Подводные хроники

Когда Мальки вцепились зубами в Щуку, им казалось что развитие событий ведет к чему-то эпичному. В их глазах это была очевидная неизбежность.

Щука был хам. Тут даже спорить бессмысленно. Вел себя, как будто ему кто-то задолжал жизнь, и теперь он её требует обратно - желательно с процентами. Щучья манера общения заключалась в том, чтобы сначала откусывать, а уже потом интересоваться, кто ты.
 
Так что, когда мальки дружно врезались в него по инстинкту самосохранения, это выглядело почти логично.

Почти. 

Но вот беда - у логики в подводном царстве нет прописки. Она - нелегал. Зато у бюрократии и коллективного идиотизма - целые резиденции. И когда в водах забулькала весть о том, что «Мальки куснули Щуку», началось нечто!

Спешно созвали совещание - большой Совет.

Акулы заговорили первыми. Они всегда говорят первыми, потому что у них нет совести, а значит, нет повода сомневаться. 

- Преступление налицо! - проревела одна, пожёвывая водоросль, - Щука, конечно, хам, но ведь это же… прецедент! 

На заднем ряду скептически подёргивал скулы Сом. Он был мудрым. Или просто ленивым - граница между этими понятиями в подводном царстве давно размыта.
 
- Мы, конечно, против насилия… - сипло продолжил Осётр, у которого хвост вечно путался в собственных показаниях, - …но нельзя же позволять малькам кусать кого попало! Сегодня Щука, а завтра? Может, Камбалу? 

Камбала - тварь плоская и подозрительная - сразу же встрепенулась:
 
- Прошу без фамильярностей! Порядок - святое! Если каждый мальчишка начнёт жевать, кого вздумается, мы утонем в анархии. А в ней, как известно, нечем дышать! 

Мальки молчали.

В какой то момент Сом захрапел. Это был единственный голос разума на этом совещании.  Храпел Сом многозначительно, словно хотел намекнуть, что в мире нет истины, есть только шум.

Совет длился три дня. За это время сменились течения, один краб умер от скуки, а Мальков в итоге окрестили «агрессорами». Конечно, и Щуку назвали хулиганом, но осудили Мальков.  За то, что у них, оказывается, зубы. 

Щука конечно же выздоровел (от чего, так и не понятно) и заявил, что простил всех, кроме некоторых. И вообще - он всегда за реформы и милосердие.

Течения гоняли дни по кругу.

Сегодня ты малек, завтра протокол, послезавтра… статистика.

Сом решил начать писать мемуары.

Первая мысль была обречённо банальной: «Я никогда не хотел быть Сомом».  Он, оказывается, хотел быть кем-то простым. Медузой, например. Медузы никого не слушают, не думают и никому ничего не должны. Они просто колышутся. Но родился он Сомом. А значит… Соответствуй. Понимай. Вникай. Храни тайны. И подёргивай скулы, как будто в этом сокрыта истина.

Пока Сом погружался в себя, Мальки увлеклись чтением.  Читали всё подряд. Даже пропаганду. Затем они создали подпольный клуб. Назывался он скромно: «Мальки с вопросами».  В клубе обсуждалось всё: «Почему у Акул нет совести? Зачем Камбала всегда взывает к порядку, а сама всё время лежит на боку?».  И, наконец, главный вопрос: «А если бы Мальки были крупнее — кто бы их тогда судил?». 

Один особенно любознательный малек нашёл старый, казалось бы - безвредный, пузырёк с надписью «Свобода». 

Мальки решили - хватит…

Сом завершил мемуары. Назвал их: «Молчание -  крик, но в сторону». Он разослал их по всем водоёмам. Даже туда, где зимовали раки.  Мемуары произвели эффект.  Некоторые начали цитировать Сома, не читая. Другие - читать и цитировать, не особо понимая. Так появился Сомизм - учение о том, что лучшее действие - бездействие с достоинством.

После распространения Сомизма в подводных умах начались сомистические процессы. Некоторые пытались практиковать его буквально - они лежали на дне с таким видом, будто знают что-то важное, но очень стесняются сказать. Другие организовали кружки молчаливого сопротивления, где не говорили, не плавали и даже старались не дышать. Их находили позже - бездыханными, но полными достоинства.  Особенно вдохновенно идеи Сомизма подхватили Морские Коньки. Эти существа с самого начала подозревали, что у них нет шансов в лобовой схватке с кем-либо, поэтому философия «молчать и парить с видом значимости» пришлась им по душе. Один из них даже даже опубликовал свою интерпретацию: «Сто поз молчания. Пособие по глубоководному Сомизму».

Пузырёк с надписью «Свобода» оказался вовсе не безвредным. Мальки вдохновились его мутным содержанием. Они не знали, как это - быть свободным. У них не было ни инструкций, ни соответствующих традиций. Только внутренняя дрожь, как у электрического угря, когда он впервые осознаёт, что его ток может быть не только защитой, но и аргументом.

Сначала они стали плыть не туда, куда вело течение. Потом - туда, куда раньше не допускал страх. И однажды забрели не совсем туда, куда настоятельно рекомендовали Уставы.

Это встревожило Камбалу. 

- Мальки нарушают глубинный кодекс! — пронзительно пищала она, — Мальки обязаны плыть внутри смысла, а не искать его снаружи!

На что один дерзкий Малёк возразил:

- А если нет смысла? 

Это был скандал.

Снова созвали Совет.

Сом, как всегда, дремал. Он подозревал, что в мире, где всё повторяется, не столь важно участвовать, сколь - пережить.

- Мы требуем вернуть мальков в рамки! — заявила Камбала.

- А если рамки сломаны? — не унимался все тот же Малёк.

Клуб «Мальки с вопросами» стал дерзким. Члены клуба начали писать манифесты водорослевыми чернилами, рассылать их течением к соседним рифам. В манифестах были вопросы, от которых даже Акулы теряли аппетит:  «Если у нас жабры, значит ли это, что мы должны молчать?  Что есть порядок?  Почему рыбы зовут стабильностью то, что не работает, но всем привычно?».
 
Тогда Щука снова заявил о себе. Он выступил с инициативой «по примирению», зубасто улыбаясь начал вещать про «платформу доверия».

Сом решил, что напишет новую книгу. Она будет называться: «Если пузырёк всплыл — уже поздно». Даже придумал первую фразу:  «Всплывет молчание, и слышно будет всем…».