Экстремальная рыбалка на торфянниках в Озерках

Фото автора. М.Б.

Это было в начале 80х... Мой друг, Серёга Китаев, по кличке Кит, мирно дремал на жестком, деревянном сидении электрички. Мы ехали на рыбалку за карасём на заброшенные торфяные карьеры в районе посёлка Озерки, Конаковского района. Жара стояла неимоверная, а в тогдашних электричках не было кондиционеров и в открытые окна ломился жар да вонь соляры и гари с железнодорожных путей. Нужно было добраться до Редкино, Тверской губернии, а оттуда - 40 минут на загаженном автобусе до посёлка Озерки и километра три, по заросшей травами узкокалейке, вдоль торфяных карьеров и карьерчиков, где в изобилии водился желанный карась. Июльское солнце сжирало нашу плоть, вымывая с потом последние остатки жидкости из наших измождённых тел. Кит был мощнее, грузнее и сильнее меня.., и взвалил на себя  канистры с водой и тушенкой. Сам я был суше да жилистей, и тащил удочки, водку, пару килограмм соли и собственный рюкзак с палаткой и одеялом. Я проклинал чёртово палево злополучного июля и решение Кита поехать в хрен его знает какие-то Озерки, хотя бывал там не раз и привозил отменную рыбу. Секрет был в том, что карьеры по добыче торфа были давно заброшены, их было много, маленькие и большие, заросшие мелким березняком и осинником. Вода в них была желтоватого оттенка, но чистая, а карась, основной эндемик этих мест, был на удивление желанной добычей и отличался отменным вкусом, размером и красотой от захудалых собратьев-карликов из многих водоёмов тогдашней московской области... Жара убивала, но мы мужественно брели к маленькому "нашему карьерчику", где ловился отменный карась,( как белый, так и красный ), было где укрыться, поставить надёжную двухместную палатку-брезентуху и с кайфом провести вечернюю зорьку, ночной и естественно утренний клёв. Неожиданно Серёга решил срезать путь через несколько мелких и заболоченных карьеров-ям, где через один из них была перекинута старая берёза, основанием ствола лежавшая на срубе высотой около полуметра. Кит коротко сказав, что будет первым, залез на берёзу и пошёл. Идти было метров пятнадцать - двадцать, но ровно на середине он споткнулся о торчащий сучёк и солдатиком ушел в болотную жижу, благо рюкзак остался по ту сторону ствола и задержал его уход в бездну болота, пережав лямками обе руки... Неимоверное зловоние от вырвавшегося наружу болотного газа ( метана ), мгновенно заполнило сероводородом стоячий и звенящий от зноя воздух, ветер - просто сдох, а время - просто остановилось, вонзившись в меня ярким стоп-кадром на всю оставшуюся жизнь, напоминая о себе периодически приходящими ко мне "флэшбэками".
Я стоял на берегу в позе парализованного идиота, вдыхая июльский жар и пары метана, наблюдал, как зловонная жижа медленно заглатывает Кита, теряющего сознание от интоксикации. Сквозь пелену разряженного воздуха я услышал голос Кита: "Билл, Билуша ( моя тогдашняя кличка ), меня держит рюкзак, если доберёшься до меня и поможешь высвободить руку - выберемся." Я вышел из оцепенения. Времени на раздумья не оставалось. Оставив снасти и рюкзак с водкой и солью на берегу, я прыгнул на злополучный ствол берёзы, остервенело хватаясь за сучья и ветки. Барахтаясь ногами в болотной ряске, я добрался до Кита и схватился за лямку рюкзака. Вонь немного рассеялась и подул спасительный ветерок. Серёга был по плечи в болоте, но не истерил, и помогал мне как мог. Я достал канистру воды, глотнул сам и напоил Кита. Потихоньку я освободил его правую руку и Серёга вцепился в ствол злополучной берёзы, но силы явно покидали его. У него страшно болела голова и он тяжело дышал, как вытащенная из воды рыба. Ситуация была аховая и помощи ждать было неоткуда... Освободив вторую руку, я смог стащить с него тяжелый рюкзак и зацепив за ветки, начал выволакивать слабеющего и задыхающегося Кита, который помогал мне, судорожно цепляясь за предательски  ломающиеся ветки и кору, да торчавшие сучки.., на противоположный берег. А через несколько минут валялись полумёртвыми в объятиях прибрежной осоки. Мы "дрались" молча, без криков "держись", без лозунгов и дешевых цитат. Сапоги остались в болоте, что также помогло Киту выползти из этого кромешного ада. Пульс у него был слабого наполнения и очень медленный, лицо покраснело, но реакции были вполне адекватные. Оставалось вливать в него воду и пытаться снять интоксикацию, уповая на отменное от природы здоровье Серёги. Сплюнув, я прыгнул на злополучный ствол и подтягиваясь, сдирая кожу с ладоней, воняя облепившей меня болотной жижей, пополз за драгоценным рюкзаком Кита с чистой водой и тушенкой. Полумёртвый, я занялся Серёгой, дал ему воду, помасировал виски, отдышался и обняв проклятую берёзу, рванул на противоположный берег за водкой, палаткой и снастями. Система - "любовь по пластунски" к берёзе и болоту - явно работала, но силы покидали меня и я грубо выругался. Отдыхать пришлось минут десять, так-как я тоже нанюхался болотного дерьма. Невыносима болела голова и мышцы, но я был более ни менее при мозгах и понимал весь ужас наших форс-мажорных обстоятельств. Собрав остатки своих физических возможностей и вспомнив С. Есенина - " И, утратив скромность, одуревши в доску. Как жену чужую, обнимал березку ", нацепил рюкзак, привязал снасти верёвкой и тупо обняв оную, пополз к Серёге. Воспалённый мозг сверлила только одна мысль - спасти Кита и не разбить драгоценную водку... И вот я голый ( без трусов, но в шляпе ), царпапая свою задницу о прибрежную осоку, отхлебнув из горла, масирую водкой виски Серёги и растираю ему грудь и спину. Сполоснув одежду в соседнем карьере, который был в двадцати метрах от нас, я напялил мокрую одежду и потащил полуживого друга к "нашему карьерчику", где был тенистый березнячок и удобное место для становища и рыбалки. Благо он был недалеко. Вот так мы срезали путь и добрались до желанного места. Кит остался без сапог, но живой и при носках. Я помог ему раздеться, сполоснул его провонявшее болотной жижей шмотьё и расстелив одеяло, уложил Кита в тени. Разбив палатку и дав ему ещё воды, заставил выпить полтишок водки. Пульс стал более ровным и Серёга уснул. Дыхание было спокойным и краснота практически сошла с измождённого лица... Я налил стакан " Столичной ", выпил залпом и закурил, благо всё было хорошо упаковано на случай дождя, а через пять минут вырубился в ласкающей тени молодых берёзок и осинок, на мягкой торфяной подстилке...
 
       ________________ ОЗЕРКИ II _________________

Я очнулся от крепкого сна, вечерело, жар спал и лёгкий ветерок спасал нас от комаров и мошки, резвившихся над нашими провонявшими болотом телами. Я подошел к Киту... Его дыхание было ровным и измученный, потерявший много сил в борьбе с "природой" и интоксикацией, дружок, мирно спал набираясь сил. Я не стал его будить, а готовить - просто не было сил.  Достав свежий огурец и насыпав пару щепоток соли, я отрезал ломтик бородинского и откупорил начатую бутылку водки. Пришло время немного выпить, переварить произошедшее и приготовиться к вечерней рыбалке. Стаканчики мы возили собой гранённые, мерные, стограммовые - доза вполне и пить приятно. Я отставил стаканчик Кита в сторону и набулькал себе немного тепловатой водки. Солнце медленно смещалось к западу, унося с собой дневное пекло. Резвился лёгкий ветерок, воздух был чист и не пахло смрадом с горящих торфянников - значит всё было (пока) хорошо... Но разводить костёр было крайне опасно. Торф мог воспламениться от малейшего дуновения ветра, так-что трагедия "номер два" - была бы нам обеспечена. Две бутылки водки, две пластиковые канистры по 2.5 литра с питьевой водой, четыре банки тушонки, энное колличество огурцов и помидор, две буханки чёрного, бородинского хлеба, пара луковиц и соль - этого было вполне достаточно, чтобы дожить до завтрашнего полудня и рвануть домой в Москву....
Я достал охотничий нож и открыл банку тушонки. Опрокинув заслуженные сто грамм, закусил и закурил сигарету, на всякий случай придвинувшись поближе к воде. Заворочался проснувшийся Кит, видно учуял водочку и запах ароматной тушенки со свежими овощами. Значит рецепторы заработали и Серёга медленно возвращался с "того света" на землю. На соседнем карьере крякали утки, надрывалась шальная кукушка, за что я был ей безмерно благодарен. Кряхтя и так же покрякивая в такт жирующим уткам, Кит присел, стянул с кустов высохшие трусы и сказал: " Спасибо, Билли, спасибо дружище. А плесни ка мне водочки... "  - и я понял, что жизнь медленно, но верно, потекла по артериям и венам моего друга... Кит, был человеком спокойным, рассудительным и прогматичным, относительно скупым на комплименты и похвалу, но верным, преданным и добрым другом - без гнили, зависти и злобы. Но время пришло подумать о рыбалке, благо было ещё светло, а наши "китайские фонари", были с новыми батарейками. Тяпнув по пятьдесят и слегка перекусив, мы начали готовить снасти для вечерненочной рыбалки... Ловили исключительно на жесткую снасть с поплавком и лёгкой прикормкой-смесью из овсянки, кукурузной муки, пшена, жмыха и панировочных сухарей. Из этой смеси, замешанной на местной воде, мы готовили небольшие шары и прикармливали насиженные места. Насадкой служил опарыш, живущий в коробочках с мукой, и мотыль. Получался, так называемый "бутерброд"... Мотыль сохранялся только благодаря замороженным целофановым пакетикам со льдом, завёрнутый во влажные тряпочки в чешуйках спитого и промытого  чая. Это был тогдашний "лайфхак"... Изредка, мы применяли нежное тесто, сдобренное нерафинированным подсолнечным маслом. Оливковое маслице, было только по блату, да и истино "русский карась" не хотел, а вернее игнорировал все изыски средиземноморского вкуса. Кит расположился метрах в двадцати от меня... Прикормив места и опустив в воду садки, мы решили пропустить по сотке, перекусить и начать рыбачить. Мы любили "наш карьерчик", спортивную рыбалку и относились к ней с  инновационной любовью и профессионализмом, имея достойные снасти и прочие примочки. Солнышко уходило за горизонт, ветер стих, орали выпи и прочая болотная тварь... Райский вечер рисовал свои завораживающие картины, поменяв всю палитру красок изнуряюще-жаркого и сумасшедшего для нас дня. На том берегу, у кромки камыша, бил крупный карась... Мы обработали себя репеллентом, т.к. комаров и мошек, никто не отменял, и пошли к удочкам. Поплавок, фосфоресцируя на зеркальной глади, вдруг дёрнулся, присел и медленно погружаясь в воду, поплыл в сторону камышей ближнего берега...  Я мягко подсёк и рука почуствовала всю энергетику и силу относительно крупного карася. После недолгой борьбы, красавец карась, грамм эдак на 300 - 350, мирно плавал в садке. Освежив насадку и забросив снасть., я посмотрел в сторону Кита, явно тянувшего очередной и желанный трофей. Мой поплавок, стоя по стойке смирно, вдруг начал вылезать из воды и валиться на бок, а упав на воду, помчался к тем же злополучным камышам. Я не опоздал с подсечкой... Рыба была немного крупнее и более агрессивна. Но несколько мгновений, и красавец ( красный карась ), с золотой чешуей и ярко красными плавниками, грамм на 400, купаясь в последних лучах кроваво-красного заката, перекочевал в мой просторный садок. Серёга не отставал и краем глаза я видел очередную его победу над достойной рыбой. Карась ловился мерный, поклёвки надёжные и практически без сходов... Мы решили не жадничать и поймав, по десятку и более, отборных особей, решили передохнуть. Солнце упало за горизонт и лягушачий рок фестиваль набирал свою мощь, под аккомпанимент остервеневших выпей и орущих сов. Водка была тепловата, несмотря, на то, что лежала в тени, в воде и была обложена торфом. В те года.., мы не были привередливы, а чистая Столичная, только паяла наши души, латая порваные нервы, заживляя раны и снимая боль с наших измученных тел, кровоточащих ладоней и молодых, но ещё не искалеченных бытом и временем, горячих и чистых от грязи сердец... Выпив водочки и поев салатик, умело сделаный Китом, да приправленный ароматным посолнечным маслецом, взятым в маленькой бутылочке для прикормки, да чёрный хлебушек с тушонкой - всё прошло на ура. Но было решено выспаться и на ранней зорьке отловив пару часов, рвануть домой. Предстояло подумать про какое-то подобие обуви для Кита, т.к. около трёх километров до Озерков, по узкоколейке, явно не комильфо, а автобус, электричка и московское метро, нас особо не волновали. Прикормив места мы снова обработали себя репеллентом и тупо вырубились. Утро было прекрасным, но оно предвещало жару и суховей. Прогнозы Weathe Report - явно сбывались. Мы рыбачили около двух часов и клёв был сказочный, но на каждые пять особей только одна была достойной, а  остальная, более мелкая рыба, выпускалась в родную стихию. Поднималась жара и надо было спешить. Пока Кит собирал палатку и наши снасти, я пошёл к "своей берёзе", которая "подарила" мне два больших куска толстой бересты. Собрав шмотки и просолив рыбу, мы нарезали фланелевое одеяло на ленты и подложив к подошвам Серёги вырезанные стельки из вышеупомянутой бересты, обмотали лентами, сделав своеобразные онучи или просто - говнодавы. Собрав незначительный мусор, взвалив рюкзаки с отборным карасём, мы двинулись ( не срезая пути ) к Озеркам. После всего пережитого, Кит бодро шагал по тропке вдоль узкокалейки, а я, - так же бодро пыхтел ему в затылок, пересчитывая полусгнившие шпалы. Благо автобус пришёл вовремя и через час мы были в Редкино на железнодорожном вокзале. Два часа до Москвы казались смешными. Чумазые и источающие вокруг весь колорит болотного "амбре", мы сидели на жестком, деревянном сидении полупустой электрички образца 80х... и мирно дремали. Нам не мешали ни июльская жара, ни вонь и гарь железнодорожных путей. Мы просто были молоды и счастливы, верили в дружбу и жили в совсем другом мире - с более чистыми сердцами, мыслями, надеждой и совестью!
            
                © Copyright: Бильковский Михаил, 2025