Волшебная Куннилинга. Глава вторая. Онерические

Глава вторая

                Онерические криптомы


Этания всё же решила продолжить чтение.

                Глава вторая

                ano mutant

- Опаздываете, голубушка, - толстые щёки профессора расплылись, ещё сильнее обвисли и скисли, превратив его лицо в угрюмую старую бульдожью морду.
- Я встречала сестру, - виновато промямлила Фаранна.
- Меня не интересует кого вы встречали - хоть папу римского, но на операции вы должны быть вовремя, - его маленькие муреновые глазки злобно сверкнули, и он напялил на свою оплывшую физиономию защитную медицинскую маску.
Фаранна тремя ловкими движениями сбросила с себя одежду, оставшись только в чёрных трусиках и лифчике, полупрозрачная ткань которых сияла каким-то гипнотическим светом, и облачилась в тёмно-зелёный костюм медсестры.
- Итак, приступим. У нас сегодня имплантация 666-ти крыльев и 66-ти рогов одному vip-оригиналу. Он настоящий крэйзи. Что он будет делать со всеми этими крыльями? Он думает, что взлетит к престолу самого Сатаны. Идиот! Впрочем, это не наше дело. Наше дело безукоризненно провести операцию.
Фаранна только кивнула в ответ как зольдатэн-зомби Фридриха Великого.

- У Вселенной есть ритмы, - Моххол отрезал маленький кусочек буженины, наколол на вилку, повертел ею перед глазами и медленно опустил в рот, - а вот у сюрреализма нет никаких ритмов, - он не спеша прожевал, кончиком языка облизал губы и отхлебнул тёмного пива из высокого узкого стакана, - нет у него никаких алгоритмов, амплитуд всяких, орбит, энтропий, экпироз и всякой заколдованной математики; это некое варево в бездонном котле сновидений, фантазий и галлюцинаций. Какие-то учёные его пытаются анализировать, изучать - да флаг им в руки - только изучать там нечего. Выявлять в этом хаосе какие-то закономерности? - он пожал плечами, снисходительно улыбнулся, как будто перед ним сидел ребёнок, которому он всё это говорил, и отхлебнул ещё пива.
Но перед ним сидел не ребёнок, а его коллега Лиго, такой же свободный художник, воплощающий все недостатки и пороки всех вообще свободных художников, существовавших когда-либо. Он выглядел довольно моложаво для своих засорок. Тёмно-русые волнистые волосы, гладко зачёсанные назад, прикрывали небольшую лысину на макушке и открывали высокий сократовский лоб, под которым жадным творческим блеском сияли умные и любопытные серо-зелёные глаза.
- Полностью с вами согласен, - отвечал Лиго, - сюрреализм это нечто такое, чем нужно заниматься, вернее в чём нужно существовать, а не изучать. Сколь его не изучай - останешься у разбитого корыта. Это как лысина - либо она есть, либо её нет, но её всегда можно создать, выщипав волосы. Но изучать? Впрочем, никому не запрещено. Кто-то получает кайф от изучения лысины. Calvitium non est vitium, sed prudentiae indicium. А сюрреализм свидетельствует только о сюрреализме. Даже сновидения это нечто другое. Сюрреализм только извлекает сновидения из глубины иррационального. Причём его задача, если у него вообще могут быть какие-то задачи и цели, извлечь это сновидение в чистом виде, не повредив его никакими толкованиями, объяснениями, оценками, рациональным ощупыванием,и, не дай Бог, психоанализом.
- Отлично сказано на счёт психоанализа, - подняв вверх вилку с куском бужинины, словно меч триумфатора, - провозгласил Моххол, - психоанализ - главный враг сюрреализма, хотя первые сюрреалисты и боготворили его. Но они не ведали что творили, - тёмная пышная шевелюра писателя будто вся искрилась энергией, а его синие глаза напоминали две шаровые молнии. - Ещё Тцара их предупреждал, что «психоанализ - опасная болезнь, усыпляющая антиреалистические наклонности человека», но они его не послушали.
- Всё дело в моде, - Лиго небрежно откинулся на спинку стула, - просто психоанализ тогда был в моде, от него все просто с ума сходили. А сам Фрейд терпеть не мог сюрреалистов, считал их всех без исключения онанистами и пациентами психиатрических клиник. И был по-своему прав, со своей точки зрения, с медицинской, ведь Фрейд это врач и дальше узкой врачебной практики не пошёл, хотя и пытался там что-то писать на счёт толкования Библии и мифов. Сюрреализм для него - это закрытая на семь замков вселенная. И не надо судить его. Он только врач. Как не надо судить, допустим Секста Эмпирика, который критиковал Платона, Аристотеля, Эпикура - он тоже был всего лишь врачом, но решил немножко пофилософствовать, на досуге. Впрочем, и Бретона с компанией судить не надо. Они клюнули на психоанализ, потому что это было нечто новенькое, которое извлекало на свет божий грязную жирную нефть подсознания и бессознания. Только первые сюрреалисты не поняли, что нефть-то эту психоаналитики хотели сжечь до последнего атома ради некоего утопического здорового в кавычках общества. Сюрреалисты же хотели перепачкаться в этой нефти с головы до ног да ещё и заглотить пару галлонов. В этой своей нефтяной вакханалии они просто не поняли и, прежде всего, не увидели задачи и цели психоанализа. Простим им это - в целом они были славные ребята.
- Ещё бы! - захлопал в ладоши Моххол, - я им аплодирую, они сделали крутой поворот, даже разворот - развернули наши глазные яблоки на 180 градусов. Конечно, это пытались делать и романтики, и символисты, и футуристы, но только сюрреалистам удалось их довернуть до конца и зафиксировать в этом положении прочно. Чего стоит, например, такая фраза Бретона, что в кинотеатр нужно ходить как в церковь. В то время это просто мозги сносило. Кстати, кинематограф тоже был одним из кумиров первых сюрреалистов и тоже отверг сюрреализм, за исключением некоторых режиссёров. Сюрреализм трудно понять. Но и не надо его понимать. Это как сновидение - понимать его не надо - просто созерцать. Даже если это тотальный кошмар. Сюрреализм не просто пытается отразить сновидения, но и всё окружающее превратить в сновидения. Более того - создать новые сновидения безотносительно к каким-либо сновидениям до них, и самому превратиться в эти сновидения.
- Замечательно! - овация Лиго была ещё громче, чем у Моххола. - Вы просто Цицерон в лице Бретона.
- Ну э… - Моххол запнулся на полуслове и поперхнулся ещё не прожёванным куском.
В столовую вошла Иффра. На ней было широкое шерстяное фиолетовое платье с жёлтым абстрактным узором на рукавах, длинные янтарные бусы с крупными бесформенными камнями, экзотически-варварские серьги с топазами и аметистовая заколка в волосах, спадающих тёмно-пепельными блестящими волнами ниже плеч. Взгляд голодной львицы метал пучки жёсткого космического излучения во все стороны. Появление Иффры произвело впечатление - было от чего подавиться. Королевской походкой она прошла через всю столовую прямо на кухню.
Одна из официанток, задрав форменную тёмно-синюю юбку, мастурбировала себя ополовником, другая залезла с головой под юбку девчёнке-посудомойке пока та копошилась с грязной посудой, шеф-повар пытался добраться до груди своей помощницы, спешно расстёгивая блузку.
- Отставить оргию! - скомандовала Иффра, словно она была директором отеля.
Равнодушно-удивлённые взгляды были ей ответом.
- Куда вы деваете трупы? - тон Иффры требовал немедленного ответа.
Толстый палец шеф-повара указал на металлическую дверь в глубине кухни. За дверью оказалась старуха, сидевшая в старом потёртом кресле с серой вороной на коленях и с вязальными спицами в руках.
Иффра с порога повторила свой вопрос даже не поздоровавшись и не познакомившись. Старуха отложила вязание и, указав на едва стоящий ветхий табурет, прошамкала: «Присаживайтесь, милочка».
- Я вам не милочка! - резко оборвала Иффра, - куда вы…
- Спускаем по канатной дороге в долину, один раз в месяц, когда их накапливается слишком много, укладываем в штабеля, загружаем на платформу и… уть! Пару минут - и они уже там. В долине есть огромный резервуар под землёй - в глубину не знаю сколько километров, а надземная часть возвышается на 400 метров - вот там их и складируют. Вы довольны? Вас это удовлетворило? Вы хотите там побывать? В качестве трупа? - старуха премерзко захихикала, брызгая слюной, а ворона закаркала, подпрыгивая и топорща перья.
Иффра захлопнула дверь.
Эта история произошла ещё до того, как континент Лемурия поднялся из вод Теллурийского океана. Прошлое и будущее не имеют значения, как и настоящее - имеют значение пространственные перемещения в антимирах даймоо. Именно на границах антимиров и меональных лабиринтов, на размытых, тающих, аморфных переходах перед поворотом в каждом изгибе меандра расходящимся и расщепляющемся на мириады мириад тёмных и безвыходных. Наманагальная кеезверта-макабра притупляется элеменальными звуками, исходящими исключительно из фунулбин баборба. В Теллурический океан впадает 7534 реки, по одной из них идёт направление фооперативных ареопагитик платонного сфикса, пересекаясь в блафудных водах дюшанских фонтанов.
- Вы только послушайте, что пишет Адорно: «Сюрреалистические образы - не более чем просто аналог сновидения, в силу того что они отменяют привычную логику и правила игры эмпирического наличного бытия». Здесь всё неправильно! Во-первых, а есть ли сюрреалистические образы вообще? Есть сюрреалистическое поле и сюрреалистический хаос. И во-вторых, это не аналог сновидения, а это сновидения в квадрате, или даже в кубе, а может и в большей степени.
- Да, несомненно это полная вертолётозависимость.
- И опять же смерть. Все рассуждают о смерти кому не лень. А что такое смерть этого не знает никто. Ибо как же живой может что-то знать о смерти, состоянии ему недоступном. Это всё равно, что мёртвый будет рассуждать о жизни. Вы много слышали подобных рассуждений? Вы читали трактаты, написанные мертвецами?
- Как они могут писать трактаты, если их складируют в долине в штабеля, - вмешалась в разговор Иффра, - тёмно-синие глаза её раздражённо поблёскивали.
- О чём вы говорите? - Лиго приподнялся, зацепил вилку и она со звоном, ударившись о ножку стола, упала на пол.
- Что такое? - Моххол подавился во второй раз.
- Что вы едите? - указала Иффра на его тарелку.
- Мясо, - прокашлявшись, весь красный, как гнилой помидор, ответил Моххол.
- Какое?
- Свинину, - пожал плечами писатель.
- Нет! Это человечина! - жестоко улыбнулась Иффра, - всё, что они там готовят, - она махнула рукой в сторону кухни, - делается из человеческих трупов, причём разложившихся.
- Да вы с ума сошли! - подскочил Моххол.
- Друг, это очень интересный экземпляр, - потеребил мочку уха Лиго, с любопытством оглядывая с ног до головы Иффру. - Эта женщина очень много может дать нам для нашего дела.
- Но она сумасшедшая, может даже буйная, - пугливый взгляд Моххола метался от Иффры к Лиго.
- А сюрреализму только и приходится иметь дело с такими.
- Господа, это вы помешанные, если не видите, что здесь происходит.
- У неё явная мания некрофобии как отражение латентной некрофилии.
- А может и некрофагии, - пролепетал Моххол.
- Кто здесь господин Лиго? - раздался детско-умилительный голосок молоденькой рыженькой официантки с подносом в руке.
- Это я, - Лиго повернулся к девушке и нагло ощупал взглядом её грудь и ноги.
- Вам письмо, - официантка протянула поднос, на котором лежал большой чёрный глянцевый конверт.
Лиго с недоумённой миной взял его и прочёл надпись, сделанную красными чернилами в правом углу: Господину Лиго от Эммануила Сведенборга. Обратный адрес: Ад или Рай (всё равно). До востребования.
- Что за глупые ш… - он осёкся, почувствовав на себе пристальный взгляд.
Транскоитальная фарломма. В конусообразную воронку сливалось подобие ленточной фробоззы. Металлические плоские ленты развевались, трепеща жестяным жёстким звоном, переходя от одной секреции к другой, свивались в жгуты и наматывались на барабаны; их сине-серый зеркальный блеск вызывал больв зрачках и веки деформировались и раползались плазмой. Металлические ленточные черви наполняли пространства между временными отрезками и бесконечными пролонгациями. Квазинейтральные светофоры отсчитывали нейтринный сексоид химерических копуляций. Темпоральное аморфное иккззоэ перевешивалось на берегах болота-океана. Флуманоиды окрестной скарфенны тимлуалиризовались экмиммой паталклирры.
- Моххол, вы что-то почувствовали? - Лиго медленно перевёл взгляд на своего друга, у которого заметно дрожали руки.
- Возможно это из области психопиктальных разрядов…
- Вскройте конверт, - умоляющий, чуть ли не плачущий голос исходил как-будто из-за стен, но через несколько секунд показался его носитель - круглый безобразный карлик материализовался у входа в столовую.
«Какие там сюрреалистические образы, - подумал Лиго, - только сюрреалистическое безобразие, и как пример - этот карлик».
Неожиданно Лиго стало легче и страх рассеялся от посетившей его чудесной мысли: «Да ведь всё происходящее ничто иное как сюрреалистический перформанс - прекрасный пример чёрного юмора, или йумора, как говорил Жак Ваше;». Лиго похлопал Моххола по плечу, мол, дружище, успокойтесь: «Мы же с вами писатели-сюрреалисты и это та обстановка, в которой мы должны находиться постоянно, не так ли?»
- Гм… вообще-то… но когда речь идёт о безопасности, просто включается инстинкт самосохранения.
- А вы его выключайте, дружище, просто как настольную лампочку. Не этим ли, по большому счёту, и должны заниматься сюрреалисты?
- Ну по большому…
- Именно по большому! - восторженно воскликнул Лиго и разорвал конверт.
Внутри оказался алый лист бумаги, на котором чёрными чернилами каллиграфическим крупным размашистым почерком было написано послание или…
- Это инструкция, - пробежав глазами текст, сказал Лиго.
- Для кого? - подозрительно поинтересовался Моххол.
- Для занимающихся сексом, - криво улыбнулся Лиго. - Арахноцид, - продекламировал он, - как покончить с любовником во время полового акта, в скобках: инструкция.
- Забавно, - крякнул Моххол.
- Зажмите голову партнёра между ного и нажмите большими пальцами обеих рук на активные точки за ушами партнёра - это сильно ослабит его руки, да и тело в целом. Затем как можно сильнее сжимайте бёдра пока партнёр не задохнётся. Потом вы его можете спокойно…
- Съесть, - голос Иффры прозвучал словно гонг в тишине буддийского храма, - по-моему только этим здесь и занимаются.
Карлик издал какое-то торжествующее клокотание и быстрыми косолапыми шажками помчался на кухню. Иффра двинулась за ним.
- Что здесь происходит? - спросила флегматично печальная пожилая дама, доедая клубничное мороженное.
Больше никого в столовой не было, ибо все уже давно окончили трапезу и ушли на прогулку.
- Интересный перформанс, - сверкнул глазами Лиго.
- Что такое пер-фор-манс? - по слогам произнесла дама и отвратительно поморщилась, будто ей подсунули под нос кучу дерьма.
- Читайте! - Лиго положил на её столик инструкцию по арахноциду и тоже побежал на кухню. Моххол осторожно двинулся в том же направлении.
Вокруг большого котла собрались все представители кухонной и околокухонной братии и что-то горячо обсуждали. Когда Лиго подошёл ближе, то понял, что горячо не только от разговоров, но и от котла - в нём что-то кипело, булькало, пузырилось и фонтанировало. Лиго, обливаясь потом, опёрся на плечи двух поварят, подтянулся и заглянул в котёл. Там, среди клокочущего бульона с кусками мяса и резаных овощей вальяжно плавал карлик в своей нелепой аляповатой одежде и фыркал от удовольствия. Лиго обвёл всех присутствующих взглядом - прекрасной незнакомки в фиолетовом платье среди них не было.
- Но где же !.. - воскликнул он.
Шеф-повар указал пальцем на чёрный ход. Лиго несколькими изящными прыжками преодолел расстояние, отделявшее котёл от узкого дверного проёма, протиснулся в него и оказался в саду. Иффра сидела на лавочке и читала что-то написанное на красном листе бумаги. Подошедшего Лиго она смерила холодным взглядом и продолжала читать.
- Это та же инструкция? - потоптавшись несколько секунд в нерешительности, спросил Лиго.
Иффра не удостоила его ответом.
Вдруг позади раздался душераздирающий вопль. Лиго вздрогнул, побледнел и помчался на кухню. Вся кухонная шпана, навалившись на бедного Моххола, пыталась затащить его в кипящий котёл. Лиго схватил топорик для разделки мяса и метнул его в толпу. За топориком последовала сковорода, тарелка и вилка для рыбы. Затем ноги Лиго очутились на чьих-то головах. Он уцепился в забрызганного кровью Моххола и рванул. Образовалась куча-мала. Верхние и нижние конечности переплелись, сцепились и сочленились, головы упёрлись, челюсти заклацали.
Лиго очнулся на лужайке посреди маленьких декоративных деревьев с абсолютно круглой ярко-розовой кроной. Из одежды на нём остались только клочки рубашки и туфли - даже нижнее бельё исчезло. Он невольно прикрыл пах рукой. Невдалеке лежал Моххол под грудой из фрагментов одежды, причём многие детали принадлежали явно женскому гардеробу.
- Господа, - вдруг услышал над собой приятный женский голос Лиго, - раз уж мне пришлось с вами познакомиться, то давайте погуляем по саду и пофилософствуем, устроим эдакий сад Эпикура.
Это звучало не просто издевательски, а даже… У Лиго не было слов. Он просто задыхался от возмущения.
- По-моему, неплохое продолжение перформанса, особенно если учесть, что ваш друг отдал концы, - и Иффра заигрывающе пощекотала кончиком зонтика-тросточки вокруг соска Лиго.
- Что?! Он мёртв?! - Лиго мгновенно оказался возле Моххола и, освободив его от груды хлама, припал ухом к его груди.
- А вы неплохо смотритесь в таком виде, вдвоём я хотела сказать, как парочка любовников, - продолжала блистать цинизмом Иффра.
Лиго метнул на неё гневный взгляд, но тут же улыбнулся и заорал: «Он жив!!!» И принялся хлестать Моххола по щекам.
- Умерьте пыл, иначе вы его опять убьёте, - захохотала Иффра.
- Да? - Лиго остановился, недоумённо глядя на Моххола, затем погладил его по голове и поцеловал в губы. - Очнись…
- Я же говорила, что вы прекрасная гомосексуальная пара, - продолжала хохотать Иффра.
Лиго весь побагровел от злости: - Сейчас я тебя изнасилую, сука! - прорычал он, но получил ощутимый удар зонтиком по голове.
- Сначало философия, - наставительно помахала пальцем Иффра, - а потом я (с ударением на я) изнасилую тебя, и, может быть, зонтиком, если, конечно, не поламаю его о твою дурную башку.
Нитивидные прозрачные оболочки квазисновидений витали среди облаков, кипарисов и пиний.
- Как называются эти розовые деревья? - устало спросил Лиго.
- Терророурии, - Иффра добродушно похлопала зонтиком по попке Лиго.
- Урии? Они что, выделяют урину?
- Нет, урину выделяю я, и ты можешь с ней познакомиться просто сейчас, - Иффра подняла платье и тёплая золотисто-розовая струя ударила в демаркационную ягодичную полосу Лиго. От разгорячённой кожи поднялись жёлтые клубы пара.
- Я хочу кофейного ликёра, - вдруг чётко произнёс Моххол и открыл глаза.
- И это можно, - хихикнула Иффра, - только пахнуть он будет отнюдь не кофе.
- Что?!!! - дикая догадка, словно электрический разряд, тряхонула всё тело Лиго. - Мало того, что ты обгадила меня, так ты ещё… Он не договрил, потому гнев сжал ему горло. Словно взбесившаяся кошка он прыгнул на Иффру и вцепился в её шикарные волосы. Моххол подставил ей подножку… Стук кастаньет остановил их. И не только стук - они увидели скорпионье жало - для сохранения их жизней имел решающее значение тот факт, что платье Иффры задралось чуть ли ни к самой груди.
- Мальчики, яд смертельный, противоядия не существует, по крайней мере, в этой Вселенной, так что давайте погуляем и пофилософствуем. Я предлагаю сбросить остатки ваших лохмотьев и прогуливаться в первобытном виде, тем более, что погода просто замечательная - намного выше нуля.
- В таком случае и вы сбросьте свой наряд для равновесия, тем более, что «не платье красит женщину, а то, что им прикрыто», как сказал Плавт.
- Во-первых, я не знакома с Плавтом, в том числе и в интимной сфере, во-вторых, женщина без платья чувствует себя неуютно в обществе незнакомых мужчин, если общение их, конечно, не происходит в постели, а в-третьих, то, что для вашей кожи является нормальной температурой, то для моей - ниже нуля.
- Во-первых, я тоже не знаком с Плавтом, и, слава богам, в интимной сфере тоже, во-вторых, сексом занимаются не только в постели, и в-третьих…
- А в-третьих, кто вам сказал, что мы будем заниматься сексом?
- Мы будем философствовать, а это тоже самое, что и заниматься сексом, как говаривал божественный маркиз.
- Да-да, я забыла, это его одно из любимых выражений…
- Тем более, что он имел в виду именно анальный секс.
- А другого он вообще не любил, - вмешался, молчавший до этого как рыба об лёд, Моххол.
- Очень важная коннотация, - поднял указательный палец Лиго.
- Что ж, вы меня убедили, вот только убедили ли в этом моё жало? - саркастически засмеялась Иффра.
Все трое расположились на берегу живописного горного озера.
- Вы слышали что-то о чёрной луне, - спросила Иффра сюрреалистов.
- Это фильм Луи Маля, - первым откликнулся Моххол.
- Это там, где молодая женщина кормит грудью старуху? - спросил Лиго, - эдакая мадонна наизнанку.
- Он самый. А девочка захотела покормить грудью единорога.
- Замечательный фильм! - прищёлкнул пальцами Лиго, и все обратили внимание на его внезапно возникшую эрекцию.
- Ах вот оно что, - Иффра задумчиво разгладила свои пепельно-медные волосы, - значит та блондинка исполняла в этом фильме роль чёрной луны.
- Знаете, Иффра, - Лиго поцеловал её в бедро, - когда мы принимали участие в экспериментах, среди нас была женщина, у которой было четыре желудка и две прямых кишки и соответственно два анальных отверстия.
- Она что, снималась в фильмах Кроненберга? - Иффра пальцем постучала по бедру, прося повторить поцелуй.
- Не знаю, но она была проникнута его идеями.
- Вы занимались с ней сексом? В том числе анальным? Или, вернее, прежде всего, анальным?
- Увы. Её муж и два её (его) любовника охраняли её как Мавзолей Ленина. Желающих было море.
- Однако нам удалось заполучить рентгеновский снимок её тела в трёх проекциях, - загадочно улыбнулся Моххол.
- И мы увидели то, чего, может быть, даже не видели её муж и любовники, - лицо Лиго приняло заговорческое выражение и он сделал паузу.
- Не томи! - нетерпеливо дёрнула ногой Иффра, сбрасывая со своего бедра голову Лиго.
- Её оба ректума покрыты микроскопическими перепончатыми крылышками, которые также обильно покрывают и обе анальных розетки.
- Ребята, вы принесли мне очень приятную новость, - Иффра приподнялась на локте и посмотрела восхищённым взглядом на сюрреалистов, - поэтому моё жало по отношению к вам сегодня будет нейтрально.