Арка с Томасом. Эпизод 1. Судьбою ведана встреча

Номер эпизода — 01.

«Арка с Томасом. Эпизод 1. Судьбою ведана встреча».

26 сентября 1850 г.

В столице рады всем, и даже таким, как Хуан, что уже успел опустошить пару-тройку стаканов чего-то, что по запаху напоминает скорее смрад из коллекторов, чем того, что может стоить денег. Переваливающийся с ноги на ногу, юноша приметил сквозь двоящуюся в глазах толпу крестьянку в скромной серой робе с капюшоном, и, явно недовольный выручкой, словно чувствовал, что это именно те несколько злосчастных монет, которыми его явно обделил старый скупец.

Только стоило поразвесить свои нетрезвые возможности по отчаянному ограблению средь бела дня, как крестьянка с накинутым капюшоном, приближавшись в залитых глазах, как армада фрегатов, не видя перед собой ничего, повалила его с ног, намертво впечатав его бренное тело в землю, которое и без того было скорее похоже на шлюпку, угодившую в ураган, последними силами пытавшуюся удержаться на плаву.

За этим последовало только «Простите, я очень спешу», и фигура, что удалялась задом наперед с неимоверной скоростью. Немного струхнув от такого сюрприза, лежа на спине, до юноши только через некоторое время дошло, что он лежит на земле, но в силу количества выпитого, которого бы хватило наполнить аквариум, о боли не было и речи, как и о любом намеке на здравый рассудок, однако единственное Хуан запомнил максимально четко.
 
Хуан (мямля): Вот так баба, сразила на повал и даже виду не подала.

Казалось бы, уже ничего не в силах поднять лежачего. Однако... Изниоткуда нависла потная, волосистая рожа осла чьей-то скрупулузно утромбованной деревянной груженой повозки. Такое зрелище заставило мгновенно протрезветь и поднять Хуана на ноги. Ещё бы осталось угодить под копыта осла и колёса повозки. Такого бы тело скитальца на этот день уже не перенесло.

Привстав в позе, которую, кроме как позой мертвеца не назовешь, Хуан поплёлся под натянутый шатер чьей-то лавки остывать от случившегося. Он никак не мог выбросить ту крестьянку из головы. В ней было нечто особое, но что именно, никак не могло придти в его мутную голову.

Хуан: Черт возьми. Увижу ли я её ещё?
 
После этой фразы глаза начали слипаться и наступил пьяный сон. После долгих закоулков и дорог, на закате, крестьянка, которой показалось, что на нее обратили чрезмерное внимание, прибежала на свое излюбленное место — на отдаленный пригорок, с которого можно было лицезреть весь городок с видом на прекрасный розовый закат и спокойное море вдали, поразительную природу здешних мест, лишь дополняющийся гудками кораблей вдалеке. Крестьянка, провожая закат:

«Это место, здесь так спокойно и тихо, только ветер да я, ты-то меня всегда понимал.»

Неохотно вернувшись в высокий замок Герцога, отец и мачеха уже с нетерпением ждали у парадного входа. Отец девы был одет в дорогой коричневый тулуп, под которым белоснежная плотная рубашка приятно сочеталась с фреттированным бежевым воротником. Его карие глаза всегда внушали спокойствие и душевное равновесие. Мачеха же была выряжена, словно на бал — низкое в пол бархатное изумрудное платье, белый корсет и высокий каблук. Настоящий образ змеи, в купе с ее черными ядовитыми глазами вызывали природный страх.

Мачеха: Ну и где тебя черти носят?

Отец аккуратно стянул с крестьянки робу, за которой скрывалось невинное лицо, которое можно было увидеть на любой золотой монете.

Отец: Куда ты запропастилась? Нынче ночь на дворе. Тебе стоит быть осмотрительнее.
Дочь: Можете за меня не беспокоиться, я в полном порядке, я просто вышла на прогулку подольше, тем более погода приятная.

Мачеха же, воспользовавшись удачно подвернувшейся возможностью показать, кабы ей тоже интересно, перехватила инициативу и перешла на крик.

Мачеха: В своем ли ты уме? А если бы с тобой беда случилась, мы бы не смогли пережить такой потери!

После завершения этого представления, мачеха упала на руки отца, сыграв роль обеспокоенной женщины лучше некуда, отработав с годами данный цирк до автоматизма.

Отец: Почему ты убежала с занятий? Если тебя не удовлетворяет репетитор, мы вместе, что-нибудь, да сможем придумать.
Дочь: Просто мне стало скучно и захотелось освежиться.
Отец: У твоего репетитора, однако, история иная. Жанин поведала мне, как ты выбежала, даже не предупредив. Как мне понимать такое поведение?
Дочь: Отец, успокойтесь, просто я стала взрослой, и могу решать сама.
Мачеха: Взрослой? Фредди, не думаешь ли ты, что она пошла по рукам матросов?
Отец: Моя дочь бы до такого не опустилась.
Отец (обр. к Арии): Пойми, ты ещё ребёнок, а еще ты на домашнем аресте, на некоторое время. Питаю надежды, что ты не попытаешься сбежать вновь. Я сообщу Жанин.

Стоило шагам отца удалиться вверх по лестнице, мачеха тотчас вышла из роли любящей матери.

Мачеха: Доигралась, мелочь? Поделом тебе.
 
После этого, с криками «Фредди, дорогой, не злись на нее», помчалась по лестнице вслед. Уйдя в свою высокую комнату, с последними лучами солнца, юная наследница трона присела на мягкую кровать, взяв своего любимого кое-как сшитого вручную мишку по имени «Карло» и крепко обняла, что бы не заплакать. В ее неспокойном уме крутилась всего одна мысль: «Мы ещё посмотрим, сумеете ли вы меня остановить», после чего, утомившись, уснула крепким сном.

Эту девушку зовут Ария, и в ее семнадцать лет она живет в богатой семье Герцога. Из-за слабого здоровья, ее родная мать, Герцогиня Трисс, скончалась 20 октября 1839 г., незадолго до того, как принцессе исполнилось восемь лет. В это же время к неполной семье присоединилась Геральдина — аристократка из семьи соседнего графства. Именно благодаря помолвке Фредерика и Геральдины, тихая вражда между Графством Вильма и Герцогством Мираберг была наконец завершена, и были достигнуты дипломатические отношения, а позже и рыночные.

Естественно, хитрая мачеха не питала особой любви к ребенку, который лишь стоял у нее на пути, не приносящий никакой выгоды. Порой, Геральдина доходила до рукоприкладства, поскольку все, чего она желала было тем или иным способом связано с властью, и, неудивительно, что дополнительная фигура у власти не сулила ей ничего хорошего, в ее-то тридцать четыре года. При Герцоге, однако, Геральдина старалась сдерживать свои садистические потуги, ибо прекрасно понимала, что желание добиться успеха приходит со своими ограничениями, и хоть даже всего лишь напоказ, но какими-никакими ответственностями.
 
Но это была не единственная причина ненависти, поскольку как ни посмотри, Геральдина и Ария были полными противоположностями друг друга. Ария была смелой, щедрой, и видела в людях самое хорошее, в то время, как мачеха была трусливой, скупой и видела в людях лишь пешек, которыми можно жертвовать, как фигурами на шахматном поле. Таким людям не знакомо ни сочувствие, ни любовь, кроме любви к богатству и власти, хотя даже увешаность изысками моды высоких персон уже о многом говорит, не упоминая уже отсутствие обыкновенной повседневной одежды.

В то же время, Ария могла испачкать самый дорогой наряд и так ходить целый день — веселой и неусидчивой девочке не было важно, как она выглядит, но не в силу избалованности, вовсе нет. В сердце этой девочки живет свобода, словно лодка с парусами, полными свежего бриза, несмотря даже на выходки Геральдины. Тем, что действительно приковывает ее внимание, были простые вещи. Цветы, море и вкусные почества в виде марципана, шоколадные пироги, бисквиты, и как же забыть простых о сахарных петушках, хотя, скорее всего, их любят все дети, неважно, какого возраста.

Но не дайте этому наивному виду обмануть себя — Ария прославилась обидчивым характером, не злопамятным, нет-нет, однако она готова защитить свою честь, если придется, еще бы, после тренировок, объединяющих искусство меча родом из Графства Вильма и искусство стрельбы из лука родом из родных земель, которые она любит. Все-таки эти земли будут однажды в ее правлении.
 
Пробудившись ранним утром 27 сентября, не смотря на голодное урчание в животе, Ария, вспоминая последние пару дней, садится в пижаме за стол, внося свежие записи в свой плетеный, кожанный дневник. За резной дверью раздается негромкий стук.

Ария: Кто там?
Герцог: Значит уже проснулась?

Готовая к выслушиванию нудного речитатива, Ария нахмурилась.

Ария: Да-да.
Герцог: Девочка моя, а знаешь, ты выйди, покушай.
Ария: Никуда я не выйду, я же, видите ли, теперь ваша пленница.
Герцог: Ладно, я вчера погорячился, но не пугай нас так больше, ты, покушай, сегодня твои любимые овсяные шарики.
Ария: Сдается мне, я могу пойти...
Герцог: Я, вроде, так и сказал.
Ария: Куда захочу...
Герцог: Скажем, учитывая, что не будешь убегать на другой край земли. Пойдем.

Выйдя из самого короткого заключения в истории Герцогства, переодевшись, Ария все-таки, пришла в обеденный холл, отделанный искусно выполненной деревянной резьбой, да присела за широкий стол под высокими потолками. Атмосфера стояла удручающая, и причиной тому была мачеха, которая чуть ли не с собачьим оскалом смотрела на Арию, пока та пыталась принять пищу.

Мачеха: Я посмотрю, он снял запрет, хотя чего я еще ожидала.
Ария: Какая вам разница, вы просто хотите забрать все у моего отца и свалить по тихому, пока он ничего не заметил.

Геральдина подскочила со стула так, что он отлетел назад, после чего ударила по столу.

Мачеха: Да как у тебя язык повернулся говорить подобное в мой адрес, дрянь!?

После этого на лице Арии пропали остатки терпения.

Ария: Давай, ударь меня, и вылетишь отсюда.
Мачеха: Смотрите-ка кто у нас вдруг возомнил себя главной.
Ария: Милость отца не безгранична, знаешь ли. Ваша помолвка это просто очередной контракт, и я это знаю.
Мачеха: Не пытайся строить из себя взрослую, и нечего тебе совать свой нос в наши с Фредди дела.

 
Проигнорировав ее, Ария без особого аппетита доела свой завтрак, который словно потерял всю сладость, встала из-за стола и проследовала в свои покои, сменила одежду и ушла в город, накрывшись робой, стараясь не попадаться никому на глаза. После такого неприятного утра, действительно хорошей идеей было просто пройтись перевести дух, отвлечься видами, посмотреть, что новенького привезли из-за морей.

Ослепляющее солнце. Лавка. Денег нет. Место незнакомое.
Хуан очнулся в месте, куда он не помнил, что пришел, обобранный до нитки, на облезшей лавке. Орущие сороки эхом разрывает ушные перепонки. В голове громом барабанит пульс. С перепоя не слушаются ноги, будто свинцом налились. Чей-то неотесанный ребёнок тыкает грязной палкой в лицо.

Хуан: Хорошее утро, лучше не бывает.

Ребёнок всё продолжает тыкать палкой в лицо, и хихикает. Хуан отмахивается от ребёнка как от мухи. Кое-как встаёт на ноги, резким движением отбирает палку у ребёнка и выкидывает подальше. Не растерявшийся ребёнок пнул по ногам и убежал восвояси. Хуана это не волнует. Он плетётся по улочкам сквозь терновник и можжевеловые кусты в надежде украсть у кого-нибудь пару-тройку десятков медяков, залезть тайком в повозку до пристани, а там уже попросить кого-нибудь на лодке попутно довезти обратно до корабля.

7 часов утра. Никого, кроме детворы поблизости нет. Хуан неспешным шагом побрел на поиски монет, что бы не пришлось предпринять ради этой цели. Тем временем Ария безмятежно восседает на скамье в парке и смотрит на то, как детишки беззаботно играют в мяч, который покатился в ее сторону, словно приглашая в игру.

Ребенок: Простите, можете подать мяч?
Ария: А можно с вами?
Ребята: Да!

Присоединившись к групповому веселью, ребята вместе с Арией играли во все, что можно. В этот момент, ей было весело как никогда. Из под капюшона виднеется самая искренняя улыбка ребенка, что сравнится лишь с сиянием солнца. Ветер колышет волосы, солнце ласкает ее изнеженную кожу.
 
Шел десятый час утра. Хуан, уже полностью протрезвевший, ищет с кого бы содрать денег. Тихо и аккуратно, он украдкой обходит двоих сонных гвардейцев в янтарной мешковатой форме и незаметно выкрадывает лёгкий кошель. В нём оказалось 12 медяков, и на удивление, 2 золотых пиастра, а ещё на дне одна пуля и немного пороха от ранее лежавших там снарядов. Хуан был столь рад увидеть снова в руках 2 золотых, что на радостях выкрикнул «Вот так куш!» Гвардейцы быстро сообразили, что только что произошло и погнались за ним, как собаки, сорвавшиеся с цепи.

Юноша мог бежать сколько угодно, но гвардия не отставала дальше метров тридцати. Еще бы, абы-кого не берут в стражу. Хуан, выбежав на дворик, видит ту самую крестьянку, и тотчас в его рассудке всплыли события прошлого дня. Хотелось расспросить ее, поинтересоваться именем, но крики разъяренной стражи быстро напомнили о его нелегком положении. Устав, и положившись на чудо, он подбегает к той самой девчушке и осипшим голосом пытается сказать «Прикрой меня!» Дева, посмотрев на Хуана, осторожно спрашивает.

 
Ария: Что случилось? Чем помочь?
Хуан: Быстро скрой меня, как хочешь, в долгу не останусь!

Ария знатно растерялась, и чтобы не провоцировать незнакомца, согласилась.

Ария: Не нужно платить, хорошо, я прикрою.

Ария накинула на изнеможенного парня робу, а сама отвернулась, так как тоже не хочет, чтобы ее обнаружили. Лишь один неопытный молоденький гвардеец нижнего чина смог добежать так далеко. Оглядкой посмотрел на детей, по сторонам. Посуетился пару мгновений, и словно вкопанный встал в ступор. Он действительно не мог понять, что же произошло.

Гвардеец: Здесь не было патлатого мужчины в лохмотьях?
Ребёнок из толпы: Он здесь. (Не показывая пальцем)

Ария вполоборота ответила, как могла.

Ария: Простите, а кого именно вы ищете? Может ребенок увидел кого-то другого?
Гвардеец: Наверняка он по крышам удрал, я слышал от старших такие истории, а тут воно-что, и вправду так бывает. Ну не мог он так быстро испариться. Похоже снова выговор устроят...

;Гвардеец разворачивается и уходит с головой погруженный в ужасы выговора старшего офицера, повторяя про себя «И опять, и опять, и опять...» Потеряв гвардейцев с виду, сбитая с толку, Ария отвечает растерянно.

Ария: Эй, мужчина, вы где? Они, если что, ушли. Можете выходить.

Но и парня, и робы след простыл. Теперь ступор накатил на нее. Хуан вылез из большой винной бочки и решил подойти сзади к девушке. Выкрикнул «Спасибо, что прикрыла. Здесь немного, возьми за помощь», перепугав Арию и спугнув детишек поалевшей от остатков вина робой. Протягивает одну золотую, с нервным голосом говоря «У меня больше нету». То ли от того, что перед ним красавица, коих поискать, то ли потому, что врёт что у него ещё есть что можно было бы дать.
 
Ария: Нет, оставьте себе. — Легко отталкивая руку ему в грудь.
Ария: Мне не нужны деньги, мне важно то, что ничего плохого не случилось. Но что гвардейцы хотели от вас?

От интереса ее глаза горели интересом в свете произошедшего.

Хуан: Ну и богатые же у нас детишки пошли, золотая ей не нужна. Пускай. Я... поссорился с одним из них, скажем так.

Пользуясь удачным моментом, заблудившийся во время бега Хуан спрашивает — «А где это я? Ты не местная часом?»

Ария: Хорошо, я тоже буду на ты. Ты конечно прости, но мне кажется что ты врёшь, просто я могу иногда видеть, когда человек врёт. А если и местная, что?
Хуан: Тут можно поблизости сесть на шлюпку? Я куда вообще попал?
Ария: Сначала, ответь пожалуйста на мой вопрос: Ты врёшь, что поссорился с гвардейским? Только правду, будь добр.
Хуан: Ох, ну подумаешь, слизнул у него пару монет, этим свиным рылам всё равно жратвы до могилы хватит.

Ария с негодованием посмотрела на него, после того, как он полил грязью гвардию.

Ария: Как ты смеешь оскорблять гвардейцев, которые следят за порядком? Ты — хам и нахал, если думаешь, что все такие хорошие, что защитят первого встречного.
Ария: Я могу пойти и сказать что нашла тебя!
Хуан: А я смотрю, смелости тебе не занимать. Но... Видела бы ты этот их «порядок»... Насиловать задолженниц и палить по тем, кто косо посмотрел на тебя — это сейчас называется порядком?

Ошеломленная такими доселе неизвестными для нее известиями, которые могли оказаться правдой, у Арии наворачиваются слезы.

Ария: Ты... сейчас верно шутишь? Как... как такое может быть?

Оттолкнувшись, и попятившись, мысли проносились в ее голове «Отец... Отец, неужели наш народ так страдает?»

Хуан: Что, впервые слышишь? Эх, везёт же кому-то в нормальных кварталах. Тфу ты! Чё насчёт лодок? Если я не приду вовремя, они подумают, что я помер и уплывут без меня.

Облокотившись на стену трактира, закрыв голову руками, Ария безэмоционально ответила, лишенная спокойствия.

 
Ария: Идёшь на главную улицу, повернешь на право и увидишь прибой.

Вспоминая дорогу, чистый рассудок вернулся, Ария встала и добавила: «Удачи».

Хуан, разводя руками, как флагами на ветру, разошелся не на шутку.

Хуан: Откуда я знаю, где здесь какая улица? Раз здесь недалеко, так пойди, да покажи, пока я снова не забрёл хрен пойми куда.

Не зная, как ответить, Ария кивнула головой, и повела юношу за собой. В таком убитом состоянии, этот ободранец, все равно, вряд ли что мог учудить.

Ария: Ты идти-то хоть сможешь... А, собственно, как тебя зовут?
Хуан: Тебе-то какое дело? Звать никак. А вообще Хуан. А ты кем будешь?
Ария: Интересное имя. Меня зовут...

В этот момент проскочила мысль «Если я скажу свое настоящее имя, он узнает что я принцесса, но если соврать, то получается что я та, кто сказала не врать, но сама совру... А если...»

Ария: Меня зовут Анна... Самое обычное имя.
Хуан: Кто-то у нас здесь врёт и очень при этом очевидно. Твоё имя не это, верно? Я за свою жизнь научился отличать правду ото лжи, и поверь, тебе еще далеко. Да и черт с ним, больно надо было.
Ария: Думай что хочешь, и правда, какое тебе дело?
Хуан: Аа, да, соленый бриз мне знаком. Пришли, видать.
Ария: Пожалуйста, вот и прибой, мне пора, хорошо поболтали.

Ария спешно уходит.

Хуан: Ага, бывай.

Хуан обернулся проводить взглядом незнакомку, но её уже и след простыл.
Хуан лишь устало добавил шепотом про себя «Что же, вперёд к ребятам».
Он, подойдя к старому зазевавшемуся лодочнику, уставший и голодный, говорит — «Эй, лентяй, довезёшь до той каракатицы?», показывая на чудовищно изношенный корабль, который, судя по виду, годился, разве что разобрать на доски, да печку топить.


Рецензии