Поехали в Сочи всей семьёй выжил, чтобы рассказать

Всё началось с того, что жена сказала фразу, от которой у любого нормального мужчины начинается нервный тик. Знаете эту фразу? Ну конечно, знаете. «Дорогой, а давай съездим в отпуск все вместе». Все вместе — это я, жена, тёща и двое детей. Пять человек. В одной машине. До Сочи. Тысяча пятьсот километров счастья.

— А что, нормально, — говорю я, изображая энтузиазм. — Поедем на машине, это же экономия.

Экономия, ага. Как же.

Мы начали готовиться за месяц. Жена составила список вещей. Потом ещё один. Потом окончательный. Потом окончательный-окончательный. В итоге у нас набралось столько барахла, что его хватило бы на обустройство небольшой колонии на Марсе.

— Зачем нам три надувных матраса? — робко спрашиваю я, глядя на гору вещей.

— А вдруг один проколется? — парирует жена.

— Ну хорошо, два. А третий зачем?

— А вдруг два проколются?

С такой логикой не поспоришь. Это как с запасными трусами — берёшь из расчёта семь пар на неделю, а жена добавляет ещё четырнадцать. Видимо, на случай апокалипсиса.

Вечером перед отъездом я попытался уложить всё это богатство в багажник. Знаете такую игру — тетрис? Так вот, это детские забавы по сравнению с упаковкой семейного багажа. Чемоданы, сумки, пакеты, коробки, ещё какие-то свёртки неопределённого содержания... И это ещё тёща не приехала со своими пожитками.

— А где будут сидеть дети? — спрашивает жена, глядя на забитый до отказа салон.

— В багажнике? — предлагаю я и тут же получаю подзатыльник.

Выехали в пять утра. План был чёткий — доехать за день, с остановками на отдых каждые три часа. Ха-ха, три раза ха. Первая остановка случилась через сорок минут.

— Папа, я хочу в туалет, — заныл младший.

— Мы же только выехали! Я же тебя дома ждал!

— Дома я не хотел.

Логика пятилетнего ребёнка. Против неё бессильны все армии мира.

Остановились на заправке. Пока младший бегал в туалет, старшая заявила, что ей скучно. Тёща начала рассказывать, как правильно водить машину. Жена полезла перекладывать вещи, потому что «неудобно сидеть».

Через два часа пути в машине началось то, что в научных кругах называют «синдромом замкнутого пространства», а в народе — «мама, он меня трогает».

— Мама, он смотрит на меня!

— Я не смотрю!

— Смотришь!

— Сам смотришь!

— Папа, скажи ему!

Я включил музыку погромче. Тёща тут же заявила, что от громкой музыки у неё болит голова. Выключил музыку. Дети продолжили выяснять, кто на кого смотрит. Включил музыку. Тёща опять... В общем, вы поняли.

К обеду добрались до Ростова. Решили пообедать в придорожном кафе с гордым названием «Райский уголок». Почему все придорожные кафе называются либо «Рай», либо «Уют», либо «У Ашота»? Загадка.

В «Райском уголке» оказался адский борщ и котлеты с привкусом вечности. Дети отказались есть, потребовав картошку фри. Тёща принялась рассказывать официантке, как правильно готовить борщ. Жена пыталась хоть чем-то накормить детей. Я смотрел на счёт и прикидывал, не дешевле ли было полететь на самолёте.

Спойлер: дешевле.

После обеда младшего укачало. Если вы никогда не ездили в машине с укачавшимся ребёнком, считайте, что вам повезло. Это как русская рулетка, только патрон есть в каждом барабане, вопрос только в том, когда он выстрелит.

— Мне плохо, — заныл сын.

— Потерпи, сейчас остановимся.

— Мне очень плохо.

— Сейчас, милый, сейчас... СТОЙ! НЕ ТУДА! В ПАКЕТ! В ПАКЕТ!!!

Остановились на обочине. Переодели ребёнка, проветрили машину, обработали салон всем, что было под рукой. Тёща достала какую-то вонючую мазь «от укачивания» и намазала внуку за ушами. Теперь в машине пахло, как в аптеке времён Ивана Грозного.

К вечеру все были злые, уставшие и голодные. Дети ныли, тёща учила жизни, жена нервничала. А впереди была ещё половина пути и горный серпантин.

— Может, где-нибудь заночуем? — предложил я.

— Ты же говорил, что мы доберёмся за день! — возмутилась жена.

— Это было до того, как я узнал, что такое ад.

— Не драматизируй.

Не драматизирую, ага. Данте просто не ездил в отпуск с семьёй, а то бы добавил десятый круг.

Решили ехать дальше. Включил навигатор, который бодро сообщил: «Через двести километров поверните направо». Двести километров — это не так страшно. Пока не узнаешь, что это двести километров по серпантину.

Первые повороты дети встретили с энтузиазмом.

— Ух ты, как на американских горках!

После десятого поворота энтузиазм поутих. После двадцатого младший снова позеленел. Я вцепился в руль как клещ и старался не смотреть вниз. Жена закрыла глаза и что-то шептала — то ли молилась, то ли материлась. Тёща вдруг замолчала, что было подозрительно.

— Мам, ты как? — спросила жена.

— Нормально, — прохрипела тёща. — Только если этот... твой муж... ещё раз так резко повернёт...

— Это не я резко поворачиваю! Это дорога!

— Дорога не виновата, что ты не умеешь водить!

В Сочи приехали в четыре утра. Дети спали, перепачканные остатками еды, соками и той вонючей мазью. Тёща храпела, как медведь в спячке. Жена устало улыбалась.

— Ну вот, приехали, — сказала она. — Видишь, всё не так плохо.

Я посмотрел на неё. Потом на спящих детей, на тёщу, на счётчик километража. Тысяча пятьсот с лишним километров. За двадцать три часа. С кучей остановок, половину из которых я уже не помню.

— Да, — соврал я. — Всё прекрасно.

А что ещё оставалось сказать? Ведь через неделю нам предстояла обратная дорога. Но это уже совсем другая история.

И знаете что? В следующий раз я всё-таки куплю билеты на самолёт. Даже если придётся продать почку. Или тёщу. Лучше тёщу.