Ворон

Эдгар Аллан По
Ворон
(перевод мой)


Однажды в тьме ночи угрюмой,
Страдая от печальной думы,
И беспросветных темных мыслей,
Навеянных никчемностью житейских истин,
Почувствовав усталость, в дрему погружаясь,
Внезапно стук услышал я.
Как будто кто-то жалобно, стесняясь,
Спасения жаждал в доме у меня.
«Ко мне какой-то гость стучится», -
Я прошептал. –
«Навряд ли что-нибудь случится,
То стук в свой дом я услыхал».

Декабрь тот я не забуду,
Со мною он повсюду,
Как уголек из печки вылетая,
Оставит след свой на полу.
И в книгах тщетно я искал надежды,
И мук забвения по утру.
Жить радуясь, как прежде,
Наверно, без Ленор я не смогу.
Без нее – лучистой, необычной,
Что в Раю зовут Ленор,
Ангелов любовью безграничной
Там овеянной, здесь – покой.

Еле слышно, неуверенно шурша,
Пурпуром взметнулась занавеска у окна -
Непривычный трепет жуткий,
Ужаса полна душа.
Чтобы сердце успокоить, я стою и бормочу:
«Гость нежданный просит крова,
Дверь в мой дом открыть ему.
Он стоит и в дверь стучится
У порога моего.
Только это – боле ничего".

Чрез мгновение расхрабрившись,
Ни секунды не смутившись,
Обратился в пустоту:
«Извинить меня прошу,
Как не знаю обратиться
К вам, милейший, я могу.
Погрузился было в дрему
Как услышал я сквозь грезы
Тихий ваш нежданный стук
В дверь мою – тук-тук.
Или не было его,
Не стучался в дверь никто!»
Распахнул я дверь широко –
Тьма и боле ничего.

Вперив взгляд во тьму пустую,
Долго ждал, лишь ужас чуя,
Предвкушая только то,
Что познать мне не дано.
Поглотила тьма все звуки,
Как бы чувствуя минор,
Предвкушая боль и муки,
Прошептала тьма: «Ленор».
Это я сказал, а эхо
Повторило без огреха
Слово шепотом «Ленор» -
Только этот лишь повтор.

Все внутри меня трепещет,
Когда в комнате я вновь.
Вдруг по двери слышна дробь,
Все сильнее кто-то хлещет
В мой печальный, скорбный кров.
«Это, верно, кто-то рвется
В ставни моего окна.
Мне, пожалуй-ка, придется
Тайну эту разгадать.
Как же сердце быстро бьется;
Мне б его сперва унять.
Это, видно, просто ветер,
Ветер – нечего гадать!»

С грохотом открылись ставни,
Шагом, словно здесь он главный,
Ворон величавый прошагал,
Шлейфом древности обдал.
Ложным не томясь приличием,
Показным гордясь величием,
С видом Лорда или Дамы
На тяжелый бюст Паллады
Взгромоздился черный Ворон
Прям над дверью комнаты моей,
Создавая тем причудливость теней.

Черной птицы вид надменный,
Лик суровый, незабвенный
В глубине души моей
Тронул струны позвончей.
«Хохолок твой хоть и бритый,
Был ты, видно, жизнью битый,
Смелый, страшный древний Ворон,
Ты предстал передо мной.
Среди мертвых тебя нет отныне,
Так раскрой свое мне имя,
Что величия полно,
В Царстве мертвых рождено».
Молвил Ворон: «Небытиё».

Странно было слышать птицу,
Понимающую речь.
Непонятное таится,
Словно смыслы та стремится
От кого-то приберечь.
Согласится со мной каждый,
Случай не приходит дважды,
Чтобы Ворон так вот просто
Восседал бы на двери.
Демон ли иль птица,
Так могло случиться,
Смог он притаится,
Восседая над дверьми,
С именем, сродни Небытии.

Ворон грозный, одинокий
На Палладе восседал,
Слово лишь одно сказал,
Смысл в него вложив глубокий.
Звука боле не издав,
Крылья черные прижав,
Тот сидел. Я выдал тихо:
«Все друзья уж упорхнули
И надежды ускользнули.
Завтра, завтра улетит он
В путешествие свое».
Каркнул Ворон: «Небытиё».

Пораженный меткой фразой,
Тишину нарушил сразу:
«Без сомнения, это слово
Умный Ворон зазубрил.
Тот его произносил,
Кто ему был добрый малый,
Битый жизнью небывалой.
Рок преследовал его.
Спеты, видно, его песни –
Боле нету ничего.
Время скорбное настало,
Гневить Бога не пристало,
Нет надежды у него –
Тьма – и больше ничего».

Ворон уловил смущение,
И печаль вдруг приглушив,
Он мне поднял настроение,
Ликом важным рассмешив.
Мягкое свое сидение
К черной птице подкатил,
У двери остановил.
Под покровом темноты
Я пустился в размышления,
Подключив воображение
О его происхождении,
В даль Времен и в Царство Тьмы.
Что же значат этой птицы –
Жуткой, злобной кровопийцы,
Прилетевшей с Царства Тьмы –
Эти карканья о небытии?!

Так я молча размышлял,
Вслух ни слова не сказал,
Обращая взор ко птице.
Взглядом от груди до поясницы
Он огнем меня сжигал.
Голову свою откинув,
Мысленно судьбу прикинув,
На подушки погрузился,
Бледный свет в них отразился,
Мыслью новой одарив:
Никогда к подушкам этим
Не коснутся своим светом
Локоны ее.

Воздух, вроде, уплотнился,
Дух кадила опустился,
Словно ангелом внесенный
Легкой поступью своей,
Игрой света разожжённый
Дым сгустился у дверей.
Я вскричал: «О, Боже правый!
Был ты послан мне отрадой
Вместе с ангелом из Тьмы,
Чтобы скрасить мои дни.
Чтобы горе пережить,
Жизнь мне без Ленор дарить.
Пусть напиток для забвения
Дарит болеутоление».
Вторит Ворон: «Небытиё».

«Ты пророк, исчадие Ада –
Будь то птица или Дьявол,
Но пророком будь, пожалуй.
Даже, если был ты послан
Бурей, что разбила весла
Или даже, если просто
Искусителя гонец.
Одинокий и бесстрашный,
Брошенный в пустыне страшной,
В доме призраками полном,
Правду мне скажи, прошу.
Существует ли напиток
Утешения от душевных пыток?
Ты ответь мне, я прошу».
Вторил Ворон: «Небытию».

«Ты пророк, исчадие Ада,
Будь ты птица или Дьявол,
Молю небом, что над нами,
Господа молю слезами,
Поделись с скорбящим сердцем:
Сможет он в Раю небесном
Обнять душу бестелесну
Ту, что Ангелы зовут Ленор?
Лучезарную, святую,
Деву, что одну такую
Ангелы зовут Ленор».
Каркнул Ворон: «Небытиё – р – р».

«Пусть тогда нам это слово
Станет поводом раздора!» –
Закричал я, задыхаясь. –
«Демон ты иль просто птица,
Возвращайся к берегам,
Что дарованы ветрам.
Там у жизни есть граница –
Смерть попутчица лишь там.
Не роняй свои здесь перья –
Знаки ложного доверия
К тем словам, что ты изрек;
Истину ты приберег.
Одиночество мне надо.
Уберись с главы Паллады!
Вынь из сердца клюв свой острый,
Улетай с моей двери.
Ворон вторил: «Небытии».

Но ни разу не взлетела.
Птица, зная свое дело,
На главе у грозной Девы
Так на ней и просидела –
Над входом в комнату мою.
И глаза ее сверкали в ночи,
Словно демонские очи.
А от лампы свет неверный
Бросил тень от птицы гневной
Рядом с креслом на полу.
Но душе моей страдание,
Словно тени колыхание
На полу передо мной,
Нет покоя с этой Тьмой.