Временная жизнь

глава 40
Поезд отходил ранним утром. Марта поднялась на подножку, нашла своё место у окна, поставила сумку на верхнюю полку. Купе было пустым — до пересадочной станции, как сказала проводница, скорее всего, никого не подсадят.

Она села, положила ладони на колени, посмотрела в окно. Платформа отъезжала медленно, будто не хотела отпускать. Снег лип к стеклу и таял, оставляя мокрые дорожки. Мир за окном становился всё дальше и всё тише.

Когда она ехала из Москвы в первый раз — это был побег. Спешка. Усталость. Надежда, что что-то станет проще.
Теперь она возвращалась. Не потому, что должна. Потому что хочет.

Марта смотрела на проносящиеся деревни, замёрзшие реки, старые станции. Внутри было странное спокойствие — как будто всё, что нужно, уже решено. Осталось только доехать.

В купе открылась дверь. Вошла женщина средних лет с рюкзаком и ноутбуком. Вежливо кивнула, села напротив, достала наушники.

— Надолго едете? — тихо спросила она.
— В Семигорск.
— Это где?
— Маленький город. Недалеко отсюда.
— Туда редко кто возвращается, — заметила попутчица. — Обычно все — в Москву или дальше.
Марта чуть улыбнулась:
— Иногда нужно уйти, чтобы понять, где твоё «назад».

Они больше не разговаривали. Женщина слушала что-то в наушниках, Марта смотрела в окно. Через час она уснула — коротко, тревожно. Снилось, будто она идёт по заснеженной улице, а навстречу идут все герои её книги: в полный рост, живые, с лицами и голосами.

Проснулась уже ближе к вечеру. Поезд замедлялся — впереди была пересадка.

На соседней станции в вагон сел мальчик лет двенадцати с бабушкой. Они расположились напротив. Бабушка раскладывала яблоки и бутерброды, а мальчик с интересом смотрел на Марту.

— А вы писатель? — вдруг спросил он.
Она моргнула, удивлённая.
— Почему ты так решил?
— У вас лицо такое. Смотрит в окно, но будто не снаружи.
Марта засмеялась:
— Возможно, ты прав.

Бабушка пожурила внука, но Марте было приятно. Странным образом — будто кто-то незнакомый назвал её настоящей.

К вечеру поезд медленно подходил к Семигорску. Тот самый перрон. Те же фонари. Всё как прежде — и при этом иначе.

Поезд въехал на станцию. Марта встала у двери, с сумкой через плечо. Думала, что выйдет одна — как тогда, в первый раз. Настроилась на тишину, на холодный воздух, на путь до квартиры или до библиотеки. Может, заглянет к Елене. Может, пойдёт в кафе.

Когда двери открылись, она ступила на заснеженный перрон — и замерла.

Прямо перед ней стоял Костя. В чёрной куртке, с шарфом, с таким видом, будто только что сбежал с репетиции Нового года. В руках — термос и маленький букет: пара хризантем и еловая веточка. Рядом — Наталья Степановна в вязаной шапке с помпоном и Анна Савельевна, строго одетая, но с глазами, полными радости.

— Сюрприз! — первым сказал Костя, широко улыбаясь.

Марта от удивления остановилась.
— Что... вы здесь делаете?

— Встречаем, конечно! — бодро ответила Наталья Степановна. — Ты думала, мы тебя так просто отпустим и потом обратно не встретим?

Анна Савельевна добавила:
— Я настояла. Человека надо встречать. Особенно, если он возвращается другим.

Костя подошёл ближе, взял у неё сумку.
— Не мог не приехать. Я знал, что ты вернёшься, но хотел, чтобы ты почувствовала — тебя тут ждут.

Марта стояла, едва сдерживая улыбку. Всё это было таким неожиданным, трогательным. Даже больше, чем она могла бы представить. Простые люди, простая станция — и такой приём.

— Вы сговорились? — спросила она.

— Конечно! — ответили трое в один голос.

Смех пробежал по перрону, как солнечный лучик. Мимо прошёл проводник и, кивая, сказал:

— Повезло вам с такими встречающими.

Марта посмотрела на них: троих, разных, добрых, живых. Она действительно вернулась. Это был не финал — это было начало.

— Ну что, домой? — спросил Костя, слегка наклоняясь к ней.
— Домой, — тихо ответила Марта.

И они пошли — по скрипящему снегу, в свет фонарей, в вечер, который пах вареньем, еловыми ветками и новой жизнью.

Наталья Степановна и Анна Савельевна шли чуть впереди, оживлённо разговаривая.
— Ты правда не ожидала? — спросил Костя, глядя на Марту сбоку.
— Даже представить не могла. Я думала — приеду в тишину.
— А мы подумали — тишины у тебя уже было достаточно.
Марта улыбнулась.
— Спасибо. За то, что был всё это время.
Он пожал плечами.
— Просто хотел, чтобы ты знала: тебя здесь ждут. Не только как журналиста. Как Марту.
Она посмотрела на него:
— А я вернулась. Уже не та, что уезжала.
— А я всё тот же. Но, может, теперь это не помеха.

Они оба засмеялись. Снег мягко падал.
Впереди — вечерний Семигорск.