Арка с Лукой. Эпизод 2. Передышка на гребнях волн

Номер эпизода — 06.

Арка с Лукой. Эпизод 2. «Передышка на гребнях волн».

Лука проводит Арию с настороженным видом в самые низы грузовых отсеков. Видимость нулевая, запах плесени и старины. Лука отворяет дверь в светлую комнату с иллюминатором наружу с видом на водную гладь, оставляет ключ и безмолвно уходит с каменным выражением лица. Арию встречает комната, сделанная специально для знатоков искусства. Множество уже заранее смешанных красок и великолепных картин. Самая большая из них в середине называется «Нулевая Синева».

Глядя на неё у художницы возникает знакомое чувство, то самое чувство, когда Арие стало нехорошо после посадки. Ниже надпись «Корнелия Винсент — Последняя, единственная, твоя». Краски были неряшливо смешаны, видно, что картина была написана на скорую руку, но в каждом мазке ощущалась страсть. Знакомое серое небо, огни и утёсы. Подпись на части картин была той же «Корнелия Винсент», на других же была росписью пером начертано «Октавиан Лука Винсент». Ария, вслух: «Такие красивые картины, и комната уютная, ну и чего здесь бояться? Будет нелегко не уступать им, ладно, за дело!»

Приоткрыв откидной иллюминатор, с хорошим настроением, и восторгом в такой теплый ветерок, Ария, смешивая краски, рисовала с таким вдохновением, что и не заметила как начало темнеть. Для Арии это был первый раз, когда никто не стоял над душой и не комментировал презрительно каждый штрих. Дорисовав картину, она отошла посмотреть, что получилось. Отойдя немного назад, не могла поверить, что это она нарисовала, так как все было в лучшем виде. Возможно, как раз потому, что в этот раз, Ария могла позволить своей руке двигаться не как прикажет придирчивый наставник, а как прикажет сердце.

В эти моменты, Ария вспоминала только самые лучшие и счастливые мгновения, проведенные со своей семьей. Сняв холст с петель и наклонившись, чтобы посмотреть на картину под другим углом света, на нее незаметно пролились пару слез, но это не были слезы печали, это были слезы радости и благодарности за хоть и не самое долгое, зато самое приятное время, что Ария когда-либо испытывала.

Когда замок уже не просто шикарное жилище, а родной дом. Где самый родной человек не просто отец герцог, а папа. И где каждый день — не простая обыденность, а драгоценный дар, что не купишь ни за какие деньги. От радости она схватила холст и выбежала, показать всем, напрочь забыв про недомогание. В средней каюте, где все ждали запозднившуюся художницу, было как раз много людей, чтобы похвастаться результатом. Лука к тому времени залил глазницы пойлом по самые веки.

Хуан: Хорошо получилось, ты отлично постаралась, хотя рисовать эту чертовщину всё-таки не стоило. Меня от нее морозит больше, чем от простуды.
Лука: Дай угадать, ты... Ты же не рисовала эти... глаза, правда?

След от слез отпечатался на том же месте, где на сребрографии были те жуткие фигуры в форме глаз.

Ария: Что? Я это не рисовала, как оно здесь появилось?
Хуан: Раз не заметила, могла бы так и сказать.
Лука: Ты все ждешь...
Хуан: Пойду на палубу. Всё равно я вас не понимаю.

Хуан, разводя руками, пошел подышать свежим воздухом. Наблюдатели продолжили расспрашивать его о том, откуда он, и что здесь делает, по виду, вылетый пират, следуя за ним, как псы, почуявшие беду.

Ария: Про что вы говорите, я вас не понимаю, можете нормально объяснить?
Лука: Ты видела ту картину?
Ария: Да... А как вы узнали?
Лука: Я был молод, глуп, матушкина яхта, острова и приключения, море горячего пойла. Каждый день веселье и новое плавание с распутницами. Однажды мы угодили в скалы Асбестоса. Погибли все, но не мы с ней. Ах, Корнелия... Мы... Мы плыли на пробитой яхте, гребли изо всех сил. Я чуть считать не начал, слава небесам, не стал. Течение уносило нас вдаль от берегов. Наша надежда была доплыть до Брим-Капитала. Иначе нас бы унесло в океан. И тогда мы поклялись, что не расстанемся, если выживем.
Ария: Так вот, чья подпись была там...
Лука: Однажды, мой дядюшка приобрел себе галлион, мне отдал это судно.
Ария: А вы, оказывается богаты.
Лука: А что мне от этого... Корнелию это не устраивало, ей, видишь ли, приключения подавай. А рисование... Это такое себе приключение.
Ария: Да... Вам, наверное, и по сей день тяжело.

Лука: Твой спутник, Хуан, он хороший парень, береги его.
Ария: Почему вы так уверены, что мы вместе?
Лука: Он был все время рядом, когда ты лежала. Такое спроста не бывает.
Ария: Интересно выходит.
Лука: Если бы только Корнелия была такой заботливой...
Ария: Если так подумать, то вы правы, он меня все-таки спас.
Лука: Как это было? Шторм небось, или чудище морское?
Ария: Ну, не совсем. Когда у нас было торжество, меня хотели убить, но меня спас Хуан, а потом отца лишили жизни, когда мы были на, назовем, миссии, и вот теперь мы здесь.
Лука: Таких героев можно на пальцах сосчитать. Странно, я думал у меня их меньше.
Ария: Он неплохой парень, я имею ввиду человек. Грубоват, но зато с ним не скучно.
Лука: Подумай об этом. Не делай того, о чем потом придется жалеть. Не будь мной.
Ария: Такое мне еще никто не говорил. Я запомню ваши слова.
Лука: А-га-га-га! А то еще будет!

Прогудел громкий гудок вдалеке, прервав тем самым разговор девушки с высоким градусом и мужчины под градусом.

Лука: Только пиратов нам не хватало. Быстро! За мной!

Вспомнив, в приливе сил, что дверь не была заперта: «Я сейчас вернусь». Ария быстро побежала в комнату, где рисовала, закрыла комнату и выбежала ко всем. На палубе стояли несколько ребят с руками за голову, пока один из них махал белым флагом.

Лука: Повторяй за всеми. И не делай резких движений.
Ария: Как скажете... Что происходит, почему мы сдались, где Хуан?

Тем временем, вражеский корабль подходит ближе, и гудит. Лаванда-Петриция поворачивается к ним боком, чтобы было удобнее брать на абордаж.

Лука: А теперь заткни уши.

Не понимая всех этих премудростей, Ария делает то, что скажет Лука.

Лука: Руби затворы!

Лука и те юноши на борту достали сабли и разрубили канаты, ведущие вглубь судна. Был грохот. У судна открылись створки, загораживающие двадцать восемь небольших орудий сбоку судна, стреляющих мелкими, но тяжелыми ядрами.

Лука: Огонь!

Одна за одной, пушки запустили во вражеский корабль градом мелкие ядра. Даже с закрытыми ушами, Арию оглушило, а вражеский фрегат, хоть и не особо пострадал, но уже точно отказался продолжать наступление, и с расправленными парусами набирал скорость прочь. Лука что-то говорил и смеялся, взявшись за живот, но Ария была оглушена и не услышала ни слова. Лишь свист в ушах. Вскоре из орудийного отсека пришли члены экипажа и Хуан. Все что-то орали и радовались, как дети. Хуан подошёл и начал что-то говорить. Речь становилась более понятной.

Хуан: Ты это видела? Задали жару поганцам, это даже не пираты, а сборище психов! Кто же знал, что на корабле потайное орудие! Наконец дали пострелять! Ты как?

Еле слышав, что говорит Хуан, отвечает криком, не слыша себя:

Ария: Если не смотреть на то, что я почти ничего не слышу, все в порядке.
Хуан: Это быстро пройдёт.
Лука: Мы близко. Это нападают любители легкой наживы, значит — острова недалеко. Утром будем на месте. А вы пока перезарядите орудия и ложитесь по койкам.

Хуан провожает Арию в спальный отсек, перед этим найдя приемлемую одежду. Хоть она была и старого фасона, зато удобная, а главное по размеру: голубая блузка и темно-зеленое короткое платье. Ария, поняв, что говорит Лука, оставшийся позади, отправилась на почевую, она думала над словами Луки ранее в каюте, пока не заснула, а дрема наступила довольно быстро.

Арие приснился светлый сон, долгожданный, за последнее время. Ей снился ее отец, который несет ее на плечах и мама, которая надевает на нее веночек из красивых цветов. Сон начал отдаляться, Ария пыталась протянуть руку, но проснулась с вытянутой рукой, зацепив острые края радиатора, из которого на лицо посыпалась сажа вперемешку с паутиной. Ария понимала, что эти сны еще не скоро пройдут. Тут же, она почувствовала, что жар возвращается, и что заснуть будет непросто.

Выйдя на палубу, переступая через чумазых столяров и механиков, что заснули за работой, свежий воздух помог прогнать из головы навязчивые видения, и дышать стало значительно легче. До рассвета оставалось меньше двух часов. За высокими горами Калисто виднелись далекие лучи солнца, освещая алым светом снежные пики Морго. Ночной успокаивающий душу и разум ветерок ласкал короткие волосы Арии, решившей дождаться восхода солнца.

6 Октября, 1850 г.

Раннее утро, разгневавшееся чем-то море, грозилось пробудившимся свирепым холодным ветром и бешеными волнами разорвать любого, кто его доведет до предела. За последние пол часа стало заметно холодать.

Непредсказуемые воды близ острова Брим унесли сотни жизней, а погода... Ветра изниоткуда, задувающие каждые сто метров в новом направлении, дождь и град, сыплющийся, как стрелы, на протяжении веков манили за собой опытных адмиралов встретиться лицом к лицу с неукротимой и непокорной стихией, и эти же воды воспитали прошлых трусов, которые сейчас будучи молодыми бесстрашными капитанами, парусят по морям, однако не много сыщется храбрецов, кому пришлась по вкусу зубодробительность северных вод.

Лаванда-Петриция дрейфует по острым волнам. Арию слепят лучи солнца, вскарабкавшиеся по скалам Морго, ещё хоть сколько-либо греющие землю, готовящуюся ко сну. Хуан встречает очарованную рассветом деву на палубе, ведь он тоже таки-маловато спал этой ночью.

Хуан: Утро доброе. Ты не спала?
Ария: Доброе утро. Вовсе нет, совсем недавно проснулась. А только ты встал, или ещё кто?
Хуан: Да я, считай, толком и не спал. Холод собачий. В каюте сквозит. А тебе не холодно?
Ария: Прохладно, но на удивление простуда не серьезная, наверное, потому, что в детстве в такую погоду занималась стрельбой из лука.
Хуан: И все... Считали это нормой?
Ария: Наставник учил премудростям уметь стрелять с замерзшими пальцами, говорил, авось, пригодится.
Хуан: Тебе лучше зайти погреться. Я растоплю немного угля и поставлю горячего чаю.
Ария: За печами давно никто не ухаживал, они в ужасном состоянии.
Хуан: Ну, свежую ворвань я у них брать не стану, с руками оторвут.
Ария: Тогда уж по-аккуратнее там. Если вдали — это скалы Морго, то мы уже далеко.
Хуан: Да, это они, слева, вон, вдали кусок земли, самый край Калисто, правда не живется там никому.
Ария: Мы скоро доберемся до суши?
Хуан: Судя по тому, что мне говорил Лука, мы сейчас приближаемся к архипелагу, и нам осталось чуть больше часа. Ребята за штурвалом вывели нас на самый короткий путь, когда вышли с курса пути смертника.
Ария: А почему он так называется? Кто-то умер?
Хуан: Ты близко, но нет. По этому пути уходили беженцы с Калисто, пытавшиеся на легких судах добраться до острова Сандала, где их точно никто искать не станет.
Ария: Как так? Разве имперский патруль не славится своей ответственностью?
Хуан: Остров Сандала, это по сути, верная смерть в горах, но чаще всего легкие суда на пути смертника просто уносило в открытый океан. Смысл отправлять патруль искать трупы?
Ария: Ты заставляешь меня бояться воды.
Хуан: Правильно. Тот, кто не понимает этого, отправляется к праотцам. Наше судно достаточно мощеное, не переживай. Зайди в спальную, я принесу углей.
Ария: Отлично, тогда погреюсь и скоро прибудем.

Хуан провёл Арию в каюту, куда в то время завалились ещё несколько ребят, затопивши углей в радиатор, знатно промерзши, работав всю ночь напролет. Луку нигде не видать. Хуан заметил баночку с отработавшей ворванью и подлил в металлический радиатор. Сверху стоял миниатюрный поддон с разрисованными чашами.

Смотря на их подпаленные днища, у Хуана возникли серьезные сомнения по поводу умственных способностей членов экипажа, которые, видать, засовывали их прямо в огонь. Сверху по-первобытному стояла чарка с чистой водой.

Хуан: А ты хороший компаньон, Ария. Я чувствую, что я изменился рядом с тобой. Раньше плескался в ледяной воде, а теперь притеплился в уютной спальной.
Ария: Спасибо, наверное. Мне даже показалось, что ты стал добрее.
Хуан: Может, это тот, кто я есть? Кем я должен был стать на самом деле?
Ария: Кто знает, ты вроде, как не по своей воле это все делал. Так и закалил свой характер.
Хуан: Но хотел ли я этого? А кому вообще такое понравится?
Ария: Может быть, тебе была уготована лучшая жизнь.
Хуан: Торговать колбасой и тряпками в какой-нибудь богомерзкой яме посреди заразы и борделей? Намного лучше, спасибо, обойдусь.

Ария не знала, как подбодрить человека, задев его чувства. Вода в чашах закипела, и Хуан неряшливо закинул туда листья из коробки с надписью на другом языке, напоминавшие низкокачественный чай.

Хуан: Может, я хотел бы также жить богато и разливать чай гостям из-за горизонта, но видать такая участь уготована только дворцовым снобам и их многочисленной прислуге.
Ария: Откуда я могла знать, что в мире все так плохо?!
Хуан: Вот именно, откуда тебе-то знать?
Ария: Хуан, понимаю, ты хотел бы жить богато, а кто бы не хотел?
Хуан: Говоришь так, словно не видела этого перед своими глазами!
Ария: Как я могла это увидеть, если мне все закрывали глаза? Я даже из дому не могла выйти без присмотра.
Хуан: Говоришь так, словно жить в тепле и сытости была для тебя каторга.
Ария: Я понимаю твое отношение ко мне, как к разбалованной девчонке.
Хуан: Да не имел я ввиду лично тебя.
Ария: Не важно, кто — Богатые семьи часто попадают в опасные ситуации, ограбления и вещи похуже — ты видел сам.
Хуан: Ты права, я наворотил лишнего.
Ария: Нужно соблюдать все правила, быть вежливыми со всеми, даже с теми, кто противен. Это не так то и легко.
Хуан: Слушай, извини, тебе и так досталось.
Ария: Если бы ты сам побывал на моем месте, ты бы быстро все понял.
Хуан: Вполне возможно. Я не мечтаю о таком, но хотел бы такое попробовать. Жизнь, скажем, на таком судне, это конечно не плохо, но я уверен, другие это бы и жизнью не смогли назвать.
Ария: Когда я стану герцогиней, я исправлю это, и буду стараться ради людей.
Хуан: За шесть столетий, мало, кому это удавалось. Тебе придется немало постараться. Целыми днями быть в делах... А ведь и взаправду, такое жизнью тоже не назовешь.

Лука заходит и будит всех.

Лука: Видно берег! За работу!

Хуан: Нам лучше не ссориться.
Ария: Мы оба постарались.

Хуан дружески хлопнул Арию по плечу со словами «Дела ждут, пойдем», махнув в сторону двери той же рукой.

Ария: Да, здесь даже жарковато становится.

После пары пролетов и подъема по лестнице, согревшаяся Ария и Хуан позади, вышли на слепящую палубу.

Хуан: Я пойду, помогу поднять ёмкости с ромом. Клянусь, вернусь на Санту-Агнию, всё там перестрою, как здесь. И никакой тебе возни с поддонами, никакой тягомотины с лебедкой...

Хуан ушёл, продолжая бормотать себе под нос. Лука позвал Арию посмотреть на дальние приближающиеся берега.

Ария: Лука, могу я чем-то помочь?
Лука: Дитя, не беспокойся. Мы товарное судно. Всё высший класс, так всегда, да-да-да! А вы были решить поголубиться, пока все спали, план одобряю!
Ария: Да что вы заладили? Нет, все не так, мы просто друзья.

Лука отошел на правую палубу.

Лука: Повидал я на веку, как вы. Ваша судьба приближается, подобно наше судно к суша.

Несмотря на то, как Лука нахваливал остров, он был совсем непривлекательным. Серая мгла, острые скалистые берега, высокие здания современного типа, которые, казалось, будто вышли прямо из скал, а из крыш домов торчали уже отсюда заметные безобразные ветряки, ворочающие на своих лопастях печаль.

Лука продолжает: «А вот если бы я был чуть чуть богаче, посетил бы старых друзей с академии натур... как они были это называть...» Хуан, проходя мимо: «Натурфилософия, у нас Амалия ей уже мозг проела, та еще муть, как она вообще это может читать?»
Лука: А-га-га-га, именно оно! Ох, я бы вам показал их животину в банках.
Хуан: Упаси такое вживую увидеть! Такое в кошмарах потом сниться будет.
Лука: А эта женщина, Амалия, видится мне, эро... Как же они говорить... Эротить?
Хуан: Да, она как раз себя называет эрудитом. Знал бы я еще, что это значит.
Лука: Ах да, эрудит! А вот вы, явно не из их число.
Хуан: Когда на корабле нечем заняться, я, бывает, подсаживаюсь к ней, и каждый раз удивляюсь, какие же все-таки уродливые твари бывают на свете. Я даже названия их выговорить не могу, а она только смеется над этим. Точно ведь издевается!

Лука загоготал, как гусь. Услышав такие подробности, Ария подловила себя на мысли, что испытывает странное чувство, словно Амалия забирает у нее Хуана. Это новое ощущение было совсем непонятным для юной особы, от которого ей хотелось задушить Амалию. Ранее Ария подобное читала только в романтических рассказах и хотела побывать хоть раз в такой ситуации, но испытав это на своей шкуре, желание тут же пропало. Пытаясь перевести свое внимание и прервать такие подробности, Ария решила спросить про город впереди, перекрикивая Хуана и Луку.

Ария: Интересно, что на острове будет?

Остров становился ближе. Со стороны скал, что стояли как два меча, впившихся зубами в земную плоть, дул противный холодный ветер.

Лука: Дешёвые, главное вкусные люди и красивая еда. Кажется, я быть что-то напутать.
Ария: Ха-ха-ха, конечно напутали, как люди могут быть вкусными!?
Лука: Ну, сектанты с Сандалы бывало... Ой, о чем это я? Пейзаж-то какой!
Ария: Конечно, Лука, насчет пейзажа, возьмите ключ, который вы мне дали, и еще раз спасибо, что разрешили зайти.
Лука: Не переживай дитя. Заходи когда захочешь. У меня личный ключ. Ты же выйти на сушу?
Ария: Конечно, иду, нужно размяться, и вы говорили про простуду.
Хуан: Это мы найдем. Тебе ведь уже намного легче, так?
Ария: Да.
Лука: Подлечись, дальше мне по курсу в Форт д'Эспирс, дела, дела. Там простуда никак, если отправиться с нами. А про ключ... Знаешь...
Ария: То-есть, этот ключ может остаться у меня?
Лука: Забирай. Ах да. Смотри не теряйся.
Ария: Благодарю. И почему бы я потерялась, я же не одна буду.
Лука: Дом на доме стоит, завернуть не найти путь назад. Островок небольшой, людей много. Дома, как така... Кака... Катакомбы.
Ария: Спасибо, что предупредили, постараюсь не теряться.

Корабль аккуратно причаливает в конкретно раздолбанный порт Лича. Мелкие почтовые пинасы трещат промокшими тросами. Почтальоны в зеленых курточках кучкой пытаются разобрать почерк на письмах, кто-то вылавливает чьи-то письма, угодившие в воду. Столпотворение горожан не может поделить редкую в этих краях рыбину, а имперские патрульные не могут даже протиснуться сквозь плотную толпу.

Лука: Подожди, пока выставят бочки. Потом иди с ним.

Около корабля собралась такая же толпа торговцев, каждый кричит свою цену и количество бочек, кто-то предлагает скотину, кто-то сыр, кто-то просится провезти. Лука берётся за голову и спускается к ним. Внизу гремят бочки и ящики. С прилавков на пристани доносится запах рыбы и морепродуктов. Жизнь кипит, как в столице, подобно супу. Все чем-то заняты. Кто-то, видать, решил, что Ария тоже торговец и начал приставать с обменом крабов на какие-то трубы.

Кто-то: Эй ты! Давай махнёмся! Ты мне трубы сорокового размера, а я тебе три ящика крабов! Такой сделки ещё никто не видел!

Ария пытается с палубы донести до кучерявого торгаша, что она простой пассажир.

Ария: Нет, нет, я не торговец, это не ко мне!
Кто-то: Ну хватит мяться, у меня хорошее крабовое мясо! Я не перекупщик, я сам ловлю!
Ария: Лука! Что делать, человек хочет труб, а он нам 3 ящика крабов.
Лука: Размер?
Ария: Сказал сороковой.
Лука: Да, наконец-то! Отдай все из левый грузовой. Это барахло с прототип нам давно не есть нужно, и пусть добавит сверху.

Ария согласилась без шанса расспросить Луку поподробнее, слыша, как тот махал руками и громко кричал на, казалось, всех возможных языках, и судя по интонации и жестам, кроме ругательств там не было ничего.

Ария: Так, я вам трубы, а вы мне крабов, так?
Кто-то: Да, самые свежие! У нас обманывать не принято!
Ария: Тогда подождите!

Ария, надеясь понять, какие еще трубы ему нужны, спускается со света в грузовые отсеки, а там темнота кромешная. Единственный лучик света был в стороне мастерской. Она как раз оказалась открытой, и свет шел из нее. В этот раз в мастерской появилась новая картина. Далёкие луга, над которыми всего одно маленькое облако. Внизу подпись «Точка на бесконечности» — «Октавиан Лука Винсент». Из мастерской веяло перегаром. Ниже, в грузовом трюме был зажжен светильник, и рядом валялись разнообразные трубы и запчасти, явно принадлежащие некоему насосу, странно только для чего бы он был нужен. На удачу Арии, на них были высечены номера.

Набрав все трубы с номером сорок, и поднимаясь, держа охапку труб в правой руке, и светильник в левой, чтобы не споткнуться на крутых ступеньках, одного неловкого движения хватило, чтобы из охапки труб парочка из них выскользнула, за чем все измазанные в ворвани трубы выскочили из рук и покатились в мастерскую. Ария поймала себя на мысли, что закрывала эту дверь прошлой ночью, но это не особо ее смутило. Подобрав трубы, и взяв их плотнее, Ария, извозюканная в ворвани, поднималась вверх со светильником в руке.

Увидевший это зрелище проходивший напротив той же лестницей маляр остановился, и начал пятиться назад, смотря на приближающуюся девушку со взглядом, словно смерть свою увидел. Арие это показалось очень забавным, то, как здоровенный амбал пятится, глядя на хрупкую девочку. Пропуская ее, маляр, можно сказать, вбился в стену не хуже гвоздя. Арию это рассмешило, а ведь она не знала, что если поднести к ворвани светильник, все вспыхнет в считанные секунды.

Поставив светильник на жердь и выйдя на палубу, свет снова впился в глаза, а тот торговец все терпеливо ждал, но резко повеселел, увидев товар в руках, да так, что махать руками начал, как осьминог, показывая жесты, за которые в Мираберге могли бы начистить морду, в общем, там ему лучше не пытаться торговать.

Ария: Поднимите коробки или что?!
Кто-то: Я ещё поднимать должен? Бросай трос!
Лука: Не надо, ребята будут тащить. Ария — поклажи трубы на бочку. Хуан! Займись дамой.
Хуан: Да, отдохнуть и прогуляться не помешает. Слушай, а мы ведь можем сегодня гулять допоздна, корабль ещё постоит на якоре. Может, пойдём куда?
Ария: Тяжело, все-таки, так работать, как ты умудряешься не уставать?
Хуан: Для тебя, где-то здесь должен быть лекарь. Однако найти здесь что-то такое будет нелегко. А мне не привыкать, не бери в голову.