Лодочного убили...

                Лодочного убили...

  Это был спокойный январский вечер, уже давно зашло солнце, и я как обычно прогуливался перед сном по моему любимому парку. Неторопливо и ровно падали крупные хлопья снега; тепло оранжевый свет фонарей освещал заметённые за день тропинки парка; уже взошли все три луны, и я не мог удержаться, чтобы не поплыть вместе с ними по этому, по-человечески уютному, вечеру равиногарской поэзии.

  Я проплывал мимо молодых парочек, сидящих на промёрзших скамейках, что особенно ярко освещались светом фонаря; мимо уже сонных собачников, что на силу выгуливали своих, если честно, “чресчур” одомашненных собачонок, которые хоть и были втиснуты в тёплые свитера и шарфики, но все равно дрожали, кто от холода, кто от безумия, нагоняемого на них Азатотом из самих глубин космоса.

  Но я взглянул вперёд — я осознал, что мой парус подгоняет нечто Иное, то ли мой вышедший на старости лет из ума старый друг Аутичный ветер времени, то ли незримый эфир прямиком из гортаней проклятых флейт, что наигрывают свою колыбель бесформенному кошмару в сосредоточении хаоса. Я осознал, что я уже не плыву по бытию моего спального района — свет стремительно истощается, ещё недавно хрустящий под моими черно-угольными берцами снег начинает таять в густоватую пену черно-бордового цвета.

  Ещё мгновение и вот я сижу на мертвенно холодной деревянной речной лодке, что плывёт во мраке по этой чёрной мерзости, когда-то бывшей свежим снегом. Мои дрожащие руки ощупывают сидушку, единственное, что даёт мне опору и не позволяет потонуть в пучине всей той богомерзкой хтони, чудовищно хлюпающей, под веслом загадочного старца-лодочного. Нечто холодное, плотное и совершенно отвратное ласкается к моей ладони — меня всего передёргивает, но та волосатая кора, к счастью или, быть может, к сожалению, оказывается брюхом огромной разлагающейся свиньи. Я уж начал думать, что хуже того, что я сидел на ней уже ничего не будет, но встав и оглядев грязное животное я заметил — её глаза были выкорченны, а в дырках глазниц обильно копошились личинки. Меня стало ещё сильнее трясти, но уже от отвращения — я тут же попятился назад, но совсем скоро споткнулся о нечто, лежащее на дне лодки. Я сильно ударился затылком о отсыревшее днище кимбия, звука удара при этом вовсе не было. Я поднял свою лысую голову, и мою боль перекрыл ещё больший шок — под моими ногами барахтался огромный варан сероватого цвета. Я рефлекторного приподнял ноги и чешуйчатое, неуклюже перебирая лапами, перелезло через борт лодки и утонуло...

  Я было начал смотрел назад, на проделанный путь, но там была лишь чернеющая мгла, как и, пожалуй, везде вокруг. Лишь та жидкость, где я плыл, перестала пениться и предстала хоть и спокойной, но непроглядной водной бездной. От звука, с которым варан плюхнуться за борт, я резко пришёл в себя и поднялся на ноги, которые уже не так сильно дрожали.

  "Харон, братишка, а что за ***ня, кстати?" — хотел было я уже окликнуть лодочного, мерно гребущего нашу древесину одним длинным веслом, но вовремя одумался — "Кхм-Кхм. На остановке остановите, пожалуйста".

  Высокая сущность в чёрном плаще с капюшоном остановилась и медленно повернулась ко мне своим худым скуластым лицом. На его впалых глазах выражалось совершенное безумие, в них было трудно смотреть больше секунды. Его ксерозный рот начал дрожать; попытки издать какой-либо звук обернулись в мерзкое чавканье и кряхтение, но когда его дряхлая глотка осмелилась издать человечий звук, его прервали...

  Вода подле старика неистова бурлила, выплёскиваясь на дно нашей лодки; казалось, она уже закипала, и багровые пузыри, каждый с полметра, мерно поднимались из под поверхности, лопаясь уже совсем рядом с тонкими и длинными ногами лодочного — лодочный покосил полные ужаса глаза в сторону грохота и совершенно не человечески открыл беззубый рот, вероятно, в попытке вскричать, но колоссальных размеров щупальце, стремительно поднявшееся из речных вод, определило всякий вопль. Лодочный успел лишь бросить в сторону весло — до того как тентакли утащили его старое тело на дно, если оно, конечно, было у этой реки...


Рецензии