Забег по заячьи

Сколько воды утекло с тех пор, когда произошла эта потешная история… Кажется, то ли в прошлом веке, то ли и вовсе в минувшем столетии. Собирались мы с отцом на осеннюю охоту, на утку, а дорога к нашей охотничьей избушке была – закачаешься! Вот и решили тряхнуть стариной, прокатившись на «гоночном» мотоцикле с гордым именем – «Ковровец».


Мы с отцом, будто сорвавшиеся с пит-стопа гонщики «Формулы-1», неслись на видавшем виды «Ковровце» навстречу вечерней зорьке, к заветному скрадку. Дорога, словно холст под колесами болида, лишь изредка содрогалась от предательских колдобин и коварных рытвин. Скорость – умопомрачительные тридцать, а то и все тридцать пять километров в час! Ружья, в чехлах, словно дремлющие хищники, покоились за спинами, предвкушая предстоящую охоту.


Вдруг, словно чертик из табакерки, слева от нас вынырнул заяц. Наглец, решил обогнать! Толкаю отца в бок: «Бать, смотри, на обгон пошел!». Отец лишь усмехнулся в поседевшие усы: «Посмотрим, чей «Ковровец» резвее!». И, словно подстегнув верного коня, прибавил газу. Заяц, не желая уступать, тоже припустил, но обогнать так и не решился. Бежит себе рядышком, уши прижал, словно боясь свистящего ветра.


А вот и Патрикеевна, лиса-плутовка, словно огненная стрела, метнулась из леса, но, увидев наш стремительный экипаж, благоразумно притормозила. Куда ей тягаться с нами в скорости! Не ее это стихия – гонки по пересеченной местности.


Так и мчались мы, устроив импровизированный «гран-при» по осеннему бездорожью. Километр спустя, у зайца, видимо, нервы сдали, или, быть может, мучила жажда, а может, вспомнил о несделанных делах. Резко свернув в сторону, он исчез в придорожной траве, словно растворился в осеннем мареве. А может, мы просто пропустили финишную черту? Да нет, вот он, знакомый поворот к реке, а там и дамба, ведущая к озеру и заветному скрадку.


Вот мы и на месте. Отец ловко растопил печурку в скрадке, чтобы согреться после головокружительной «гонки». Я тем временем расставляю на озере чучела, создавая иллюзию оживленной утиной компании. Краем глаза замечаю лису, выглядывающую из кустов. Наверное, все еще надеется на встречу с зайцем. Сбежал, бедняга, может, от алиментов, а может, еще от каких прегрешений!


Солнце, словно раскаленный медный таз, медленно клонится к закату, окрашивая небо в багряные и золотые тона. На озере – зеркальная гладь, лишь изредка нарушаемая робким кряканьем уток, спрятавшихся в камышовых зарослях. Отец, попыхивая самокруткой, сидит на лавке, внимательно наблюдая за чучелами. Я пристроился рядом, в предвкушении первых вечерних налетов.


Время тянется томительно медленно, словно патока. Вдруг – шорох в кустах! Лиса! Морда хитрая, уши торчком. Буравит нас взглядом, словно пытается разгадать какую-то звериную тайну. И вдруг – молниеносный рывок, и она исчезает в лесной чаще, поняв, видимо, что зайцем здесь и не пахнет. Обманулась, плутовка!


Над озером сгущаются сумерки. Легкий ветерок пробегает по воде, поднимая игривую рябь. И вот они – первые утки! Кружат над чучелами, присматриваются, оценивают обстановку. Отец шепчет: «Бери ту, что ближе». Поднимаю ружье, целюсь… Выстрел! Утка, словно подкошенная невидимой рукой, камнем падает в воду, всплеснув напоследок крыльями.


Вечерняя охота выдалась на славу. Довольные, с полным багажником добычи, мы возвращались домой. «Ковровец» снова мчал по ухабистой дороге, но на этот раз уже без зайца-соперника, унося с собой эхо вечернего выстрела. В голове, словно кинопленка, прокручивались кадры вечерней гонки и хитрая лисья морда, выглядывающая из кустов.


Дома нас встречала натопленная баня, источающая пьянящий аромат березового веника, смешанный с запахом дыма и осенней листвы. Разгружаем добычу, хвастаемся трофеями. Мать ворчит, но в глазах – искренняя радость: охота удалась! Отец, с улыбкой в усах, рассказывает о «соревновании» с зайцем, приукрашивая детали. За ужином байки про охотничьи приключения льются рекой, перебивая друг друга.


После бани сон приходит быстро и сладко, словно проваливаешься в мягкое облако. Во сне вижу, как мы на «Ковровце» мчимся наперегонки с целым выводком зайцев, а Патрикеевна, примостившись на пеньке, машет нам лапой из леса, словно приветствуя победителей. Утки, словно завороженные, кружат над головой, а ружье само вскидывается к плечу, предвещая удачный выстрел.


Утром просыпаюсь от манящего запаха жареной дичи. Мать хлопочет на кухне, отец, вооружившись точильным камнем, приводит в порядок ножи, готовясь к новым кулинарным подвигам. За окном щебечут птицы, возвещая о начале нового дня, полного приключений и охотничьих историй. После завтрака – чистка ружей, сушка добычи. А вечером – снова в скрадок, навстречу вечерней зорьке, в надежде на новый трофей.


«Ковровец» терпеливо ждет своего часа в гараже, покрытый тонким слоем пыли, но готовый к новым гонкам и охотничьим выездам. Ведь это не просто старенький мотоцикл – это верный друг и товарищ, свидетель множества охотничьих историй, живая легенда нашей семьи. И кто знает, может быть, сегодня нам снова повстречается заяц, жаждущий посоревноваться в скорости, или лиса, мечтающая о легкой добыче. А может, нас ждет новая, еще более невероятная история…