Ода криминалу

Макар Максимович Донской.
ОДА КРИМИНАЛУ.
Избранные главы из автобиографического романа “Наилучшее”.

Автор — бывший участник ореховской преступной группировки, ныне священник Русской Православной Церкви, экзорцист, целитель.


Однажды вы поймете, что все мною написанное имеет своей целью не разоблачение преступного мира, а скорее оправдание…

Сегодня нас, тогдашних правителей, всецело царствовавших на дорогах и в ресторанах, в ночных клубах и казино, не воспринимают как реальную силу, потому что многих истребили неизвестные никому чеченцы-боевики, которые не рассчитывали даже на доход или отъем средств, а четко мстили ореховской братве за свое унижение.

Раскрываемость этих убийств — нулевая. До сих пор не ясно, кто убил Сильвестра… Хоть и все остальные заказухи имеют один почерк… Менты развешивают эти дела на всех, кто начинает говорить.

Так всегда было… Заговоришь, расколешься, — не успеешь подписать свою частушку, дашь чистосердечные показания, — и тебя заставят взять на себя еще десяток мокрых дел, — для облегчения участи, не твоей, конечно, а их, следователей… Я знал об этом с 13 лет, как попал в банду.

В 14-ть, меня пригласили поездить на судебные заседания, поддержать старших. Судилась группа молодых парней — лет по 25 каждому. Получили все по 8 лет срока. Вероятно от них, конечно же, скрыто, проистекала такая подготовка, и передавалось знание криминальных понятий, и понимание уголовной ответственности за совершенные преступления.

Первые вещи, мною узнанные, например, были такого плана: сколько дают за мента, и сколько за дружинника… То есть если завалить мента — давали 15 лет, и за дружинника — столько же, а за трех ментов получишь вышку, смертную казнь, расстрел… Согласитесь, что ведать это могли исключительно профи… И так во всем. А еще масса информации о том, как вести себя в ментовке… При этом никакого бахвальства и рассказов о своих делюгах никогда не происходило. Про чужие подвиги слушали, затаив дыхание, с удовольствием. Мы знали, что каждый из нас ходит на дело, но с кем, и чем именно он занят конкретно, никаких намеков… Об успехе делюг можно было судить лишь по достатку… Принцип неразглашения существовал в преступном мире везде, где бы я не оказался… А повидал я много серьезного народу… Молчание.

И если ты не знал ничего, и не разбирался, тебя могли и не ставить в известность совершенно о том, как и где ты пропадешь, не оповещать, что сгинешь, как лох, даже если бы говорили ласково, что ты свой… Такая специфическая жестокая среда… Ежели допустил только один раз серьезный косяк — убили… Или поставят вниз своей иерархии — пахать за гроши или бесплатно. И никуда не скроешься! Эта сеть, — она везде натянутая, очень чуткая она… И не ореховские — первооткрыватели. Хотя такой стиль был им свойственен… Весь российский криминал беспощаден к простофилям. Никаких симпатий, привязанностей. Если пойдешь на большие деньги, и фартанёт — точно завалят. Не свои, так другие, не те, так третьи. Не дадут подняться. Исчезнешь бесследно. А еще мусора и их розыскная работа. Свидетели. Отпечатки пальцев. Случайности… Раскаяние — это то зачем следят опытные урки. Не дойдешь до лягавых со своими признательными показаниями. Утром найдут твое тело, валяющимся на обочине…

И все-таки криминальный мир — прекрасен! Среди уголовников попадаются, и не редко, бриллианты — честные и порядочные арестанты, не боящиеся никого и ничего, и могущие за любого сказать, заступиться, и не выжимать после гроши всю оставшуюся жизнь… Их не случайно называют — людьми. Они достойны так называться. От них веет внутренней гармонией, несказанным совершенством… Находясь в церковной ограде, я не встретил ни одного из священников, даже близко похожих на них. Общее впечатление от иереев — оболтусы. Иеромонахи — лоботрясы. Диаконы — сухи. Иеродиаконы — суки. Монахи — бездельники. Иноки — профаны. Преподаватели — скупцы. Попадьи — высокомерны. Епископы — трусы. Архимандриты — вероломны. Игумены — жадны. Монахини — сварливы. Послушники — тупы и разгильдяи. Архидиаконы — смиренны. Патриарх — прост. Прихожане — улыбчивы. Клирошане — ответственны. Алтарники — совестливы. Иподиаконы — возвышенны. Чтецы — грандиозны. Духовники — укоризненны. Секретари — каверзны. Семинаристы — холуи. Протоиереи — чванливы и добросердечны. Благочинные — мстительны. Настоятели — повелительны. Трудники — изумленны. Проповедники — мечтательны. Ну, и все пока… Больше ничего не скажу.

Что я увидел на суде у старших?

Представьте себе, подчаливает к подъезду здания суда автозэк, грузовик для перевозки заключенных. Стоит уже толпа на улице. Все молчат. Множество совершенно обычных людей на вид. Мужчины, женщины… Ничего особенного не подумаешь. Показывается первый подсудимый. Приветливо смотрит направо и налево. “Лука!” — жадно зовет его мужской голос. И тут начинается что-то сверхудивительное! Все начинают аплодировать! Свистят! Радостно выкрикиваются имена, с робкой теплотой, большим воодушевлением и нежностью, с необыкновеннейшим, от сердца идущим уважением… Так что до мурашек пробирает… От происходящего, и вертухай вмиг становится отзывчивым, и похожим на человека… И такая реакция почти на каждого, кто высовывает голову из двери фургона! Они не спешат выходить. Медлят. Показывают свой нрав. Это братва. Но называть их так не торопись, осечешься… У них смелые лица! Кутузка не смогла, не сумела их приручить! Ну, кто же им аплодирует, столь истово? Кто они такие? Родственники?! Возможно. И родственные есть связи. Преступный люд. Это и есть организованная преступность. Мафия. Она жила, действовала в восьмидесятые, и всегда, вообще, правила бал.

После окончания судебного процесса подошла ко мне моя ровесница, девочка Софья… “Никита, тебе понравилось?” Несмотря, на очевидную простоту искренно задаваемого вопроса, я ответил ей. Сказал, что “да, понравилось!” Что же меня так впечатлило, думаете вы? Романтика? Ее не встретил. А вот мужество, исходящее от блатных, ощутил. И сегодня, должен я сказать, что не церковь меня создала, а они — урки, повлияли на формирование моего характера. Много раз я задумывался, находясь в монастыре: “Если бы не Бог, — огнем и мечом прошел бы землю”.

М.Донской, 2025
Фото мое, снимок 2019 года. Отчитка.
Почти все имена, фамилии, прозвища, а также наименования оружия, счет этажей, номера домов, названия ресторанов и марки автомобилей, указанные в романе — изменены.