Бытие определяет сознание?

(при подготовке статьи использовались справочно-аналитические материалы, полученные с помощью ИИ ChatGPT )

«Бытие определяет сознание» - это основополагающий тезис исторического материализма. Принадлежит он, как известно, Карлу Марксу и считается частным случаем более общего тезиса о первичности материи и вторичности сознания. Так ли это на самом деле?

У современной науки, в том числе эволюционной, нет сомнений в том, что сознание является порождением материи на определенном этапе ее (материи) эволюции, и в этом смысле действительно материя первична, а сознание вторично. Но насколько утверждение о соотношении материи (точнее — масс-энергетических ее форм) и сознания можно экстраполировать на соотношение бытия и сознания?

В монографии А.П. Назаретяна «Нелинейное будущее» (2013 г.), посвященной теории прогрессивной (точнее — прогрессирующей) эволюции, в числе других т. н. исторических фазовых переходов рассматривается возникновение и развитие социоприродной и межплеменной кооперации в период верхнего палеолита и неолита. Автор монографии считал, что социоприродная кооперация, то есть переход от присваивающего (охота, собирательство) к производящему (аграрному) хозяйству, сопровождавшийся одомашниванием ряда растений и животных — это следствие изменений в мышлении и мировосприятии первобытных людей. Иными словами — что изменение в сфере бытия это не причина, а следствие изменений в сфере сознания. Рассмотрим это, прямо скажем, не совсем тривиальное, особенно для ортодоксальных материалистов, утверждение подробнее.

Как обосновывал свой тезис А.П. Назаретян?

Он отмечал, что «первобытный ум слабовосприимчив к доводам о далеко отсроченном вознаграждении, равно как и отсроченной расплате. Для охоты и собирательства достаточно прогнозировать события в масштабе часов и дней, поэтому палеолитическая культура не вырабатывает навыки отражения причинно-следственных зависимостей между событиями, отстоящими на недели, месяцы и годы. Узкий временной горизонт событий определяет весь строй мышления, миропонимания и жизнедеятельности охотника-собирателя.» Кстати, в сказочной форме это обстоятельство отражено в знаменитом мультфильме Ю. Норштейна «Ежик в тумане» (1975 г.), где Медвежонок задумчиво говорит Ежику:  «Я вот сегодня утром картошку посадил… Потом выкопал… И съел.»

 Также А.П. Назаретян отмечал: «Чтобы бросать в землю пригодное для пищи зерно в расчёте на будущий урожай, кормить и охранять животных, которых можно немедленно убить и съесть, требуется совсем другое мышление, нежели для собирательства или охоты. Прежде всего, необходим иной диапазон отражения причинно-следственных связей.» То есть, необходимо этот диапазон расширить. Что, собственно, и произошло с течением времени посредством эволюционного отбора более дальновидных индивидов и сообществ. Так человек, человеческие сообщества начали не просто брать от природы ее «дары», но и сотрудничать с ней.

Далее А.П. Назаретян пишет: «Качественно увеличившийся временной горизонт способствовал трансформации отношений не только людей с природой, но и людей с людьми. Производственная деятельность явственно отделилась от охотничьей и военной, выделился особый класс орудий, не предназначенных для убийства или разделки туши. Племена стали делиться на "сельскохозяйственные" и "воинственные", и между ними устанавливался взаимовыгодный симбиоз. Воины сообразили, что выгоднее охранять и опекать производителей, чем истреблять или сгонять их с земли, а производители - что лучше, откупаясь, пользоваться защитой воинов, чем покидать плодородную землю или гибнуть в безнадёжных сражениях.»

И далее: «Значительно расширился объём социальных связей. Место кочевых племён, состоявших из десятков сородичей, стали занимать вождества, включающие сотни и тысячи людей, не всегда лично знакомых между собой, но уже не воспринимающих друг друга как заведомых врагов. Антропологи, изучающие процесс перехода от первобытных племён к неолитическим вождествам, отмечают, что только тогда "люди впервые в истории научились регулярно встречать незнакомцев, не пытаясь их убить" … В итоге геноцид и людоедство палеолита вытеснялись коллективной эксплуатацией труда (по крайней мере, в Евразии и в Северной Африке). В неолите просматривается прообраз будущей классово-сословной дифференциации …  Впрочем, ещё Геродот, описывая жизнь скифского общества, выделял "царских скифов", которые занимали пограничные территории и постоянно воевали с сарматами, а прочих сородичей, занимавшихся сельским хозяйством, "почитали своими рабами". Современные этнографы наблюдают похожую картину в сообществах неолитического типа. "Благородные", преимущественно военные роды располагаются по границам племенного союза, а "неблагородные" - сельскохозяйственные - в центре, под покровительством первых. Кооперация подчас настолько надёжна, что воины, совершая набеги на соседние племена, передают похищенный скот подопечным скотоводам.»

В качестве своего рода, с нынешней точки зрения, исторического курьеза, иллюстрирующего то, как изменение в сфере сознания может оказать колоссальное влияние  на ход истории, то есть на самую что ни есть сферу бытия, А.П. Назаретян описывает следующее.

(далее длинная цитата)

«Узкий временной горизонт событий определяет весь строй мышления, миропонимания и жизнедеятельности охотника-собирателя. Это касается даже таких аспектов, которые, на первый взгляд, кажутся несущественными, но более всего удивляют "цивилизованных" современников.

Например, путешественники неоднократно сообщали, что люди палеолита не знают о причине деторождения. Выдающийся антрополог Б. Малиновский в книге, посвящённой сексуальным представлениям туземцев Меланезии, приводит курьёзный эпизод. Убеждая собеседников в наличии зависимости между половым актом и рождением ребёнка, он столкнулся с любопытным возражением: если бы это было так, то детей рожали бы только красивые женщины, а на самом деле рожают и некрасивые, к которым "никакой мужчина не захочет подойти" [Malinowski 1957, S.250].

Почему вождь племени не догадывался о половых контактах между "низкоранговыми" мужчинами и "некрасивыми" женщинами - отдельный вопрос, которого здесь касаться не будем. Обратим, однако, внимание на то, что горизонт причинных зависимостей, характерный для первобытного мышления, плохо схватывает связь событий, разделённых промежутком в недели и месяцы: от "эффективного" полового акта до фиксируемых признаков беременности. За это время происходит множество других событий, а выделить среди них ключевые, сопоставить, обобщить и вывести сложную закономерность (ведь не каждый половой контакт приводит к беременности, не все контакты осуществляются открыто и т.д.) - такие операции непривычны для метонимического первобытного ума [Леви-Брюль 1930]. Тем более что в этом нет практической необходимости. Напротив, взгляд на рождение ребёнка как на обычное выделение женского организма выполняет адаптивную роль: так родителям легче отделываться от "лишних" младенцев, принося их в жертву или просто бросая на покинутых стоянках. Эта чудовищная "мудрость обычаев" помогает племени дольше сохранять демографическую, а с ней и экологическую стабильность.

Ценность женского плодородия была осознана вместе с ценностью плодородия земли, и это революционное открытие выразилось сложнейшей символикой мифов и верований. Переход к неолиту ознаменован возросшей ролью женщины в обществе и такой бурной "революцией символов", что некоторые археологи усматривают в этом определяющий признак эпохи [Cauvin 1994]. Неолитическая символика пронизана сексуальной доминантой и эротическими мотивами. "В период сева мужчины и женщины вступали в ритуальные половые сношения... Лопата или плуг земледельца играли роль священного фаллоса, проникающего во чрево земли, дабы породить новую жизнь. Согласно Библии, ритуальные оргии такого рода... проводились в Израиле вплоть до VI века до н.э. Даже в Иерусалимском храме устраивали церемонии в честь Ашеры, ханаанской богини плодородия, и практиковали священную проституцию" [Армстронг 2005, с.53-54]. Это послужило источником многочисленных культов, на заимствовании или отрицании которых (вроде демонизации женского начала и акта зачатия) выстроена мифологическая система мировых религий...»

(конец цитаты)

Из вышеприведенного видно, как изменения в сфере сознания приводят к кардинальным изменениям в сфере бытия. Таким образом, когда-то непреложный марксистский тезис о том, что «бытие определяет сознание» оказался сильно поколебленным. Это полностью соответствует современным постнеклассическим и постмодернистским философским концепциям, предусматривающим отказ от жесткой дихотомии «материя — дух». С точки зрения более «строгой», нежели философия, науки описанный выше «кувырок» во взаимоотношениях материи и сознания вполне согласуется с законом иерархических компенсаций Седова — Назаретяна и с фактически вытекающим из него следствием: правилом иерархической детерминации (одна из составных частей правила В.А. Энгельгардта), согласно которому высшие уровни иерархической системы могут оказывать влияние на структуру и функционирование ее нижележащих уровней.


Литература

1. Назаретян А.П.  Нелинейное будущее. Мегаистория, синергетика, культурная антропология и психология в глобальном прогнозировании: монография // А.П. Назаретян - 5 изд., перераб. и доп. - М.: АРГАМАК-МЕДИА, 2021. - 512 с.

2. Панов А.Д. А.П. Назаретян и универсальная эволюция. Послесловие к 5-му изданию книги А.П. Назаретяна "Нелинейное будущее". 
https://temnyjles.ru/Nazaretian/Panov.shtml


июль 2025 г.