Волшебная Куннилинга. Глава вторая. Сексуальная ом

Сексуальная омрачённость

Этания Милл так устала накануне, что боялась проспать, и поднялась даже раньше, чем следовало, зато могла не спеша отдаться своим утренним привычкам; это были привычки неисправимой нимфоманки и онанистки. Прежде чем отправиться в ванну, она принялась мастурбировать. Указательный палец правой руки проник между складок… Левой рукой она включила магнитофон: «Цыганочка с выходом» в исполнении оркестра под управлением Поля Мориа.

Когда первая серия первого сезона была окончена, Этания сползла с кровати и (ей хотелось на четвереньках поползти в ванну) и пошла в ванну. Под душем последовало продолжение: вторая серия первого сезона. После ванны она разложила свои вещи, которые ещё оставались не разложенные по местам со времени приезда. Она вспомнила свои сумасбродные сны, навеянные прочитанной книгой, и, покачивая головой, снисходительно улыбнулась с тем чувством превосходства, с каким женщина, почти сексуально удовлетворённая, поглаживающая свои ягодицы при дневном свете разума, вспоминает ночную чепуху сновидений, к тому же спровоцированных идиотской книгой. Кстати, сейчас Этания не могла чётко разграничить сновидение от того, что она прочла. Но возвращаться к книге она не собиралась. Даже в руки не хотела брать. И даже пришла мысль: а не сжечь ли её? но где? или вышвырнуть в мусорный бак? или просто выбросить за окно?
Вполне отдохнувшей она себя не чувствовала, однако молодой день освежил её. Нанося крем тонким слоем на щёки, лоб, крылья носа, подбородок, она вышла полностью обнажённая на балкон, который тянулся вдоль всего этажа и лишь против каждой комнаты был как бы поделен на ложи не доходившими до перил стенками из матового стекла. Утро было свежее и мглистое. Прохладный поток воздуха ударил Этании в неприкрытый пах, доставив дополнительное сексуальное удовольствие к удовольствию спокойного эксгибиционизма. В саду под балконом Этания увидела уже не молодого мужчину с угрюмым, почти трагическим лицом. Он в упор смотрел на неё как на видение из потустороннего мира. Казалось, что он вообще не понимает что видит.
Этании припомнилось как вчера перед отходом ко сну она услышала за стеной знакомые звуки. В комнате слева, где, по словам Анды, жила аргентинская супружеская чета; эти звуки теперь не соответствовали весёлому свежему утру и словно превращали его в кошмарную ночь. Эти же звуки Этания слышала и сегодня при пробуждении. Она явственно различала какую-то возню, хихиканье, пыхтение, и вскоре непристойный характер этой возни стал ей совершенно очевиден. Она почувствовала пульсацию клитора. Прислушалась. Возня усилилась. Супруги, видимо, гонялись друг за другом среди мебели и вещей. Вот упал стул, они схватили другой, кажется, наконец обнялись, затем она услышала шлепки и поцелуи, шлепки становились звонче и звонче – прямо колокольный звон! – а в виде аккомпанемента к этой незримой сцене из долины неслись музыкальные фразы аргентинского танго. Но вскоре их заглушили похотливые безобразные стоны животного акта, грязная ругань, откровенные развратные фонемы фелляции и копуляции, которые невозможно ни с чем спутать. Палец Этании прижал клитор. Заскользил. Увеличил скорость. Неизвестно, есть ли в этой Вселенной скорость больше скорости света, но больше скорости мастурбации нет ничего. Она ни с чем не сравнима.
Эти воспоминания пытались запустить новую серию, но… этот непонимающий взгляд…
На ближних вершинах неподвижно лежали длинные пласты тумана, а на более отдалённых хребтах висели пухлые громады туч - белых и серых. Местами приоткрывались полосы и прогалины голубого неба, и когда через них падал солнечный луч, дома посёлка в долине ярко вспыхивали белизною на фоне покрывавших склоны тёмных хвойных лесов. Откуда-то доносилась утренняя музыка. Смягчённые расстоянием, звучали аккорды хорала, такого же мрачного и трагического, как и лицо немолодого человека. Этании стало не по себе. Ей захотелось выброситься с балкона прямо на голову этому несчастному угрюмцу. И придавить его своим межножьем, чтобы лобковая кость вонзилась ему в самый зрачок, уничтожив навсегда этот подавленный и безнадёжный взгляд бесконечной депрессии.

Этании с трудом удалось вернуться в комнату - настолько сильно притягивал её этот гипнотический, завораживающий взгляд. Даже второй сезон не хотелось начинать. Рассеянно одевшись кое-как, она вышла к завтраку.