Улица воронослободская

  Воронья слободка находится совсем близко от нашего дома, в детском садике. И если выйти из дома пораньше, часов в семь или полвосьмого, когда на город наползает ленивый зимний рассвет, можно услышать, как вороны оглушительно каркают. Они сидят на всех деревьях, растущих в этом садике, перелетают с ветки на ветку, вьются, хлопают крыльями, улетают, возвращаются. И кричат, кричат. Ворон много, наверное, больше сотни.

  У кого-то под окнами поют петушки, у кого-то — сладкоголосые утренние пташки. А у жителей нашего дома — вот. Вороны. И я думаю, как хорошо, что наши окна не выходят на детский садик. А то бы и у нас каждое утро был такой оригинальный природный будильник. Но люди уже привыкли к соседству ворон, и почти не возмущаются.

  Как-то Аля сказала, что воспитатели этого детского сада должны бы бояться страшных, серых, крикливых и громких ворон — а вдруг они детей утащат. Или поклюют больно. Но детям бояться нечего. Когда они приходят с папами и мамами в садик, вороны уже улетают. И от их кричащего полчища остаются только сосновые ветки и труха, лежащие на земле под деревьями.

  Мне почему-то кажется, что утром вороны кричат не просто так. Они распределяют угодья. И весь город Новоуральск, весь посёлок Верх-Нейвинск, все окрестные леса, речки и два пруда — большой и малый — поделены у них на участки. Участки эти разные  по продуктивности. На одних корма больше, на других — меньше. До одних лететь близко, до других — далеко. Самые жирные для ворон участки — это те, где дома без мусоропроводов, подъезды, где живут грязнули. Эти грязнули иногда выставляют пакеты с мусором и объедками прямо у подъездов. Иногда вороны пасутся там, где люди кидают кусочки хлеба для голубей.

  Самые тощие участки — это, наверное, те, которые в коллективных садах или возле деревенских домов. В садах зимой нет никого, и объедков нет. А деревенские  жители все объедки несут какой-нибудь соседской собаке. На заводах скорее всего воронам ловить нечего, даже у столовых. Там отходы просто так не валяются. Пруд — тоже не особо жирное  место. Редко кто из рыбаков мелкую рыбку на лёд выбросит. Зато встречается мормыш. Рыбаки его сыплют в лунки, иногда просыпают мимо. Он в лёд вмёрзнет, потом его вороны выклёвывают. На вокзале можно попытаться стянуть кусочек хлеба у уток. Уток там много, и хлеба им люди кидают огромное количество.

  Так что, есть за что воронам спорить и ругаться. Есть. Через какое-то время, вдоволь накричавшись, вороны разлетаются по разным местам. Небольшими стайками, по пятеро-шестеро улетают куда-то. А потом важно ходят или смешно подпрыгивают там и здесь по всему городу. И садик пустеет до вечера.

  Вечером, перед тем, как стемнеет, вороны возвращаются обратно. Небольшими стайками, или группами побольше тянутся по серому вечернему небу, размахивая крыльями. Летят в свой родной садик. И уже не кричат так оглушительно, каркают негромко и деликатно. Устали, наелись. Рассаживаются по веточкам в несколько ярусов. Скоро темнеет совсем, и на улицах зажигаются жёлтые фонари. Вороны спят.

  Город наш окружают леса, в городе есть несколько парков. Но почему-то вороны выбрали для ночлега именно этот детский садик. Я думаю, что выбор не был случайным. Если посмотреть на карту города, то садик почти в самом его центре. А ещё, тут по ночам никто не ходит. Вообще никто. Сторож закрывает ограду садика на замок, и сам уходит спать в здание. Ни людей в садике, ни машин, ни собак. Вороны могут спать спокойно, никто их сон не потревожит. В Закамске, где живёт моя тёща, тоже есть вороны. И по вечерам они летят на другую сторону Камы, в безлюдный лесок, подальше от городских кварталов. Все вороны ночью хотят покоя.

  Если идти ночью мимо вороньей слободки, то можно услышать тихий шелест и пощёлкиванье. Иногда кто-нибудь каркнет, но совсем не так как днём. Негромко и протяжно. А если присмотреться, то можно увидеть и ворон, сидящих среди ветвей. Больше всего их на старой берёзе. Сидят рядами, как большие серые капли. Спят вороны очень чутко. Стоит подойти к ограде садика, и обязательно вспугнёшь двух-трёх. Они вспорхнут и, шумя крыльями, летают в темноте, выискивая новое место, куда бы сесть.

  Я думал, что в таком месте все деревья будут усеяны вороньими гнёздами. Присмотрелся — ни одного гнезда не обнаружил. Я даже спросил у Интернета — вьют ли вороны гнёзда. Оказалось — вьют. Но почему же их нет здесь? Ответ нашёлся неожиданно. В десятых числах марта наш садик опустел. Никто крыльями не машет, никто не каркает, никто не делит участки. Вороны улетели. Они же перелётные птицы, они улетели на Север. Я почему-то думаю, что в Ханты-Мансийск.

  Есть у северных народов такой праздник — Вороний день. Прилетают на Север первые вороны, значит началась весна. Только вот празднуют его там не в марте, а во вторую субботу апреля. Наверное, пока долетят наши вороны до Севера — почти месяц и пройдёт.

  И полетели наши вороны на Север, понесли на крыльях весну. А на их место прилетели с Юга другие вороны. Они уже не живут все вместе в одном садике. Южные вороны заняли пустые гнёзда по всему городу, стали их подновлять, таскать веточки, готовятся откладывать яйца. И наверное, тем же самым заняты сейчас новоуральские вороны в далёком Ханты-Мансийске.