Когда Екатерина стала Великой

Екатерина, как бы Великая, отчаянно ждала письма от Людовика XVIII с просьбой о признании, чтобы немедленно его признать. По поводу, где же затерялось письмо Людовика, существует целая переписка! А это, между прочим, 1795 год. Екатерина уже всё сделала. Жить ей осталось – год. Она – (вроде бы) всеми (вроде бы) признанная глава одной из крупнейших империй мира. А кто такой Людовик? Да никто. Самозванец без страны. (А она – со страной.) Поспешивший объявить 10-летнего племянника убитым. По поводу его главенства в доме Бурбонов не было уверенности даже в среде эмигрантов.

ОН - не уважил бабушку Российской Империи.
Справедливости ради нельзя не отметить, что в некоторых монархических кругах именно инфант Людовик XVII считался незаконным. А брат XVI-го видел себя легитимным королём сразу после его казни. Были подозрения, что XVII-й родился от связи Марии-Антуанетты со шведским дворянином.

(Я думаю, после этого прискорбного события пошла фраза: "Твой номер - Шестнадцатый". Правда, 17-му тоже не повезло. Как и России под тем же номером.)

Людовик распространил бумаги о своём приёме королевства (на бумаге) среди всех европейских дворов. Никто его признать не поспешил. А Екатерина – поспешила (как бы равная, если не старшая), да вот казус: письма-просьбы от Людовика всё не было. Не надо, выходит, ему было никакого признания русского двора. Это могло означать только одно: Бурбоны её за равную не считали. И Россия не равна Франции, даже в разрухе, соплях и крови. Была ли екатерининская Россия в числе великих держав? С точки зрения Людовика XVIII – нет. А, между тем, Людовик впоследствии два срока отсидел в российской Митаве. Павел пригласил его – и выгнал. А потом позвал Александр. Так они брат брата и пинали. Людовик в 1814 не предложил Александру кресла, указав на стул. И вот что интересно. Будучи никем, он напялил на действующую императрицу России шутовской колпак. А получив всамделишное королевство, оказался в колпаке сам. Ох, уж эти короли...

Думаю, эта история продемонстрировала императрице истинное положение её личных, государственных и международных дел. И сжила её со свету до срока.

Или же нет?

Ведь никто её за язык не тянул. Сама с признанием подсуетилась, до официального письма. Её, вероятно, «развели», сказав, что курьер прискачет вот-вот, и на постоялом дворе его оформят задним числом. Но представим, что просьба пришла. Зачем всё-таки так торопиться? Очевидно из каких-то соображений престижа, ведь государственной политики Людовик не нёс, в ближайшее время получить государство никак не мог (его у него не было ещё 20 лет).

Могла бы сохранить лицо. Но решила примерить, заглянуть за горизонт: как там? А там песочница с хулиганами, играть не берут, над её куличами глумятся, соседский жирдяй задницей снёс ползамка.

И всё-таки, это было несправедливо. Ведь ретроспективно всем очевидно, кто Екатерина – великая самозванка – и кто французский пара-король, находившийся в положении жирной, чванливой, но осенней мухи. Всю жизнь пробе;гавший от разнообразных самозванцев. Но это ретроспективно, после того, как стало ясно, что Франция пала окончательно (по иронии судьбы в тот момент Людовик и получил свою долю). А у современников дальновидности быть просто не могло.