Запоздалая весна глава 7

7

- Проходи! – услышал он полушёпот у своего уха. – Ну проходи же, чего мы стоим в коридоре… ждём, чтобы нас увидели? – вновь рассмеявшись, мягко напомнила она о том, что они всё ещё должны скрываться от посторонних взглядов.
Он автоматически сделал шаг, почувствовав, как его обволакивает паутина тревоги. Его взору открылся безликий гостиничный номер с зашторенными окнами, которые как могли закрывали свет с улицы, создавая в комнате интимный полумрак. В приоткрытое окно врывался лёгкий ветерок с улицы и шевелил занавески, приоткрывая небольшую щёлку и впуская через неё в комнату свет предзакатного солнца. Его луч пробегал слегка подрагивающей полоской через кровать к столику, стоящему за ней, и вспыхивал там призывными бликами на двух хрустальных бокалах. Рядом с ними Алексей заметил тёмную бутылку вина.
«Сейчас всё решится… – подумал он, медленно проходя внутрь. – закончится!»  – подсказало ему его холодное сознание, вынырнувшее из той самой тревоги, что продолжала холодить его разум. 
Он повернулся к Тане, приблизившейся к нему с лёгкой улыбкой. Красивая, ухоженная, с распущенными по плечам волосами, одетая в стильное платье и пахнущая чем-то приятным: лёгким парфюмом и сладкими воспоминаниями. Алексей смотрел на неё, такую уверенную в себе и безумно желанную, и сердце заходилось в сумасшедшем галопе, готовое выпрыгнуть из груди.
Она потянулась к нему, желая обнять, и его взгляд, скользнув по слегка загорелой коже рук, зацепился за обручальное кольцо на её безымянном пальце. В душе вновь встрепенулась тревога, напомнив о своём разрушительном нраве. Он перехватил её руки до того, как они обвились вокруг его шеи, и удержал их в своих больших широких ладонях, а затем медленно опустил вниз.
- Я думал… - голос Алексея дрогнул, в нём ещё дышала надежда, но это были её последние вздохи. - Я думал, ты приняла решение… и хочешь сказать мне об этом…
- Так и есть, любимый, - как ни в чём не бывало произнесла она всё с той же непринуждённой улыбкой, - но… разве ты не соскучился по мне?
- Ещё как соскучился, ещё как… - выдохнул он и, борясь со своими чувствами к ней, стиснул в напряжении зубы. – Но… что же ты решила?
Её приглашение сюда казалось ему определённым знаком, он поверил, что отныне они будут вместе и представлял, как она скажет ему: «Я ушла от него, я выбрала нас!» С этими мыслями он летел к ней, чувствуя, как в груди пульсирует предвкушение, граничащее со страхом, как перед прыжком с парашютом. Он знал это чувство, ему довелось испытать его, будучи на службе в армии.
Но почему она молчит, почему ничего не говорит… В комнате повисла тишина, почти обдавшая его ледяным ветром в этот летний вечер.
Он отступил на шаг назад, чтобы лучше видеть её лицо, её глаза… Но увидел виноватый взгляд, проскользнувший мимо. Её губы то приоткрывались, то смыкались вновь, готовясь что-то произнести, но так и не решаясь сделать это.
- Таня, - прошептал он, выпустив её руки из своих, - говори уже, я больше не вынесу этой тишины.
- Я… правда много думала о нас… - голос её задрожал. – Лёша, всё так непросто…
- Подожди… что значит - непросто? Как раз всё просто! Скажи мне, ты любишь своего мужа? – прямо спросил он. – Только не продумывай ответ, не юли, не выворачивайся, а просто скажи, как есть!
- Лёш, - почти шёпотом произнесла она, - не всегда всё решается любовью…
- Да что ты! Не решается? – усмехнулся он. - Если помнишь, мы с самого начала с тобой были честны друг с другом, - он запнулся и, саркастически улыбнувшись, поднял руки, - ну да… хорошо, я по крайней мере был честен, но ты ведь не забыла, надеюсь, о чём мы договаривались и почти клялись друг другу… Мы решили, поскольку судьба дала нам такой шанс, столкнув друг с другом, мы им воспользуемся и проживём оставшуюся жизнь в любви, а не по привычке, не по инерции, как это было… до нашей встречи, так или нет? – грубовато спросил он, встряхнув её за плечо.
- Угу, - кивнула она и бросила на него кроткий жалобный взгляд, как ребёнок, которого поймали на лжи.
- И о сыне тебе не стоило тревожиться, помнишь, я тебе обещал, что приму его как своего! И с отцом, и с бабушкой он мог бы видеться, когда хочет, но я полностью готов был принять на себя заботу о нём, ты никогда не осталась бы одна в этом вопросе… Я готов был к любым трудностям, вместе мы бы их преодолели… А что теперь?
- Лёша, пойми меня… Я люблю тебя… тебя, Лёш, поверь! И не хочу тебя потерять, это правда! – её голос зазвенел слезами, но он почему-то им не верил и смотрел на неё, ожидая, что она скажет дальше, и она, увидев его вопросительный взгляд, продолжила, осторожно подбирая слова. – Но… я не могу вот так взять и решиться разрушить всё, что есть… Лёша, давай оставим всё как было, зачем ломать… Послушай, мы ведь счастливы, не так ли… - уловив его грозно потемневший взгляд, она быстро добавила: -  Давай хотя бы подождём… немного… 
- Подождём?! – он зажмурился на мгновение и тяжело вздохнул. – Чего, Таня? Чего ждать? Когда окончательно потеряем себя в этом бесконечном жизненном тезисе «ещё немного»?
Она молчала, злясь на то, что он даже не пытается прислушаться к ней и зачем-то выбирает сложности… зачем? Их встречи как праздник, а общие будни сразу всё испортят, как он этого не понимает… Она не привыкла к подобному несогласию со стороны мужчин и в её глазах мелькнуло раздражение, но Алексей этого не заметил.
- Я вовсе не принуждаю тебя бросить мужа и уйти ко мне, - меж тем продолжал он, - я просил: реши что-то, выбери… скажи, с кем ты – со мной или с ним! А ты… ты предлагаешь продолжить всё как раньше… - недоумевал он. – Это ведь не жизнь, Тань, это бесконечное ожидание жизни!
-  Но нам же было так хорошо… - настырно пыталась она настоять на своём.
- Ты серьёзно? – устало спросил он. – Это всего лишь суррогат счастья… То, что ты называешь «было хорошо» - это бег по кругу, он ни к чему не приведёт, кроме боли и разочарования… и для нас, и для всех, кто рядом с нами… - он сделал от неё шаг назад. - Я так не хочу и поэтому выхожу из этого круга… К сожалению, ты меня не любишь, это очевидно… Если у тебя есть чувства к мужу, то достаточно было сказать это с самого начала, тогда просто ничего не случилось бы, что довело нас до этого разговора… Всё, Таня, это конец и, судя по всему, наша последняя встреча, наше прощание! Больше ты меня не увидишь… Хотя, конечно, обещать это наверняка я не могу, всё-таки проживание в одном городе предполагает возможность подобных случайностей, но я постараюсь не допустить этого! – горько сказал он, подумав, что сделает это ради себя самого.
Он задержал на мгновение свой взгляд на её лице, словно пытался запомнить, а потом резко развернулся и быстро вышел из номера.
Таня, растерявшись и злясь одновременно, смотрела на закрывшуюся с равнодушным щелчком дверь. Она не верила, что Алексей сделал это. Он не должен был, не мог… Потому что слишком жадно хотел её. Потому что она была его слабостью, с которой он не в силах был расстаться. Это было просканировано ею в его взглядах, словах, поцелуях, прикосновениях… Но он ушёл! Он правда ушёл, даже не обернувшись на пороге!
Татьяна подошла к столику и открыла бутылку вина. Налила в бокал и сделала несколько глотков, прислушиваясь к себе. Что-то внутри неё не давало покоя. Что это? Подумав немного, она поняла - его глаза, вернее, боль, застывшая в его прощальном взгляде – молчаливая, резкая и глубокая… Значит, он действительно любил её? Может, она и правда упустила своё счастье?
Она допила вино и со стуком поставила бокал на столик. Всегда кто-то уходит, но кто-то же и приходит, подумала она согревающейся вином душой. Он не первый и последним наверняка будет тоже не он! Она встала и посмотрела на себя в зеркало, поискав там подтверждение кричащей сейчас внутри неё самоуверенности и заносчивости. Найдя всё это в своём отражении, Татьяна почти успокоилась, хотя и вынуждена была признать, что расставание с Алексеем было совсем не похоже ни на одно из тех, что были раньше. Подумав так, она налила ещё вина и, выпив его, прошептала, думая о нём:
- Глупый, мог бы остаться и было бы всё хорошо… Но ты ушёл, значит, не так уж и любил… Да кому вообще нужна эта любовь? Это определённые неудобства, суета и душевные траты… Куда проще без неё! – высказалась она и вновь потянулась к бутылке, подумав, что останется здесь до утра, потому что видеть Глеба сегодня совсем не хотелось.
Алексей в это время сидел в машине с выключенным двигателем. Ему было нехорошо. В груди разливалась боль, не позволяющая полноценно дышать. Тягучая, глубокая, но слишком назойливая… Он заставлял себя не думать о Татьяне, но упрямый мозг не подчинялся его приказам. Он раз за разом обращался к памяти, вытаскивая оттуда различные эпизоды их встреч, напоминая о её улыбке, звонком смехе, поцелуях и горячих ласках.
Сознание отказывалось верить, что всё, связанное с ней было игрой. Приятной, нежной, но игрой. Он ведь поверил в то, что в его жизни возможно счастье любви, потому что полюбил в первый раз – искренне, отчаянно, до крика, до дрожи…  Его сердце, не знавшее до сих пор подобных волнений, впервые разрешило проникнуть кому-то внутрь. Именно ей, Татьяне, было позволено это сделать … А она выбрала не любить, а играть! Выбрала жить как удобнее, а не как счастливо…
Летний день, клонившийся к закату, был тёплым и ласковым. Мимо него проходили люди, занятые своими проблемами, заботами, мечтами и мыслями. Они смеялись, разговаривали, общались по телефону, ели мороженое, словом, проживали каждый свою жизнь, в которой было, наверное, тоже всякое – и любовь, и ненависть, и равнодушие.
Он выпрямился в кресле и боль отдалась в груди сильнее обычного. Надо добраться до дома, решил Алексей и завёл двигатель. Бросив последний взгляд на окна гостиницы, он вырулил с места своей стоянки и поехал по улице. В голове были сумбур и тяжесть, грудь сдавило, будто кто-то сжал его сердце и не хотел отпускать. Промелькнули медленные, будто ленивые, мысли: я всего себя отдал без остатка и без сожаления, только оказалось, что это было не нужно…
Он ехал по городским улицам, не понимая, почему автомобиль ползёт так медленно, будто двигатель тоже кем-то удерживается, как и его сердце. Сил не было даже подумать, почему это происходит. Алексей почувствовал, как его пробил холодный пот. Он с трудом дотянулся до бардачка и достал оттуда небольшое полотенце. Вытер лицо и подумал, что надо остановиться, но, поняв, что находится за пару кварталов до поворота на свою улицу, решил продолжить путь, чтобы быстрее оказаться дома.
- Всё нормально, - пробормотал он, разговаривая сам с собой, - только очень хочется прилечь…
В следующий момент произошло что-то непонятное. Он увидел, как перед машиной мелькнуло маленькое и светлое пятно, нога автоматически нащупала педаль тормоза, но в этот момент на дорогу выскочил мальчуган. Алексей вывернул руль влево, чтобы оказаться в стороне от ребёнка, и сразу же увидел, как на него несутся два дерева, которые и остались картинкой перед его глазами, пока он не открыл их вновь, увидев лицо Веры.
- Ты как тут оказалась? – с трудом выговорил он.
- Ну слава Богу! – воскликнула она и добавила: – Как доктор и обещал…
- Какой доктор? Что обещал? – медленно проговорил Алексей, почувствовав, что ему тяжело шевелиться, а он хотел сеть, а ещё лучше встать.
- Тихо, тихо, не шустри так, в гипсе убежать всё равно не получится, - улыбнулась жена, удерживая его за плечи, - успокойся, я всё сейчас расскажу, - пообещала она, – только доктора позову…