14. Печатная книга как источник рукописи

   Признано, что на момент появления книгопечатания в Европе не существовало системы тиражирования и распространения рукописных книг. И то сказать, если б она была, т.н. гуманистам не приходилось бы рассказывать, что манускрипты античных авторов они отыскивали на чердаках старых монастырей и т.п. В то же время, к примеру, собрания русских монастырей содержат многочисленные рукописи. В том числе произведения на исторические темы. Так в Соловецком монастыре находились манускрипты, как считается, переписанные в 16 в.н.э.:
"Повесть о Варлааме и Иоасафе", "История иудейской войны" Иосифа Флавия, рукопись "Апостола",  содержащая фрагменты  новозаветных "Деяний святых апостолов" и  "Посланий святых апостолов",  новозаветная Псалтырь ...
Если системы распространения рукописей не было, каким же образом эти манускрипты могли появиться на Соловках? Ответ очевиден: их скопировали с печатных изданий.
Печатный Новый Завет появился в начале 16 в.н.э. Уже тираж двух изданий 1516 и 1519 гг. составил 3300 экземпляров.  Что касается "Повести о Варлаама и Иоасафе", то "древнейшие печатные издания были сделаны на латинском (около 1470—1480 гг.)" (ЭСБЭ, Варлаам и Иоасаф или Иосафат). Первое печатное издание "Иудейских древностей" вышло в 1544 году.
   Еще о некоторых рукописях Соловецкого монастыря, относимых к 16 в.:
- Рукописный Служебник (1540) -  из разряда богослужебных  книг. Первопечатный Служебник из Тырговище на старославянском языке датируется 1508 годом.
- 1592 годом датируется рукопись первых восьми Поучений Григория Богослова. Впервые они были опубликованы  в Венеции издательством Дом Альди в 1504 году,  полное собрание сочинение напечатано в Базеле в 1550 году (1911 Encyclop;dia Britannica’, Volume 12).
   В целом, я придерживаюсь тезиса, выдвинутого в свое время Н.А. Морозовым:
рукопись  большого объема неутилитарного содержания (то есть не хозяйственные записи, не юридические свидетельства, не богослужебные книги, не учебник  и т.п.) могла появиться только в эпоху развитого книгопечатания незадолго до ее печатного издания, для чего эта рукопись и была написана.
   Это значит, что вряд ли автор стал бы тратить  силы на создание текста, требующего значительного количества переписок-правок, чтобы в результате показать его нескольким своим приятелям или нескольким грамотным монахам своего монастыря.  Автору мог заказать текст тот или иной монарх? К примеру, с прославлением своей особы и\или своего рода. А потом что - читать их своей свите  или каким-то образом изготовить копии и зачитывать  их по деревням? Такую идею не назовешь здравой да и ни о чем подобном свидетельств не сохранилось.
   При этом рукописи утилитарного содержания изготавливались еще на моей памяти. И как раз тогда, когда не могли достать нужную книгу. К примеру, студенты писали на лекциях и переписывали друг у друга конспекты лекций для подготовки к экзаменам. (Можно соотнести эти конспекты с богослужебными книгами).  У моих бабушки и мамы были тетради с записями кулинарных рецептов.
   Кроме того, когда я был старшеклассником,  у нас была  пишущая машинка, на которой  я перепечатал   поэму Анны Ахматовой "Поэма без героя". Перепечатывал, если не ошибаюсь, также с машинописной копии, поскольку в то время не мог достать книгу с поэмой не только для своей библиотеки, но даже для копирования с нее.
А некоторые стихи Осипа Мандельштама были у меня переписаны от руки в тетрадку, поскольку книгу со стихами Мандельштама также было не достать. А маме кто-то подарил машинописную копию собрания стихотворений Николая Гумилева, которого  при советской власти не печатали.
   Так появлялись рукописи, не предназначенные для фальсификации истории. Но были, конечно, и другие. Как писал немецкий историк 19 в. Иоганн Дройзен в "Историке": «Подделка грамот проходит через все средневековье, она стала настоящей отраслью ремесла». Но не только грамот, а и всевозможных хроник и летописей. К примеру, до наших дней дошли три рукописи "Славянской Хроники" Гельмольда, якобы 12 в.н.э.  При этом рукопись, находящаяся в Щецине, датируется 17 веком.   К 17 веку вышло уже три печатных издания Хроники, первое, во Франкфурте, еще в 1556 году. Так неужели кто-то после этого стал бы переписывать Хронику с какой-то старой рукописи, чтобы прочесть ее на досуге? Наверняка рукопись была изготовлена для коллекционера.

А вот что  писал о первоисточнике русских летописей Радзивилловском списке «Повести временных лет» Н.А. Морозов(Николай Морозов. «Новый взгляд на историю русского государства», М. Крафт+ЛЕАН, 2000, с.888): « В 1767 году текст летописи был напечатан в Петербурге -  вот настоящее начало Русских летописей… Само собой понятно, что распространившись в сотнях экземпляров ... Радзивилловский список сильно возбудил воображение своих читателей, никогда не видавших еще ничего подобного, и вызвал естественное желание пополнить эти сведения и продолжить их за 1206 год, которым он оканчивается, вернее, обрывается… Поэтому и начались ее переписки с продолжениями. Важнейшими из этих продолженных копий являются:
А) Лаврентьевский список… «Книга Рождественского монастыря Владимирского» … Переписав с мелкими поправками весь Радзивилловский список, автор доводит рассказ до 1305 года.
Б) «Рукопись Московской Духовной Академии… «Сергиева монастыря»… До 1206 года и она копирует Радзивилловскую летопись почти дословно лишь с ничтожными поправками…. Она доводит свой рассказ до 1419 года, не повторяя оригинальной части Лаврентьевской летописи.
Мы видим, что кроме малых стилистических поправок, основной текст (до 1206 года) тот же самый. А между тем, все три списка «открыты» в отдаленных друг от друга местах: в Кенигсберге, в Суздале и в Московской губернии.
Если б все они были, хотя бы даже в начальной части  копиями какого-то более древнего оригинала, принадлежащего до-печатному времени, то приходится заключить, что он был распространен от Кенигсберга до Владимирской губернии, и потому нельзя понять, каким образом в такие отдаленные и не связанные друг с другом его остатки не вошло несравненно более значительных изменений текста».

То есть, если бы текст, содержащийся в Радзивилловской летописи, распространялся от монастыря к монастырю за счет последовательного переписывания, то, несомненно, искажений и разночтений  (в том числе и за счет местных языковых отличий) должно было быть гораздо больше. Кроме того,  Лаврентьевский список и список Сергиева монастыря отличаются друг от друга по причине того, что были написаны в разных местах. Автор из Сергиева монастыря явно не был знаком с текстом Лаврентьевской летописи, хотя Сергиев Посад не так далеко от Суздаля. Но отчего-то и суздальскому и Сергиево-Посадскому авторам с буквальной точностью была известна Радзивилловская летопись, хотя расстояние от Суздаля до, скажем, Киева куда как больше.

В заключение этого раздела замечу, что рукопись - один из самых легких в изготовлении артефактов для фальсификации. Легче разве что подделать монету. И, конечно, гораздо труднее подделать печатное издание.