Козявка

Маленькая, задумчивого вида козявка сидела на бортике песочницы и механически ковыряла в песке палочкой.

Она то наморщивала лобик, то хмурила бровки, то устремляла взгляд куда-то за горизонт своих мыслей, потом сокрушенно вздыхала, и так продолжалось уже довольно долго.

Относительно какого критерия времени на весь этот процесс посмотреть, козявка не знала, и поэтому оставалась безучастной к внешнему бурлению жизни.

Может быть и следовало принять непосредственное участие в происходящих вокруг событиях, но у козявки как-то не складывалось.
 
Она все никак не попадала в унисон с действительностью: то слишком быстро, то слишком медленно, то слишком рано, то слишком поздно.

А когда все эти понятия «слишком» иссякали, окружающий мир делал качественный скачок, демонстрируя свои, почти безграничные, возможности, и козявка с с обреченным видом безучастного нелепого существа, вновь становилась объектом неприятия окружающего её мира.

Стадия «надоело» давно была позади; варианты «примирения» тоже уже подзабылись; «терпение» и «смирение» эффект давали лишь ненадолго; «принятие себя» воспринималось уже как акт изощренного мазохизма, и жизнь не облегчало.

Опыт жизни услужливо напоминал, что «всегда может быть хуже», и «всегда есть те, у кого все гораздо хуже складывается».

Но эти бедолаги живут и стараются из ямы жизни выкарабкаться.

Не все процветают и катаются «как сыр в масле».

Не всех жизнь щадит и балует.

Не хорошо сетовать.

И лучше уж останавливать себя, когда хочется на жизнь пожаловаться.

А то действительно начнется то, на что реально можно будет только жаловаться, безнадежно и беспомощно.

Песочек, ковыряемый её палочкой, послушно менял свои формы: то горка, то кучка, то ямка, то дырочка.

Может быть песочку было безразлично, кто и зачем в нём ковыряется, но он не сетовал на жизнь, а послушно причудливо перекатывался, подчиняясь палочке в руках козявки.

На ум приходили разные воспоминания былин, мифов, притч, сказок и даже боевиков.

Во многих из них хороших персонажей плохие персонажи бьют, обижают, и всячески терроризируют.

И только когда положительный герой уже изрядно потрепан и обессилен, он включается в настоящую борьбу со злом, или хотя бы с отрицательным персонажем.
…
Козявка сняла намордник.

Отстегнула ошейник.

Смахнула со спины седло и расстегнула упряжь.

Встряхнув освободившейся головой и распрямив спину, она позволила себе вдохнуть полной грудью воздух.

Затяжной вдох, подтвердив длительную принудительную позу контроля над собой, нырнул куда-то далеко вовнутрь, расслабляя затекшие мышцы спины, плеч, туловища. 

Границы тела растворились неслышно, слившись с пространством.

Козявка по-прежнему была «ничем», но границы этого «ничего» больше не были границами, действительно ограничивающими ее свободу и сковывающими силу.

Козявочка, просмотрев своё внутреннее состояние, удовлетворенно хлопнула глазками.

Невесомая улыбка мелькнула, мимоходом коснувшись губ. 

Маленькое существо неслышно растворилась в пространстве, примеряя к себе новое имя, где-то и когда-то ею вычитанное.

Ей очень хотелось поделиться своей новой выдумкой, и не хотелось оставлять контроль даже над именем.

Но она четко помнила, что не все, чего хочется - осуществлять нужно.

И опыт напомнил ей, что любая абсолютная величина стремится к своему разрушению.

И сохранив последнюю каплю, сознательно не достигая полновесного результата, козявочка отпустила парус жизни на волю волн вселенной, позволив себе полностью раствориться в ней.

Дышалось легко.

Впереди была финишная прямая.

До чего?


18-20.05.2025