Глава 1. Визит Тени
«В каждом из нас живёт незнакомец. И если пригласить его на беседу — он откроет рот с клыками.»
Цюрих. Начало осени. 1909 год.
Сумерки в городе сгущались беззвучно, неумолимо. Окно кабинета доктора Юнга распахнул лёгкий сквозняк, и плотные шторы вздрогнули, словно от неосознанного предчувствия.
Карл Юнг сидел за массивным письменным столом, поглаживая подбородок и изучая разветвления древнего символа, вырезанного в бронзе — в шкатулке, доставленной из Египта. И именно в этот миг раздался тихий, но настойчивый стук в дверь.
— Войдите, — произнёс он, не отрывая взгляда от шкатулки.
Дверь открылась, и на пороге появилась девушка невысокого роста.
Она была как образ, сошедший со страниц старого готического романа: бледная кожа цвета фарфора, тёмные густые волосы, небрежно рассыпавшиеся по плечам, и глаза — синие, необыкновенно глубокие и задумчивые.
— Доктор, — её голос был мягким, как бархат, но в нём звенела невыразимая тоска. — Меня зовут Аделинн. Я пришла, потому что… больше не знаю, кто я. Или… как мне жить с тем, чем я являюсь.
Юнг отложил шкатулку и кивнул:
— Присаживайтесь, фройляйн Аделинн. Позвольте вам помочь — начните с начала.
- Я — вампир... - предельно серьёзно произнесла девушка.
Юнг слегка наклонил голову. Он знал, что не следует смеяться. Но знал и то, что нельзя быть слишком серьёзным. И всё же — в этом голосе не было театра. Ни игры. Ни пафоса.
— Интересно, — сказал он. — И как вы это определили?
Она посмотрела ему прямо в глаза. Ни тени стыда.
— Я пью кровь. Иногда. Не могу иначе. Иногда это мужчины, иногда женщины. Я... выбираю тех, кого трудно отпустить. Тех, кого хочется оставить.
— Оставить где?
— В себе, — просто ответила она.
Он молчал. Стал записывать.
— И вам... тяжело с этим?
Она кивнула.
— Не каждый заслуживает этого. А некоторые... слишком красивы. Слишком добры. Их жалко. Но голод всё равно сильнее. Я устаю от этого. Устаю... быть хищницей.
Юнг отложил карандаш. Откинулся в кресле.
— Фройляйн Аделинн, с точки зрения психоанализа вы не живёте своей настоящей жизнью.
Она прищурилась, заинтересованно.
— Что вы имеете в виду?
— Если вы, питаетесь другими — значит, вы, вероятно, отрезаны от собственного источника жизни, энергии, любви, — произнёс он спокойно. - Вы вынуждены брать то, что не ваше. Значит, в вашем бессознательном — нехватка. Пустота. Возможно, детская травма, возможно, страх привязанности.
Аделинн слушала его внимательно, почти не дыша. Её глаза не отрывались от его лица. В них читались интерес, грусть… и что-то ещё. Неведомое.
Она опустилась в кресло, положив тонкие руки на колени. Её глаза ни на миг не отрывались от его лица.
— Я действительно вампир, — тихо, но как-то по-детски упрямо сказала она. — И не прошу, чтобы вы поверили. Но я… я живу уже очень долго. Я пью кровь. Я не старею. И знаете, доктор… я не чудовище. Я чувствую. Я страдаю. Я… я просто не знаю, как остановить это. Иногда я сдерживаюсь. Иногда — нет. И порой... мне так жаль тех, кого я выбираю. Они ведь... бывают такие хорошие. А я — не всегда способна контролировать свой голод...
Юнг медленно выдохнул и взял в руки карандаш. Легко постукивая им по блокноту, он произнёс:
— Я уверен, что вы не выдумываете, и то, о чём вы мне поведали, имеет место быть в вашей жизни. Но позвольте показать вам то, что причиняет вам столь сильное огорчение, с другой стороны. Не можете ли вы, фройляйн Аделинн, хоть на минуту представить, что "вампир" в вас — это не что иное, как архетип? Глубинный символ, древняя проекция бессознательного?
Она моргнула.
— Хорошо, если это поможет... Я постараюсь. И что же это значит, с точки зрения науки?
— С психоаналитической точки зрения, "вампир" — это образ, в котором бессознательное говорит с нами о том, что вытеснено. Вампир — символ неудовлетворённой потребности, внутреннего голода, который не насыщается телесной пищей. Это может быть голод по любви, признанию, смыслу, или по жизни в её подлинном виде.
— Вы считаете, я просто… несчастна?
Юнг чуть усмехнулся, не без иронии:
— Не просто. Быть несчастным — это человеческое. Но вы, дорогая моя, судя по вашему рассказу, страдаете от того, что живёте не той жизнью, которой хочет ваша душа. Вы говорите, что жертвы "хороши", и потому испытываете вину. Значит, вас влечёт не к злу, а к тени вашей собственной анимы — к тому, что вы в себе не принимаете.
— А тень… всегда ли она опасна?
— Тень — не враг. Она — часть вас. Но если вы подавляете её, она обретает клыки. Вампир может быть не только пожирателем крови, но и воплощением страстей, вытесненных желаний. Вам нужно не истребить его, а понять, зачем он живёт в вас. И тогда, быть может, он перестанет пить кровь, а станет… творить.
Аделинн долго молчала. Её глаза потемнели, но не от ярости — от внутреннего движения, как если бы что-то сквозь неё пробуждалось.
— Доктор Юнг… всё, что вы рассказали, безусловно, заставляет меня задуматься. Возможно… возможно, я просто не умею жить. Но я… я хочу научиться. Скажите, вы согласны быть моим психотерапевтом?
Он чуть улыбнулся.
— Если вы готовы работать честно — весь в вашем распоряжении.
Она кивнула, обогнула кресло, взяла свою сумочку.
— Тогда я запишусь на следующую неделю.
У двери она остановилась и обернулась.
— Вы правда верите, что вампир — это только символ?
Юнг задумался на мгновение.
— Я верю, что символы могут быть опаснее, чем кажется.
— Хорошо, — прошептала она. — Доктор... а вы когда-нибудь думали, что символ может стать плотью?
— Каждый день, — ответил он. — Это называется проекцией.
— Как чудесно, что наука даёт вам столь сильную уверенность, — тихо сказала она. — Тогда… до следующей встречи, доктор?
— До следующей встречи, фройляйн Аделинн. И, пожалуйста, постарайтесь не пить кровь до тех пор — это может помешать терапии.
Она рассмеялась впервые за весь визит. И, смущённо улыбаясь, исчезла в вечерней мгле за дверью.
А Юнг снова взял шкатулку и прошептал:
— Каждая тень ждёт лишь того, чтобы её осветили.
Свидетельство о публикации №225070500996