Проспала

Не проспала — провалилась.
Сири говорила разбудить, Серёгу просила — без толку. Проспала. Сессия идёт. Ужас. Смотрю в потолок — как будто он подскажет.

Вскакиваю. Телефон — 8:42. Пара в 8:30. Препод злобный, как грозовая туча с дипломом.
Одеться. Умыться. Лицо. Волосы. На чём сэкономить время? Лицо — минимально. Волосы — в хвост. Бегу.

Одеваюсь на автопилоте — джинсы с дыркой, толстовка про курицу, зато с капюшоном. Возможно, даже Серёгина.

Смотрю на комнату — поле боя. Стаканы, носки, остатки пиццы, Серёжкины трусы на столе. Да, вчера мы разошлись так разошлись. Смутно помню тост за «смерть сессии» и Серёгу, играющего на воображаемой гитаре.

Крашу ресницы, чищу зубы и писаю одновременно — триада студентки в состоянии сессии. В зеркале — злая, вспухшая ведьма, но с достоинством.
Начинает потряхивать. Завожусь.

В дверях появляется Серёга. В трусах, держась за причину сегодняшнего опоздания, переминается с ноги на ногу. Лицо — готовое к мочеспусканию. Меняемся местами. Серёга уже никуда не торопится, ему хорошо.
— Ну чё, опоздала, мать? Вчера говорила: пофиг.
— Вчера я была глупой.
— А сегодня — красивая. Только страшно. Как ты это совмещаешь?
Я — сквозь зубную пасту:
— Ты почему не разбудил?
— Пробовал. Раз пять. Ты что-то рычала. Я решил не геройствовать. Да и жалко тебя стало.
— У тебя есть идеи, как мне теперь все не просрать?
— Ну, можно начать с принятия. Ты уже опоздала. Теперь живи с этим.
— Серёж, сессия, понимаешь?
— Не бой. Сдашь. Может, не пойдёшь?
Голос — с надеждой на завтрак с приятным бонусом.
— Ты всё равно уже всё протрахала.

А я разворачиваюсь к нему вся — с зубной щёткой в одной руке, тушью в другой, с пеной у рта. Как бешеная собака.
— Тебя не трогала. Готовься.
Он моргает.
— В смысле?..
— В смысле не выживешь.
— А. А то уже представил…

Он — отступая в коридор:
— Будешь меня убивать — только без крика. У нас бабка за стенкой. Ей инфаркт нельзя — у внука ипотека.
— А у меня сессия. Тоже почти смерть.

Он исчезает. Через секунду — издалека:
— Если чё, жду там же. Ключи не забудь.

Выбегаю. Жара давит, как будто плиту включили под кожей. На мне — чёрная толстовка, кроссовки и злость, натянутая до подбородка. В такую можно завернуть любую истину — и задушить.

Маршрутка уходит прямо перед носом. С гулом, с наглостью. Водила смотрит в зеркало, видит меня — и закрывает дверь.
— Спасибо, родной. Надеюсь, ты проспишь свой инфаркт.

Следующая — битком. Лезу. Меня прижимают к стеклу, потом к чьему-то рюкзаку, потом к чьей-то сумке, пахнущей луком. Стою, стиснутая, как огурец в банке. В ушах «Руки Вверх» из колонки.
— Я ухожу, ухожу красиво…
— Иди …, — шепчу я песне. — И меня с собой забери.

Через пару остановок — пробка. Водила включает радио. Там говорят, что жить — прекрасно. Я начинаю смеяться. Тихо. Потом громче. Женщина рядом отодвигается. Правильно делает.

Сзади пристраивается какой-то мужик. Мутный, вонючий. Сначала будто случайно. Потом — уже явно. Трётся о задницу. Разворачиваюсь. Вдыхаю смрад. Говорю тихо, по-настоящему:
— Ещё раз заденешь — у.бу как смогу.
Он делает вид, что не слышит, но поворачивается боком. Втягивает шею, пятится. Правильно. Потому что я не шучу. Сегодня не день, чтобы со мной тереться.

Метро. Эскалатор скрипит, как мои нервы. Пахнет металлом, потом и фастфудом. Платформа набита — как будто весь город решил поиздеваться.

В вагоне жарко, тесно, тяжело. Я стою, собранная, злая, но по виду — обычная. Ни рогов, ни клыков. Волосы в пучке, лицо сухое. Со стороны — просто девушка. Но внутри — граната.

Ко мне привязывается парень. Лет двадцать, худой, говорливый. Улыбка как лейкопластырь — вроде прилипла, но бесполезна.
— Привет. Как дела? Ты выглядишь так… уверенно. Спокойно. Это круто.
Я молчу.
— Сильные женщины — это сила. У тебя взгляд, как лёд. Мне такое нравится.
Он вещает. Подкатывает. Терплю. Скриплю внутри.
— Я просто чувствую, что мы встретились не просто так. Знаешь, энергии…
Поворачиваюсь к нему спокойно. В лицо. Голос ровный:
— Ты сейчас разговариваешь не с энергией, а с человеком. И этот человек не просил.
Он моргает.
— Я…
— Умение молчать — тоже энергия. Самая редкая. Осваивай.

Он отходит. Молчит. В вагоне становится чуть тише. А я стою. Ничего не произошло. Просто стало чуть легче дышать.

Универ. Вход. Вахтёрша шипит:
— Опаздала.
— Спасибо. Я заметила.

Лестница. Аудитория. Открываю дверь. Все оборачиваются. Препод щурится.
— Мы, кажется, уже начали.
— Простите. Было сложно.
— Что именно?
— Всё.
— Это неуважение.
— Понимаю.
— Почти час опоздания.
— Да.
— Надеетесь, что я это спущу с рук?
— Нет. Надеюсь, что вы сделаете выводы. Я — уже сделала.
Он медлит. Потом:
— Садитесь.

Сажусь. Без театра. Просто села.
Лизка шепчет сбоку:
— Ты как айсберг.
— С лавой внутри.
Всё. Я на месте. Я дошла. Я не сгорела. Пока.

Дом. Входная дверь открывается не сразу — как будто чувствует, кто я. Пинаю. Захожу.

Серега — на кухне. В трениках. С чаем.
— Вернулась.
— Ага.
Прохожу.
— Убила кого?
— Никого. Но хотела.
— Горжусь.

Достаёт мятую шоколадку.
— Хотел утром отдать. Забыл.
Беру. Откусываю. Горько. Сладко. Жизненно.
Подходит. Обнимает. Целует.  Ищу в его трениках причину завтрашнего опоздания.
Склоняется, шепчет:
— Пошли в душ. Смоем всё, что с утра не задалось.

И это — впервые за день — не бесит.