает колос, соловей теряет
голос». Обычно к середине июня они «немеют». Но и с закрытием концертного сезона
соловьёв июньская природа не лишается своей прелести, – певцов по-прежнему много и все
они веселят природу своими затейливыми песенками.

Американские учёные пришли к выводу, что песни птиц играют в природе столь же важную
роль, как воздух и вода. По их мнению, каждая пташка, находясь на своём месте и внося в
окружающую среду свои звучащие нотки, принимает участие в создании общей картины
гармонии звуков, служащей в природе умиротворяющем музыкальным фоном. Учёные
сравнивают его с произведениями великих композиторов, в коих упорядоченность нот
доведена до совершенства, знатоки музыки испытывают от этого небывалое наслаждение.
Вот и в природе гармония птичьих песен оказывает благотворное влияние на её обитателей.
Животные, прислушиваясь к музыкальному фону, ведут себя сообразно упорядоченности его
нот. Когда царит гармония, их жизнь спокойна, размеренна, а коль нарушена – испытывают
дискомфорт. Хищники, например, становятся излишне агрессивными, а жертвы – наиболее
уязвимыми. К сожалению, за последние годы музыкальный фон природы сильно нарушился. В
результате участившихся лесных пожаров и других природных катаклизм, мир птиц
катастрофически убывает в числе. И это, по мнению тех же учёных, грозит глобальным
разбалансированием жизненно-важной составляющей благополучия природы.
Но вернёмся к звукам июня. На заходе солнца дневные птицы замолкают. Однако природа не
затихает. На смену дневным голосам приходят ночные. Они, конечно, не столь благозвучны,
как дневные, за исключением соловья, разумеется, этот поёт и ночью. Но магическое
очарование в них тоже присутствует. Взять хотя бы козодоя. Кстати сказать, свое, по сути,
нелепое название эта птица получила на основании старого народного немецкого поверья,
будто присаживаясь у самых ног скота – овец, коров и коз – она способна выдаивать их. На
самом же деле птицу привлекает отнюдь не скот, а собиравшиеся около животных насекомые,
на которых она охотится.
Днём козодой, благодаря своей покровительственной окраске оперения так прекрасно
маскируется под сучок, как на дереве, так и на земле, что пройдёшь рядом, и внимания он не
привлечёт. Но с приближением сумерек птица выходит из дремотного состояния и, будто
заведённая, начинает надсадно стрекотать. Её дребезжащая трель тянется от двадцати секунд
до нескольких минут, в сумерках тихого летнего вечера она слышна довольно далеко. Кто хоть
раз слышал эту необычную мелодию, то уже никогда не спутает песню козодоя с голосами
других птиц. За сумеречный образ жизни его ещё называют полуночник.
Или взять ушастых сов. Своё название эти ночные птицы получили за торчащие на макушке
перья, похожие на уши. В июньские ночи подрастающий молодняк то и дело издаёт
характерные посвисты. Зачем они это делают? – спросит читатель. Дело в том, что гнездо
совята покидают, ещё не умея летать. И, рассредоточившись в кронах деревьев, они
обозначают своё местонахождение характерным свистом. Ориентируемые на эти звуки
родители несут пойманную мышку тому, кто наиболее голоден. Проголодавшийся птенец
свистит громко и беспрестанно. Поэтому поселяясь по соседству с человеком, эти совы
способны не только стращать людей своими таинственными звуками, но и лишать их сна. Лет
десять назад в селе Стенькино, что в 20-ти километрах от Рязани, несколько пар ушастых сов
для выведения потомства облюбовали в местном парке старые постройки грачей.
Появившиеся совята, а их общее число достигало без малого три десятка, разбрелись по
всему парку. По ночам оттуда доносился такой свистящий шум, что местные жители, невзирая
на душные ночи, были вынуждены плотно закрывать окна и форточки, лишь бы не слышать
этот адский галдёж.
И ещё одно магическое представление в июньскую ночь. В это время года на фоне
таинственной тьмы леса как по волшебству появляются удивительные творения природы –
маленькие светящиеся искорки. Смотришь под ноги и недоумеваешь: откуда в траве взялись
крошечные огоньки? Дотронешься рукой, но жара от них не почувствуешь. Чудо! Огоньки эти
принадлежат крошечным насекомым, они так и называются – светлячки. Фонариком природа
наделила только самочек. Крыльев они лишены. Поэтому чтобы привлечь на свидание
крылатых кавалеров им необходимо подсветить себя, дескать, я здесь, прилетай ко мне! Как
только суженый явится, самочка свой «огонёк любви» тут же погасит. Нет не из-за экономии
энергии, вырабатываемой её крошечным организмом в брачную пору, а из-за того, чтобы не
навлечь на себя беды – хищников-то в траве много. Вот такие чудеса творятся в мире
июньской природы.
Наряду с летними концертами птиц и таинствами ночи июнь славен ещё и массовым цветением
травостоя. Теперь куда ни глянешь – везде полное торжество цветов и фантастическая
палитра красок. Роскошные разноцветные ковры укрывают землю всюду. Фееричными
ароматами объяты поляны и опушки лесов. Будто к празднику принарядились луга, закрайки
полей, обочины дорог. Даже озёра и затоны на реках «кричат» обилием цветущих водных
растений – кубышки и белой кувшинки, от которых исходит пряный ни с чем несравнимый
аромат. Запах этот резок и настолько своеобразен, что кажется не от мира сего, а пришедший
к нам из далёкого космоса. Аромат знакомый мне с детства. На соседствующих с нашим селом
озёрах кубышки с кувшинками всегда были под пристальным вниманием детворы. Помнится,
возьмёшь в руки цветок, потрогаешь его шелковистые лепестки, и от ладоней ещё долго
будет исходить въедливый «неземной» аромат.
В летней палитре красок особенно обращают на себя внимание поляны цветущей смолки.
Растение образует такие огромные заросли, что диву даёшься. Увидишь эту чародейственную
красоту и начинаешь тереть глаза: уж не мерещится ли? На прошлой неделе, проезжая вдоль
опушки леса, я повстречал чудо-поле, раскинувшееся на многие сотни метров. От обилия
смолки поле это в свете солнца «горело» пурпуром и, волнуясь от набежавшего ветерка,
походило на раскалённую лавину, выплеснувшуюся из жерла вулкана. И всё это в обрамлении
синих метёлок цветущего люпина. Чудо!
В кладовой природы первого месяца лета много цветов. И все до удивления пригожи,
способны не только восхищать и очаровывать великолепием форм и ароматов, но и
превосходно украшать пейзажи нашей родной природы. Иной раз от увиденной красоты
человек бывает настолько изумлён, что не находит слов, чтобы выразить восхищение. Вот как
живописал ликующую природу своих родных мест тургеневский герой Калиныч. «...Взойдёшь
ты на холм, взойдёшь – и, Господи Боже мой, что это? а... И река-то, и луга, и лес; а там церковь,
а там опять пошли луга...»
На этой нотке мы и поставим точку. До новых встреч с природой!
https://62info.ru/