Подлее нет страны, чем Русь холопья

     Быстрый на ногу и любопытный Пугачев, шаря в уланском обозе, завидел куда - то бегущего голого старичка, невысокого, но юркого, с седым вихорком над сухой головой. Заинтересовавшись, казак бросил шарить, тем более, что, судя по всему, не менее разухабистые и лихие, чем донцы, вставшие табором рядом, уланы давно уже пропили умыкнутый у берлинских бюргеров хабар. Выщеперился из - под телеги и помчал за старичком. Тот спешил явно к далекому костру. Пугачев за ним марш - марш. Подбежав к костру, казак увидел того же голого старичка сидящим в окружении фанагорийцев, для отличия от остальных подразделений славной армии Румянцева носивших лосиные рога на жестяных касках, французских, смешных тарелочках с небольшой выпуклостью, к которой матушка Екатерина всемилостивейше повелеть соизволила присобачить лосиные рога в знак признательности, ведь это именно фанагорийцы и возвели ее на престол, просто вовремя подлизавшийся к императрице поручик Лейб - гвардии Измайловского полка Григорий Орлов силой свой любви и мужских статей уговорил правительницу скрыть ( как Конев и Паттон в предыдущей сказочке ) происходившее в действительности, порождая новый миф, так и вошедший во все анналы с тацитами до сего дня.
     - Я голый с умыслом, - смеялся старичок, черпая грешневую кашу солдатской ложкой из солдатского же котелка, - во избежание, братцы.
     Смешливый казак прыснул в бороду, тут же зажимая рот ладонями.
     - Хитер бобер, - произнес кто - то за его плечом. Пугачев обернулся, хватаясь за саблю.
     За его спиной стоял сам Румянцев.
     - Ты за косарь свой не лапай, - посоветовал генерал - фельдмаршал, презрительно косясь на вечерявшего с нижними чинами полковника, - а Суворовым вот, чудо - богатырем, мать его так, любуйся.
     Пугачев кивнул, протягивая не брезгающему простым казаком знаменитому полководцу Империи вышитый зимовейскими девками кисет.
     - Не курю, - мотнул головой Румянцев, - а за искренность в угощении - на вот.
     Он вынул из кармана зауженных панталон фляжку с рейнским, чьи обильные запасы были обнаружены в подвалах берлинской ратуши.
     - Хитер, говорю, бобер, - отпив немного, сказал Румянцев, давая глотнуть и казаку, - как есть ведь упырина паскудный, а сумел же вид произвесть.
     - Почему упырь ? - удивился Пугачев, выпив остатки рейнского и возвращая фляжку необычно добродушному военачальнику.
     - А потому, что всех раненых бросил подыхать в Альпах, полячишек взбунтовавшихся вешал даже безоружных и гражданских, - говорил Румянцев, всматриваясь в казака затуманившимися глазами, - да и наших русских мужиков с казаками не пожалеет, резать будет так, как татары не резали. А хитер тем, что сумасшедшего из себя корчит.
     - Во избежание, - засмеялся Пугачев, тихим свистом подзывая коня.
     - Именно, - махнул рукой Румянцев.
     Казак взлетел в седло и тронулся неспешной иноходью к гудящему пьяными голосами табору донцов.