В музее истории Шеландии

Владимир Капицын

В МУЗЕЕ ИСТОРИИ ШЕЛАНДИИ

У входа в музей истории молодой человек и девушка разговаривали на повышенных тонах:
– А, может, Анни, тебе пойти одной?
– Почему ты так решил? Что произошло?
– Зачем ты тянешь меня в музей истории? Я хотел на футбол. Да, и мы же собирались побыть вдвоем.
– Сходим и на футбол, Йохан. Но сегодня в музее будет известный общественный деятель, бывший дипломат. Он расскажет много интересного. Мне это очень важно послушать как историку. Моя подруга Лиана восторгается этим человеком. А вот, смотри, она идет сюда со своим Мартином. Они, кстати, хотят пожениться. И просили меня познакомить их с тобой, чтобы я и ты стали у них свидетелями на регистрации брака и свадьбе.
К входу в музей приближались молодой человек с девушкой, причем он не сводил с нее влюбленных глаз, а она, чувствуя это, светилась от радости. Девушка у входа в музей окликнула подругу. Они приветствовали друг друга, и все познакомились. В этих обстоятельствах первая пара прекратила разбирательство. Не оставалось ничего, кроме как всем вместе зайти в музей. Кстати, парни удивительно быстро стали похожи на давно знакомых.

***
Большой особняк на берегу красивого озера, окруженного лесом и парками. В данный момент здесь стояла боевая охрана и специальные службы, на дороге – полицейские; в спокойных водах озера изредка показывались на поверхности головы боевых пловцов, выбирающихся на подплывающие быстроходные катера. Довольно часто пролетали вертолеты; а выше висел аэростат, который интересовался явно не погодой.
В зале, по стенам которого стояли стулья в несколько рядов, а в центре огромный круглый стол с микрофонами, окруженный креслами. Шло совещание весьма представительных лиц. Тема «Борьба против антигендерных автократий». Кто только не был представлен в зале. Бывшие и нынешние руководители национальных разведок, владельцы наиболее мощных СМИ с бюджетами, превышающими бюджет некоторых стран, бывшие президенты и премьеры, воротилы финансового мира, кампаний ВПК западных стран, бывшие министры обороны (оттуда же). Непонятно, что тут делали высокопоставленные представители спортивных федераций, руководимые британцами, янки, немцами и другими из стран известного альянса. Присутствовали также журналисты, экологисты, представители экспертных сообществ, работающие по программам ведущих фондов и НКО. Но больше всего было представителей гомосексуалистов и всяких трансгендеров. Они группировались вокруг руководителей крупных фондов США, обсуждали пиар-компании «за» и «против» кандидатов на выборах в странах, принявших законы, запрещающих пропаганду нетрадиционных ориентаций. Судя по их возбуждению, обсуждаемые страны неминуемо обречены быть затянутыми в «воронки», выбрасывающие политическую турбулентность, фрагментирующую непослушные Западу режимы. Президенты несчастных стран, видимо, выживали последние месяцы до начала кампании «цветных революций».
Все это обговаривалось в кулуарах, в кабинетах на встречах заинтересованных лиц с британскими и американскими заведующими отделов и ответственных за страновые направления. В гласных речах за трибуной так явно это не акцентировалось, хотя клеймили то одного, то другого неугодного президента; звучали слова «демократия» и «автократия», «права и свободы человека» в России, Китае, Иране. Спортивные представители вместе с ВАДА обговаривали, какие страны не допускать до чемпионата мира по гребле, борьбе, художественной гимнастике и прочая.
Но официальная часть заканчивалась и многие, разбившись на небольшие группы, растекались по кулуарам и кабинетам. Вот группа из 7 лиц, среди которых проявились ответственные за Ближний Восток, Южную и Центральную Америку, военный атташе посольства США в Израиле и Иордании, бесшумно удалилась в соседний кабинет. Возможно, обсудить кампанию по «выборам» предлагаемого США кандидата в президенты отдельной латиноамериканской страны, а, возможно, и бомбардировку Сирии или Ирана.

***
Шумная группа экскурсантов растеклась по залам исторического музея. Руководительница группы пыталась их собрать вместе, чтобы организованно послушать лекцию известного человека. На стенах фотографии, картины, рисунки, на стеллажах и подставках разложены экспонаты: части древних кораблей, луки, мечи, макеты, чертежи, предметы старинного быта, одежда, обувь, древние книги, простые старинные игрушки.
Но вот появился пожилой мужчина, он сделал почти незаметный знак рукой, и разрозненная группа как-то очень быстро соединилась, внимая колоритному этому персонажу с седой бородой. Чувствовалось, что этот человек много видел, многое помнит. От него исходила магическая сила проницательности и обаяния. Рядом с ним находилась красивая светловолосая и голубоглазая женщина. Она старалась придерживать старика за руку; он же, то опирался на эту руку, а иногда с улыбкой отстранял ее, показывая, что в состоянии сам стоять и передвигаться.
Старик строго осмотрел экскурсантов. Потом прочитал короткую молитву и начал свой рассказ у картин, изображавших древних мореплавателей – шелов на корабле с веслами и под парусом:
«Жители северных земель были мужественны, не боялись студеных волн, снегов, льдов и жестоких битв, ран и смерти. И держали в страхе многие народы – алеманов, урусов, галлов, кельтов, лузов. На своих быстрых судах шелы достигали далеких земель. Прибывая из-за моря, входили в устья рек, захватывали города и грабили их и заставляли платить дань. Они научились создавать фактории на северном побережье и холодных островах, где собирали горы шкур зверей с ценным мехом, тушек северной рыбы и морского зверя, за которыми приплывали корабли купцов из других стран. Этих воинов называли иногда варягами, иногда норманнами. Они создали государства. Постепенно из северных племен выделился народ, названный шелами, создавший государство, которым руководили храбрые и мудрые конунги. Они выбрали короля, который привел шелов к могуществу, и они господствовали на северных морях, а также проводили успешные сухопутные нашествия. Но постепенно могущество начало сходить на нет, пропадал дух победителей.
Вот на этой картине изображена битва под Олтой, где конунг урусов победил шелов. Но королевство шелов сохранилась, и оно даже стало со временем процветать. Шелы занимались торговлей, разводили плодовитый скот, получали мясо, молоко, растили овец с густой шерстью, получали урожаи овса и ячменя и даже пшеницы на своих не очень плодородных землях. Ловили много рыбы. Также леса были богатством. Шелы стали сторониться войн и не поддерживать воюющие страны. Другими словами, стали нейтральной страной. Не участвуя в войнах, шелы могли продавать тем, кто воюет, все, что необходимо для жизни и войны».
Мудрый экскурсовод оглядел экскурсантов, по-отечески улыбнулся, довольный тем, что его внимательно слушают.
«Перейдем в следующий зал, – продолжил он, – чтобы дальше знакомиться с историей народа, населявшего эти земли. Вы видите, как прекрасно жили потомки шелов. Это была одна из самых богатых стран мира, благодаря труду шелов и тому, что губительное дыхание войны долгое время не касалось этой земли. И все было хорошо у потомков шелов: красивые дома и города, школы, заводы и фабрики. Они хорошо трудились, жили зажиточнее многих на земле, путешествовали, отдыхали, занимались спортом, гордились своей страной. Но им чего-то не хватало. Посмотрите фотографии! Да, они ушли от войны, как страшного зла, перестали быть воинами. Но их ум искал выход в изменении социального устроения. Они создали довольно совершенный строй. Живи и радуйся! Но, наверное, людям всегда чего-то не хватает, и они ищут чего-то, сами не зная что. И вот они изобрели нечто дьявольское, о чем дальше пойдет речь. Мне бывает трудно заставить себя переходить в следующий зал, но это история, а я – историк, служитель истины. Люди должны знать историю народа. Переходим в этот зал». Девушки, сопровождаемые молодыми людьми, держались вместе, но парни успевали смотреть по сторонам, как будто кого-то ждали или собирались выйти.

***
В небольшом кабинете с затемненными окнами, через которые все же пробивались лучи солнца, из семи вошедших ранее мужчин, осталось четверо. Заговорил высокорослый военный, передавая слова секретного поручения. Готовилась акция относительно одного известного общественного деятеля в Шеландии – западной стране, где произошли серьезные социальные перемены, которые привели к приходу к власти политиков, разрушивших трансгендерную демократию. Рассматривались варианты или дискредитации, или ликвидации путем террористического акта названного персонажа вовремя публичного мероприятия. 
 
***
Служитель музы Клио прочитал короткую молитву и, опершись на плечо своей красивой спутницы, прошел в следующий зал. 
«И вот шелы сделали открытие, назвав его «Социальные гендеры» (Да простит меня Аллах милосердный!). Они даже создали «Теорию 64-х гендеров». За это «открытие» трем ученым – антропологам и биологу позже вручили Нобелевскую премию. Среди них было два шела и один янки. Последний получил награду за то, что, вдохновившись данной теорией, приехал в страну шелов реализовать их идеи. Он называл открывателей гендеров своими «учителями» (О, как низко он уронил это звание!). И он достиг выдающихся успехов в практическом внедрении «открытия», чуть не затмив славу шельских теоретиков. Потом государственную премию Шеландии получил социолог, открывший еще два неизвестных до того гендера и обосновавший их острую необходимость. В общем, это был настоящий переворот в социальном устроении. Постепенно вносились серьезные изменение в устройство семьи, образования, здравоохранения, а потом в политику и государственное управление. Сначала были приняты законы, по которым в правительство страны в обязательном порядке должно было входить не менее 50% женщин. Народ пороптал, но успокоился. В конце концов, женщины – прирожденные управительницы. Но затем различные движения стали требовать разрешить гомосексуальные браки. Потом добивались реформ, чтобы сначала 15%, затем 30%, а потом 50% всех министров и сотрудников аппарата должны были набираться из представителей нетрадиционных сексуальных ориентаций. Даже в армии (О, Аллах, милосердный!) ввели квоту обязательного набора женщин, а также лиц нетрадиционной ориентации, включая трансгендеров. Они назывались «меньшинствами», но их число росло. В Конституцию включили положение о том, что «государственная гендерная политика – великое завоевание, помогающее расцвету Шеландии, своеобразию ее культуры». В правительство брали и некоторых мигрантов, в основном тех, кто стал сторонником этой гендерной теории».
Старик замолчал, оперся рукой на плечо стоящей рядом молодой блондинки. Было видно, что последние фразы давались ему с трудом. Заметно было, что его тяготила сама атмосфера зала, в котором были документы, картины, скульптуры, посвященные гендерной теории: фотографии теоретиков гендера, изображения представителей 66 гендеров, схемы с научными обоснованиями, а также фотографии странной церкви, основанной на новой вере. Пересилив себя, старик продолжил, поморщившись и едва скрывая негодование:            
«Шеландский монарх еще сохранял традиционную ориентацию, следуя религиозным традициям шелов. Но дети монарха уже жили другой жизнью, просили его разрешить им заключать лесбийские браки или выйти замуж за геев. Впрочем, это было трудно разобрать "кто на ком". Премьер-лесбиянка, министры все сплошь стали нетрадиционной ориентации или трансгендерами… Трансгендеры – это совсем непонятно!».

После этих слов старик снова умолк, но шевелил губами. Уже знакомые нам девушки-историки среди экскурсантов переглянулись, с удовольствием отметив, что их молодые люди увлечены рассказом старика. Тот, посмотрев строго на посетителей, заговорил быстро и взволнованно:
«Разрешили детям менять пол с 10 лет! В школах ввели «день розовой королевы», когда выбирали девочку, самую привлекательную для других девочек, после чего эта «королева» в награду могла выбрать себе любую девочку из школы. Ввели и «День голубого короля» для мальчиков. Для детей и учителей сделали туалеты сначала трех, потом четырех разновидностей. Хотели еще другие туалеты открыть, но места не хватало. Но потом все запутались в этих странных различиях; среди школьников и учителей стало много трансгендеров. И тогда сделали общие туалеты, куда все «гендеры» могли ходить, причем, как учителя, так и школьники. Впрочем, нечто подобное стало и с общественными туалетами. Да, их стали устраивать прямо на улицах, сначала, вроде, для мужчин, а потом для всех (Какой позор!).
В расписании уроков в школе еще больше времени стали отводить часам толерантности и гендерно-сексуального образования, где с младших классов детей учили, что такое пол и гендер, как устроены половые органы, что самые передовые и свободные люди – это трансгендеры, т.к. они обладают «телом и сознанием, свободным от ограничений». Школьников взывали чутко прислушиваться к сигналам своего тела, чтобы не проспать его «свободный зов». Поскольку, как считали учителя гендерно-сексуального воспитания, нельзя принуждать природу терпеть женское или мужское обличье, если есть сомнение в своем поле. Правильнее вызывать в себе «желание искать свой гендер» и своевременно находить его, соответствуя «зову тела и души». Для более старших школьников утвердили учебник, названный «Великая гендерная трансформация Шеландии». По нему сдавали единый государственный экзамен, а также общий для всех экзамен при поступлении в университет.
Соответственно, в медицине одним из ведущих направлений стало лечение «болезни» с диагнозом «гендерная дисфория», т.е. помогали достигать «гендерного соответствия души и тела». В отдельных клиниках иногда, по требованию медиков, прекращали такое лечение, объясняя, что трудно предсказать, как же такое лечение скажется в будущем, но подобных медиков осуждали, даже увольняли с работы. Понятно, что такие медики мешали бизнесу в медицине и фармацевтике.
В кино возлюбили эту тему. Художественный фильм об условиях такой трансформации, созданный шельским режиссером, признали сразу «выдающимся». Роли в нем играли в основном трансгендеры. И фильм получил главные призы в Каннах, Берлине, Ницце, номинировался на Оскара и завоевал сразу три награды в Голливуде: за лучшую режиссуру, лучшую музыку и лучшую «бесполую роль», исполненную трансгендером. Мужчины, точнее трансгендеры, массово стали осваивать искусство косметики и макияжа, заказывали операции по подтяжке кожи на лице, груди, ягодицах».

Экскурсовод задумался на минуту, вспоминая прошлые события.
«Представляете, мужики стали соревноваться друг с другом в художественной гимнастике и фигурном плавании. Прыгали с ленточками и скакалками в залах, а, чтобы это было зрелищнее, их стали одевать в купальники. Правда, потом мужчин заменили трансгендеры. Но особенно странно было то, что масса спортсменов-мужчин стали считать себя женщинами (или трансгендерами) для того, чтобы выступать в соревнованиях с натуральными женщинами-спортсменками. Все медали в женских соревнованиях, в том числе, по легкой и тяжелой атлетике, теннису, хоккею, футболу, гандболу, волейболу, регби начали занимать трансгендеры. Шеландия выставила на Олимпиаду женскую команду только из трансгендеров (бывших мужчин) и выиграла в медальном зачете. Трансгендеров-победителей принял сам Король Шеландии; он назвал событие исторической победой шелов.
Ввели штрафы за неправильное название членов семьи: вместо «папа» и «мама» – требовалось называть их «родитель № 1» и «родитель № 2». Один учитель был осужден судом. Его обвинили на основании заявления родителей ученика, считавших, что их сына нельзя называть «он», т.к. ребенок еще не определился со своим гендером, нужно называть нейтрально: «оно». Разгорелись ожесточенные дискуссии, как сохранить равенство в названии для мужчин и женщин. Некоторые социологи и антропологи отмечали, что самое правильно решение, если бы все стали трансгендерами, тогда бы такая проблема с равенством родителей и названиями была бы снята сама собой».

Рассказчик поморщился и воздел глаза вверх:
«Но в королевстве шелов все меньше рождалось детей. Бросалось в глаза, как постепенно все меньше детей становилось в семьях, а также на улицах и детских площадках. Причем немало было случаев, когда под разными поводами детей изымали из традиционных семей и передавали на воспитание гомосексуальным парам. Была разработана целая программа, где обосновывалось преимущество воспитания детей в таких семьях. Детей передавали также трансгендерным парам. В таких парах новые «мужчины» рожали, а бывшие «женщины», представляете, их оплодотворяли. Как утверждала программа, именно в таких семьях могли воспитываться толерантные дети, способные воспринимать разнообразие гендеров и все разнообразие мира.
Биологи и ветеринары работали над выращиванием животных-трансгендеров; им было непонятно, почему в природе есть деление на самцов и самок. А медицинские клиники по смене полов людей работали как "конвейер". До небес была вознесена фармакология, производящая лекарства по смене пола. Также, как психологические консультации, оказывающие помощь сменяющим пол.
Расцвело направление литературы, которую называли «гендерной»; поэты слагали оды о гендерах и трансвеститах; романисты рассказывали о страстях гомосексуальной любви. Огромные деньги закачивались на съемки модных фильмов о трансгендерах. Юристы обосновали учение о правах трансгендеров и гомосексуалистов. Суды арестовывали родителей, которые называли детей-трансгендеров, как они привыкли, «дочкой» или «сыном». Я вспоминаю на фото лицо одного отца, когда его пришли задержать полицейские за то, что он называл «дочкой» свое дитя, которое решило, что она – «мальчик», а не «девочка». Ранее, втайне от родителей, в школе ей пошли навстречу и записали в журнал ее, как «мальчика», а врачи назначили гендерную терапию. Отец пытался убедить свою дочь, что она девочка, что она вырастет и родит ему внуков. Вот его и забрали, потом судили, назначили срок, а его дитя-трансгендера передали в «правильную» семью. Этот несчастный отец так страдал; он не мог поверить, что такое происходит в его семье и его стране. Жена его заболела, слегла, ее парализовало. И дочка не сразу поняла, что она натворила».
В это время в группе экскурсантов послышались сдавленные звуки, похожие на плач. Одна женщина, всхлипывая, вытирала слезы. Ее успокаивали соседи, отвели и посадили на лавочку. К ней подошла белокурая спутница лектора, тихо с ней пошепталась. Постепенно плач затих.

Старик продолжил рассказ: 
 «В стране учредили специальную гендерную полицию, чтобы она боролась с подобными случаями. Стали создавать трансгендерные школы, но и в обычных школах министерство образования усиленно насаждало новые порядки. Всех учителей и директоров школ, которые этому сопротивлялись, сначала увольняли, потом пошла кампания судов над ними, некоторых посадили в тюрьмы. Шельские специалисты по древней истории в содружестве с американскими антропологами обосновали, что первые люди на Земле были на самом деле трансгендерами, но потом диктаторы-правители свернули народы с нормального пути развития, ввергли людей в страшные испытания годами угнетения человеческого естества. Новые богословы из Церкви Поклонения Великому Гендеру написали Сверхновый Гендерный Завет.
Но вот только детей у шелов рождалось все меньше и меньше. Со временем детские площадки стали переоборудовать для прогула семейных собак, которых становилось все больше. Потом детские ясли и садики тоже стали переоборудовать для приема собак, хозяева которых работали или уезжали в командировки. Развивалась новая индустрия: обслуживание собак (парикмахерские, маникюр, выгул, уход, лечение, зоопсихология, санаторный отдых, кафе и санатории для собачек, одежда и фильмы для них и т.д.). Даже заговорили о введении поста Уполномоченного по правам домашних собак, чтобы хозяева не бросали собачек, не обижали их, и чтобы государство заботилось о них (введение социальных служб и пособий на их содержание, государственных пенсий для собак с 10-15 лет). Еще в семьях стало модно заводить маленьких роботов, которые сильно похожи были на детей, и будучи запрограммированы, становились очень послушными и преданными. Появились модели роботов, которые росли со временем, благодаря программам и устройствам, инкорпорированных в них. Появились и роботы-трансгендеры. Но о чем же думали люди, лишая себя детей?!
И шелов становилось все меньше. Да это были уже и не совсем шелы. В Шеландию перестали мигрировать люди из Европы, а если и мигрировали, то, впрочем, и те уже были не совсем европейцами. Усиленно мигрировали геи и трансгендеры со всего мира. Они уже плохо говорили по-немецки, норвежски, французски, правда, знали английский. Да это был уже и не совсем английский. В протестантские церкви перестали ходить прихожане. Некоторые из церквей сначала переделали в мечети, но потом стали переоборудовать в музеи истории, и больше всего – в мультимедийные музеи истории гендеров. Появился и храм Поклонения Великому Гендеру (О, Аллах милосердный!). В Шеландии остававшиеся местные также забывали свой язык, довольствуясь английским. Дети рождались в основном в семьях мигрантов из Ближнего Востока и Балкан, а также в смешанных семьях иммигрантов и местных; там говорили наряду с английским на арабском, афгани, пушту, албанском языках. Часть местных жителей мигрировала, сначала уезжали в европейские страны, в основном в земли данов и финнов, а также в Канаду и США, потом стали предпочитать земли урусов, особенно, Санкт-Петербург, Москву, Сибирь и Дальний Восток, а также переселялись в Индию, Китай, Вьетнам, позднее даже в Иран и Турцию».
Мужчина задумался, при этом почти незаметно шевелил губами.
Вернулся мыслями в зал: «У шелов так продолжалось в течение нескольких так называемых «поколений толерантности». Сносили некоторые памятники. По разным причинам, например, потому что они изображали только мужчин (посчитали дискриминацией женщин), потом несколько памятников снесли, обосновав это тем, что они посвящены белым людям. Но чаще причиной было то, что эти монументы посчитали гомофобными, враждебными гендерному прогрессу, то есть, они слишком явно выражали мужское или женское обличье. Ввели награду – Орден Великого Гендера. Поставили огромный памятник Великому Гендеру. То ли бог, то ли святой (для меня он олицетворял сатану или шайтана). Памятник какому-то существу с множеством не то мужских, не то женских лиц, большим количеством рук и ног. Женские лица были почему-то с бородой, а мужские образы с женским бюстом. На постаментах снесенных памятников стали сооружать скульптуры, посвященные знаменитым трансгендерам. Первой женщине, которая посчитала себя трансгендером и добилась такого признания. Учителю, воспитавшему десятки трансгендеров. Он был изображен в окружении детей трансгендеров, которых он защищает от чудовищ, олицетворяющих гомофобское общество. Был поставлен памятник космонавту-трансгендеру, доказавшему, что трансгендеры лучше акклиматизируются в космосе.
Да что у них творилось в головах!... Впрочем, были потом открыты источники, поясняющие, что это глобальные финансовые элиты заказывали и финансировали «грандиозный человеколюбивый проект» по уменьшению роста человечества, чтобы не было перенаселения на земле, а также для уничтожения национальных государств, которые мешали транснациональным компаниям и трансгендерному прогрессу. Они, кстати, выступали за то, чтобы европейские государства принимали как можно больше беженцев с Востока, что угрожало растворить самобытные культуры, насадить хаос, сломать государства. Эти элиты спонсировали трансгендерные революции и перевороты, помогали приходу к власти гендерных правительств. Вот перед Вами документы, показывающие, сколько миллиардов было потрачено на поддержку династии Гендеритов и трансгендерного правительства в Шеландии. Да, если бы эти деньги на доброе дело, помощь детям, здравоохранение, образование, спорт, науку!».

После этих слов экскурсовод поморщился и замолчал, чтобы успокоиться.
«Смотрите, молодежь, вы видели сначала, что это была великая страна с европейской культурой. Я еще помню ее и несу в себе эту культуру, считаю себя ее частицей. Я родился в этой стране. Мои родители сюда переехали, и я прожил здесь уже 80 лет. Я учился в школе, потом молодым юношей поступил в университет в столице шелов. Я полюбил эту страну и ее культуру, и я всегда был защитником этой культуры, несмотря на арабские корни моих родителей».
Морщинистое лицо старика было опечаленным. Он вместе со светловолосой женщиной двинулся в следующий зал; за ним потянулись слушатели. Наши знакомые молодые пары оживленно обменивались впечатлениями, но потом снова переключили внимание на харизматичного старика. Правда, парни понемногу отделялись от своих спутниц и что-то бегло обсуждали. Став в центре зала, старик как бы преобразился. Лицо его озарилось улыбкой, и он вдохновенно сказал:
«Но в бывшей Шеландии оставались мудрые и смелые люди! И родилось общественное движение, а затем было создано «Общество разумного сопротивления», участники которого протестовали против того, чтобы шло распространение нетрадиционных ориентаций, трансгендеров, а также против дискриминации традиционных семей. Я был одним из основателей этого общества».

Он помолчал и снова обратился к слушателям:
«Что вы знаете об этом шеландском движении?».
Кивнув головой после воцарившегося молчания, продолжил:
«Мы защищали традиции и права тех, кто не хотел становиться геями, лесбиянками или трансгендерами. И так мы боролись за сохранение традиционной семьи и самобытной культуры шелов. Одновременно мы выступали и за контроль над иммиграцией, строгой проверкой людей, ищущих в Шеландии убежища, чтобы сохранять порядок и безопасность, не было нахлебников и террористов. В наше движение входили и потомки шелов, и иммигранты, которые впитали в свою сознание достижения этой культуры и считали себя шелами; неважно, что в них изначально текла другая кровь. Движение даже становилось международным. Мы защищали общество шелов, хотели сберечь эту удивительную страну. Выступили с «Манифестом культуры». Но нас осуждали, потом начали преследовать. Особенно нас преследовали сторонники церкви Поклонения Великому Гендеру. Мы ушли в подполье. В этом зале вы видите экспонаты, рассказывающие о нашей борьбе, в том числе, наш «Манифест», наши «Листки сопротивления», фотографии наших активистов. Против нас выступили даже глобальные силы, в первую очередь, сторонники преподобного Шороса, обладавшие значительными финансами и сторонниками во всех странах. Но нас поддерживали некоторые страны, в том числе, правительства государств, например, входивших в Большое Евразийское партнерство. И немало простых людей из Европы, Азии, Америки, Африки. Они помогали нам финансово: через туристов, встречаясь на участках границы, через новые фонды. Сначала наши сторонники иногда укрывались в посольствах других стран; им давали временные разрешения на жительство в этих странах. Но гендерные сообщества Шеландии, поддерживаемые фондами имени преподобного Шороса, требовали от правительств арестовать всех наших последователей и выдачи их из других стран».
 
Мужчина оглядел присутствующих, как бы призывая их, осознать остроту тех перемен и поддержать его настроение. Он переглянулся с своей спутницей, которая вернулась после перешептывания с плакавшей женщиной. 
«И вот, вы только представьте, в королевской династии произошла смена, – в голосе старика усиливалось негодование, – Короля лишили короны и надели ее на голову наследника престола, который, спустя некоторое время, сочетался браком со своим охранником-мужчиной. Их обвенчал священник в храме Поклонения Великому Гендеру. Они объявили о начале Великой династии Гендеритов. Это было встречено в обществе неоднозначно».

Он молча двинулся дальше мелкими шагами. Группа вслед за стариком и поддерживающей его женщиной медленно перетекла в следующий зал, называвшийся «Великая перемена». Экскурсовод обратил внимание слушателей на документы, которые демонстрировались в увеличенном виде на электронном табло и рассказывали об «Обществе разумного сопротивления».
«Представляете, в шеландском обществе ширилось недовольство. Группы людей выходили на площади нескольких городов. Как ни странно, полицейские, среди которых, впрочем, было немало новообращенных любителей гендеров, не стали рьяно преследовать нас. Конечно нас сначала разгоняли. Сторонники трангендерной трансформации теснили нас, обзывая реакционерами и еще одним словом, «путинистами». Впрочем, они уже всех, кто был против них почему-то обзывали этим словом (был такой сильный правитель урусов). Тем не менее, протестовать вышли сначала сотни, потом тысячи. Потомки шелов, европейцы, арабы, славяне, турки, китайцы, латиноамериканцы, кого только не было среди протестующих. Имамы и православные священники, а также некоторые католики и протестанты (да, остались и такие), поддержали нас. Зазвонили колокола в церквах. Новый король пытался обратиться к народу, взывая к толерантности, заявляя, что «шеландцы – самая толерантная и передовая нация в мире, достигшая вершины терпимости и гендерной демократии, что сравнимо с победой в космосе и развитием искусственного интеллекта». К протестующим обращались послы и главы европейских стран и США, взывая к спокойствию, сохранению «великой гендерной демократии Шеландии».
Лицо старика вдруг осветилось широкой радостной улыбкой. Светловолосая помощница с гордостью смотрела, то на своего спутника, то на экскурсантов.
«Я тогда был молодой преподаватель, и у меня разгорелась пламенная любовь к молодой местной студентке. Мы с ней познакомились в группе протестующих. Мы переживали за нашу культуру, нашу страну и традиции. Потом мы поклялись друг другу защищать нашу культуру от засилья Великого Гендера. Так вот, тогда ни король, ни послы Америки и Европы не успокоили протестующих. Посол Америки даже пытался вручать нам цветы как символ терпимости. В послов и полицию полетели пластиковые бутылки и даже камни. Полиция пыталась оградить послов, но делала это совсем нерешительно и даже, как нам показалось, неохотно. И что было уже совсем неожиданно для нас, один из полицейских начальников увел свое подразделение с площади, сказав, что не будет защищать «гендероманов». В города были введены части Шеландских Вооруженных Сил. Летали вертолеты, разбрасывающие листовки с призывом «не поддаваться пропаганде чуждых сил, которые не терпят толерантности и способны разрушить уникальное гендерное завоевание Шеландии» (Такие листовки есть среди экспонатов). Установили комендантский час в столице и других городах. Начались аресты сторонников восстания. Но командиры некоторых частей вдруг выступили с заявлением, что требуют прекращения гендерной политики и ареста сторонников церкви Поклонения Великому Гендеру. В командовании Шеландских Вооруженных сил наметился раскол. Генералы и офицеры из числа трансгендеров призывали действовать решительно в соответствии с присягой, где говорилось о верности идеям Великого Гендера и шеландской демократии, олицетворяемой новой династией Гендеритов. Другая часть офицеров и генералов заявила, что они присягали еще другой династии, которая не молилась Великому Гендеру. Дело шло к гражданской войне. Фонды имени преподобного Шороса не жалели денег на поддержку своих адептов».

Старик повернул лицо к сопровождавшей его женщине:
«Ты помнишь, твоя бабушка рассказывала про наш митинг, когда его начали разгонять, и пролилась кровь. Нашего руководителя ранили, но мы не разбегались, а успевали строить баррикады из машин, столбов, деревьев, скамеек под градом резиновых пуль и в облаке распыляемого слезоточивого газа. Большой урон наносили гранаты, создававшие свето-шумовой эффект, а также распылявшие газ, от которого мы задыхались, если не было противогаза. Водометы опрокидывали нас и разметали наши баррикады. И нам с твоей бабушкой вместе пришлось спасаться и прятаться в квартале, где я тогда снимал комнату. Там мы пробыли сутки, когда по улицам ходили полицейские, заглядывали в подъезды, звонили в квартиры. Там мы дали клятву, друг другу, что будем бороться за свои свободы и права, и я признался в любви твоей бабушке, и мы решили создать свою семью, вопреки всем трансгендерам, семью в которой будет много детей, и в которой потом будут внуки и правнуки. Через сутки мы вышли из дома, чтобы где-то поесть и увидели, как в мой подъезд вошла полиция и добралась до моей квартиры (там загорелся свет). И мы пробирались в пригород столицы, там жил наш сторонник Густав, с которым мы учились. Он жил там с своей женой из России. У него мы пробыли несколько суток. Он рассказал нам, как познакомился с будущей женой в России, как они влюбились друг в друга, и устроили свадьбу в Москве. Его жена показала нам свое белое свадебное платье и предложила его примерить моей подруге. Та не решилась, как говорит (не знаю, может и примерила). Но русская посоветовала, когда она будет невестой, то может надеть это платье; оно ей очень подойдет. Тогда я поклялся себе, что моя подруга станет моей женой».

Рассказчик посмотрел на свою спутницу, она ответила ему улыбкой. 
«В пригородах было меньше полиции и сторонников церкви Поклонения Великому Гендеру, вообще и трансгендеров там было меньше. Нам удалось связаться с соратниками, начать агитационную работу. Мы нашли остатки заброшенной типографии, наладили со специалистом печатную типографскую машину. Мы решили пока не пользоваться смартфонами. Приходилось, как в старину, печатать агитационные листки, в которых мы писали о том, что несет с собой гендерная демократия и династия Гендеритов. И что есть на земле страны, где народы не дают трансгендерам захватывать власть, защищают традиционные семьи с детьми. А за пределами города мы обнаружили, что немало людей нас поддерживают, помогает нам деньгами. Они работали с нами, распространяют наши листки. Это были фермеры, рабочие, учителя, медики, офисные работники. И компьютерщики тоже. Последние помогли нам наладить компьютерное производство листков, потом электронные газеты с защитой, которые удалось скрывать от властей. Среди них были и таланты, которые обошли электронную защиту и прорвались в социальные сети с нашей агитацией».
Экскурсовод прервал свою речь, чтобы передохнуть. Потом сказал:
«Вот перед Вами моя внучка, моя помощница, она христианка, как ее бабушка и родители. У меня есть еще внуки и правнуки. И у нас дружная многонациональная семья. В ней и христиане, и мусульмане, протестанты и православные. И мы свободные люди. Я пишу историю нашей революции. Внучка, она тоже историк, знает несколько европейских и восточных языков. Моя гордость! Пусть она расскажет Вам дальше!».

Экскурсовод прямо светился, с нежностью смотрел на белокурую женщину, оказавшуюся его внучкой. Женщина продолжила рассказ своего дедушки:
«Вернемся к нашей истории. Как бы тогда не было трудно, но гендерная монархия и династия Гендеритов была низложена. Дедушка до сих пор вспоминает, и ему не верится, что это случилось. Мы победили!!! Было избрано Народное Собрание Шеландии и назначено Временное правительство. Вот копия документа «Декрет о переходе власти». Вот «Декрет об основании Республики Шеландии!».
Но наши противники воспользовались помощью глобалистов из Европы и Америки, приславших наемников. Среди них были даже арабские боевики-фундаменталисты и нацисты из Европы и Америки, наследники бандеровцев и прочие. Какое странное сочетание: союз нацистов, исламских фундаменталистов и воинствующих трансгендеров! Но мы обратились во все страны за помощью. И люди со всего мира приезжали к нам поддерживать Новую Республику, оказывали материальную помощь, разными путями передавали нам средства. Против нас, конечно, боролись сторонники преподобного Шороса, прихожане церкви Поклонения Великому Гендеру, трансгендеры-активисты, да и часть бывших работников полиции, службы безопасности. Но ряд государств, причем в основном из Азии и Африки, арабских стран, стран Большого Евразийского партнерства выступили в нашу поддержку и потребовали соблюдения прав традиционных людей, защиты семьи. Тогда было трудно поверить, что у нас появилось столько помощников в мире.
И настал день, когда на территории остававшейся под контролем старых сил, руководство полиции, армии, служб безопасности отказалось бороться с шеландским народом и Республикой. Они организовали свой Совместный комитет и предложили Временному правительству Республики Шеландия сотрудничество. Этих представителей силовых структур включили в Народное Собрание Шеландии и новое правительство. Конечно, против этого правительства трансгендерные глобалисты продолжили жесткую санкционную борьбу, как когда-то они вели ее против евразийских государств и России. Блокировались счета Временного правительства в банках. Правда, нам было легче, чем когда-то урусам, иранцам, китайцам, ведь, в наше время доллар уже не имел такой власти над миром, как в начале века. Вы этого уже не знаете, доллар был тогда мощным оружием, без него нельзя почти ничего ни купить, ни продать. Больше того, государство не могло получить свои деньги в валюте, проходящие через банки, если глобалисты это запрещали. Деньги замораживались, и государства испытывали серьезную нужду в покупке за рубежом лекарств, продовольствия, оборудования. Для нас такой сильной угрозы уже не было. Расчеты велись в разных валютах и электронными деньгами. Была в хождении валюта стран Евразийского партнерства. Шеландия была небольшая страна, но это мы первыми на Западе поднялись против власти трансгендеров и стоящей за ними глобальной элиты. И нам помогали люди со всей земли. И мы побеждали уже на всей территории. Незабываемые моменты, когда освобождали из тюрем людей, которых посадили за сопротивление трансгендерам. Среди них были учителя, медики, полицейские, военные, чиновники, преподаватели вузов, просто родители – отцы и матери, которые боролись за своих детей как за продолжение рода, за будущее семьи и страны».
   
Она посмотрела на дедушку. Он кивнул и одобрительно улыбнулся.
«Гендерные силы уже не могли применить против наших масштабное и открытое вооруженное насилие, хотя жертвы все же были. Людей похищали, арестовывали, помещали в тайные тюрьмы. Тем не менее, общество стало меняться. Часть трансгендеров вдруг переставали мутировать и становились снова мужчинами и женщинами; среди геев и лесбиянок появилось немало гетеросексуалов. Люди стали рассказывать анекдоты, признавать, что учение о множестве гендеров – это большой обман. Где-то начали оскорбительными словами расписывать дома сторонников церкви Поклонения Великому Гендеру. Наши активисты не поощряли это, а призывали вести агитацию, переубеждать людей.
И вот несколько стран Большого Евразийского партнерства признали Временное правительство Шеландии, установили с нами дипломатические отношения. Я говорю «с нами», потому что мои дедушка и бабушка были теми людьми, кто входил в делегацию Новой Шеландии, которая ездила в эти страны, чтобы заключить официальные договоры о дружбе и сотрудничестве. Вот за этим стеклом размещено данные документы. Вот фотографии, где дедушка и бабушка молодые в Москве, Тегеране, Шанхае".

Она показала на стеллаж с документами и прервала свою речь, пока люди рассматривали экспонаты. «Вскоре нас признало десять государств, а также Большое Евразийское партнерство. Потом несколько стран Латинской Америки и также некоторые страны Арабского Союза, отдельные страны Африканского Союза. Произошел прорыв даже в отдельных странах Европы, когда там власть перешла к противникам трансгендеров. Кстати, удивительно, число последних почему стало заметно уменьшаться. Собрание родителей Шеландии обратилось с благодарностью к участникам восстания, заявив, что у них появилась вера в будущее, что теперь защищаются права нормальных людей, что дети и родители теперь могут стать по-настоящему свободны и счастливы. И мода на трансгендерные отношения стала проходить. Шеландия подавала пример европейцам и американцам. Стали лечить тех трансгендеров, которые хотели вернуться к нормальной жизни. Новая власть в Шеландии везде старалась предотвратить расправы над этими несчастными людьми. Да и многие из них были не виноваты. Им еще, когда они были детьми, внушали в школах и семьях, психологических клиниках, больницах, газетах и ТВ, что правильно и модно менять пол, вкушать прелесть многообразия полов, ощущать свободу тела от всяких ограничений.      
И вот наступил день, когда в ООН, которую, кстати, едва не реформировали в Организацию объединенных гендерных сообществ, был поставлен вопрос о международном признании Республики Шеландии. Это было выездное заседание в одном из центров Большого Евразийского партнерства – Москве. И там большинство государств, в основном из Азии и Африки, Евразийского партнерства, Латинской Америки, признали новую Шеландию. Против голосовали только Соединенные Гендерные Штаты Нью-Йорка, Лас Вегаса, Сан-Франциско и провинций Канады. Независимый Техас голосовал за нас. Еще, правда, Европейский Гендерный Союз (Париж, Лион, Бордо, Амстердам, Брюссель, Гаага, Мадрид, Лиссабон, Прага, Таллин) выступил против нас. Дедушка и бабушка тогда входили в нашу делегацию в Москве и были свидетелями этого голосования. Кстати, Густав с русской женой был в это время в Москве, хотя и не в составе делегации. Да, тот самый Густав с женой Татьяной, у которых мои бабушка с дедушкой спасались от преследования. Они приурочили поездку к этому голосованию, и договорились, чтобы мои бабушки и дедушка могли заключить свой брак в Москве. Бабушка надела белое платье, подаренное ей женой Густава, и они пришли на Красную площадь в Москве и сфотографировались там. Вот пред вами эта фотография среди тех, которые рассказывают о голосовании в ООН. А потом у них родилась дочь, т.е. моя будущая мама. И ее назвали Татьяной в честь русской жены Густава. Дедушка с бабушкой потом работали в министерстве иностранных дел, в том числе, в посольстве Шеландии в России и Большом Евразийском партнерстве».
Группа экскурсантов бурно аплодировала белокурой смуглой женщине. Она смущенно им кивала, потом обняла старика.

А дальше произошло еще неожиданное. Внучка позвала женщину, которая перед этим плакала, а теперь сидела в стороне на лавочке. Та замахала руками, отказываясь от приглашения. Но потом внучка-историк все же вывела ее в центр зала, и она   сдавленным голосом обратилась к экскурсантам:
«Я прошу у Вас всех прощения. Уважаемый дипломат рассказал об отце, пострадавшем из-за своей дочери-трансгендера…». Голос женщины задрожал, начал срываться в всхлипывания и плач, затем она преодолела свои эмоции и продолжила:
«Таких случаев было немало. И такой случай произошел со мной и моим отцом. Да, подобной девочкой была я, и пострадал мой отец».

В зале повисла тишина, потом начался осуждающий говор. Женщина повысила голос и продолжила:
«Я помню лицо отца, как он смотрел на меня, когда его уводила полиция. Он вернулся домой. Ни с кем не разговаривал. Молча сидел у постели мамы, которая слегла. Потом его судили. На суде я пыталась отказаться от своих слов и защитить отца, но меня обозвали «ренегаткой». Выступила учительница, которая осуждала и отца, а теперь и меня, за предательство дела Великого Гендера. Отца осудили, увезли в тюрьму. Я успела, когда его уводили, схватить его руки и задержать их, просить его прощения, заявить, что я добьюсь его освобождения, что я не буду трансгендером. В школе собрали учеников и учителей, где меня публично осудили, заявив, что если бы мне было 15 лет, то меня бы могли судить за потворство гомофобам и врагам трансгендеров. В Шеландии действовал закон, что дети с 15 лет голосовали на парламентских и местных выборах, а также расширялось число статей УК, по которым они привлекались к ответственности. Но я отказывалась от гендерной терапии сначала открыто, затем столкнувшись с сильным осуждением, скрыто, выбрасывая таблетки. Мама сильно переживала и болела из-за меня. Нам сказали, что заберут моих братьев и сестер, и меня тоже передадут в другую «образцовую» трансгендерную семью.
Но, к счастью, у нас получилось не совсем так, как в рассказе уважаемого дипломата. Возможно, он рассказывал про подобный случай, и там было действительно все более трагично, по сравнению с нами. Но и нам хватило страданий и опасностей. Мы с мамой решили скрытно переехать вместе с остальными двумя детьми в село к родственникам. Я делала вид, что лечусь, тихо вела себя в школе; меня даже снова стали ставить в пример ученикам. Обещали похлопотать о трансгендерной стипендии перед отделом образования. Но мы в одну из ночей с помощью друга моего отца уехали к родственникам. Те переправили нас к своим друзьям, жившим в лесном поселке, где мы скрывались, отказавшись от разных поездок, мобильной связи и интернета. Я помогала приютившим нас людям в огороде, уходе за лошадьми, и охране леса. В одной из телепрограмм я увидела женщину из отдела трансгендерной опеки, которая рассказала о моем исчезновении из школы и с места жительства. Она предположила, что девочку-трансгендера (меня) выкрали сторонники гомофобов, друзья ее отца, что они, якобы, хотят меня перевоспитать. Объявлены розыски меня и моей семьи. Но потом начались революционные события, в которых я участвовала. И в один из дней, когда революция побеждала, я оказалась среди тех, кто освобождал заключенных, а среди них был мой отец. Я его освобождала и обняла. И он меня простил. Я вышла замуж и родила ему внуков». Слезы полились из глаз рассказчицы.

***
Два мужчины спортивного телосложения в темных куртках и очках спешили по улице.
– «Мероприятие подходит к концу, нужно успеть сделать дело» – бросил на ходу один, повыше и физически мощнее.
– «Как раз успеваем; в конце будет нужный эффект» – ответил другой, поправляя сумку на плече, - бросим точнее в него, чтобы меньше людей зацепило; хорошо бы вообще только его свалить; вот было бы эффектно! Отомстим за слезы трансгендеров».
– «Давай сначала выполним задачу, скроемся из города, а потом будем обсуждать» – бросил раздраженно второй, по всей видимости, старший.

***
В зале музея все с интересом слушали рассказ женщины, органично вписавшихся в сюжет экскурсии. Экскурсовод и его внучка с состраданием и одновременно с некоторой гордостью смотрели на рассказчицу. В это время два молодых человека, сопровождавшие девушек-историков в группе экскурсантов, подавая знаки друг другу, незаметно вышли из зала, оставляя своих подруг в недоумении. Анни окликнула тихо Йохана: "Куда вы?", на что тот ответил "За цветами". Парней не было минут 20, так что девушки, слушая рассказ старика, беспокойно переглядывались и шептались. Но им уходить из зала было уже неудобно.

***
В это время в этом же здании около служебного входа в музей разыгралась сцена, напоминающая боевик. Два парня в темных куртках и очках, один из них с сумкой на плече, вошли через служебный вход и пытались направиться по коридору внутрь здания, когда их окликнул служащий музея. После короткого обмена фразами, против служащего был применен какой-то аэрозоль, после чего он упал на пол. Его оттащили в ближайшую комнату. Однако, навстречу вышел еще один молодой человек, который завязал борьбу с пришельцами. Он дал им отпор (чувствовалась основательная подготовка), но серьезный урон нанести не сумел. Что было бы с ним, возможно, его ждала участь предшественника, если бы в этот момент через служебный вход не вбежали два парня, те, что сопровождали знакомых нам девушек на экскурсии. Завязалась ожесточенная схватка. Поверженный ранее молодой человек смог встать и помочь своим сотрудникам сбить с ног пришельцев. Но при этом один из пришельцев, тот кто старше, сумел вскочить и прорваться к двери, выхватив оружие. К счастью, в дверь ворвался еще один сотрудник и, пользуясь неожиданностью, выбил оружие из рук террориста, смог его уложить. В сумке пришельцев оказалась небольшая бомба, предназначавшаяся для покушения на экскурсовода. Молодой человек, чуть прихрамывая (последствия борьбы с террористом), выбежал с сумкой на улицу, бросил ее в массивную урну, стоящую у входа, и стал звонить саперам, а также вызывать оцепление.   

***
Знакомые нам девушки на экскурсии, оглядывались в конец зала, куда удалились их парни. Но вот те вернулись, взволнованные, с большими букетами белых и розовых цветов, когда старик завершал свое обращение к экскурсантам словами:
«Молодежь, я рассказывал все это, прежде всего, для Вас. История учит нас не забывать традиции, исправлять ошибки, а также и прощать ошибки. А главная традиция – это любовь и уважение между мужчинами и женщинами, любовь и уважение к родителям и детям, а также любовь к своей стране и культуре. Любите жизнь, любите и уважайте, поддерживайте друг друга, берегите свою страну».
Два молодых человека преподнесли цветы сначала старику и его внучке. А после под впечатлением этой экскурсии оба парня подарили букеты своим девушкам, и каждый при этом сделал предложение своей избраннице выйти за него замуж. На что девушки смущенно и радостно кивали. Эта сцена была встречена аплодисментами слушателями.
Старик и его внучка поздравили молодых и пожелали им счастья. А молодые пригласили их на бракосочетание. И после этого много людей из группы экскурсантов поздравляли молодежь. А старика благодарили за его рассказ, борьбу за освобождение страны и воспитание внучки.
Что внесло элемент тревоги, так это непонятный хлопок где-то во дворе и как будто звон стекол. Все встревоженно оглянулись. Зазвонил телефон экскурсовода, и он выслушав звонившего, стал успокаивать, что все нормально и всем необходимо оставаться в зале. Вскоре в зал вошли люди, двое из них в военной форме. Сказали, что проходили учения, подозвали наших молодых парней, о чем-то с ними поговорили, потом один из пришедших отозвал девушек и подвел их к группе, где стояли эти парни. По серьезному выражению лиц девушек можно было судить, что разговор предметный. Но потом руководитель группы, по ряду признаков сотрудник органов государственной безопасности, поздравил девушек и парней.

Вечером по телевидению объявили, что в городе был предотвращен теракт.