Пятничные танцы

Мы с подружками по пятницам ходим в клуб. Танцевать. Веселиться.
Жду этого с понедельника. Считаю дни. В голове крутятся образы, макияж, треки.
Не терпится. Уже внутри гремит бас.

Продумываю все заранее. Что надеть, как уложить волосы, чем накрасить губы.
Сегодня — короткое платье. То самое. Мама его называет: «простужу попу», а я: «ловлю приключения». Оно чёрное, обтягивающее, с вырезом. При каждом шаге лезет вверх — придётся одёргивать. Ну и пусть. Под низ — трусики. Чёрные. Если вдруг что — красиво. Лифчик — пуш-ап. Почти ничего нет, но в нём будто есть. Главное — эффект. Колготки — блестящие, почти незаметные. Обувь - удобная. Волосы — короткие, свежая стрижка. Чёлка набок. Лак с ягодным запахом. Макияж — как умею. Основа — лёгкая, тон в тон с кожей. Консилер под глаза и на прыщик у носа. Пудра — чтоб не блестело. Щёки — румяна с персиковым оттенком, чуть вверх, чтоб как у моделей.
Глаза — тени золотисто-коричневые, в уголках — хайлайтер. Стрелки — чёрные, жидкие, ровно не с первого раза. Тушь с эффектом накладных ресниц, несколько слоёв. Брови — расчёсала, подкрасила.
Губы — сначала карандаш, потом матовая помада и сверху блеск с ментолом. Пощипывает, но красиво. Губы пухлые, как надо.
Посмотрела в зеркало. Норм. Даже круто. Сегодня я не просто девочка в коротком платье. Сегодня я — вау.

В клубе как всегда, все несется в ритме
Коктейли льются. Я сбилась со счёта — на третьем стало весело. Всё будто замедлилось, и вдруг — я поняла: я нравлюсь. Этому в белой рубашке — да. Тому в кожанке — ещё как. Даже диджей поглядывает. Пусть. Мне это нужно. Мне нужно сегодня, нужно каждую пятницу. Я — огонь. И пусть все кругом горит мной.

Танцевала так, будто забыла, как дышать. Или наоборот — будто только начала. Музыка хлестала в грудь, отдавала в живот, гремела в висках. Бит бился чётко, как сердце. Я шла за ним — бедра в сторону, руки вверх, потом вниз, круг, поворот, волосы встряхнуть.

Рядом Лерка и ещё две девчонки. Все свои, все в теме. Кто-то смеётся, кто-то отпивает из бокала, кто-то фоткает на фронталку.
Коктейли разносят. Еще, и еще один. Сладкий, мятный, крепкий. Голова чуть гудит, но приятно. Прямо тепло в теле, как будто под кожей включили свет.

Парни кружат. То один, то другой. Кто-то улыбается, кто-то шепчет что-то в ухо, кто-то пытается приобнять — и я вроде уворачиваюсь, но не до конца. Потому что это нравится. Нравится, что смотрят. Что я есть. Что я такая.

И снова в танец. Движение, ритм, тело само. Я не думаю, просто двигаюсь. Руки вверх, попу в сторону, грудь вперёд. В голове — ноль мыслей. Всё где-то далеко. Я тут. Я — танцую. Я в этом.

Алкоголь капает в кровь, как сироп. В ушах гудит, в коленях лёгкость. Танец — как будто лечу. Не чувствую пола. Только музыку. Я люблю это. Люблю, когда тело не моё, а просто плывёт. Когда не надо ничего решать.

Смотрю вокруг. Вижу их взгляды. Прожигающие. Жадные. Они смотрят — на ноги, на грудь, на губы. Смотрят и щупают этими взглядами. И это тоже нравится. Пусть смотрят. Пусть хотят. Сегодня я — зажигаю.

Кто-то орёт под музыку:
— Эй, девчонки! А давайте поцелуйтесь!
Смеются. Я сначала фыркаю, а потом — просто смотрю на Лерку.
Она — тоже с коктейлем, уже с блеском на губах, глаза блестят.

И всё. Губы, язык, смех. Горячо, быстро, почти на спор. Целую Лерку. Прямо в губы, с языком. Кто-то рядом свистит, кто-то орёт «вау!».
Плевать. Весело.

Музыка лупит по венам. Я живая. Прямо вся — в моменте. И пусть потом будет похмелье, мамин вопль и волосы как после урагана — сейчас я была в пятнице. И нет силы, которая меня из неё вытащит.

Он стоял у бара. Смотрел. Потом подошёл. Спросил, как зовут. Я засмеялась. Мы пили — опять клубничный и мятный. Дурацкий, но я делала вид, что вкусно. Танцуем. А потом — всё как в кино.

Подошли трое. Один — вроде бывший Леркин. Двое — типичные клоуны из тусовки.
— Это кто у нас тут такой вежливый?
— Пацан, ты чё, офигел?
— Она вообще с нами.

— Эй, я не с вами, — сказала я. — Вы чё?

Он встал между. Маленький жест — но будто стена выросла. Я даже гордой себя почувствовала. Пока не началось.

Сначала пиханина. Потом удары. Всё — как в размытой плёнке. Он отбивался как мог. Но их было больше. Уже на улице, под фонарём, в грязи, они навалились всей толпой. А я — не помню как — рванула к нему, закричала:
— Отстаньте! — кого-то толкнула. Или ударила.

В ответ — в глаз. Вспышка. Боль. Звон.
Мы остались вдвоём. Он сидит на бордюре — губа разбита, футболка в крови. Я рядом — со слезами и фингалом. Глажу щеку.

Он вдруг повернулся ко мне, и хрипло:
— Может, за угол?
— Ты серьёзно?
— А чё? Танцевали же.
— Я — маленькая.
— Маленькие не ходят в клуб в три ночи.

Я встала. Подол задрался, холод скользит по бёдрам. Трусы грязные — от земли, от крови, от всего.
И в голове уже мамин голос:
«Вот и потанцевала. Вот и станцуешься когда-нибудь. Ой, дурочка…»

А я стояла. Не знала — смеяться или плакать.
Наверное, и то, и другое. Таксиии!