Два Ивана

                Рассказ

Взрывной волной Ивана сбросило в окоп, присыпало землёй.
Очнулся не сразу. А когда всё же пришёл в себя, не мог определить , где он и что с ним.
Сколько прошло времени, тоже точно определить не мог.
Понял лишь, что лежит, засыпанный землёй.
Сначала удивился тишине. И попытался встать.
Тут же пронзила боль в  районе щиколотки правой ноги.
Кое-как сел, освободив себя от земли.
И вспомнил всё.
Он с товарищами блокировал вражеский опорник в этой лесополосе на рассвете.
Огневое соприкосновение с противником было мгновенным, коротким.
В его задачу входило захватить вот этот окоп с небольшим перекрытием из брёвен и дёрна сверху.
Иван помнит, как бросил туда гранату, как тут же за взрывом рванулся к окопу.
А вот как его ранило в тот момент, он не помнит. То ли это была мина, то ли снаряд, - он не знает. А может и автоматная очередь. Или граната.
Как и не знает, чей сейчас этот опорник.
Превозмогая боль в ноге, Иван привстал, выглянул из окопа.
Здесь, на этом клочке полностью уничтоженной лесопосадки было на удивление тихо. Лишь в небе, чуть в стороне завис жужжащий квадрокоптер. Чей он, определить было невозможно.
На всякий случай Иван решил переползти вглубь окопа под прикрытие оставшихся брёвен, что в беспорядке валялись у входа бывшего кого-то блиндажа.
Что и сделал.
Выбрал более-менее удобное место и положение, достал аптечку, как из глубины разрушенного блиндажа услышал сначала кашель, а затем и крепкий мужской мат.
- Твою гробину мать, - кто-то копошился под завалами, страшно матерясь.
Иван замер , взяв автомат, и сильнее вжался в стенку.
- Ты кто? - голос из глубины звучал требовательно, но, в то же время, и тревожно.
- Конь в пальто! - крикнул Иван и выстрелил в сторону говорившего.
Он знал, что там враг. Потому и выстрелил.
Тут же в  глубине блиндажа :противник ойкнул:
- Су-у-ка, в руку.
И снова страшно заматерился:
- Не стреляй, придурок!
- Бросай оружие и ползи сюда! - приказал Иван.
- Как ползти, если ты мне руку прострелил, придурок? - отвечал ему голос из глубины блиндажа.
- Аккуратно ползи, - Иван не опускал автомат, с тревогой и интересом вглядываясь в развалины.- Оружие брось!
- Да нет у меня оружия, - уже спокойно отозвался голос. - Где-то под завалами автомат.
- А гранаты?
- Нет гранат. Последнюю израсходовал недавно. От вас отбивался.
Ещё через какое-то время перед Иваном сидел украинский солдат.
По возрасту - ровесник Ивана, чуть за сорок.
- Зовут тебя как? - спросил Иван, не спуская глаз с врага, и не выпуская из рук автомат.
- Иваном родители назвали, - откашлявшись, ответил украинец.
- Осколком бок разворотило, а тут ещё ты руку прострелил, идиот.
- Ну-ну, тёзка, - совсем без злобы ответил Иван. - Не бранись. Какой позывной у тебя?
- Какая тебе разница? - противник принялся снимать с себя бронежилет. - Помоги лучше,
- Нет, всё-таки? - не отставал Иван.
- Щеколда, на всякий случай.
- А у меня - Мурзик.
- Клички как у животных, -  украинец впервые натянуто улыбнулся.
- И не говори, - согласился Иван.
Потом они долго делали перевязки друг другу, попутно рассказывая каждый о себе.
- Киевлянин, из мобилизованных, - первым начал Щеколда. - Работал в конструкторском бюро Антонова. Нет, не главным. Старшим, куда пошлют.  Мобилизовали с полгода назад.
Потом полигон под Львовом и сюда, в окопы. Бог миловал до сегодняшнего дня.
- Семья, дети? - спросил Мурзик. - Они где?
- В Белоруссии, у тёщи. Жена, двое детей .  Сын и дочь, двойняшки . По четырнадцать лет .Когда ваши в двадцать втором подошли к Киеву, я тогда уже понял, что добром наши скачки на Майдане не кончатся и отправил своих подальше от Украины. Знал, что вы не остановитесь, пока не добьетесь своего.
- Ты прав, - согласился Мурзик. - Иль грудь в крестах, иль голова в кустах.
- Вот-вот, - поддержал его Щеколда. - Этим мы и отличаемся от всех иных наций.
- Кто мы? - переспросил его собеседник. - Кто это мы?
- Русские мы, вот кто, - спокойно ответил Щеколда.
- Ну-ну, - только и смог произнести Мурзик.
Потом рассказывал он.
С Сахалина. Доброволец. В прошлом - матрос рыболовного флота. Жена, двое детей. Сын - шестнадцати лет и дочурка семи лет.
- За деньги? - спросил украинец.
- Что за деньги? - переспросил русский боец.
- Добровольно ушёл на войну ради денег? - уточнил Щеколда. - Слышал, что вам хорошо платят.
- Ну-у, не обижаемся, - усмехнулся Мурзик. - Только не из-за денег, тёзка, а ради родины.
Замолчали.
Темнело.
- Может, к нам, Ваня? - Мурзик стоял на краю окопа, опираясь на самодельный костыль.
- Нет, дружок, - Щеколда стоял по другую сторону окопа. - Я тоже русский. И у меня есть своя родина. Так что...
Попрощались.
Стояла кромешная тьма.
Оба Ивана уходили каждый в свою сторону: один - на восток, другой - на запад.
Уходили, не оглядываясь.