Придорожное кафе

        Глава 1.   
Мерно гудит движок, сонно - под колёса набегает серая лента шоссе, веки тяжёлые, с трудом удерживает Сергей, сутки не спавший. Вчерашний день за баранкой, а затем всю ночь, своим «вездеходом» утюжил платный «гараж…» И вот теперь, борется из последних сил, надо остановиться, отдохнуть, путь ещё длинный, сонно уговаривает свой мозг Сергей – вот до того километрового столбика дотяну и встану… Но в забытье проскакивает его и видит сон, и видит трассу, и новый столбик, который тоже остаётся позади. А сон, в глазах, ложится белесо-мягким туманом, накрывает усталым теплом… Крутая кочка заставляет вздрогнуть, острым уколом в сердце, заставляет вздрогнуть изморозью всё тело, сон отскакивает напрочь и ясно, как на экране, встаёт бегущий асфальт с полосами лесопосадки, встречные автомобили и, чуть вдали, по ходу движения, карман-площадка, для стоянки рейсовых автомобилей. «Всё, хватит испытывать судьбу, здесь припаркуюсь.» - Сам себе сказал Сергей, въезжая КаМаЗовской фурой, в карман отдыха. Была середина летнего дня, пора обеда, но жрать не хотелось – спать и только спать!
Сонная дремота опять стала накрывать его, он устало перебрался в спальный закут и не разбирая постель, тяжёлой мордой, уткнулся в подушку. Когда он ещё въезжал в карман там находился микроавтобус РАФ и какие-то мужики, и бабы, с крикливой бранью, тусовались у бортов автомобиля.
Плюхнувшись в подушку Сергей тут же заснул. Ему снился прекрасный сон, как отражение прошедшей ночи с авто-девочкой, сон из далёкой школьной юности, где он страстно ласкал пятнадцатилетнюю восьмиклассницу, из параллельного его десятого класса. Она была в той юной красе, которая так притягивает таинственной значимостью одноклассников, к их почти обоюдному, первому желанию и, несмелому опыту…
Он нетерпеливо касался её девственных, притягивающих мест и, она, с тяжёлым дыханием и слабым сопротивлением, млея, от сказочных ощущений, прикрывая глаза, устало просила – не надо…
Сергей проснулся от громкого стука в дверь кабины, недовольный от прерванного сна, он отодвинул штору и посмотрел в окно. В лучах закатного солнца, за окном стояла привлекательная женщина с озабоченным лицом, которое её почти не портило. Сергей мельком окинул взглядом стоянку, микроавтобуса уже не было, а в стороне на обочине, перед выездом из кармана площадки, стояло жёлтое такси с задранным капотом, а у двери, на пятаке его фуры, женщина, с ожидающим взором, в его окне. Сергей вылез из спальника и открывая дверь, спросил:
- Тебе чего?
- Простите, вы куда путь держите? – На вопрос, вопросом, отозвалась женщина.
- Отсель далече, тебе не по пути. – Неприветливо отозвался Сергей.
Наверно эта раздражительность произошла из-за прерванного сна и второе, он был сыт от прошедшей ночи и, напрягаться набивать мозоль, да ещё за бабки, что-то расхотелось.
-  Может подвезёте? Я расплачусь.
-  Натурой не беру, а капуста мне твоя ни к чему.
-  Как не стыдно такое говорить незнакомой женщине?   Она сделала отмашку рукой в сторону такси, - я добиралась домой, у меня мама больная, я спешу, а такси сломалось, увидела вас и рискнула подойти, попроситься доехать, а вы, не зная меня, мне хамите. Не верите, можете у таксиста спросить.
Сергей поверил искренности слов незнакомки и уже более дружелюбнее отозвался:
-  Пройди к пассажирской двери, она открыта и садись.
Пока женщина обходила КАМАЗ и садилась на пассажирское место, Сергей достал из дорожного холодильника минеральную воду и с жадностью присосался к горлышку, крупными глотками поглощая прохладную влагу. Утолив жажду пересохшей гортани, Сергей вернул, недопитую бутылку, на место, спросил:
-  Тебя как звать величать?
Женщина, поудобней присаживаясь, ответила:
-  Клавдия Степановна, - и посмотрев на Сергея, дополнила, - можно Клава. – И отвернулась к окну.
-  Ладно, не дуйся. Просто малость не доспал, а гнать свой сарай ещё вроде бы не далеко, но долго, потому как загружен керамической плиткой под завязку, и быстро не попрёшь, а ты, как я понял, спешишь.
-  Да. А вы, куда едете? Если не секрет. – Спросила в полуоборот к Сергею Клава.
-  В «Питер». Без груза я бы быстро просвистел, а теперь заночевать в Кокчетаве придётся.
-  Ой как здорово! – Воскликнула Клава, прерывая ответ Сергея, - и мне туда надо!
-  Ты же спешишь?! А фура не такси, – удивлённо произнёс Сергей.
-  Да спешу, до Петропавловска, там мама моя живёт со своей родной сестрой, они близняшки, муж сестры помер, как и у моей мамы, папка мой, теперь две старушки съехались, живут вместе, - она посмотрела ясными глазами на Сергея и добавила:
 -  Могу и в Райцентре Алексеевка выйти и доберусь до «Питера» поездом, но это будет дольше, а с вами быстрее. Может, с вами доеду?..
- Пожалуйста, только я в Кокчетаве заночую, ты не против?
-  Если без глупостей с вашей стороны, тогда да, куда деваться? Но могу и выйти на станции Кокчетава.
-  Ты замужем? – Не отвечая спросил Сергей.
-  Да.
-  Дети есть?
-  Да, девочка, дочери двадцать два года, я ведь дурой была, сразу после школы замуж вышла, в восемнадцать лет родила, – и замолчала, глядя через ветровое стекло, как Сергей плавно выезжал из кармана условного кемпинга и мысль её далеко скользнула в прошлое…
-  Что так рано то? – Переспросил Сергей, прерывая мысль Клавдии, выскакивая на оперативный простор и притапливая акселератор. Плавно набирал скорость.
-  Так получилось… - Неопределённо отозвалась Клава.
-  Расскажи.
-   О, это длинно-ироничная история и мне не хочется ворошить прошлое, я устаю от воспоминаний, вы лучше представьтесь, как вас звать?
-  Зови Серёгой.
-  Серёжа значит? Но из Серёги вы, я вижу, уже выросли, а как по отчеству?
 - Другой раз кличут Иванычем, это молодёжь, а коллеги-шоферня – Серёгой. Я привык. – Ответил с улыбкой Сергей.
-  А можно я буду называть вас Серёжей? У меня, в школьные годы, был мальчик Серёжа, первая любовь и, мне это имя очень по нраву.
-  Валяй, только не выкай, мне сорок три.
-  Хорошо. – Согласилась Клавдия. - Тогда бы не мешало поужинать, по дороге, в столовой. – Предложила она.
-  У меня всё с собой, вот водички на дорогу не мешало бы, да и сигарет прикупить, я не против, а остальное всё в ажуре. – Отозвался Сергей.
                Глава 2.
Солнце скрылось за дверью горизонта и на трассу легли первые сумерки. На короткое время лесостепь оборвалась и навстречу легла холмистая ширь. Сергей решил заночевать на берегу Кокчетавского озера, по пути затарившись водой и сигаретами прима. Курил он их давно с десятого класса, а сигареты с фильтром не признавал, считая, что фильтр не даёт того блаженного кайфа от никотина, как прима.
Заночевали у берега озера и когда остановились, Сергей за курил. Клавдия, взглянув на него, слегка упрекнула за сигареты, на что Сергей, без злобы, съязвил:
-  И, что вы бабы за народ привередливый? Где бы только не оказались, сразу же вносите свои порядки: этого не делай, туда не ходи, натощак не кури. Завидно что ли, что не по-вашему мужик живёт?
Клавдия рассмеялась:
-  А ты заводной!
-  Заведёшься тут, когда со своими глупостями лезут, ты лучше скажи, почему без мужа к мамке едешь?
-  Он работает.
-  А ты, что домохозяйка?
- Нет, работаю, но это же моя мама.
-  А его тёща.
-  Но вы же мужики тёщ не любите, анекдотов как деревьев в лесу.
-  Не знаю, тёщ не имел, как и жён.
-  Сорок три и не женатый?!
-  Был единожды, но сам сбежал, от такой как ты, со своими уроками.
Клавдия дружелюбно рассмеялась, - ладно, давай закроем эту тему и мирно поужинаем.
-  Ну вот, последнее слово и опять за бабой. – Глядя на Клавдию, без обидно, отозвался Сергей.
-  А ты разве против ужина? А то может я уйду…
-  Сиди и не ёрзай, довезу куда надо, а пожрать это дело стоящее для здоровья. – И Сергей из-за спинки сидения из спального отделения, извлёк набитую вместительную сумку провизией, сунул в руки Клавдии, сказал:
-  На вот, лучше накрой стол, на среднем сидении…
После сытного ужина, приготовленного руками женщины, Сергей опять закурил, выпуская змейкой дым в открытую форточку. Клавдия, убирая остатки еды повторилась, глядя на Сергея:
-  Часто куришь, это плохо отразится на твоём здоровье.
-  Мне это на пользу, - отозвался он, - в пути сигарета помогает сосредоточиться, да и меньше клонит ко сну. Когда едешь один, сигарета и музыка, тебе помогают - сокращают путь. Если хочешь можешь включить магнитолу, у меня и кассеты есть, на любой вкус.
-  Нет не хочу, - ответила Клавдия, возвращая оставшуюся провизию и приборы в вместительную сумку, намереваясь втиснуть её в спальник.
-  Не надо. – Возразил Сергей, - оставь на полу.
Клавдия, с усилием переставила сумку с сидения на пол кабины и предложила:
-  Расскажи лучше о себе.
-  Обо мне?! – Удивился Сергей и ответил, - жизнь моя колёсная, однообразная – степь, леса, дорога. Ночёвки в кабине спального закутка, сухомятка, иногда с попутчиком, но чаще один. Так что всё путём и на колёсах.
-  Я спросила о другом, хотя дорога тоже интересна, смена ландшафта, люди, да мало ли… Я имела ввиду, рассказать о себе лично: Где родился, учился, служил, если служил? Семейное положение, хотя о нём уже знаю – холост, где живёшь, расскажи?..
Сергей усмехнулся, не бритой рожей, сказал глядя на Клавдию:
-  А ты красивая!
-  Давай без лирики. Мне, как любой женщине комплемент приятен, но интересно знать о человеке, с которым еду, общаюсь, живу, люблю если хочешь, знать всё.
-  Всё знать невозможно, а женщину я хочу всегда, на то она и женщина.
-  Давай без пошлостей, - хмуро отозвалась Клава, снимая улыбку, - я серьёзно.
-  Тебе сколько лет? Только не ври мне, что это неприлично спрашивать у женщины.
-  Да, неприлично, но я отвечу, мне сорок и, я уже бабушка! У меня годовалая внучка и, на подходе внук.
-  Здорово! По больше бы таких бабушек. – Удовлетворённо, с восторгом отозвался Сергей.
-  Спасибо.
-  За что?
-  За комплемент, - улыбнулась Клава, - это приятно слышать, но всё же расскажи о себе.
- А ты сама откуда родом? – Спросил Сергей.
-  Родилась в Целинограде, там в школу пошла, там же замуж вышла и дочь родила. По образованию строитель-технолог. Теперь ты о себе. У меня такое ощущение сложилось, как вроде бы я тебя где-то встречала… Ты сам-то откуда родом?
-  И я Целиноградский, вернее Акмолинский, как и ты. Учился в третьей школе Ворошилова, образование десять классов и училище механизации. Служил в стройбате
шофёром, все три года возил начальника штаба. Вернулся, сунулся было в инженерку, да бросил, понял, не моё рукой водить, а вот баранка это моё, так и рулю по сей день.
Сергей снова закурил, а Клавдия спросила:
-  Твоя фамилия не Щуров ли?..
Сергей удивлённо взглянул на Клаву и в прищур затянувшись дымом, не отвечая спросил:
-  Как догадалась?
Клавдия внимательно посмотрела в его небритое лицо, улыбнулась и откинувшись корпусом на спинку сидения, ответила:
- А ты сам догадайся.
-  Чего гадать то? Знаешь, скажи.
-  Сама не сразу тебя признала, столько лет, да и зарос ты щетиной как боров, мужик вроде справный, а неухоженный…
-  Спасибо за комплемент, - перебивая Клавдию, съязвил Сергей, - в дороге некогда лоск наводить, чай какая и так полюбит. – Он пару раз глубоко затянулся сигаретным дымом и щелчком отправив окурок, через окошко за борт, спросил:
-  И кто же ты есть такая?
Не отвечая сразу, Клавдия отозвалась:
-  Поначалу баритон твой показался знакомым, а затем твоя мимика, движения, а когда ты сказал о школе, я сразу догадалась кто ты, а ты сам не узнаёшь меня?.. – Клава с улыбкой, пронзительно глядела на Сергея, - ну, чего молчишь? Ты впервые в жизни, меня восьмиклассницу, поцеловал жарко в губы и, это было так волнующе стыдно! Узнал?
Клавдия сидела в полуоборот к Сергею и в упор смотрела на его реакцию. А её слова, наконец пробив ему черепок, стрелой вонзились в мозг, и Сергей воскликнул:
-  Беркутова?! Ты что ли? Фантастика!
Клавдия, восторженно улыбаясь от того, что Сергей наконец признал её, ответила:
-  Только я уже не Беркутова, а Тимохина.
                Глава 3.
Они проговорили всю ночь и только под утро, Сергей насильно отправил Клавдию спать в спальный закут. А сам, запустив двигатель, закурил и тронулся в путь, аккуратно, по колдобинам, выводя фуру на трассу.
В полусферических зеркалах заднего вида, за фурой медленно поднимался рассвет – сначала в тонко-сизой полоске горизонта, постепенно разрастаясь покрывая небосвод сиреневым цветением, и эта красочная панорама поднималась всё выше и выше, пока не брызнула первыми лучами солнца, обильно покрывая росой степь.
Клавдия спала в закутке, за спинками сидений, слегка убаюкивающим качанием кабины, в движении автомобиля.
Сергей, выкурив одну сигарету, на ходу прикурив вторую, с улыбкой смотрел на бегущую трассу и с восторгом размышлял о хорошенькой попутчице, давно забытой школьнице, которая с учащённым дыханием, как бы защищаясь от его бесстыжих рук, всем корпусом, прижималась к нему.
А он, распыляясь от этого, ещё больше целовал и целовал, жадно обшаривая её влекущую юность, пока она сама, в волнующем смятении, не выскользнула из его рук и быстро, одёргивая школьный фартук, исчезла в проёме учительской двери.
И сейчас за баранкой автомобиля, ему с теплом вспоминалась прекрасная тайна далёкой юношеской жизни и любви. А навстречу, по трассе, надвигалась лесостепь с ажурными серёжками листвы берёз и красавицы ели в пушистых манто красиво встречали и провожали фуру Сергея, в утреннем рассвете дня.
Он вспомнил и последнюю их встречу, кажется она была последней, потому как они больше не встретились. Он после школы учился в училище механизации, а затем срочная служба, после армии полтора курса инженерного института и наконец работа шофёром, с незаконченным высшим образованием. Женщин, после армейской голодухи менял, как перчатки, и никак не мог насытиться… Женитьба, и когда после полугодового брака, убедился, что это действительно брак - когда исчезает манящая сладость красоты желаний с её дурацкими бытовыми запросами и игрой в пользу одних только её ворот, он не сбежал, а тактично отступил, исчезая с её поля зрения.
Сейчас он вспомнил, именно ту последнюю, встречу с юной Клавой и снова, в волнении закурил, вспоминая как поднял её, как белоснежное облако в белом платье, после своего выпускного, поцеловал в губы и произнёс – я тебя люблю. Бережно укладывая на кровать у себя дома, расстёгивая лиф… Клава тогда жутко закричала и в слезах выскочила из квартиры. Больше они не виделись, и вот эта первая встреча, через много лет, да и каких лет, что сразу даже не узнали друг друга. Дым от сигареты слезливо ударил в глаз, прищурившись, Сергей щелчком стрельнул окурком за борт и тихо включил музыку, по бокам трассы стояли и провожали громадные, в зелени, колки смешанного леса. Клавдия спала, голова её покоилась за спинкой сидения Сергея, он на мгновение отвернулся от ветрового стекла и взглянул на спящую женщину, голая коленка которой, ярко блеснула острым лезвием по душе, из-под одеяла, он зажмурился и, перебросил взгляд в даль, к набегающей трассе.
Женщина проснулась, видать от быстрого гипнотизирующего взгляда мужчины, слегка приподнялась, глядя через плечевую спинку в ветровое стекло, ещё сонно,
 спросила:
-  Который час?
-  Спи. – Отозвался Сергей, - время десять тридцать утра, но если хочешь привести себя в порядок, могу остановиться, ты как?
-  Не плохо бы, по ближе к дорожному лесу…
-  Было бы сказано, причём у меня и вода есть умыться, мыло. - Ответил Сергей, припарковав фуру на обочине.
-  Прекрасно! – Игриво отозвалась Клавдия, открывая дверь и выскакивая из кабины.
Гася любопытство, Сергей отвернулся к своей форточки и за курил очередную сигарету. Пока он наслаждался, тяжёлыми клубами дымного никотина, Клавдия привела себя в порядок и уже посвежевшая вернулась к Сергею в кабину. Сергей поспешно загасил и выбросил окурок. Клавдия, посвежевшая, после водных процедур и приведшая себя в порядок, светилась одухотворённым, нежным лицом; лёгкий румянец и бездонные голубые глаза в дуэте вишнёвых губ, улыбались Сергею.
Присаживаясь, коротко задрался подол платья, обнажая её стройные ноги. Она изящным, женским, движением руки, поправила край платья прикрывая, от чарующего мужского взгляда, колени. Ему она показалась той далёкой, юной и такой близкой, и желанной сейчас, что что-то тяжёлое, с восторгом ворохнулось в душе и он невольно отвернулся, запуская двигатель.
-  А мы, что, завтракать не будем? – Не снимая улыбки спросила Клава.
-  Проголодалась? – Вопросом на вопрос спросил Сергей, трогая фуру с места.
-  Да нет. – И тут же приспуская стекло форточки, с лёгким упрёком сказала:
-  Фу, ты напрочь прокурил всю кабину! Прекрати так часто смолить.
-  Ну вот, известная бабская песня, - началось в колхозе утро! – С лёгким смешком отозвался Сергей, - почти не отрываясь смотрел на дорогу.
-  Я беззлобно тебя упрекаю, имею опыт, мой муж докурился до степени рака и сейчас болеет, лечится и работает. Я не медик, но как говорят знающие люди, у него рак-самец, мужского характера, съедает его медленно и не очень болезненно, а вот был бы самкой, сожрал бы сразу и с мучительными болями. Так что остерегайся.
Сергей был сейчас очень рад, что с ним едет далёкая школьная подруга и эта радость ложилась ещё теплом на сердце, от той предостерегающей заботы к нему - по сути постороннему человеку. Эта забота открылась позывом отблагодарить её присутствие, чем-то значимым для неё, а чем он никак не мог себе представить и только произнёс:
-  Сейчас будет какое-то село с кафе, прямо у дороги. Остановимся и попьём чайку, согласна?
Клавдия, только с улыбкой, кивнула в ответ.
                Глава 4.
Село было уютным, северная часть его жалась к сосновому лесу, южная - радостно купалась в тёплых лучах солнца. Везде чистота и порядок. Асфальтированные дорожки лучами разбежались по всему селу, перед выбеленными домами с крашенными заборами разного цвета, создавая яркий ансамбль цветочной клумбы, у дороги.  У каждой калитки лавочка, урна. На окнах домов, в резных узорах, рамы. В каждом дворе, если не автомобиль, то мотоцикл с коляской, обязательный атрибут. У самой дороги расположилось приветливое кафе. И всё здесь и во всём чувствовалась рука хозяина.
Сергей припарковал фуру на огромном, асфальтированном пятаке и вместе с Клавдией вошёл в здание придорожного пищеблока. Здесь и внутри всё светилось приветливостью – на окнах, в рост человека, тюлевые занавески бежевого цвета, цветы, полированные обеденные столы и не стулья, а полированные продолговатые скамьи. Пол устлан цветным кафелем в цветочных узорах, бар, с винтовыми высокими пуфиками. В глубине зала, небольшой подиум, по всей вероятности, для оркестрантов живой музыки.
Сергей и Клавдия, присев за столик, сделали заказ лёгкого завтрака – по чашечке кофе с молоком и пирожное - безе. 
Отзавтракав, снова пустились в путь. По дороге Сергей спросил, интересуясь у Клавдии:
-  Ты почему, тогда сбежала от меня? Это же был наш выпускной, мой - за десятый класс, твой – за восьмой…
Клавдия с грустной улыбкой открыто, посмотрела в глаза Сергею, ответила:
-  Каждая женщина должна быть готова к этому, а девушка пятнадцати лет, тем более. Я не была готова, а ты был слишком напорист. – Она помолчала, как бы собираясь с мыслями, а затем продолжила. - Да, может, в тайне от себя, я мечтала об этом, но твои скоротечные и грубые действия, показались мне, молоденькой девчушке, слишком пошлыми. И этим ты сам оттолкнул меня от себя. Разве я не права?
-  Не знаю. Может и права, даже скорее всего, что права. Потому как не осознавая, спасла нас обеих от трагедии. Меня могли посадить, за растление, а ты бы могла остаться беременной вдовой при живом муже. Наверно примерно так. – Ответил не громко Сергей.
-  Вот видишь, ты и сам всё прекрасно понимаешь. А значит, всё что делается, делается к лучшему. – Отозвалась Клава и помолчав, сказала:
-  А я тебя, после того вечера, ещё раз видела, спустя год, у билетных касс, при входе во дворец Целинников. Ты стоял в группе парней и общался с девушками. А подойти я постеснялась, а хотелось.
-  Чего же не подошла?
Клавдия, с какой-то тоскливой грустью, склонив голову, помолчав, ответила:
-  Наверно оттого, что была уже готова к таким отношениям и испугалась. Ну а дальше строительный техникум, быстрое, как бы в спешке, замужество, беременность и рождение дочери. Вот и всё моё житейское резюме.
-  Ты хоть своего мужа любишь? – Спросил Сергей.
-  Наверно, раз родила дочь.
-  Что-то как-то неуверенно, не находишь?..
-  Сейчас возможно осталась в душе многолетняя привычка. Всё известно, всё знакомо до тонкостей и покоится на сердце тихим умеренным теплом. Всё знаешь наперёд, что дальше.  И от этого не ждешь восторга. Причём, даже сама не пытаюсь напрягаться, что-то изменить.
Сергей с иронией усмехнулся:
-  Плывёшь, как холодный айсберг, по течению.
-  Выходит, что так.
-  Ледокол тебе нужен, чтоб встряхнуть, расколоть! – Уверенно произнёс Сергей.
-  Ледокол?! – Усмехнулась Клавдия, - не себя ли имеешь в виду?
-  Почему нет?
-  Не пори чепухи! Я замужняя женщина, мать, к тому же уже бабушка и хватит на этом. Лучше скажи, нам далеко ещё ехать?
-  К вечеру будем.
-  Если позволишь? Я прилягу в спальнике.
-  Отдыхай. – Отозвался Сергей, уходя на крутой вираж шоссе.
                Глава 5.
Сейчас, сидя за баранкой, он видел в отражении салонного зеркала её возвышающийся стан, прикрытый слегка одеялом и в эти короткие, но желательные мгновения, как бы он хотел знать и слышать о чём она молчит, лёжа в спальнике…
Эта сорокалетняя женщина, а в прошлом изумительная девочка пятнадцати лет и сейчас изумляла стройностью форм; она не была худой, не была и полной, она обладала той стройностью, которая бесповоротно влекла мужчин. Сергей привычно вёл автомобиль, влекомый тёплыми мыслями, а трасса набегала и исчезала под колёсами фуры, а Клава, в полудрёме, лежала в спальном помещении кабины, с волнующей тревогой думала о Сергее:
Как много пробежало лет, как много зим и вот он рядом, с теми же юными жадными глазами, заросший многодневной густой щетиной, первая девичья любовь, уже с припудренными слегка висками, но по-прежнему, тайно желанный… И жмурясь с волнующей опаской, открывала и прикрывала глаза, от тихого душевного восторга и под эти сладкие мысли, незаметно, уснула.
А фура, в мощных лошадиных силах, плавно скользила, сквозь красивых колков смешанного леса, между золотистых хлебных полей, цветастых холмистых полян, а то вдруг наплывала, заневестившаяся берёзовая роща, а следом исполинский, сосновый бор - в лечебно-смолистом аромате хвои. В кабине из магнитолы текла тихая музыка, усыпляя и укачивая, за спинками сидений, безвозвратную, желанную мечту Сергея. Так незаметно ворвались в город и, Сергей разбудил, спрашивая Клаву:
-  Тебя куда в «Питере» довести?
Клавдия быстро выбралась из закутка спальника, протирая со сна глаза, виновато улыбнувшись, ответила:
-  К центральной гостинице, у бульвара. Там рядом с гостиницей тёткин дом.
Сергей припарковал свою фуру у пятиэтажного жилого дома и вместе с Клавдией вошёл в подъезд, поднявшись на четвёртый этаж, позвонили в дверь. Их с шумными возгласами встретили две пожилые женщины, расторопно пропуская в объёмную прихожую – говоря обо всём сразу и практически ни о чём. Из прихожей, толпой, прошли в зал. Пока женщины захлёбывались в восторженных эмоциях, Сергей оглядел одну из двух комнат – она была большая и светлая, на полу огромный, тяжёлый ковёр, на окнах - кружевные занавески, а по бокам сиреневые шторы.
Старая - как и жильцы мебель, но добротная; посередине комнаты круглый стол, с накрытой в лебедях скатертью; по кругу эллипсного стола – венские стулья на гнутых ножках.
Наконец первый ажиотаж встречи прошёл и женщины, обратились к молчаливо стоящему у двери Сергею, приглашая его пройти к столу.
-  Спасибо и простите. – отказался он, - мне ещё разгрузиться надо, а это не скорое время, я пойду.
На что Клавдия предложила:
-  Как разгрузишься приходи, поужинаешь и переночуешь, вот здесь в зале, на диване.
-  Не стоит предаваться хлопотам, - не согласился Сергей, - к моей персоне. Ты знаешь Клавдия, у меня своя гостиница на колёсах и ужин всегда при мне, это раз, а после разгрузки, новая погрузка на обратный рейс и это может продлиться на сутки, может больше…
-  Тогда заезжай как управишься со своими делами, попрощаться.
-  Непременно! – Ответил Сергей и вышел.
                Глава 6.
Сергей вновь появился, на квартире старушек, через двое суток. Застал собирающуюся Клавдию в обратную дорогу, поздоровавшись спросил:
-  Ты это куда?..
-  Звонила дочь, что-то с мужем, не говорит - что. Думаю, положили в больницу, надо ехать.
-  С её мужем? – Спросил Сергей.
-  С её - с её! С внучкой надо сидеть, она же работает. – Отозвалась Клава.
Рядом суетилась мама Клавдии, Людмила Сергеевна, помогая собирать вместительный чемодан. Сергей в недоумении, наблюдал за поспешной работой всех трёх женщин и снова спросил:
-  Как же ты будешь сидеть с внучкой, если говоришь, что работаешь?
Клавдия, выпрямившись от чемодана, улыбнулась Сергею и устало ответила:
-  Не я буду сидеть, а моя мама. Мы вместе собираемся домой, тёте Вере лучше и, она нас с миром отпускает. Ты не подвезёшь нас к вокзалу?
- Без проблем, только не пойму, зачем вам этот паровоз? Я сам довезу вас.
- Серёжа, - она впервые так его назвала, как тогда в школьной юности и от этого было приятно на душе, готовой своротить любые горы, - маме в автомобиле будет тяжело, ни встать, ни лечь, она поедет поездом.
-  А, ты?..
Клавдия долгим, вопрошающим взглядом посмотрела на Сергея, чуть споткнувшись на ответном слове, с робким волнением чуть слышно произнесла:
-  И я… Как же мама без меня?
Но здесь в разговор вмешалась Людмила Сергеевна, обращаясь к Сергею:
-  А я вас помню Серёжа, вы же Сергей Щуров, вы приходили к нам, такой элегантный молодой человек-десятиклассник. Мы ещё тогда с отцом подумали – вот и появился жених для нашей девочки…
-  Мама, что за глупости?! – Вмешалась в монолог матери дочь, хотя слова мамы были ей приятны. А Людмила Сергеевна как бы с сожалением заключила:
-  А, вы Серёжа, куда-то пропали…
-  Так вышло. – Ответил Сергей, не вдаваясь в подробности.
-  Причём очень похвально, что вы и сейчас не дурно выглядите, я бы сказала, даже мужественнее, чем прежде!
-  Спасибо! – Поблагодарил Сергей, мысленно хвалясь, что сегодня с утра, заставил себя побриться и стрижкой навести порядок на лохматой голове. Причём влез в новый, не ношенный джинсовый костюм, давно залежавшийся в походном чемодане.
Даже Клавдия была удивлена, такому сказочному явлению Сергея, в улыбке пряча свой восхитительный взор. А Вера Сергеевна, хозяйка квартиры, накрыла без суеты, лёгкий стол – на дорожку.
Уже на вокзале, Людмила Сергеевна, тихонько объявила дочери:
- Меня посади в вагон, а сама езжай с ним, у вас же есть о чём поговорить… Поезд то почти что утрешний, так что ты меня ещё встретишь в Целинограде. - «Какая хорошая у меня мама!» - Сладко обмирая душой, подумала Клава, целуя её при прощании.
И вот она с Сергеем в пути, в кабине его фуры и от этого опять, тонкая струнка волнения заставляет замирать сердце, как и все эти дни с мыслями, о нём. И она впервые подумала, что все женщины живут не умом, а сердцем, которое сегодня трогательно льнуло к нему, к Сергею и вместе с этим, периодически включался разум, докучая ей мыслью – ты замужем.
А Сергей, не прерывая молчания Клавы, мельком, поглядывал на светлое, в задумчивости лицо, чарующей женщины, светившееся каким-то тихим счастьем, понимал, что счастье любит тишину и не нарушал этого течения, сам, с волнующим трепетом, желал коснуться её нежной, красивой руки, лежавшей на коленях, прикрытые подолом цветастого платья.
И вдруг вздрогнул, от резкого хлопка передней резины и фуру сразу же потянуло на встречную полосу. С усилием придерживая баранку, Сергей погасил скорость, останавливая фуру глубоко на обочине и ставя автомобиль на ручник.
-  Что случилось? – Выходя из задумчивости, тревожно спросила Клава.
-  Занозу поймал. – Ответил Сергей, открывая дверь и выпрыгивая из кабины, и тут же рассмеялся, - прямо у знакомого дорожного кофе.
С другой стороны, из кабины вышла Клавдия и спросила:
-  Надолго это?
-  С часок придётся повозиться. – Доставая из багажника инструмент, ответил Сергей.
-  Может я пройду в кофе?
-  Зачем? Если ты насчёт ужина, у нас всё есть.
-  Бабское любопытство.
-  Хорошо. Только через дорогу аккуратно. – Согласился Сергей, переодеваясь в рабочую робу и принимаясь за ремонт.
                Глава 7.
Клавдия вернулась, когда уже Сергей поставил запаску и вулканизировал пробитую камеру походным электро-вулканизатором, наложив на прокол, лоскут сырой резины. В штанах с оголённым торсом, мокрый от грязного пота, с такими же мазутными руками, он сидел на разобранном диске, тяжело дыша, жадно курил, в ожидании вулканизации камеры.
Клавдия с лёгким смешком, произнесла:
-  Какой ты грязный!.. – И присела рядом.
-  Запачкаешься. – Отодвигаясь, предупредил Сергей.
Она с весёлыми нотками голоса, ответила:
-  Там в кафе, есть номера для отдыха, с душем. Я узнавала, недорого.
-  Знаю. – Отозвался Сергей, - там есть ещё и сауна, - и лукаво спросил:
-  Не желаешь со мной?..
-  Смело.
-  Что скажешь опять не готова?..
-  Нет, готова. Только я замужем.
Сергей, гася окурок ногой, в упор посмотрел на Клаву и серьёзно сказал:
-  Не обманывай себя и не отторгай то, что в тайне желаешь, потом будешь жалеть.
Клавдия, покрываясь краской, склонила голову и тихо произнесла:
-  Не надо Серёжа.
-  Не буду, но ты бы не пожалела даже будучи замужем, - ответил Сергей, поднимаясь с места и отсоединяя вулканизатор от камеры, сказал:
-  Можешь расположиться в кабине, я сейчас соберу резину и поедем дальше.
-  Что таким грязным поедешь?
-  Зачем? Приму душ.
Закончив скоротечный ремонт, Сергей принял душ, из кафе принёс два стакана горячего кофе, молча ужинали.
Клавдия была ещё в стадии смущения, от такого ломового намёка от мужчины, некогда пленившего девичью душу, а сейчас почти также, словесно, настойчиво пленял её сущность, желая овладеть её телом. Она всё это понимала, понимала и то, что он и сейчас ей не безразличен, понимала и то, что замужем и боялась перешагнуть этот барьер. Понимала, что у него, у Сергея, это привычный позыв охотника на добычу и не более того, а добившись забудет, как не раз забывал, в силу своей неженатой жизни, мимолётных партнёрш. И это в большей степени предостерегало от необдуманного поступка.
И вместе с этим, какой-то настойчивый червячок, тревожно теребил женскую душу -  не пожалеть бы…
И всё-таки она глубоко ошибалась. Сергей желал её и, не как стакан воды, утоляющий жажду, он желал любить её, не только оттого, что разнокалиберные обоймы ему порядком надоели. Он желал любви настоящей, ответной, детородной, с неугасающим теплом очага и возраст Клавы ещё располагал, чтобы мужчина способствовал этому процессу… Но она была замужем и это тормозило его решительность, он не желал пачкать её достойную чистоту супружества. Чтобы любить, должна была быть желанная, преданная взаимность. 
Молча отужинав и упаковавшись, молча тронулись в обратный путь. Каждый был занят своими мыслями, каждый из них переживал прошлое и настоящее – оценивая и взвешивая мысли и поступки.
Первой нарушила молчание Клава, спросив:
-  Может заночуем в Кокчетаве, как прошлый раз?
-  Нет. – Твёрдо не согласился Сергей, - мы упустили время с ремонтом и теперь надо его нагнать.
-  Ты хочешь успеть к поезду, встретить мою маму?
-  Правильно.
-  Там в Петропавловске, на кассах, я узнала, когда приобретала билет маме, что наш поезд прибудет в Целиноград по расписанию, а это в четырнадцать тридцать. Так что не напрягаясь, ты прибудешь туда, гораздо раньше.
-  Нет. – Снова отрицательно отозвался Сергей, - будем двигаться всю ночь, а там поглядим, а ты забирайся в спальник, отдыхай.
Кокчетав уже проскочили в плотных сумерках, с вызвездившимся небом и белой шайбой луны. Клавдия спала, а Сергей гнал свою фуру дальше, всё больше и больше сокращая путь к намеченной цели. Уже глубокой ночью, в свете фар, в ветровое стекло ударила какая-то крупная птица, от неожиданности которой, Сергей невольно пригнулся – всё, надо остановиться – сказал он сам себе и припарковался на пустынном пятаке у Шортандинского колодца.
                Глава 8.
Висела предутренняя ночь. Стояла робкая тишина, наконец Сергей почувствовал тяжёлую усталость, потянуло в сон. Хотел было облокотиться головой о баранку, как услышал тихий голос Клавдии:
-  Серёжа, иди ко мне…
Сергей, от неожиданного зова замер, а затем, осторожно пробрался в спальник и почти навалился на Клаву из-за тесноты, чувствуя её горячее, почти призывное тело, с пылкой нежностью впился в её сладкие губы, властно языком раздвигая ей рот. Она утробно простонала, выгибаясь навстречу его рукам, всё происходило неторопливо, в изнурительных ласках, медленно, с острыми желаниями, обнажали друг друга.
Всё, казалось было обыденным, но нет, это было совсем другое, почти забытое этой женщиной, которая беспрерывно, в сорокалетней зрелости, сладко наслаждалась муками оргазма. И мысленно благодарила бога и Сергея за судорожное истязание любовью… Она не сожалела о содеянном, может быть потом, когда-нибудь, но не сейчас. Сейчас она любила.
Обессиленные жадной страстью, они умиротворённо спали, прижавшись друг к другу уставшими телами, в пробуждении нового дня. Первые лучи солнца, через ветровое стекло, ярко лизнули салон кабины и, Сергей открыл глаза, с нежным взором уставился на молочную грудь с вишнёвыми сосками, бережно поцеловал сначала один, затем другой и Клавдия проснулась, улыбнулась ему и произнесла:
-  Как хорошо! Серёжа.
-  Я ещё хочу… – Ответил он с желанной дрожью.
-  А мы успеем к поезду?
-  Да.
-  Тогда я твоя. – Произнесла Клава и прикрыла глаза в ожидании блаженной муки…
К поезду они прибыли раньше срока и Клавдия, поцеловав Сергея, сказала:
-  Ты не жди прибытия, езжай по своим делам, я маму встречу и, мы доедем на такси, спасибо тебе, за всё! - И выпрыгнув из кабины, она пошла к зданию вокзала, быстро растворившись в толпе.
Сергей счастливый от близости с Клавдией, в приподнятом настроении, поехал с грузом от вокзала на товарный двор. И с желанием новой встречи, и тут же вспомнил, даже зябко вздрогнул, что не взял у Клавы номера её телефона и даже адреса. Адрес ладно, она замужняя женщина, а вот телефон, он здесь крепко лопухнулся! И, как теперь быть?.. Настроение резко упало, разъедаемое досадой.
                Глава 9.
Все эти дни отдыха, он не находил покоя в поисках Клавдии и только в адресном бюро ему дали адрес Беркутовой. Но этот адрес оказался неверным, там жили совершенно другие Беркутовы, которые ни коим боком не являлись родственниками Беркутовым его Клавы. А фамилию по мужу, он никак не мог вспомнить – то ли Тишина, то ли Антошина… Даже стал изучать телефонный справочник с номерами на А и Т безрезультатно - что-то похожее отсутствовало. Не разочаровавшись в поисках, ушёл в очередной длительный рейс. Вся трёхнедельная поездка прошла в тягостных мыслях и размышлениях.
Постепенно лето уступало место осени, сначала робко, а затем веселее окуналась в красно-золотистый сарафан листвы. Сергей неустанно, между поездками, бросался на поиски и каждый раз его ожидало очередное разочарование. Клавдия будто растворилась, как там в толпе, на вокзале. Исчезла, не подавая вестей. Хотя могла бы откликнуться, потому как о нём знала больше, чем он сам о ней. Все его порывы и поиски сводились к нулю, постепенно затухали, пока совсем не притупились, изредка досаждая зубной болью.
Незаметно легла зима. Поездок было реже, а если и были, то на короткое плечо и всё свободное время, Сергей как медведь – отсыпался.
День своего рождения первого февраля он отмечал в одиночестве. Изрядно приняв на грудь, решил освежиться. Выйдя на улицу, сразу же окунулся в тугой морозец, освежающей струёй проникающий в лёгкие. Серебристый снег хрустел крахмальным хрустом. Он прошёл к небольшому скверу, вблизи его дома, и присел на запорошенную скамью, закурил, глядя на озабоченно спешащих прохожих. Буквально минут через пять, к нему подсела молоденькая женщина из тех, которых Сергей определял точно, на вскидку – какой она пробы и не ошибся. Потому как она тут-же спросила:
-  Не желаете скрасить одиночество?
-  Деточка. – Отозвался Сергей, - мой вездеход, давно двухтактных не обслуживает, поршневую менять надо…
-  Так я помогу.
-  Ты прости, но твоя гофра не поможет, иди гуляй дальше.
-  Хоть бы куревом угостил.
-  У меня без глушителя.
-  На морозе само то.
-  На кури на здоровье. – И Сергей протянул ей, наполовину пустую пачку примы, поднялся и побрёл восвояси.
Почти у своего подъезда столкнулся нос к носу, с бывшим одноклассником, которого часто видел, вероятно тот где-то недалеко жил. В школьные годы они не корешились, у них с ним были разные интересы, но при встречах здоровались всегда. И сейчас, поздоровавшись, Сергей вдруг, просто так спросил, останавливая приятеля прошлых лет:
-  Слушай, Николай, ты всегда был докой во всех школьных новостях. Не подскажешь, что знаешь о Беркутовой?
-  Тебе зачем? А-а, старая зазноба! Только она теперь Тимохина, опоздал ты.
«Вот как значит её сейчас фамилия, а я забыл» - Подумал Сергей и опять спросил:
-  Не подскажешь, где она сейчас живёт?
-  Нет её в городе. Съехала она, куда не знаю.
-  Как съехала, а мать, дочь наконец, внучка?
-  Ты, что ничего не знаешь?!
-  А, что такое я должен знать?
-  Да погибли они, разбились. Дочь её, зять, муж, на море собрались, а Клавдия задержалась с внучкой своей, по работе и мать дома оставалась. Теперь вот, после похорон съехали от сюда, а куда не знаю, разное говорят, вроде бы как в Россию… Да и жили они тут недалече, рядом с домом политпросвета. Ты, что правда ничего не знал?!
-  Нет. – С волнением отозвался Сергей, - прости, спасибо, я пойду. – и он быстро заспешил к подъезду, провожаемый удивлённым взглядом Николая.
                Глава 10.
Прошло ещё три года. Сергей давно свыкся с мыслью о невозможности отыскать Клавдию. Да и во снах она стала приходить всё реже и реже, пока совсем не растворилась во мраке, как и наяву. Глушил свою тоску по нежной подруге юности работой в автокомбинате, занимаясь профилактическим ремонтом автомобиля перед очередным рейсом.
А затем поездки с грузом по разным регионам Союза. В промежутках отдыха, навещал спальный район и здание, в котором когда-то проживала Клава. - Зачем? Сам не мог ответить. Просто приходил, стоял, оглядывая окна, и уходил до очередного раза.
И всегда горько сожалел что, потеряв её в юности, случайно нашёл в зрелом возрасте, и снова потерял. И как ему казалось - что всё будет хорошо! После той первой, а теперь уже последней, ночи любви с желанной женщиной. С которой, он знал, мог успокоиться только с ней в супружеской жизни.
Изредка, в длительных рейсах, глушил свою опухшую востребованность с дорожными авто-девочками, но эта не была любовь, это была дань – голому сексу.
Сергей любил свою профессию, любил рейсы в любую погоду, в любое время года; любил и нравилось всё вокруг – сама ширь степи с барханами вспаханного снега, лесочки по колено утонувшие в сугробах; весеннее журчание проснувшихся речушек, пятаки озёр, парившие туманом - зеленеющие колки леса и аромат цветущего разнотравья.
Нравились и сёла, лежавшие вдоль трассы, и даже незнакомые люди села, всегда и однозначно приходившие на помощь. Даже нравилось голубое небо над степью с кипящим солнцем, лучами ласково облизывавшие бегущую фуру, с ветерком по соседству. Нравилась дикая живность – Лопоухие зайцы; серые ежи; кофейные сурки, на задних лапках, у своих нор. Облачные лебеди в озёрах, сайга, косуля и даже грамотные волки.
В это лето, Сергей безвылазно находился в рейсах и вот сейчас, он гнал свою фуру на Омск, через Петропавловск. И почему-то до отчаянности захотелось заночевать у придорожного кафе, того кафе, где когда-то давным-давно он завтракал с Клавдией, а чуть позже вулканизировал пробитую камеру. А сегодня решился припарковаться у кафе, и уже с утра рвануть прямиком на Омск.
Как подумал, так и сделал. Припарковав фуру на пятаке отдыха Сергей, не спеша, вошёл в помещение пищеблока. Здесь ничего не изменилось, всё по-прежнему – та же мебель, тот же бар, а второй этаж с теми же комнатами отдыха и только шторы на окнах поменяли цвет, махнув на светлую тюль. И Сергей, как и прежде, заросший густой пепельной щетиной, подойдя к стойке бара намеревался сделать заказ. Бармен улыбнулся и произнёс:
-  Пройдите за столик, вас обслужат и там же примут заказ.
Сергей прошёл, сел, огляделся - за столиком напротив сидели две пары, одна примерно его возраста, другая совсем юная – видать молодожёны. Их обслуживала женщина средних лет, в кокошнике на голове и в белом фартуке. Отходя от столика своих клиентов, она, с улыбкой бросила мимолётный взгляд на Сергея и скрылась в двери кухонного проёма.
Сергей, в ожидании, откинулся на спинку дубовой лавки, посмотрел в дальний угол кафе, там глубоко в тени, сидела одинокая женщина, жадно поедавшая гречку с ножкой окорочка. А к нему из кухни, вышла другая официантка с планшетом меню и не доходя, резко остановилась - с растерянным взглядом… Сергей поднял на неё взор и сам в изумлении опешил – в трёх метрах от него, стояла его Клава. И где? Почти в полу-тысячных верстах, от Целинограда. Вот так компот!
Он медленно поднялся ей на встречу и сделал шаг из-за стола. Клавдия, обронив планшет, со слезами на глазах, кинулась к нему в объятия.
-  Клава… - Произнёс он.
-  Серёжа! – Произнесла она, обмирая душой в его сильных руках.
Всё было потрясающе, и все холодные ветра чёрных лет отлетели напрочь!  Как и длительные дни разлуки. Она чувствовала возрастающее тепло упоения от ласковых рук, обнимавших её и, между поцелуев, нежный шёпот, заплутавший за ушком в волосах, гипнотизирующе обволакивал сладкой истомой, истосковавшуюся её зону риска…
                Конец.