А была ли революция 6

                Какая элита – такое и государство

            Портрет государственно – крепостнического строя можно рисовать до бесконечности, ведь для него подходит любая черта нашей прошлой и нынешней жизни. Характерен целый ряд присущих ему черт. Это прежде всего необычайная сила и централизация государственной власти, в той роли, которую играет столица, в соотношении центра и окраин государства и во многом другом. Центральная власть в России (в результате победы вышеназванного строя) никогда не носит чисто институционального характера.
           Основная её характерная черта – наличие между центральной властью и народом печально знаменитой российской бюрократии, всевластной и неконтролируемой. Наша бюрократия существенно отличается от подобного явления на Западе. И дело тут даже не в коррупционной составляющей, а в том месте и значении, которые характерны для российской бюрократии. Для такого строя характерна всеобщая закрепощенность и бесправие народа, при том, что государству зачастую не так важно, к чему его «прикреплять»: к земле, к службе, к посаду, к месту жительства, к рабочему месту или чему-то ещё. На этом трагическом изломе «единения» власти и народа в России рождается уникальная экономическая система, которая являет собой сосредоточение средств, а потом их разделение между власть имущими.
            Само господство таких архаических форм экономики ставит под сомнение, широко применяемое в науке и публицистике по отношению к российской власти понятие «коррупция». Это прямое использование должностным лицом прав, связанных с его должностью, в целях личного обогащения. Для российских же реалий гораздо лучше подошло бы, например, слово «отнимать и делить».
            Власть у нас вырастает рядом с народом. В мирных условиях народ и власть ведут постоянную и вялотекущую войну между собой. В условиях нападения извне народ и власть на время забывают о своей войне и объединяются для борьбы с внешним врагом. Ещё одна черта власти – это стремление к хвастовству и постоянное присутствие в нашей истории «потёмкинских деревень» (не соответствующая действительности история о бутафорских деревнях, которые были якобы выстроены по указанию князя Г. А. Потёмкина). Это не национальная черта: русский народ не назовёшь высокомерным во взаимоотношениях с другими народами. Откуда же это – «шапкозакидательство»? Это именно свойство власти, обусловленное особенностями государственно – крепостнической системы. Это и высокомерие самой этой власти (каждый себя в чиновной иерархии считает «пупом земли»), и явная нехватка достижений, которыми власть должна оправдывать своё владычество. Вот и трубит она трубным голосом о том, что сделано, достигнуто, выполнено-перевыполнено.
             Не меньше проблем создавали государственный аппарат и то самое бюрократическое сообщество, о котором мы уже говорили. Такая система – это, строй весьма тяжеловесный и неповоротливый, отягощённый, как видим, многими проблемами. Страна, живущая в рамках этого строя, тоже нуждается в прогрессе, но при таком его характере она – весьма неудобный объект для того, что в других государствах называют реформами. Весь период развития России постороннему наблюдателю видится как непрерывная цепь неудачных реформ, которые кое-что, конечно, меняли, но, не покушаясь на основы, начинали пробуксовывать, перекрывались новыми реформами, которые потом будут называть контрреформами, – и всё это расцветало густым и ядовитым цветом.
            О соотношении реформ и контрреформ в нашей истории написано столько, что одно перечисление этого написанного заняло бы целый том. Неудачи реформ связаны с особенностями самого строя, но власть свято верит, что недостатки можно устранить, если изменить систему в целом или по частям. Искусственные реформы направлены на то, чтобы изменить элементы искусственной системы! Если к этому добавить характер отношения к реформам со стороны российского населения, и в частности, со стороны рядовых реформаторов-чиновников, которым наиболее мягко и адекватно выражаясь старинным выражением «до лампочки», то печальная судьба этих реформ понятна. Суть всех реформ, у нас состоит в том, чтобы быть к ним ближе и воспользоваться ими для улучшения собственного благосостояния.
            Практически все «реформы» были, по сути дела, лишь фоном для двух главных процессов, шедших в России. Это дальнейший рост закрепощения крестьянства и рабочего класса, и усиление централизации. Какую роль в её начале сыграли революционеры? Без этих светлых и не очень борцов за народное счастье жизнь в России вообще могла бы стать невыносимой. Другое дело, что никакой особой роли в приходе смуты они не сыграли. Не случайно теперь перестали употреблять понятие «освободительное движение», а предпочитают слово «оппозиция», ибо они уже не несут освободительную миссию, а являют собой обыкновенное недовольство. Сначала изменился угол патриотического зрения: «освободительное» от кого – от своего же государства, от своего народа? А потом о «движении» и вовсе забыли, поняв, что ныне на наших глазах воспроизводится «дореволюционная» Россия.
            Наконец, на смену Российской империи пришёл Советский Союз и советское общество. Вот тут встаёт важнейший для темы наших рассуждений вопрос: чем в действительности было это общество – было ли оно продолжением прежней истории или составляло новый независимый период? Вся мощь советской пропаганды работала на то, чтобы граждане свято верили, что постепенно уходивший всё дальше и дальше в прошлое Октябрь был не чем иным, как «зарёй человечества», началом новой, невиданной до того эпохи.
            И самое то главное, что помимо этой пропаганды советские люди построили - таки такое общество, где действительно всем было хорошо. Я, конечно, не имею в виду барыг, прохиндеев и иуд. Хотя соглашусь с теми, кто скажет, что там было тоже много негатива, но если рассматривать эти системы одновременно, то в советской системе прослеживалось государство, а сейчас нет. Почему? Государством можно назвать только такое объединение, которое заботится о своём народе.
            Исследователям имперской эпохи современная Россия представляется аналогом «дореволюционной» России. С этим, правда, трудно полностью согласиться, скорее её можно считать некой «пародией», «карикатурой», «дореволюционной» и советской России одновременно. Нынешняя власть всячески культивирует представление об идентичности современной России и России имперской. Впрочем, теперь наблюдаются попытки каким-то образом «притянуть» и советскую эпоху. Диктор в «Больших вестях», рассказывая с восторгом о передаче на Дальнем Востоке земли желающим гражданам (по гектару каждому), хвалит столыпинскую реформу, которая позволила Сталину победить в войне.
            Вообще, как уже говорилось, на войну у современной власти большая ставка. С другой стороны, некоторые черты теперешней государственности корнями уходят даже не в имперскую, а в царскую Россию. Всё это вместе образует причудливую и диковатую на вид взрывоопасную смесь. Политический режим современной России является неприлично централизованным, президент получил (ещё при Ельцине) «исключительно большие полномочия (сопоставимые с властью конституционного монарха или генерального секретаря предшествующего времени)». Рисовать «фигуру главы государства» и его власть можно до бесконечности, ведь она чрезмерно представительна: он – гарант конституции, интерпретатор её норм, законодатель, поставленный над системой разделения властей, руководитель внутренней и внешней политики государства, верховный главнокомандующий. Он главный и единственный идеолог системы, он определяет информационную повестку, от него зависит интерпретация смысла исторического прошлого, настоящего и будущего, а социальная ответственность определяется не столько правовыми рамками, сколько чувством «исторической миссии».
            Таинственность и непредсказуемость – черты политической жизни постсоветской России. Некоторые досужие аналитики любят писать о каких-то кланах и их борьбе. Здесь нужно помнить одно: если ты из друзей Президента или близкого окружения «тандема», то тебе многое простится. А если ты, подобно несчастному А. Улюкаеву, бродишь сам по себе, да ещё и покушаешься на чьи-то интересы, то можешь за «смехотворные» два миллиона долларов угодить в тюрьму. В целом же власть теперь вполне напоминает ту, что была до «революции». Для образа нынешней власти, для понимания её важна и роль Церкви. Президент явно мыслит рядом с собой патриарха.
            Церковь всё больше срастается с государственной властью. Российская власть простые, мирные секты уничтожает (зато экстремистам различного толка прощает все прегрешения), и музеи мирового уровня отдаёт церкви. Зачем, например, отдали православным Исаакиевский собор? Говорят, по какому-то особому закону. Как будто намеренно, чтобы стравить верующих и неверующих. Страна погружается в пучину примитивного верования, инспирируемого властью. Телевидение с удовольствием показывает огромные очереди к мощам, которые возят по всей стране. Кто же к ним идёт? Очевидно, что в немалой мере это обманываемые или загнанные тем же государством в угол люди. А уже следующий телевизионный сюжет рассказывает о расплодившихся ныне колдунах, знахарях и прочей ереси. Авторам сюжетов даже уже и не понять, что всё это – «опиум для народа» и принципиальной разницы между первым и вторым нет. Ясно, что нынешней власти это нужно: другой идеологии нет и не предвидится. «Наш строй имитационной демократии не имеет идейного обоснования», – подметил Д. Фурман.
            Все попытки соорудить некую национальную идею пока ни к чему хорошему не привели. А вдохновлять народ чем-то нужно!  Власть, как всегда, выдаёт желаемое за действительное. Церкви, многие из которых волею власти уже находятся в «шаговой доступности», стоят пустые, и народ большей частью особого религиозного рвения не проявляет. Но, конечно, российский народ податлив: ещё несколько десятков лет государственных потуг, введение, например, обязательного Закона Божия и церковнославянского языка в школах – и воссияет желанная благодать. Правда, надо, чтобы этим годам нашлось место и в планах божественного Провидения. А что касается идеологии, есть ещё, конечно, культивируемая вера в «могучее государство», в ценность служения «сильному государству». Однако от такой идеологии в нашей истории отрекались уже не раз. Да и государство тогда должно быть действительно сильным, без обычных у нас потёмкинских деревень.
            Кстати, помимо православного Бога наша власть хочет видеть рядом с собой и «бога спорта». Почему-то считается, что именно благодаря спорту Россия встанет с колен и вновь превратится в одну из ведущих держав мира. В своё время Медведев призывал к развитию престижного спорта и заявлял, что количество мощных стадионов будет доведено до рекордной цифры. Поневоле вспоминаешь классику. Помните, как великий комбинатор входил в город? Помните цирюльни и погребальные конторы? И что вы думаете? Наши города таки заполнились церквями и стадионами, только первыми в спорте мы перестали быть и в образовании тоже. Складываться полное ощущение: граждане рождаются для того, чтобы поиграть (или посмотреть) футбол, потом помолиться и уж потом отправиться в лучший мир. Если, конечно, хватит денег для покупки места на кладбище.
            Но вернёмся к нашей политической структуре. Президент управляет страной (не может же управление у нас осуществляться тремя ветвями власти) с помощью федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Федерации и органов местного самоуправления (муниципальные органы). Самое смехотворное учреждение – последнее. Органы «самоуправления» на деле никакого отношения к самоуправлению не имеют, они – живые свидетельства того, как с самоуправлением, с земской традицией «разобрался» ещё Сталин во времена своего правления. Не хочу уходить далеко в сторону, но, по моим наблюдениям, теперь не только нет самоуправления, но даже просто соседи не могут собраться и обсудить какую-нибудь насущную проблему. Да и по последним законам – депутатами это местное самоуправление сделали вне закона, не спросив об этом население, кстати.
            Вспоминается советская эпоха: там земская традиция была уже уничтожена, но зато сохранялся дух коллективизма, создавались замечательные коллективы, и людям можно было общаться друг с другом. Общались даже на партсобраниях, которые проводились регулярно. Теперь те, кто сидит в офисах, устраивают корпоративы. Органы власти серьёзнее, но и с ними всё ясно: всё почти как при «дореволюционном» режиме. Центральные органы – общефедеральные ведомства – руководят подведомственными отраслями, как непосредственно, так и через территориальные органы. Создаются ещё и особые ведомства, которые являются предметами совместного ведения РФ и её субъектов.
            Совместные органы – самые злополучные: здравоохранение, культура, ЖКХ и др. На местах президент правит с помощью губернаторов. Всё вернулось на круги своя! Губернаторов, как, впрочем, и губернии, создал у нас Пётр Великий. Такая система управления существовала вплоть до 1917 г. Потом уже при советской власти на смену губернаторам пришли, как известно, секретари партии на уровне областей и краёв. Раньше в основе своей, они были «выдающимися историческими личностями по масштабу возлагавшейся на них общественно-государственной ответственности». А сейчас – одни маски: если их и увидишь, то не запомнишь. Зато постоянно слышишь, как губернаторы обворовывают управляемые ими «субъекты Федерации».
            Судебная система – одна из важнейших в государстве. При злополучном «царе Борисе» она была в загоне и потому оказалась «доступной веяниям материального мира». Теперь же суды обвиняют в тех же грехах, что и в советское, и в досоветское время: в избирательности правосудия, обвинительном уклоне, коррупции. Не так давно Президент собирал совещание по вопросу доступности суда. Это, конечно, звучало странно для «устоявшейся страны», коей мы себя считаем, но дело, судя по всему, важное.
             Современную политическую систему России не понять без двухпалатного Федерального Собрания, состоящего из Совета Федерации и Государственной Думы. Этот орган власти – одна из ярких черт, сближающих нынешнюю «монархию» с думской монархией эпохи смуты начала прошлого века. Процессы, которые идут внутри этого органа (или органов) в наши дни, хорошо известны. «Мудрая» политика привела к тому, что типовым членом Совета Федерации стал, как пел В.С. Высоцкий, «проверенный, наш товарищ». Сначала США, как государство было «империей зла» и «исчадием ада». Затем оно переформатировалось в «коллегу», а затем, оказалось обманула Россию и обратно перешла в формат «империи зла». Может уже пора определиться в таких междометиях. Государственная Дума тоже не далеко отстаёт от «мудрой» политики. Проблемы для нашей сущностной власти, т.е. власти президентской, Дума не представляет. В основе её лежит известная всем управляющая страной партия «Единая Россия». Свою роль незаменимости - эта «партия», прекрасно играла и играет. Уже на выборах 2003 г. она вытеснила «Яблоко» и всевозможные прочие неугодные властному столу «фрукты» – и, похоже, навсегда. Следующими этапами «партстроительства» стали переход к выборам в ГД исключительно по партийным спискам, а после бурных событий 2011 г. – наступило резкое увеличение числа партий. Если выборы в Думу 1999 г., как считается, были самыми грязными, то выборы в Думу седьмого созыва 2016 г. стали самыми смешными. И именно благодаря обилию партий. Смешнее этого, пожалуй, было лишь количество избирателей… Когда на экране телевизора появилась схема распределения мест в Думе, где на зелёном фоне «ЕР» выделялись жалкие пятнышки оппозиционных партий, даже закалённого российского зрителя прошибла слеза.
             Всё это знаю не понаслышке, в 2021 г, от КПРФ был направлен кандидатом в Городскую думу, против меня от ЕР шёл кандидат от молодёжной группировки, и он как не странно выиграл. Вопрос как? Да очень просто! Выборы шли две недели на лавочке во время пандемии. Мне несколько раз звонили жители, чтобы я приехал во двор и посмотрел, как проходят выборы. Приезжаем по звонку, стоит «99» модель, задний капот открыт, внутри лежит журнал, где написано кто и сколько получил за голос для ЕР. Цена вопроса от 500 до 1000 рублей за голос. Снимаем это всё на камеру, ребята сразу уезжают, но материал остается. Во время последних трёх дней выборов шёл целенаправленный центрозавоз на автобусах вот таких выборщиков. Таких эпизодов было пять, по всем подаю заявление в полицию, думаете кто – то на это отреагировал? Правильно, никто. Вот так проходят выборы.
             Определить характер «Единой России» точно не возьмётся ни один политолог. Её единственная идеология – это любовь к деньгам и красивой жизни. Однако сам президент предпочёл более широкую, можно сказать, широчайшую коалицию в виде «Народного фронта. Президент стал не только главой, но и членом этой «партии». Всё бы хорошо, но только понять, как такая организация приведёт к «возвращению России статуса мировой державы», довольно трудно. Наверное, можно здесь и остановиться, ведь, как показано в политологической и исторической литературе, «парламентаризм» и «многопартийность» – это всего лишь элементы «имитационной демократии» и «псевдоконституционализма».
              Даже все партии наши – ненастоящие партии. К ним вполне приложимы слова Г.П. Федотова о партийной системе начала прошлого века – «партийная псевдоморфоза». Особенно она расцветает, когда во время выборов необходимо создать ощущение существования оппозиции. Такая «демократия» основана на Конституции 1993 г., которая создавалась наспех и имеет много изъянов. Даже представители власти не относятся к числу её «пылких поклонников» и не считают её демократической. В то же время эта конституция не отражает реалий нашего государственно-крепостнического строя. Похоже, что её единственное достоинство – это то, что она вообще не действует. Все законы пишутся и принимаются, будто бы её нет. Такая «имитационная» система (которую политологи отличают от советской «номинальной»), с одной стороны, очень удобна для власти – и понятно, почему. Она выглядит похожей на настоящую западную демократию, но на прерогативы исторически сложившейся российской власти не посягает. Но, с другой стороны, эта система таит в себе и большую опасность для власти и населения. 
              В современных условиях мы, похоже, вернулись к той первобытной черте нашей государственно – капиталистической системы, которая научно определяется как – как коррупция. Деньги «изымают» все, кто имеет соответствующие способности и возможности. Собственно, это та же экономика, которая подпирала ГКС на всех этапах его прежнего развития. Современные экономисты и социологи изобрели для характеристики нашей экономики разные необычные понятия, например «либеральный (новый) раздаток» и «квазирынок». Раздаток, по существу, и формирует квазиры и отличие которого от нормального рынка состоит в том, что если последний движим интересами предпринимателей и потребителей, то первый обслуживает интересы властных структур. Среди представителей «племени» реципиентов раздатка, имя которому у нас – бесконечность, главным считается стать начальником чего-нибудь, попасть куда-нибудь, где есть деньги, которые можно делить. Впрочем, дело не в способностях: это прежде всего система.
              Откуда, куда, зачем, мы не будем в этой статье разбираться с коррупцией, да и это довольно длинная и в то же время интересная история, которую мы разберём в другой статье с одноимённым названием.
              Тут как в советской армии: «Не хочешь – заставим, не умеешь – научим». Надо отдать должное нашему Президенту: таких мест, где воруют стало меньше, но зато суммы, которые можно украсть в них, стали увеличиваться кратно. Другими словами, по мере становления новой элиты воровство становится всё более элитарным. В конечном итоге эта элита сформировалась как своего рода замкнутая каста… и продолжает «тянуть», по-прежнему пополняя оффшорные счета и прочие накопления на грядущую пенсию. Впрочем, деньги можно хранить и дома: у нас, наверное, у каждого майора (не говорю про генералов), вся квартира оказывается заваленной дензнаками разных стран и золотыми украшениями. Всем известный «табуреточник», который вдруг стал министром обороны, обворовал российскую армию, да и сколько этих «табуреточников было после. Взять хотя бы последнего зама по обороне Иванова. «Коррумпированную» Россию можно описывать часами. Для петербуржцев символом такой «коррупции» стал стадион на прекрасном Крестовском острове. В какой-то момент, уже подзабыв о трагикомизме ситуации, по извечной российской привычке стали хвастать, будто лучше стадиона нет на свете. Однако вскоре выяснилось, что «разворованное» поле вредно для футболистов, и итальянский тренер нашего злосчастного «Зенита» строго-настрого запретил своим подопечным там играть. Пусть лучше выступают на стадионе им. Ленина! Что тут скажешь? Тот стадион действительно – чудо архитектурного гения сталинской эпохи! В Сочи набережная после шторма поплыла. . . . .

                Продолжение