Случай на КП-2435

Тишину ночи нарушал лишь далекий вой ветра, гуляющего по взлетной полосе. Огромный ангар, обычно охраняемый, сейчас казался безлюдным — если не считать двух теней, скользящих вдоль стен.
Двое в черных масках двигались бесшумно, словно призраки. Один, более высокий, остановился у входа, прижавшись к стене. Его голос прозвучал тихо, но четко:
— Я на стреме постою. А ты делай то, за чем пришел.
Второй, поменьше ростом, кивнул и скрылся в темноте. Его цель была в глубине ангара — новейший космический корабль, готовящийся к завтрашнему запуску. Техники и инженеры давно разошлись, оставив лишь холодный металл под призрачным светом аварийных ламп.
Он подобрался к корпусу, ловко взобрался на платформу и замер у двигателя. Быстрые, точные движения — и в узкую щель скользнул маленький приборчик, почти незаметный среди сложных механизмов. Мигающий светодиод едва успел вспыхнуть, прежде чем исчез в глубине.
— Готово, — прошептал он себе под нос и так же бесшумно спустился вниз.
Через минуту он уже стоял рядом с напарником.
— Уходим. Все в порядке.
Тот лишь кивнул, и двое растворились в ночи так же внезапно, как и появились.
А в глубине ангара, внутри корабля, тикало устройство, ожидая своего часа.

Глава 1.

Капитан Михаил Гордеев, высокий, подтянутый мужчина с проницательным взглядом, стоял перед журналистами в безупречно отглаженной форме. За его спиной, за толстым бронированным стеклом ангара, высился корпус «Надежды» — новейшего космического корабля Коммунистической Империи.
— «Надежда» — это не просто корабль, — его голос звучал твердо, с гордостью. — Это прорыв. Первый в истории пассажирский звездолёт, способный доставить колонистов к новым мирам без сопроводительных грузовых катеров.
В зале зашевелились репортеры, камеры щелкнули крупным планом.
— Наши ученые совершили невозможное, — продолжал капитан. — Системы жизнеобеспечения замкнутого цикла, которые раньше считались фантастикой, теперь реальность. «Надежда» — это не просто транспорт. Это дом для тех, кто отправится осваивать далекие планеты.
Один из журналистов поднял руку:
— Капитан, а как насчет безопасности? Ходят слухи, что проект разрабатывался в спешке…
Гордеев улыбнулся.
— Каждый винтик «Надежды» проверен лично мной и лучшими инженерами. Завтрашний запуск станет историческим моментом — первым шагом человечества к звёздам под нашим знаменем.
Тут из толпы раздался голос:
- Каким образом планируется уравновесить энергетическое поле корабля, при переходе границы гелиопаузы?
Капитан Гордеев на мгновение замер, его взгляд скользнул по толпе, выискивая того, кто задал вопрос. В зале повисла напряженная тишина.
— Интересный вопрос, товарищ, — наконец ответил он, слегка наклонив голову. — Но, как вам должно быть известно, точные параметры работы двигателя «Надежды» относятся к информации особой важности.
Его голос звучал ровно, но в нем появилась стальная нотка.
— Однако могу заверить: наши ученые учли все возможные аномалии при переходе через гелиопаузу. Магнитный буферный контур и квантовые стабилизаторы сведут любые колебания к нулю.
В толпе кто-то перешептывался. Человек, задавший вопрос, не стал продолжать диспут — его лицо скрылось в толпе.
Капитан Гордеев продолжил, уже с легкой ухмылкой:
— Если у вас есть дополнительные технические вопросы, мы с радостью примем их в письменном виде через официальные каналы. А теперь, если позволите, у нас осталось мало времени до запуска.
Он кивнул пресс-секретарю, и тот поспешно объявил об окончании конференции.
Капитан Гордеев резко развернулся и шагнул в сторону своего помощника, старшего лейтенанта Ковалева.
— Найди того, кто задал последний вопрос, — прошептал он, сохраняя на лице официальную улыбку для камер. — Сейчас же.
Ковалев кивнул и незаметно отошел в сторону, пока журналисты расходились. Он быстро связался с охраной на выходе из пресс-центра.
— Был тут один… спрашивал про гелиопаузу. Вы его видели?
Охранники переглянулись.
— Не припомним, товарищ лейтенант. Народу много, все вроде обычные.
— А голос? Заметили, кто именно говорил?
— Да откуда-то с задних рядов… — пожал плечами один из них. — Может, вообще не журналист был.
Ковалев нахмурился. Он прошел вдоль зала, опрашивая остальных, но ни один человек не смог внятно описать незнакомца. Будто тот растворился в воздухе.
Когда он вернулся с докладом, капитан Гордеев стоял у иллюминатора, глядя на «Надежду».
— Никаких следов, товарищ капитан. Ни записей в списках, ни четких показаний. Как будто его не было.
Капитан Гордеев не стал ждать. Как только пресс-конференция закончилась, он резко развернулся к главному инженеру:
— Полная проверка всех систем. Обратить особое внимание на двигатель и навигацию.
— Но, товарищ капитан, скоро старт…
— Ещё раз.
Инженеры засуетились. Датчики сканировали каждый контур, каждый модуль. Компьютеры выдавали зелёные строки: «Ошибок не обнаружено».
Тем временем Гордеев отошёл в закрытый канал связи и вышел на Комитет космической безопасности.
— На пресс-конференции был задан подозрительный вопрос. Слишком… технический. И человек исчез.
На экране лицо генерала Терехова оставалось бесстрастным.
— Ваша задача — запуск, капитан. Расследование — наше дело. Готовьтесь к старту.
Связь прервалась.
Гордеев сжал кулаки. Что-то явно было не так. Но приказ есть приказ.
— Экипаж, по местам! — раздался его голос по кораблю. – Проверить список пассажиров.

Глава 2

Рэн нервно перебирал голографические схемы, когда в дверях появился Гор. Тень от его высокого силуэта легла на стены, искажаясь в причудливые узоры.
- Ну и что у нас тут? - голос Гора прозвучал сладковато-язвительно. Он медленно обошел Рэна, рассматривая проекции как художник, оценивающий чужую работу. – Похоже частотный модулятор в двигателе "Надежды" заработал... Смело. Даже для тебя.
Рэн бросил, не отрывая глаз от расчетов:
-  Мне нужны чистые данные.
Гор рассмеялся - сухим, безрадостным смехом.
- Ах, Рэн, Рэн... Ты же понимаешь, что это не просто очередной твой эксперимент? Это корабль с людьми. Колонистами. Семьями.
- Что может пойти не так?, - удивился Рэн, наконец подняв голову. Его глаза отражали холодный свет голограмм. – Или тебя волнуют этические аспекты эксперимента?
Гор лениво поймал в воздухе одну из схем, развернул ее пальцами.
- Я просто наблюдаю... прогресс. В прошлый раз ты хотя бы использовал добровольцев. А сейчас - целый корабль? Твои аппетиты растут.
- Ты отвлекаешь меня, - Рэн резким движением закрыл проекции. - Если пришел читать мораль - можешь считать, что ты это уже сделал. Уходи.
Гор только ухмыльнулся, делая театральный жест рукой.
- Я здесь исключительно как зритель. Любопытно, что произойдет, когда твой модулятор встретится с гелиопаузой. - Он наклонился ближе, и в его обычно беззаботных глазах вспыхнул опасный блеск. – Интересно, что скажет Комитет, когда "Надежда" исчезнет вместе со всеми пассажирами... по твоей вине?
Рэн замер на мгновение, затем холодно улыбнулся:
- Ты никогда меня не сдашь, - уверенно заявил он.
- Да? – Гор улыбнулся, задавая этот вопрос. 
Гор остановился посреди комнаты, медленно поворачиваясь к Рэну. Его пальцы играли с перламутровой зажигалкой, высекая короткие всполохи синего пламени.
- Давай-ка начистоту, — его голос внезапно потерял всю прежнюю игривость. - Зачем тебе эти данные? Я хочу знать настоящую причину.
Рэн не отрывался от голограммы, где сложные уравнения сплетались в трёхмерный узор. - Я уже сказал. Магнито-эфирная корреляция….
– Хватит врать! — Гор резко захлопнул зажигалку. - Ты десять лет называл все эти корреляции алхимическим бредом. Что вдруг произошло?
В воздухе повисло тяжёлое молчание. Голограммы мерцали, отбрасывая дрожащие тени на стены.
Наконец Рэн повернулся. Его глаза в холодном свете проекций казались абсолютно пустыми.
Он провёл рукой сквозь голограмму, и уравнения рассыпались, сменившись новой схемой — чёрной сферой с пульсирующими красными линиями.
- Разрушение барьера. – ответил он, указывая на красную линию границы гелиопаузы.  - Того самого, что удерживает эфирное поле от контакта с нашей реальностью.
Гор замер. Впервые за вечер на его лице появилось что-то похожее на настоящую эмоцию - уважение.
- Ты хочешь прорвать границу миров.
Рэн улыбнулся.
- "Надежда" достигает гелиопаузы... Мой модулятор создаёт резонанс... И тогда мы увидим, что действительно скрывается за пределами известной физики.
- Ты себя слышишь? На «Надежде» люди!
Рэн поморщился, словно на его завтрак села внезапно влетевшая в окно муха.
- Раздражаешь, - оборвал он Гора. – Сколько уже можно пичкать меня этими этическими нормами? С ними ничего особенного не должно случится.
- Пока ты не поймешь, что люди себя так обычно не ведут.
- А если я необычный человек?
- О да, - Гор иронично усмехнулся. – Еще какой. Корабль с сотнями людей может исчезнуть из времени, зато ты получишь данные для своих теоретических выкладок.
- Зато они первыми увидят истину, - парировал Рэн и с некоторым презрением добавил: - Если, конечно, смогут ее осознать. О таком подарке я мог бы только мечтать.
Гор вдруг резко засмеялся, но в его смехе не было ни капли веселья — только хриплый, надтреснутый звук, будто ломающийся механизм.
— Когда-нибудь тебе придется дорого заплатить за свое бездушие, Рэн. И мне тоже. Потому что я тебя всегда покрываю.
Рэн вновь уставился в графики.
— Ерунда это всё. – отбросил он его сомнения и душевные терзания как ненужный хлам. - Ты сам привил мне интерес к исследованиям. Помнишь, как говорил: «Наука не терпит сантиментов»?
— После того, как тебе прострелили ногу солдаты на том переходе… у тебя поехала крыша.
Рэн внезапно поднял голову. В его глазах не было ни жалости, ни даже презрения — только холодный, почти клинический интерес.
— А может, на место встала?
Тишина.
Гор замер, будто его ударили. Потом медленно выпрямился, и в его взгляде что-то изменилось — будто последний кусочек человечности наконец выскользнул, растворился в темноте лаборатории.
— Ладно, — прошептал он. — Будет по-твоему. И пусть все идет к черту.

Глава 3.

Капитан Илья Воронов, внук того самого лейтенанта Ковалева, стоял на мостике, опираясь ладонями о холодную поверхность панели управления. Его пальцы скользнули по знакомым выступам кнопок и рычагов - эти движения он повторял тысячи раз за свою вахту. За его спиной теснился весь экипаж: инженеры в промасленных комбинезонах, ученые с планшетами в руках, даже повара из камбуза - все пришли стать свидетелями исторического момента.
В углу мостика, прижавшись к стене, стояла женщина с коротко остриженными волосами. Ее рабочая форма была перетянута самодельным поясом. Девочка лет пяти - Малуша - нетерпеливо дергала мать за руку, пытаясь пролезть вперед, к блестящим экранам.
- Тише, Малуша, - женщина наклонилась к дочери, придерживая ее за плечо. - Не шуми. Сейчас произойдет важное.
Капитан бросил на них быстрый взгляд. Его губы непроизвольно дрогнули в улыбке - эта малышка была первым ребенком, родившимся уже после их последней остановки у пояса астероидов. Для нее звездолет был единственным домом.
- Граница гелиопаузы, - раздался тихий, но отчетливый голос штурмана. На экранах перед ним пульсировала голограмма - сложная сеть энергетических полей, где их корабль был едва заметной точкой.
Воронов провел ладонью по внезапно вспотевшему лбу. Воздух на мостике стал густым от напряжения. Он видел, как сжались пальцы его старшего механика на спинке кресла, как замерли даже самые опытные члены экипажа.
- Экипаж, - его голос прозвучал слишком резко, резче чем он планировал. – Готовность к переходу – ноль.
Где-то в глубине корабля загудели двигатели. Вибрация прошла по всему корпусу, заставив дрожать металлические панели. Малуша прижалась к матери, внезапно испугавшись этого незнакомого звука.
В машинном отделении, в самом сердце корабля, где даже через три поколения сохранились следы первоначальной конструкции, что-то щелкнуло. Забытый всеми прибор, встроенный в систему десятилетия назад, вдруг ожил. Его крохотный индикатор, покрытый слоем космической пыли, вспыхнул тусклым красным светом.
- Переход через... пять... - начал было капитан.
В этот момент Малуша вырвала руку и сделала шаг вперед:
- Мама, смотри! Стены светятся!
И правда - металлические поверхности вдруг начали мерцать странным перламутровым светом. Однако никаких нарушений протокола безопасности не было зафиксировано.
 - Продолжить переход, - отдал команду капитан.
Илья Воронов стоял на мостике, ощущая под ногами едва заметную вибрацию — корабль завершал переход. На главном экране разворачивалась картина неизведанной звездной системы.
— Граница гелиопаузы пройдена. Все системы в норме, — доложил штурман, но в его голосе слышалась легкая неуверенность.
Воронов кивнул, затем повернулся к оператору связи:
— Попробуйте выйти на контакт с Землей. Доложите о успешном переходе.
Оператор быстро застучал по клавишам, но через несколько минут его лицо омрачилось.
— Капитан... ответа нет. Ни сигнала, ни фонового шума. Только тишина.
— Проверьте антенны. Может быть, повреждения после перехода?
— Все системы работают исправно. Это... будто там просто никто не отвечает.
Воронов почувствовал, как по спине пробежал холодок. Что могло произойти во время перехода?
Он отбросил тревожные мысли — сейчас важнее было сосредоточиться на текущей задаче.
— Хорошо. Продолжаем сканирование системы. Сканировать планету К-2435.
Через несколько часов «Надежда» вышла на орбиту.
— Атмосфера пригодна для дыхания, — докладывал штурман. — Гравитация близка к земной. Есть экосистема... Биосфера не враждебна. Кажется, это то, что нам нужно.
Капитан Воронов посмотрел на экран, где разворачивался вид планеты — зеленые равнины, синие озера, странные, но красивые леса.
— Готовим посадочную группу. Первыми спускаются, штурман, два инженера и биолог. Остальные остаются на корабле до подтверждения безопасности.
Поверхность планеты встретила их теплым ветром, наполненным незнакомыми, но приятными запахами.
— Никаких признаков разумной жизни, — сказал биолог, изучая показания сканера. — Но экосистема активна. Микроорганизмы, насекомые... все как должно быть.
Он наклонился, взял горсть земли. Она была теплой, почти живой.
— Мы дома.

Глава 4.

Рэн склонился над мерцающими голограммами, его пальцы нервно перебирали потоки данных. На экранах всплывали странные показания — аномальные колебания пространства, необъяснимые энергетические всплески.
- Они достигли границы, - прошептал он, не отрываясь от экрана. – Как долго я этого ждал.
Гор стоял в дверях, скрестив руки. Его обычно насмешливый взгляд был серьезен.
- Год, - объявил Гор. – Ты ожидал всего лишь год. А на корабле сменилось три поколения.
Рэн не ответил, скорее всего он даже не услышал Гора. Его рука дрогнула над контрольной панелью.
- Активация модулятора через три... два... один.
В лаборатории воцарилась мертвая тишина.
На экранах "Надежда" замерла на краю гелиопаузы, ее силуэт дрожал в искаженном свете звездного ветра.
Внезапно данные пошли лавиной. Рэн впился в экраны, его глаза расширились.
Мерцающие голограммы отбрасывали нервные тени на стены, окрашивая лицо Рэна в синеватые переливы. Его пальцы летали над интерфейсом, выдергивая из потока данных крупицы информации. Каждый новый показатель заставлял его зрачки расширяться, дыхание учащалось.
- Они на границе! - его голос прозвучал непривычно хрипло. – Ты только посмотри на эти показатели!
- Смотрю, - мрачно подтвердил Гор.
Ему очень не нравилась кривая темпоральных искривлений. Такого не должно было быть.
Показатели искривлений внезапно зашкалило.
- Рэн! – как ударом хлыста одернул ученого Гор. – Третий экран!
Рэн повернул голову…
Графики данных с систем корабля стремительно падали. Ноль. Отрицательные. Уход за систему координат.
"Надежда" начала расплываться, как изображение в кипящей воде.
- Нет, нет, рано! - Рэн яростно ударил по панели. - Еще три секунды данных! Три чертовых секунды!
Гор схватил его за плечо.
Оглушительный треск - и экраны ослепли.
Рэн замер, затем с ревом ярости швырнул планшет в стену.
- Черт! Я не успел скачать квантовые показатели!
Гор отступил назад, его сердце бешено колотилось.
- Ты... ты понимаешь, что произошло? - прошептал он.
Рэн резко обернулся. В его глазах еще видны были отсветы погасших экранов мониторов.
- Конечно, - уже спокойней ответил он. – Эксперимент пошел не по плану.
- Не по плану?! - Гор почувствовал как потемнело в глазах. - Триста человек, Рэн!
Рэн медленно провёл рукой по лицу, оставляя бледные полосы на засаленной коже.
- Ты прав. Мы не успели получить полный набор данных о фазовом переходе.
- Это не просто данные, - Гор осознал, что никогда не сможет объяснить Рэну, в чем его вина. – На корабле были люди.
- Не переживай, вряд ли они погибли. Скорее всего, оказались в другом времени, - отмахнулся он него однокашник.
Тут взгляд его упал на графики кэширования данных. Пришел новый пакет.
- Ого! – он с детским восторгом потянулся к панели. – Ты только погляди. Ну как я и говорил, корабль провалился во времени… только странный график какой-то… Как будто.. да нет, это скорее всего статистическая ошибка, – бормотал он, разглядывая полученные данные.
Гор прислонился к холодной стене, пытаясь перевести дыхание.
— Ты уверен, что с ними все в порядке?
Рэн даже не поднял головы. Его пальцы быстро скользили по интерфейсу, выискивая хоть что-то полезное в хаосе информации.
— Конечно, — ответил он, словно это был самый очевидный факт во вселенной. — Переход прошел успешно. Просто… в несколько ином формате, чем мы ожидали.
Гор почувствовал слабое облегчение. Он хотел верить. Хотел.
Рэн был гением. Безумным, безжалостным, но гением. Его расчеты всегда оказывались верными, теории — подтверждались. Если он говорил, что все в порядке, значит…
Значит, так оно и есть.
Гор вздохнул и подошел к окну. За стеклом мерцали звезды — холодные, далекие, безразличные.